ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Попутчик
Поезд набирал скорость, увозя вереницу вагонов дальше на север. Ещё одна короткая остановка и всё – трехчасовой перегон отдалит от дома на добрую тысячу километров. Наверное, не стоило убегать, рвать по живому, но прощаться и что-то объяснять было слишком больно. Меня бы просто никто не понял. И не отпустил.
Усталость наваливалась на плечи ватным одеялом, убаюкивая под мерный шум вагона, но я старалась не заснуть. Хотя бы до последней станции, после которой станет совсем спокойно. За окном уже клубилась тьма, рассекаемая редкими всполохами фонарей, но в купе было светло и уютно – клетчатая обивка сидений, светлые стены, тёплый электрический свет... Что сказать – СВ. Не зря потратилась напоследок. По цене едва ли не дороже авиабилета в первом классе, так что популярностью не пользовался – кроме меня в вагоне было от силы человека три, включая проводника. Хотелось бы, чтобы так оно и осталось – за месяц, что пришлось вынужденно прятаться посреди толпы, я мечтала об одиночестве.
А вот и последняя остановка. Если верить расписанию – всего две минуты. Какая-то Тьмутаракань вдали от крупных городов. Зачем вообще скоростному поезду останавливаться в этой местности? Вряд ли кто-то из местных жителей осилит цену за билет.
Пальцы нервно барабанили по откидному столику все бесконечно долгие две минуты. В двухместном купе я ехала одна и хотела бы остаться в одиночестве до пункта прибытия. Вероятность такого исхода была высока, но напряжение, тяжестью разлитое по телу, почему-то не отпускало.
Наконец, поезд плавно оторвался от платформы. Замелькали фонари, тёмные деревья, пронеслась мимо парочка домов за покосившимися заборами. Я вздохнула, расслабленно откидываясь на мягкую спинку, когда дверь купе скользнула в сторону, явив моему взору столь нежеланного попутчика.
– Добрый вечер, – улыбнулся мужчина.
– Тёмной ночи, – привычно поприветствовала я, отворачиваясь к окну и сжимая кулаки в бессильной ярости. В мутноватом стекле вместо пейзажа за окном отражался полуночный пассажир.
Мужчина, молодой, лет тридцати, русый, коротко стриженный, но немного взъерошенный и осунувшийся с лица, с колючей даже на вид трехдневной щетиной. Странный пассажир. Особенно для СВ. Как, впрочем, и я.
Пока мой попутчик устраивался, я продолжила следить за отражением. Мужчина снял куртку, отбросил в сторону небольшую спортивную сумку, предварительно вытащив из неё яблочный планшет, уселся напротив меня и залип в экран, периодически тыкая, свайпая, скролля и что-то печатая. Планшет то и дело отзывался звуками новых сообщений. Это нервировало. Я уже готова была что-то раздраженно сказать, несмотря на всё своё воспитание и выдержку, но мужчина, будто уловив мои мысли, достал из нагрудного кармана наушники-затычки, надел и полностью ушел в виртуальный мир, оставив меня в тишине и относительном покое.
Я тяжело вздохнула. Нервозность никуда не делась, хотя внешне сосед по купе не вызывал никаких эмоций. Вообще никаких. Интуиция также молчала. Я могла списать всё на усталость и голод, но это было лишь отговоркой, причем довольно хилой. Стоило задуматься о странностях, углубить снедающую меня тревожность, чтобы распознать скрытую опасность, но ничего не хотелось делать. Апатия поглотила с головой.
Да и, собственно говоря, чего мне терять? Пускай хоть маньяком-убийцей окажется, сейчас мне уже всё глубоко… по барабану.
Плюнув на своё взвинченное состояние, достала из кармана смартфон, запуская игру. На судоку меня хватило минут на десять. Пять минут потратила на последние уровни любимой головоломки. Потыкалась даже в ненавистные, но отчего-то не удаленные Plants vs. Zombies, пока окончательно не надоело. Интернета в вагоне не было, а от симки я избавилась первым делом, продолжая таскать с собой телефон ради книжек, но читать настроения не было совсем. Всё, что могла и хотела, прочитала за прошедший месяц, а начинать что-то новое было бессмысленно. Может, музыку послушать, успокоиться?
Рандомно выпавший из плей-листа Кипелов со своим хитом про свободу окончательно прибил моё настроение к отметке ниже плинтуса. Резко выдернула наушники, отбросив чертов гаджет в сторону на сиденье. Захотелось даже каблуками по экрану пройтись, но лучше как-нибудь потом, одной, без свидетелей.
Надо поспать, пожалуй. И пусть ночной сон категорически против моего образа жизни, но попытка – не пытка.
Не расстилая постели, я легла, отвернувшись к стенке, закрыла глаза, призывая сновидения, но сон не шёл. Зато пришли они. Кошмары.
Воспоминания.
Голоса.
Лица.
Сосущее чувство опустошенности.
Боль.
Мой отчаянный крик.
Наверное, я закричала и наяву. Громко. Иначе непонятно, отчего мой попутчик оказался передо мной, перепуганный и бледный, и держал за руку. Меня. За руку. Какого…?
Я попыталась вырвать запястье из цепких мужских пальцев, но мужчина не позволил:
– Вам плохо? Вы прямо ледяная! И закричали во сне.
– Плохой… сон… приснился, – надо же, какой у меня хриплый голос. И дыхание сбивается. И в глазах темнота, отсвечивающая красными нитями. Яркими, горячими, живыми. И стук. Набатом. Не в ушах, а где-то в груди. И не в моей груди.
Ч-черт!
Через силу я вырвала свою руку. Мир вновь обрел нормальные краски, хотя и слишком резкие, объемные. Наверное, у меня зрачок сейчас какой-то жуткий, во всю радужку. Опасное состояние…
– Там мест полно, – неопределенно дернула я головой, намекая на полупустой вагон. Мужчина только удивленно глянул на меня.
Я продолжила с большим напором, на всякий случай отвернувшись к окну и рассматривая отражения:
– Я могу опять… ну… покошмарить. Оно вам надо? Идите в другое купе, никого же нет!
– Прогоняете? – ухмылка у него занятная, озорная такая, мальчишеская. Даже в отражении притягивает взгляд. И вообще мужик симпатичный, в моём вкусе, и его щетина не портит. Смугловат, подтянут и довольно опрятен несмотря на глубокую ночь – может, бизнесмен какой, загулявший в деревне? Впрочем, какая мне разница? Это же просто случайный попутчик. Пускай, я и не верю в случайности.
– Намекаю.
– Больно уж прозрачно, – хмыкнул попутчик, ничуть не обидевшись.
– Так мужчины частенько не понимают тонких намеков.
– Печально, что вам прежде встречались одни тугодумы.
– Что поделать, – пожала я плечами. – Так что там насчет моих намеков?
– А я, может, хочу провести эту ночь с симпатичной девушкой? – мужчина наклонился вперед, стараясь поймать мой взгляд. Ну-ну, лови, тебе же хуже. Я с ощущением превосходства и какого-то нарастающего возбуждения встретила его взгляд, даже улыбнулась соблазнительно, повторяя его позу. Наши лица разделяло сантиметров пятнадцать, в зеленых глазах напротив начинала вздыматься страсть, и я чувствовала на коже его дыхание и мужской аромат – что-то мускусно-мятно-еловое. С удовольствием втянула воздух. Аппетитно. Запретный плод он всегда особенно сладок.
Почувствовав, что миссия выполнена, откинулась обратно и отвернулась к окну. Выражения лица мужчины уже не видела, он сидел в профиль, тем удивительнее было услышать игриво-раздосадованное:
– Ну вот, а я думал – поцелуемся.
Не подействовало. Почему не подействовало? Неужели я стала настолько слаба? Прямой контакт никогда прежде не подводил. Я же не чувствовала ничего… враждебного.
– Индюк тоже думал, – буркнула, не поворачиваясь. Странный попутчик начал беспокоить сильнее, но всякое любопытство сейчас слабее моей апатии и равнодушия к происходящему вокруг.
А мужчина рассмеялся. Искренне, беззлобно, как умеют только такие взрослые матерые мужики. И неожиданно представился:
– Антон.
– Приятно познакомиться, – бросила в сторону.
– А вы?
– Инна, – я не соврала, просто сократила, да и многие меня так называли по незнанию или ослышавшись.
– А похожи на Викторию, – загадочно пробормотал Антон. – Или Анастасию.
– Простите?
– Ну, это что-то вроде… комплимента. Красивой девушке – красивое имя.
А моё, значит, ему чем-то не понравилось? Вот нахал!
– Подката, вы хотели сказать? Ещё бы про зятя для мамочки спросили, – фыркнула я, но скорее для проформы. Странно, но было забавно с ним разговаривать. Так просто, легко, с ноткой флирта. Я и забыла, что это такое.
– Я пока не готов к серьезным отношениям, – покаянно сознался попутчик, а я не смогла сдержать улыбки. Странный это человек, странный. И я на него странно реагирую, как и он – на меня. Простейший гипноз, опять же, не действует. Конечно, не за три часа до намеченных планов что-то менять. Но я же и не собираюсь ничего менять, а просто разговариваю, получаю удовольствие от общения с живым человеком… напоследок.
– Куда направляетесь?
– Странный вопрос, – я усмехнулась. – Это на выезде мы по сусекам пассажиров собирали, а конечная станция всего одна. Туда и направляюсь.
– Я имел ввиду другое. Домой, в гости, по работе?
– Считайте моё путешествие своеобразным паломничеством, – не стала я кривить душой. – Никогда не была в северной столице и решила исправить это упущение.
– А что же не самолетом?
– А сами?
– Опоздал на свой рейс, – пожаловался Антон. – Да и поезд пришлось нагонять.
– О как, – я иначе взглянула на его взлохмаченную прическу и минимум вещей. – У меня попроще – аэрофобия. Никогда не доверяла этим посудинам в воздухе. И при наличии альтернативы предпочту передвигаться по земле.
– А летали?
– Тыщу раз!
– Многовато…
– Много путешествовала.
– А до Питера не добрались?
– Не довелось, – покаялась я. И вроде бы можно было свернуть разговор, но решила всё же похвалиться. – Зато в Австралии была. И на Гоа. И на Бали.
– Папа олигарх? – понимающе хмыкнул мужчина.
– Скорее муж, – я немного скривилась, а во рту сразу стало кисло от воспоминаний. Неосознанно потерла руку, где на пальце остался незагорелый след от золотого ободка. Подумав, добавила. – Бывший. Но в чем-то вы, конечно, правы, таких обычно величают «папиками».
– Как же он вас отпустил?
– А он и не отпускал. Я взрослая девочка, на развод подавать умею.
В памяти всплыло оставленное на тумбочке кольцо. И смятая записка в мусорном ящике. Он нашел, конечно, надо было разорвать в клочья и сжечь. Но я не могла уйти, не попрощавшись, не объяснив… хотя, толку ему от моего объяснения? Я разорвала наш договор. В одностороннем порядке, за три месяца до срока, не задумываясь о последствиях... И теперь с потаённым ужасом ждала наказания за то, что совершила.
– Вас можно поздравить?
– Пока ещё рано. Осталась парочка… нерешенных дел. А сами зачем в Питер?
– Тоже дела имеются. Нерешенные.
Ненадолго воцарилась тишина. Но не гнетущая и тяжелая, а уютная, когда каждый погрузился в свои мысли, обдумывая дальнейшее поведение. Если бы не мой голод, поведение было бы одно на двоих, без вариантов, но сейчас я была как никогда не уверена в себе, да и внешне оставляла желать лучшего – в немного потертой кожаной куртке, черных джинсах, футболке и кроссовках, с куцым хвостиком на голове. Соблазнительница, блин. Даже попутчик выглядит куда как… элегантнее и сексуальнее, одна только рубашка с парой расстегнутых верхних пуговиц чего стоит.
Я с трудом сдержалась, чтобы не облизнуться. Рубашка, кажется, была ему тесновата в груди, натянута, особенно сильно вздымаясь при дыхании… Тьма, что со мной? Как… непривычно. И ведь это не чужое влечение, как обычно, а моё, собственное. Я думала, что уже неспособна на такое, что выпита до дна, но, видимо, моё состояние касалось лишь того, бывшего…
Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Приди этот человек раньше, до перегона, почувствуй я то, что чувствую сейчас – и никакое «паломничество» мне не нужно! А теперь… я как в ловушке в этом вагоне до конечной станции, где…
Мои мысли прервал звонок, стандартной мелодией вгрызшийся в уши. Отличное покрытие у этой дороги – мне казалось, что тут дикие земли, ан нет, цивилизация, с вышками сотовых операторов. Антон ответил, помедлив и как-то расстроенно покосившись на меня.
– Да? – послушал отрывисто бубнящего собеседника. – Я в пути. Нет, не проверял ещё. На северном. Какой, к черту, самолет? Я поездом. Ну, я же тебе ответил.
Мужчина тяжело вздохнул, поднялся и выскользнул в коридор. Я отчего-то почувствовала себя уязвленной. Вот она, привычка привязываться ко всему, что вызывает хоть малейший интерес. Дрянная привычка. Десять минут общения ни о чём и всё, собственнические инстинкты вступили в игру, затмевая голос разума. Ау, мозг! Это просто попутчик! Да, симпатичный, да, в моём вкусе, да, давненько я уже не развлекалась и в ближайшее время развлечений также не предвидится, но! Но… что но? Меня разве останавливает мораль? Или мне не нравится, что мимоходом появляющиеся в жизни люди навсегда поселяются в моём сердце? Ничего подобного. Значит…
Я предвкушающе улыбнулась, словно согреваясь изнутри. Долой сковывающий страх, надо открыть свою душу, раскрыть веером эмоции, чтобы глаза пленительно загорелись – ведь умела это раньше, целые толпы располагала к себе!
Возвращение Антона встретила почти во всеоружии. Изменения во мне были почти неуловимы, незаметны, но он – заметил. Заметил, прищурился, и, не отрывая потемневшего взгляда от моего лица, щелкнул замком двери. Я продолжала улыбаться ещё пару мгновений, хотя сразу почувствовала – что-то не так. Что-то изменилось не только во мне. Сверкнувший в ладонях амулет приковал моё внимание, я непроизвольно дернулась, забиваясь в угол сиденья:
– Не подходи, – отчаянно хотелось, чтобы голос звучал твердо, но из горла вырвалось какое-то шипение. Чертовы клыки! Как некстати!
Мужчина не шелохнулся. Выглядел он… удрученным. Странно, если его послали меня найти, ему бы радоваться – нашел. Учитывая моё состояние, можно запросто сыграть в Македонского – пришел, увидел, победил, – сопротивляться-то я однозначно не смогу, даже обычному мужчине мне сейчас нечего противопоставить.
– Ингерия?
– Шшш…
– Не шипите на меня, пожалуйста.
– Отвали!
– Не могу.
– Отвали, ищщщейка!
– А ведь мы с вами так хорошо общались…
– Шшш! – с негодованием.
– Давайте поговорим цивилизованно – спрячьте клыки.
– Шшш! – уже раздраженно.
– Мы оба с вами понимаем, что играть сейчас в кошки-мышки вы не в состоянии – на ногах-то едва держитесь. И… хм… таланты ваши также не в лучшем виде.
Это уже было оскорбительно. Возможно, у меня и не самый цветущий вид, но для какого-то человека моя внешность по-прежнему должна казаться сказочной и притягательной. Но Антон словно раз за разом читал мои мысли:
– Я же на работе, Ингерия, неужели вы думали, что магия не может быть заглушена? Оберегом или зельем, например?
Я беззвучно открыла рот. Закрыла. Что-то мне подсказывало, что передо мной не ищейка Армана, а кто-то посущественнее. У Армана в услужении были люди – обычные люди, ищущие обычную девушку, сбежавшую из дома. А этот человек… человек ли?
– Кто… ты?
– Я помогу, – мужчина начал приближаться, примирительно выставив перед собой раскрытые ладони, как щит, несмотря на мой полный негодования взгляд, который должен был бы прожечь в нем дыру, будь я в силе. Но увы и ах – я была слаба, как котенок. И слепа. Ведь он сразу показался мне странным!
– Мне никто уже не поможет, – слова слетели с языка прежде, чем я осознала, что и кому говорю.
– Никогда не поздно начать всё с начала, – философски заметил мой, как оказалось, не нечаянный попутчик, стоя совсем близко.
