Проткнув первого из исчадий, лейтенант поймал себя на мысли, что даже если им удастся отбиться, то вряд ли удастся выйти: проход будет наглухо завален трупами, и кишащая позади масса нежити сожрет их, путников, скорее, чем они успеют перевалить трупы исчадий себе за спину, чтобы расчистить путь. Ох, дыхание Вечного, они уже наверняка доедают Фирина! Дей зажмурился на секунду: о том, что творилось за спиной, он страшно не хотел и боялся думать. Кажется, чокнутый героизм Данан со склонностью к самоубийству не так уж плох, а?
       Борво и Стенн теперь орудовали впереди – другим было просто не протолкнуться. Данан по-прежнему сидела, сжав меч и не двигаясь, и время от времени исчадия впереди пачками падали на пол, мешая другим перелезть и напасть на Борво и Стенна. Руки её вокруг рукояти теперь тряслись, как флюгер, плечи ходили ходуном. Дей понял, что она задыхается и вот-вот выплюнет желчь или что-то еще.
       Задница Митриас, кто его дернул клянчить у Реда воспользоваться сферой! Шли бы медленнее, были бы целее!
       - Данан, – шепнул Дей. – Хватит, – обронил мертвецким голосом. – Это ничего не даст, ты запираешь нас, а сзади…
       - …двинься, – распознал чуткий слух смотрителя обрывок внятного слова. Голова Дея непроизвольно дернулась в сторону толпы исчадий, которую, как могли, удерживали Борво и Хольфстенн. Надежда играет с ним злые шутки? Или что это?!
       - Сейчас, – едва различимо за шипением и кишением смрадных толп различил лейтенант. Это что же?! ПОМОЩЬ?! Дей воспрял и тут же потух: да как они пробьются сквозь толщу этих твар…
       Что-то оглушительно грохнуло. Пол задрожал под ногами, выворачиваясь в и без того тесную кишку прохода какими-то каменными шипами. Дей потерял равновесие. Упал, едва не завалившись на Данан. Та по-прежнему сидела в прежней позе, опираясь на меч, и, судя по бледности, была готова вот прямо сейчас отправиться вслед за Редом. Стены туннеля тоже забугрились, грозя сдавить. Дею показалось, это у него поплыло перед глазами. Настолько, что вот-вот вытошнит…
       Борво и Стенна, подтолкнув снизу, неведомая сила швырнула к стене справа. Данан будто собралась с последним в жизни усилием – меч в её руках снова засветился невозможно ярким светом, глаза стали иссиня-черными, утратив очертания зрачков и белков. Облако колдовства потянулось от исчадий к Данан, они искорежились и упали замертво. Как и другие до них.
       И до Дея дошло.
       Наплевав на все страхи и риски, он попытался отодрать Данан от рукояти меча, но она словно приросла к клинку, а тот врос в каменные своды туннеля. Может, поэтому, когда тут все валились, как шахматные фигуры с доски, Данан не двинулась? Агрх, какое до этого дело?!
       Дей вскочил, с силой пнул клинок, даже не успев подумать, что нога может пролететь и сквозь магическое оружие. Как ни странно, все сработало: сияние меча дрогнуло, он словно исчез где-то посередине так, что остались в воздухе не соединенные меж собою рукоять в ладонях чародейки и острие в полу. Потом восстановился на мгновение и погас вовсе. Данан вскинула голову. Уверенность Дея, что он верно поступил, улетучилась, как край подожженного шпионского послания: в лице чародейки не было ничего привычного, лишь страшная печать поглощенной многократным массовым Увяданием жизненной силы, которую некуда было деть. Дей понял, что вот сейчас она выпустит эту силу, и их сметет. Всех. Как те керумские ворота.
       Что ж, так даже проще, вдруг подумал Диармайд измотанно. Не придется ничего решать, воевать с Пагубой и архонтом, не придется как-то учиться жить без Редгара… Старина Ред, как он сейчас?
       - Что за хрень?! – раздался крик откуда-то спереди. – ВСЕ НАЗАД!
       Одновременно с этим Дей оглянулся на возглас и увидел вокруг себя невнятный мыльный пузырь. Он ткнул в пузырь пальцем, обжегся, понял, что это какой-то щит, и дальше пока лезть не стал. Голова и так шла кругом. Повертев ею, Дей понял, что остальные члены команды тоже в таких шарах – все, кроме Данан, и закрыл глаза, словно расслабляя какую-то до одурения взвинченную, перетянутую внутри струну. Кажется, Вечный еще с ними.
       Сила, скопленная Данан из жизней исчадий, вырвалась одномоментно. Разрушительная волна Поющей Погибели с грохотом шарахнулась о стены и устремилась вперед, лавиной снося все с дороги. Дей зажмурился, боясь открыть глаза и увидеть, как от магического напора щит вокруг него трещит и рушится. Во всяком случае, он это отлично слышал! И даже сквозь барьер ощущал дребезжание стен и пола от разрывающего гула чар Кошмара. Сам барьер и тот пел жалобную песнь плача от расправы, что вершилась вокруг.
       Защитные сферы, окружавшие членов отряда, упали на пол осколками, когда Поющая Погибель иссякла. Дей открыл глаза. Впереди Борво и Стенн лежали на полу. Борво чуть приподнял голову: на его затылке лежала рука гнома. Похоже, коротышка, как обычно, первым сообразил, что дело дрянь, и велел товарищу падать вниз перед заклятием Данан. Исчадия расшвыряло ошметками по стенам, которые, прогнувшись под натиском свирепой силы, раздались вширь так, что теперь в этой части прохода могли спокойно разойтись и три с половиной Борво.
       Впереди кто-то завистнически присвистнул. Как выяснилось почти сразу – не в адрес Данан.
       - Какие лютые щиты, – протянул незнакомый голос. – Должно быть, привычка, если с ним такое знатное чудище.
       - Ты привычки свои бардовские брось, Серый, – окликнул другой незнакомец. – Идем вперед.
       - Дей, – шепнула Данан, растеряно глядя в пол.
       - Данан. – Он сделал к ней шаг, когда девчонка стала заваливаться вперед, грозя разбить о каменный пол лицо.
       - Эй! – тут же раздался голос, который прежде они слышали вторым. – Мы чувствуем вас и слышим, выбирайтесь. Мы смотрители Пустоты, и, кажется, среди вас тоже сыщется парочка.
       Стенн качнул Борво головой, мол, давай, иди к ним. Сам вскочил на ноги и бросился назад.
       - Фирин! – крикнул, подбегая к магу. Тот, упав, копошился в размазанных по полу внутренностях нежити и пытался встать. Увидев Стенна, Фирин быстро отер мерзко пахнущую жижу со свободной руки о подранную мантию.
       - Первый раз вижу, чтобы гном был к эльфу так внимателен, – прокряхтел Фирин, принимая предложенную руку Стенна. Гном помог магу подняться, откомментировав:
       - Я бы не простил себе смерть единственного эльфа, который ругается на гномском. – Стенн глянул за спину, потом, хмурясь, посмотрел на колдуна: – Твоя работа или её?
       Фирин ткнул в Данан пальцем.
       - Я отличный телемант, – начал он объяснять, но гном перебил.
       - Теперь никто не усомнится.
       Дей подхватил Данан на руки – она путалась в собственных ногах. Неудивительно. Диармайд боялся, что его стошнит от отвратительного запаха разбитых в месиво исчадий и сгнивших мертвяков. Каменная крошка от удара Погибели постепенно опадала со стен и потолка, и, если бы мелкие камешки катились с характерным цокающим звуком, Дей – он был уверен – чувствовал бы себя лучше. Но они с глухим хлюпом шлепались в жижу, и с каждым таким звуком последние остатки черт-те когда съеденной еды просились назад.
       Впереди проход существенно расширялся – кажется, сам по себе, без участия чародейства Данан. Спустя пару минут в воздухе потянуло ночной прохладой, и Дей едва не заплакал от ворвавшейся с первым глотком воздуха свежести.
       Их встретила группа в дюжину смотрителей. Они пытались протиснуться внутрь.
       - Я Варнакс, один из лейтенантов ордена в Талнахе. Вы все смотрители?
       Шедший позади Фирин снова послал вперед несколько огоньков, и это позволило даэрдинцам выбраться из лаза, не сломав ноги и шеи. Данан немного оклемалась и, ощутив ночной воздух, спустилась с рук Диармайда. Телемант из Ас-Хаггардских смотрителей заглянул им за спину:
       - Еще живые есть?
       - Есть, – отозвался Хольфстенн, выводя под плечо Фирина. – Трупоеды, которых не задело чарами нашей леди.
       Маг деловито кивнул, переглянулся с товарищем, мотнул головой. Тот – низкорослый и крепкий, как мясник, закованный ни больше ни меньше в кольчугу – шагнул вперед. С силой ударил посохом по полу. Стены и своды лаза забугрились, как несколькими минутами ранее. Маг вывел крупный густой узор печати перед грудью – цветом как мох на камнях после дождя.
       - НЕ СМЕЙ! – заорала Данан, бросаясь назад в пещеру. Её перехватил Борво: Дей не удержал. – РЕДГАР!!! ПУСТИ, БОРВО! ПУСТИ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ…
       - Данан… – позвал Борво, скручивая женщину и прижимая к груди стальной хваткой.
       - ПУСТИ СЕЙЧАС ЖЕ! РЕД! РЕДГАР ЖЕ ТАМ! ПЕРЕСТАНЬ! – крикнула колдуну. Тот едва не замешкался, обернулся, бросил на главаря вопросительный взгляд. Варнакс кивнул, и свод прохода обвалился с сокрушительным грохотом.
       - ПУСТИИИИ!!! – заверещала Данан совсем неуправляемо. – РЕД! РЕДГАР!! РЕДГАААР!!! – она сорвала голос до хрипоты, и Борво вдруг почувствовал, что с трудом удерживает её на месте. – Редгар… – Данан заплакала. – Редгар… – и, цепляясь за руки Борво, поползла вниз, рыдая навзрыд. Борво сполз следом, обнял женщину. Дей прижал к губам палец, закусив.
       Варнакс, худой, как жердь, приблизился, заглянул в лицо Дея и спросил:
       - Редгар Тысячи Битв вел вас?
       - Вел, – сглотнув, отозвался Диармайд. Потом всхлипнул, закрыв лицо дрожащей грязной рукой, и заплакал тоже.
       

       Глава 2

       
       - Ты должен выйти к ним и объяснить, что к чему! – заявила молодая женщина, влетая в комнату и хлопая дверью. Облаченная в черный, с черными, строго убранными волосами, она казалась предвестником бед.
       Брайс Молдвинн и Продий Девирн сидели в кабинете военного коменданта возле затушенного камина в схожей позе – упираясь в колени локтями и подпирая кулаками головы. Они не виделись толком с момента возвращения в столицу, потому что по уши погрязли: один – в скандале, другой – в поручениях. Сейчас мужчины вскинулись на женский голос одновременно, молча воззрились на пришелицу. Им предстоял и без того тяжелый разговор – взвинченные женские нервы были совсем не на руку. Продий замешкался, но, опомнившись, встал и поклонился:
       - Ваше величество.
       Завидев Девирна, королева Хеледд растерялась на миг, но потом с новой силой набросилась на отца.
       - Ты приволок к столичным воротам армию, отец, сдав Буйный Берег и ничего не объяснив о том, что там произошло! Ты приказал ему, – она, позабыв обо всех хороших манерах, ткнула в Девирна пальцем, – бросить все силы на обвинение Смотрителей Пустоты. И если я, – подчеркнула Хеледд, на сей раз проткнув пальцем воздух, – могу проглотить твое решение, то горожане и дворяне сейчас вышибут двери дворца!
       «Почему все бабы настолько визгливые?» – утомленно подумал Брайс и поднялся на ноги.
       - Успокойся, Хеледд, – сказал по-отечески строго.
       - Успокоюсь, когда успокоится двор! – Похоже, отцовский тон уже не имел на королеву должного действия.
       - Ему в этом едва ли поможет твоя истерика! – осадил Молдвинн, повысив тон. Уязвленная Хеледд поджала губы и вздернула голову. Не сводя с отца взгляд, она подошла к Брайсу вплотную – настолько близко, что Молдвинн сумел разглядеть чернильные ниточки в её дрожащих от ярости голубоватых зрачках.
       - Ты убил моего мужа, стратий Молдвинн, законного короля Даэрдина, – зловеще шепнула женщина. – Мне достаточно закричать, что ты обманул нас всех, чтобы тебя приколотили к деревянному ослу на городской площади.
       - Думай, что говоришь, девочка! – слушать подобный гонор из уст дочери в планы Молдвинна не входило.
       - А ты думай, что делаешь! – не осталась Хеледд в долгу. – Ты жив только благодаря тому, что я согласилась признать твою версию правдивой и смогла хотя бы на время утихомирить двор. Но всем интересно знать, что на самом деле произошло на берегу с парталанцами и как погиб мой муж.
       - Твой муж погиб по собственной глупости! Я говорил уже!
       - Так скажи еще раз! Только не мне!
       Молдвинн тихо рыкнул: у него в руках оказалось куда больше забот, чем он ожидал, и неспособность дочери ладить с политиками оказывалась сейчас той еще палкой в колесе.
       Брайс кое-как заставил себя набраться терпения и ответить сдержанно:
       - Хорошо, Хеледд. Собери дворян завтра утром в тронной зале. Я объясню все еще раз.
       Компромисс, поняла королева. Проглотив все протесты, она приняла отцовскую мировую.
       - Надеюсь, мне удастся угомонить их до утра, – бросила на прощанье. Как относиться к случившемуся, она попросту не знала.
       Отец явился с ордами даэрдинских солдат несколько дней назад, на грани умственного помешательства, и заявил, что король Драммонд Саэнгрин трагически погиб в битве за Буйный Берег. Он убеждал, что, согласно плану, должен был подойти с подкреплениями, но их задержала внезапная атака исчадий Пустоты. Если все в действительности так, почему орден Смотрителей не предупредил армию короля о приближении нечисти вовремя? – это был первый вопрос от дворян, когда Молдвинн заявился ко двору. Согласно отчетам Брайса и Продия, Редгар Тысячи Битв увел одного из старших лейтенантов и лучшего колдуна ордена якобы в Талнах, но, очевидно, в этом солгал.
       - За несколько недель после его отхода из королевского лагеря дезертировали почти двести смотрителей! – заверил тогда собрание Молдвинн, явно преувеличив число. – И явно они ушли не куда-нибудь, а в стан врага! Как иначе объяснить, что парталанцы раз за разом знали наши военные планы?
       Сцена возвращения отца и первое собрание стояли перед глазами Хеледд днем и ночью, и еще – тошнотворным комком поперек горла. Слова отца звучали убедительно. Все выглядело, как должно – даже некоторые из стратиев Драммонда подтверждали дезертирство смотрителей. А уж публичная казнь орденского констебля, которую засвидетельствовали все, и вовсе убеждала, что Драммонд сам незадолго до рокового поражения распознал гнилостную суть Редгара и его подопечных и дал приказ нейтрализовать орден.
       Все это звучало убедительно, думала Хеледд в тысячный за последние дни раз по дороге до собственной спальни. Особенно про нападение исчадий. Как известно, констебль Смотрителей на смертном одре изрек, что-де Пагуба началась. Да и парталанцы не кинулись Молдвинну вслед, остановленные черной волной архонтских фанатиков. По дороге к столице Молдвинн, судя по количеству прибывших с ним людей, рассылал гонцов по всем поселениям Буйного Берега с наказом собирать самое необходимое и уходить в соседние земли. Этот жест он тоже подал в столице как акт жертвенности:
       - Сейчас, когда нависла угроза Пагубы и мы оказались брошены этим, дескать, святым, но проклятым орденом, – ругался Брайс на первом собрании, – у меня просто нет права биться за собственные родовые земли с парталанцами. Мне пришлось отдать им фамильное побережье стратиев Молдвинн, потому как сейчас я, главный военный советник Даэрдина, обязан придумать, каким образом защитить всех вас! – обвел он собрание пальцем. – Ваши земли не пощадит Пагуба, и столицу тоже! Поэтому я привел армию сюда, велев даже собственной семье покинуть насиженные места! А вы обвиняете меня в узурпации?!
       Да, многие лорды обвиняли его. Особенно те, чьи родственники погибли вместе с Драммондом. А она, королева Хеледд, понятия не имела, врет отец или честен, и кто в этих спорах в конечном счете прав. Брайс, утверждавший, что отдал собственный надел на потребу врагу, чтобы отвлечь его хотя бы на время, ибо Даэрдин не может воевать сразу со всеми, или стратии и августы, видевшие за каждым слово Брайса Молдвинна и Продия Девирна ложь?