Война началась внезапно. Покатилась с востока, как снежный ком, и стремительно захватила изрядный кусок королевства, сметя между делом с десяток приграничных деревень и прибрежный форт.
       Причину конфликта с халитами народу не озвучили, но всеобщую мобилизацию объявили оперативно, всего за пару дней. Желающих очертя голову сунуться на фронт оказалось с лихвой, эшелоны к границе шли переполненные, но первые же столкновения показали, что отвага ничего не значит, если руки не умеют держать оружие, а нервы недостаточно крепкие, чтобы идти вперёд несмотря на взрывы вокруг и замертво упавшего рядом сослуживца.
       Тогда-то Алес и получил повестку, хотя до совершеннолетия оставалось ещё четыре месяца, а до выпуска из военной академии и вовсе два с лишним года. Повестки получила вся их небольшая группа – спецкурс, который изначально натаскивали на диверсионную работу. В мирное время быть им шпионами соседних стран, а сейчас – тайными лазутчиками в тылу врага. Ускоренная подготовка заняла недели две от силы: изучение карт местности, расположения вражеских войск, краткий перечень используемого халитами оружия – и обычного, взрывчатого и огнестрельного, и магического...
       Алес и глазом моргнуть не успел, как впереди замаячила переброска к линии фронта и дальше, уже тайно, на вражескую территорию. Казалось, это всё сон, жуткий кошмар, но никак не удавалось проснуться.
       В день запланированного отправления их группу вывели на площадь ранним утром и поставили в ряд, на виду у собравшейся толпы зевак. Алес с любопытством оглядывался – мальчишка, что с него взять – и не слушал прочувственной речи приглашённого клирика, и даже воронье гарканье седовласого маршала обошло его стороной. Очнулся он лишь тогда, когда к ним тоненький ручейком потянулась вереница девушек. Все, как на подбор, светловолосые, а лиц он не видел – девицы проходили мимо и смотрели вниз, не поднимая глаз. Одна такая остановилась напротив. Макушка – точно беленый лен, он таких светлых волос и не видел прежде. И ушей, острыми кончиками торчащих из причёски, тоже.
       Фейри.
       Бабушка в детстве читала ему сказки о жителях Холмов. Об их магии, о том, что верить волшебным существам нельзя – любое чудо вывернут наизнанку, ибо у магии их есть цена, и цена эта для человека неподъемна. Бабушка уверяла, что фейри крадут младенцев из колыбели, пьют людскую кровь, а в полнолуние обращаются в волков и нападают на скот, выгрызая подчистую целые стада. И одновременно с тем сетовала, что раньше, пока магия фейри помогала людям, жилось легче – земля была плодороднее, лето жарче, а трава зеленее. Но фейри ушли. Скрылись в своих Холмах, запечатав их изнутри. Так откуда же эти девушки – все, как на подбор, светловолосые и остроухие?
       Алес насчитал одиннадцать. Ровно столько, сколько новобранцев вывели на площадь. Парни, его ровесники, с тем же любопытством и интересом таращились на девушек и наверняка мечтали поскорее увидеть их лица. Хоть что-то приятное перед скорой отправкой на фронт.
       О неземной красоте фейри бабушка тоже рассказывала. И о том, что в глаза им смотреть не стоит – душу вынут одним взглядом.
       Всем этим слухам и дремучим суевериям Алес не верил. Магия в последние годы превратилась в передовую науку, которую преподают в школах и университетах, и волшебство фейри наверняка не сильно отличается от человеческого, кто бы что ни говорил.
       Сам Алес магией был обделён. И вообще у людей склонность эта встречалась редко. Поговаривали, что искра появлялась лишь у тех, у кого в предках отметились жители Холмов, но это были лишь слухи. Иначе почему одарённых начали выявлять только последние пару десятков лет, а не раньше, пока фейри жили среди людей и, случалось, смешивали свою кровь с человеческой?
       Из их спецкурса одаренным был лишь один, Лэм. Рыжий длинноносый мальчишка, на год старше Алеса, умеющий видеть магические плетения и влиять на них. Весьма полезная способность, особенно при должном развитии. На практике Лэм даже бомбы с магическим таймером обезвреживал, причём на расстоянии. Грубое шаманство халитов было для него в новинку, но Алес был уверен, что сокурсник разберётся.
       Маршал продолжал что-то вещать – громко, с патетикой, толпа аж внимала, – а Алес продолжал витать в своих мыслях, невероятно далеко от запруженной народом площади, так что отрывистые слова не долетали до сознания.
       Думал о том, что им предстоит самоубийственная миссия. На вчерашних мальчишек возложили трудную операцию, с которой не факт, что опытные оперативники бы справились. Отправляли фактически на убой, и Алес заранее прощался с жизнью, сожалея, сколь многого не успел, не увидел...
       Ну, хоть настоящую фейри встретил под конец своих дней. Хоть в чём-то повезло. Вот только в красках рассказать о встрече никому уже не удастся.
       Наконец, маршал замолчал, грянули аплодисменты, а фейри, как заведённые куклы, синхронно шагнули вперёд. Так близко, что Алес уловил аромат мёда и цветочного луга – сладковато-травяной, свежий и чистый, как горный родник.
       А потом она подняла на него глаза – малахитово-зелёные, яркие, точно драгоценные камни. И взгляд этот – потерянный, испуганный, точно не в лицо человеку она глянула – он запомнил навечно, словно отпечаталось что-то внутри фотографическим снимком. Зелёная лента, по волшебству возникшая в её руках, холодом скользнула по запястью и сама собой завязалась узлом, не сдавливая, но и не спадая.
       – На удачу, – синхронно шепнули девушки и синхронно же отступили, вновь опустив головы. Послушные, будто выпускницы института благородных девиц, а не волшебные фейри, о которых осталась лишь память да укрытые зелёными шапками холмы на юге королевства – заповедная территория, охранявшаяся не хуже, чем дворец короля.
       Алес коснулся запястья, обвязанного лентой, ощупал узелок. Магии он не чувствовал, но был уверен, что она есть. Интересно только, насколько сильная. Некоторые старые артефакты даровали абсолютную защиту – хоть в центре взрыва стой, ни царапинки не останется. А на что способна заговоренная фейри лента? Защитит от простуды? Или отведёт реальную беду?
       Так или иначе, но подарок этот Алес решил беречь. Было в нём что-то такое, будто из времён средневековых рыцарских романов, когда прекрасная дама вязала свою ленту на копьё победителя. Даже мысли о скорой неминуемой гибели отошли на второй план и не беспокоили, зудя на подкорке.
       С площади он ушёл, задумчиво теребя узелок на запястье и думая о той, что его завязала. Фейри. Сказка наяву. Увидятся ли они хоть однажды?
       Алес не обнадеживал себя понапрасну. Впереди была война. Кто знает, чем она закончится и когда? Его и вправду ожидали тяжёлые бои, выматывающие переходы, переменчивая погода халитской степи... Маститые генералы задумывали всё как короткий марш-бросок на основные позиции противника, а вылилось... а вылилось всё в растянувшиеся на годы вялотекущие сражения. Линия фронта трижды сдвигалась на запад, вглубь королевства.
       Но им везло. Отчаянно, порой совершенно случайно – подслушанные разговоры, вовремя перехваченные шифровки, глупые ошибки врага, в упор не замечавшего шпионов под боком... Наверное, и вправду работала наведённая фейри удача. Хотя даже она не спасала порой.
       Терять сослуживцев, ставших ближе друзей и родственников, оказалось по-настоящему больно. И одновременно с тем вздыхать с облегчением, осознавая, что смерть в очередной раз обошла стороной. Что в очередной раз повезло. И благодарить ту, что подарила ему удачу.
       Он не забывал её ни на миг. Наверное, бабушка была права, и фейри в самом деле воруют чужие души. Иначе с чего бы его кругом и всюду преследовал взгляд изумрудных глаз? Он просыпался с мыслями о них и засыпал, видя их перед внутренним взором. День ото дня, год от года.
       Война затянулась надолго, и его, Алеса, завела далеко. Отметилась на теле бесчисленными шрамами, а на душе – тяжким камнем стыда за совершенные поступки. За трусость, предательство, обман... на войне иначе не выжить, даже с волшебным оберегом, отводящим в сторону вражеские пули. И не обагрить руки кровью удалось только чудом, хотя сослуживцы именовали его пацифизм иначе – малодушием. Ну и пусть ему недоставало храбрости, зато на душе не висел грех ещё и за отнятую жизнь.
       Алес видел смерть. И видел последствия. Как солдаты, лишь бы забыться, глушили рюмка за рюмкой, теряя человеческий облик. И в глазах таяло что-то такое, живое. Будто умирало вместе со сражённым врагом.
       Алес был уверен, что тоже умрёт. Что однажды удача отвернётся, и всё, конец. Но ему повезло – в который раз. Война завершилась победой, халиты сложили оружие, а их спецотряд, от которого осталось меньше половины, демобилизовали и отправили восвояси железнодорожным эшелоном.
       Мерно стучали колеса поезда, за окном проносились бескрайние поля, леса и деревни, постепенно возвращавшиеся к жизни. Всё королевство, выдохнув с облегчением после капитуляции халитов, начинало новую жизнь. Как и природа, стряхнув оплывшие снежные шапки, оживала с первым весенним солнцем.
       Там, на конечной станции, их ждала свобода. И светлое будущее, отсрочившееся на годы из-за войны.
       – А ты куда отправишься? – поинтересовался Ян, с хрустом разминая затёкшую шею. Ему, высокому и широкоплечему, узкая полка была мала и в длину, и в ширину.
       Алес, устроившийся напротив, мечтательно улыбнулся и признался:
       – Найду ту, что оберег мне подарила. Поблагодарю её от чистого сердца – столько раз жизнь спасал.
       Сослуживцы, сидевшие рядом, вытаращившись на него, как на умалишенного.
       – Чего?
       – Ведьму искать?
       – Совсем с дуба рухнул?
       – И что, что ведьма? – нахмурился он, невесомо погладив пальцами шелковую ленту. Столько лет прошло, а выглядит, как новая – яркая, гладкая, с по-прежнему крепким узлом. Ни в болотах не сгинула, ни в окопах, ни в сугробах по пояс, ни в пустынных песках, когда их отправили на поиски главнокомандующего халитов. И цветом своим ежедневно напоминала глаза той, что её подарила.
       – А ведь она у тебя до сих пор рабочая, – с удивлением протянул Лэм, приглядевшись. Даже очки свои мудрёные подкрутил, настроенные на магические линии.
       – Да, а что такого странного? Зачарованная ведь.
       – Зачарованная, – кивнул артефактор, коснувшись своего голого запястья со следом давно зажившего ожога. – У всех была зачарованная. Вот только сгинула магия – у кого раньше, у кого позже. Моя лента пару лет спустя в прах обратилась. А ты счастливчик.
       – Угу. Глядишь, и жива ещё твоя ведьма, – хмыкнул Ян с потаённой завистью.
       – В смысле ещё жива? Нас же фейри одаривали.
       – Угу, фейри. Вот только пленные. Вырванные из родных Холмов, как морковки из грядки. Это там, у себя, они вечно живут и тела молодые имеют, а у нас стареют, как миленькие. Тем более, если магию день ото дня отдают на чужие обереги.
       Алес нахмурился. И лента на запястье вдруг стала нестерпимо жечь, как раскалённая добела проволока.
       – Ты серьёзно не знал? – удивился Лэм, сдвинув очки на лоб и глядя на сослуживца внимательными карими глазами, потерявшими волшебную искру. – Не знал, что за все эти чудеса для нашей защиты они годами жизни расплачиваются? Что каждая пуля, что тебя чудом обошла, отнимала у той, что оберег дала, пару лет, а то и больше?
       – Не знал, – сглотнув горький комок и поморщившись от тошнотворного привкуса во рту, ответил Алес.
       – А знал бы, небось содрал оберег к чёртовой матери? – хохотнул Ян догадливо. – Ты же у нас тот ещё чистоплюй. Пацифист, я бы сказал. Как тебе вообще в военную академию занесло, с такой-то моралью?
       – На войне не обязательно убивать, – упрямо сжал губы Алес, глядя в сторону.
       – Угу, не обязательно. Если за спиной есть с десяток тех, кто готов убивать за тебя.
       Ян на него злился, сильно – невооруженным глазом видно. И причина, увы, тоже лежала на поверхности – зависть. Алес пару раз спал возле Яна и прекрасно слышал, как тот мучается то от бессонницы, то от кошмаров. «Муки совести», как называл это Лэм, заказывая у снабженцев очередную порцию сильного снотворного для их главного оперативника.
       Каждый из них что-то потерял там, в пылу сражений и шпионских игр. Ян – душевный покой, Лэм – своё магическое зрение, Фил – здоровье. Другим повезло ещё меньше, они потеряли жизнь. И только Алес, казалось, возвращался с войны без потерь. Даже с накрепко завязанным на руке узелком на удачу.
       – Тебе, видно, повезло – на самом деле молодая была, а не только внешне, – заключил в итоге Лэм, бросив тоскливый взгляд на зелёную шелковую ленту, обвивавшую запястье приятеля.
       – Она сейчас, поди, старуха уже – ты же в самое пекло вечно лез, чудом буквально спасался, – добавил Ян со злой усмешкой.
       – Ага, всю жизнь её растратил на свою удачу, – вздохнул Фил, который свой оберег утратил самым первым, наступив на мину неподалёку от линии фронта. Они все тогда выжили благодаря его удаче – мина щёлкнула, как полагается, но взрыватель не сработал. Если бы не повезло, то полегли все вместе, не успев даже границу перейти.
       – Не стоит тебе её искать, Алес, – посоветовал Лэм, натирая мягкой тряпицей стёкла волшебных очков, заменявших ему утерянное зрение. – Фейри ведь не только удачу даруют. Они и проклясть могут, им перед смертным одром терять нечего.
       – Да, забудь о ней, – поддакнул Фил, закусив губу. Его лицо, наполовину обезображенное ожогами, некрасиво скривилось. – Она же не тебе помогала, их заставили, пять отрядов помимо нашего тогда снарядили оберегами. Хотели больше, но одна фейри только одну жизнь тянуть может, если пожадничать – никому удачи не достанется.
       – А вы откуда всё это знаете? – запоздало поинтересовался Алес, нахмурившись. – В шифровках каких-то писали? Или по радио сообщали?
       – А ты что, совсем ничего не слушал, что тогда маршал вещал? Ну, перед нашей переброской?
       – Угу, как он хвалился захваченными фейри и древней магией, которая поможет победить врага.
       – Там целая спец операция была, чтобы этих девиц добыть. Даже жертвы какие-то были, фейри ведь быстро смекнули, отчего на их Холмы вдруг явилась толпа народа с магами во главе.
       – Экспериментировали наши генералы, в общем, – фыркнул Ян. – На нас и фейри. Неудачно.
       – Почему неудачно? – удивился Алес.
       – Потому что в других отрядах с оберегами тоже не заладилось. Удача – дама капризная, не всем в руки даётся. А некоторых и с ума сводит.
       – В смысле?
       – В прямом. Один такой, потерявший свою ленту, вздумал отобрать оберег у более удачливого товарища. Не вышло.
       – Не снялась? – понимающе кивнул Алес. Узелок, хоть и выглядел хлипким, на деле был крепче знаменитых морских узлов – развязать оберег ни у кого не вышло, хотя некоторые поначалу пытались избавиться от колдовского подарка. Кто из любопытства, а кто и по религиозным соображениям.
       – Отчего же? Снялась, – удивил Ян и продолжил как ни в чём не бывало, с прилипшей к лицу жёсткой ухмылкой, – если кисть отрубить, лента всяко снимется. Вот только силы в такой уже не остаётся ни капли. Но тот парень упрямцем оказался – проверил, трижды, пока его свои же не застрелили.
       Алес нервно сглотнул и неосознанно потянул рукав ниже, скрывая оберег от глаз, и оставшийся путь до конечной станции просидел, как на иголках. Нет, своих парней он не боялся – как-никак годами проверенные ребята, почти друзья, лично за шкирку из-под пуль вытаскивали и прикрывали собой.