– Доброе утро, Клементина Игоревна, – с натянутой улыбкой поздоровалась я, тщетно пытаясь просочиться мимо бдительной соседки к собственной двери. Нет, без пакетов я бы вполне смогла юркнуть в щель между стеной и монументальной фигурой почётной матери кубанского семейства, но громоздкие баулы с покупками туда ну никак бы не пролезли. Пришлось остановиться, ожидая удобного момента, и выслушивать привычную порцию нотаций.
– Доброе утро, Розочка, – с елейной улыбочкой молвило непреодолимое препятствие, оценивающим взглядом-рентгеном пройдясь от присыпанных снегом волос и нетронутого макияжем лица до пучка зелёного лука и французского багета, торчащих из тяжёлой сумки. Посторониться соседка и не подумала. Только цокнула многозначительно и кивнула на покупки. – К новогоднему столу, гляжу, закупилась?
– Да, – откликнулась я, с надеждой глядя на дверь за широкой спиной.
– Хорошая ты хозяйка, Розочка, – резюмировала Клементина Игоревна невесть с чего.
– Спасибо, – слегка насторожилась я – комплиментов от неё я за все семь лет знакомства не слышала ни разу, только бесконечные жалобы и нравоучения.
– Хозяйка-то ты хорошая, – повторила она с тяжелым вздохом, будто сообщала о смертельной болезни, – а вот мать – никудышная. Опять твои спать не давали – с самого утра вой подняли. Я звонила, стучалась – не открывают. Прислушалась, принюхалась, так ведь тянет чем-то из-за двери – то ли газом, то ли гарью... Уж подумала пожарных и аварийку вызывать, а тут ты возвращаешься. Не успела я позвонить. Но ты уж разберись со всем этим безобразием!
Я с трудом проглотила готовые сорваться с губ слова проклятия, на которые эта ведьма упорно напрашивалась восьмой год кряду, а ведь до такого опасного состояния благообразную фею ещё нужно умудриться довести – мы по природе своей только на светлое волшебство способны. Но Клементина Игоревна с этой задачей справлялась играючи. Жила она тремя этажами выше и даже не над нами, и умудрялась в порядке очереди изводить весь подъезд, оба соседних и даже пять квартир в доме напротив, окна которых бдительной пенсионерке чем-то не приглянулись. Пару-тройку раз объясняться с участковым, пожарными, сантехниками или службой дератизации приходилось каждому из «черного списка», но участь стать жертвой в канун нового года мне выдалась впервые. И ведь пробным, утренним визитом внимание соседки не ограничится, она до самого боя курантов не отстанет, умело портя настроение. Ну как же некстати!
– Извините за беспокойство, Клементина Игоревна, – насквозь фальшиво протянула я, подгадала удачный момент и проскользнула мимо, прижавшись к спасительной двери. – Девочки очень ждут праздника, вот и встали ни свет, ни заря, готовятся Деда Мороза встречать.
– Оно понятно, но ведь пахнет чем-то, – женщина повела мясистым носом, как собака-ищейка, унюхав след. Взгляд прищуренных глаз нацелился аккурат в район замочной скважины, которую я тотчас перекрыла воткнутым ключом. Изнутри на замке имелась защёлка-шторка как раз против таких вот особенно любопытных граждан, но мало ли – взгляд, слюна и голос Клементины Игоревны порой напоминали по свойствам серную кислоту, вдруг и металл способны прожечь.
– Я всё обязательно проверю, – клятвенно заверила я, не спеша открывать дверь. – И газ, и свет, и воду. Не беспокойтесь.
Соседка пожевала губами, попереминалась на месте пару минут, вздыхая о тяжести жизни героев труда, но в итоге отправилась восвояси, шаркая тапочками. Я внимательно прислушивалась к шагам и спокойно вздохнула, лишь расслышав скрип несмазанных петель и звук задвигаемой щеколды.
Ушла. Пронесло. Теперь можно с чистой совестью открыть дверь, не боясь стать причиной сердечного приступа или героиней статьи из жёлтой прессы, потому что в квартире за полтора часа моего отсутствия могло случиться всё, что угодно. Четыре несовершеннолетние феи, да на девяносто пяти квадратных метрах площади, способны на многое, особенно когда отец на работе, а впереди – самая волшебная ночь в году.
Порог я пересекала с опаской, оглядываясь по сторонам, но в прихожей было тихо. Не летали вокруг головы бабочки-переростки неоновой расцветки, не тыкались в пакеты карликовые единороги, да и полосатая ковровая дорожка послушно лежала на полу, а не левитировала где-то между комнатами, перевозя мягкие игрушки и сладости. Тишина и спокойствие озадачили сильнее, чем привычный бедлам. И немного пугали, как затишье перед бурей.
Я быстро разулась и, побросав пакеты, бросилась на поиски затаившихся детей.
В доме действительно пахло. Вот только не газом и не гарью, а розами. Младшенькая, Азалия, с тихим задорным смехом рисовала на обоях бутоны красным маркером и оживляла цветы касанием тонких пальчиков. Вся стена гостиной на уровне роста двухлетнего ребёнка пестрела разномастными кривоватыми розами неизвестного природе сорта. Наряженная ёлка на фоне этой цветочной поляны смотрелась несколько неуместно, но юную художницу этот факт ничуть не смущал. Я отобрала благоухающий моими духами маркер, взмахнула рукой, срезая со стеблей шипы, но портить шедевр детского творчества не стала – всё равно к вечеру развеется, как только дочка перестанет напитывать творение магией.
Средняя Ясмина красовалась в своей комнате перед зеркалом, экспериментируя с внешним видом, и моего возвращения даже не заметила. Семь лет, а всё туда же – вторую неделю мнит себя будущей звездой инстаграма, активно зондирует почву и готовит портфолио снимков для аккаунта. Да не простых, а модных сэлфи – у дочери калейдоскопом сменялся цвет распахнутых глаз, волосы, как по указке, меняли длину и степень завивки, а на пухлых губах застыло выражение «уточки». Телефон, зависший в воздухе, щёлкал, не переставая, сохраняя образ белокурой волшебницы с самого выгодного ракурса. Вот ведь как порой непредсказуемы гены – Ясмина пошла в прабабку-метаморфа по дедушкиной линии, почти с рождения мастерски владеет телекинезом, а силы фей даже зёрнышко прорастить не хватает, хотя внешность ей при этом досталась наша, феячья.
Я покинула «съёмочную площадку», отправившись на поиски остальных. Камилла нашлась в спальне. Нежилась под одеялом, уткнувшись носом в подушку, и тихонько сопела. Я коснулась её лба коротким поцелуем, посылая приятные сновидения, и дочь, не размыкая глаз, расцвела довольной улыбкой от уха до уха, с жаром обняв подушку. Нет-нет, даже думать не хочу, что ей сейчас снится!
А вот старшая Лаванда неожиданно отыскалась на кухне. И самым неожиданным было то, что она готовила! Сама и без указки! Два задорных хвостика упруго подпрыгивали под музыку на плеере почти в такт размеренным движениям ножа. Идеально-ровные кружочки моркови росли горкой возле натёртой свёклы, а на плите активно бурлил бульон, чуть выплёскиваясь и шипя на стенках кастрюли. Смущала меня только огромная индюшачья нога, наполовину торчащая из воды.
– Ванда, ты что делаешь?! – озадачилась я, оценив масштаб кулинарной задумки – на кухонном столе лежало почти всё содержимое холодильника. Даже солёные помидоры трёхлетней давности и банка с ядрёным хреном.
Лаванда подпрыгнула на месте, обернулась, едва не оттяпав себе палец, и вынула затычку-наушник:
– А? Ты что-то сказала, ма?
– Я спросила, что ты делаешь?
Дочка приосанилась, сдула с глаз чёлку и гордо заявила:
– Мама, я варю борщ.
– С каперсами? – с сомнением протянула я, заглянув в кастрюлю, где кроме индюшачьей ноги плавала веточка розмарина и добрая горсть каперсов, купленных специально для салата.
– Я учусь чувствовать блюдо, готовить по наитию, без рецепта, – с видом знатока пояснила Лаванда, ничуть не смущаясь, что аромат на кухне стоял весьма далёкий от привычного запаха борща. И предполагаемый вкус варёных каперсов меня также не вдохновлял на дегустацию.
– И ты решила начать именно с борща? Почему не с яичницы, например?
– Ох, мама, яйца – это же так скучно!
Я решила на всякий случай запомнить нехитрую детскую мудрость. Например, на тот нередкий случай, когда кое-кто как обычно возжелает на завтрак вместо овсяной каши скучный омлет с беконом.
От дальнейшей беседы с будущим шеф-поваром меня отвлёк телефон. Бодрый голос Марго звучал колокольчиками, а на заднем плане задорно повизгивали близнецы и что-то недовольно выговаривал её муж Кириан.
– Доброе утро, Розочка, – защебетала Маргарита, и мне почудилось, что из динамика трубки плещет солнечными лучиками. – Как твои дела? Как девочки, все здоровы? Мы тут к маме приехали на Новый год. И Клео будет, и Вася, и у Кира брат с невестой и каким-то друзьями-оборотнями из Питера собирается заглянуть... а вы как же? Мама сказала, что вы опять в городе остаётесь. Зачем? В том году же так чудесно и весело посидели, когда все собрались!
Я смущенно закусила губу и пробормотала извиняющимся тоном:
– Прости, Ритусик, ну никак не получается. Вадим на работе сегодня, мы вечером за город не успеем выбраться – кругом пробки.
– Да какие пробки? – громко воскликнула Марго, и ей эхом вторили два возмущенных рёва и страдальческий мужской стон. – У нас тут весь цвет столичного маг-сообщества собирается – вас коридорами вмиг домчат прямо из дома! Во сколько там у тебя Вадим вернётся? Часиков в шесть? Тогда Кир примчится к половине седьмого, жди!
Сестра говорила так быстро, что я и слова не могла вставить. Дождавшись, пока она выговорится, вздохнула, собираясь с духом для ответной реплики, но успела только пискнуть:
– Я не.... – и в трубке зазвучали короткие гудки. Чёрт! Теперь придётся перезванивать, извиняться и, как обычно, отговариваться какой-нибудь надуманной причиной. Может, одинокую соседку приплести? Нет-нет, лучше не стоит – ещё беду накликаю, припомнив о ней. И врать о здоровье девочек не стоит – неосторожные слова в такой день легче-лёгкого обращаются в правду, особенно из уст феи.
Но как сказать, что после прошлого празднования повторная перспектива оказаться в самом сердце маг-сообщества в новогоднюю ночь Вадима совершенно не прельщала? Вот вроде знал человек, что женат на фее. И сестёр моих видел неоднократно, и родителей, и даже не бесталанных дочек воспитывал без каких-либо проблем, а как узнал, что кроме улыбчивых волшебниц есть и вполне суровые маги и даже демоны с наполовину ангельской природой, так всё – конец счастливой жизни. Сперва он ударился в религию, продержавшись аккурат до первого поста, затем почти полгода провёл в глубокой депрессии ввиду бренности человеческого бытия, когда рядом живут и здравствуют всесильные маги, а потом и вовсе поставил ультиматум, предлагая выбирать между мужем и семьёй.
Я понадеялась, что это временно. Что всё как-то успокоится и вернётся в привычную колею, тем более после краха Совета маг-сообщество медленно, но верно вливалось в обычную жизнь во всех её многочисленных аспектах. Среди детских аниматоров на праздниках всё чаще работали не иллюзионисты, а волшебники; прогнозы погоды с экранов телевизоров озвучивали настоящие ясновидящие, так что дожди и заморозки потеряли всякий элемент внезапности; в торговых центрах клинингом занимались домовые в форменных косоворотках с вышитой эмблемой фирмы, а на последнем шоу в дельфинарии наравне с касаткой фурор произвела улыбчивая русалка с натренированной стайкой рыб и крабом-отшельником. Всё это Вадим видел собственными глазами, но вновь встречаться с моими родными категорически не желал, упорно отрицая свою связь с миром магии. И если перенести его в Светлые Горы силой... ох, боюсь, добром такое не закончится.
Но перезванивать Марго всё-таки не стала. А вдруг? Надежды на новогоднее чудо даже феи не лишены.
***
Клементина Игоревна напомнила о себе пару часов спустя, ближе к обеду. Соловьиная трель звонка ещё никогда не казалась мне столь зловещей. И к двери я шла, вытирая потеющие ладони и нервно оглядываясь по сторонам, не расцвела ли где-нибудь на обоях очередная роза, нарисованная губной помадой.
В глазок даже не смотрела – и так прекрасно чувствовала, кто стоит за порогом. Ну что на этот раз ей в голову взбрело?
– Клементина Игоревна? – вяло улыбнулась я, не особо стараясь проявить благодушие.
– Ох, Розочка, слава Богу ты дома! – затараторила соседка, напирая в мою сторону грудью-амбразурой. Уверенно так напирая, активно, того и гляди прорвёт слабую оборону и проникнет на подведомственную территорию. Но ради детей я готова была стоять насмерть, не пустив старую перечницу в дом. А пока сгодятся и сдвинутые брови:
– А что случилось-то?
– Беда, Розочка, беда, – тяжело заохала Клементина Игоревна, прислонив мясистую ладошку куда-то в область верхних сто двадцати с хвостиком. Вероятно, к сердцу, но с тем же успехом в том районе мог скрываться и желудок, и печень, да и весь ливер в придачу – места по крайней мере хватило бы. Но бледное морщинистое лицо наводило на определённые мысли.
– Какая беда, Клементина Игоревна? – забеспокоилась я. – Затопили? Ограбили? Сердце прихватило?
– Соль, Розочка! У меня закончилась соль! А как без соли Новый год справлять? – выдержав театральную паузу, с надрывом выдала соседка. У меня нервно дёрнулся глаз. И желание захлопнуть дверь было почти нестерпимым.
– Вам какую, обычную? – сцепив зубы, любезно поинтересовалась я.
– Мне бы йодированную, Розочка, щитовидка слабая, – проворковала Клементина Игоревна, с любопытством вытягивая шею и заглядывая мне за плечо. Я не стала терять бдительность и оборачиваться – малышка-Азалия спала, а остальные уже достаточно взрослые, при чужих колдовать не будут. Поступила я правильно – соседка, разочарованно скривившись, перестала тянуть шею и состроила просительную гримасу. – Но лучше розовую гималайскую. Или морскую. У тебя какая есть?
– Какая вам нужна, такая и найдётся.
– А давай я сама посмотрю и выберу, чтобы тебя не отвлекать, – хитро прищурилась пенсионерка, явно нацелившись разнюхать мои тайны. Ох, да было бы что разнюхивать! В канун Нового года верховную ведьму от обычной домохозяйки при всём желании не отличить, одним делом все заняты – крошат картошку в оливье и наслаждаются «Иронией судьбы» по всем каналам.
Эх, была не была! Если что, можно позвонить Кириану, он не откажет в помощи, устраняя лишние воспоминания. Сантехник, по крайней мере, никак о себе не напоминал, хотя его психике сильно досталось от Ясмины, решившей отрастить себе усы «как у этого дядечки». Отрастила. Вместе с носом. Признаться, даже мне от финального зрелища поплохело, а несчастный «муж на час» видел преображение в процессе и рухнул в обморок, доконав при этом трубу, которую приехал чинить. Передо мной предстали вселенский потоп в миниатюре, бесчувственный мужик и дочь с кавказским профилем, но супруг Марго в считанные минуты решил все проблемы. Даже без особого труда уговорил Ясмину вернуться к естественному облику, без шикарных чёрных усов. В общем, беспокоиться не о чем.
Я радушно махнула рукой, приглашая следовать за собой. Клементина Игоревна шаркала тапочками по паркету, вертела головой, но длинный коридор был скучен до неприличия, а двери в комнаты оказались предусмотрительно закрыты. Вдоволь наглядеться по сторонам ей удалось только на кухне, и первым делом она сунула свой любопытный нос в кастрюлю с борщом за авторством Лаванды.
– Это что такое? – часто-часто заморгала соседка, утерев скупую слезу.
