Глава 1.
- Бабуля, я приехала! – воскликнула я с порога и без дальнейших церемоний швырнула свой рюкзак под тумбочку.
Туго набитый маечками и сарафанами снаряд нанес сокрушающий удар хлипким ножкам советской меблировки, и в тот же момент с пошатнувшейся тумбы спикировали бабулины любимые духи "Красная Москва".
В отчаянном прыжке я бросилась за ними, но злосчастный флакон, скользнув сквозь мои растопыренные пальцы, со звоном брякнулся об пол.
По прихожей растекся хорошо знакомый с детства запах.
Из кухни вылетела бабуля, и застав меня на месте преступления, только вздохнула:
- Маруся...
- Со стипендии куплю, - скомкано пробормотала я, и отправилась обратно во двор – искать тряпку, ведро и веник с совком.
М-да. Каникулы на даче начались как обычно – незабываемо.
Этому Богом забытому местечку на болоте, окруженному со всех сторон мрачным ельником, больше подходило быть декорацией для каких-нибудь натурных съемок "Проклятье проклятого рода", чем местом ссылки на грядки. Хотя…
Когда я была еще младенцем, на папином заводе раздавали участки. Мой хваткий батя взял сразу десять - а чего мелочиться? - соток. Вместе с мамой они разработали землю, выкорчевали пни, возвели дом и благополучно отдали участок бабуле, когда папина карьера пошла вверх, и они с мамой смогли позволить себе участок на озере в десяти километрах от города.
А бабушку мою, пережившую в деревне послевоенный голод и работавшую с пяти лет вместе с матерью учетчицей в колхозе, какие-то десять соток в глуши вообще не остановили. С упорством танка она вставала в четыре утра, сражалась с другими бабушками за сидячие места и ехала на раздолбанном пригородном автобусе сорок километров, что бы под конец пути топать еще два по колдобистой дороге через лес.
В этом коллективном саду было всего около двадцати участков. Оно и понятно: место топкое, змей полно. Не земля - торф один. Даже электричество недавно провели.
И вот раз в год мне выпадала честь вести с бабулей войну против сорняков и вредителей. В качестве союзника позволено пользоваться всеми благами дачной жизни, но как временно полезной единице, надзор требовался неустанный.
Когда были ликвидированы все последствия учиненного мною безобразия, на линолеуме не осталось ни пятнышка, зато в воздухе висел стойкий цветочный аромат.
- Мой руки и к столу, - велел бабушкин голос из кухни.
- Уже, - ответила я и, бочком пробравшись в крохотное помещение, забралась на продавленное кресло.
На столе стояла дымящаяся тарелка с борщом. Там, посреди овощей и красной вываренной жижи плавало, как остров, белое пятно сметаны. Я подтянула к себе за краешек тарелку, и, вооружившись ложкой, принялась осторожно помешивать.
Бабуся поставила на плиту чайник и, улыбаясь, обернулась ко мне. Я отметила, что сама она выглядит по-рабочему: на голове была туго повязана косынка, старая футболка заправлена в поношенные трико. На вытянутых коленках виднелись следы от земли – я бы не удивилась, если б узнала, что за сегодняшнее утро она успела прополоть целую грядку.
Но на морщинистом загорелом лице цвела улыбка - что ни говори, а моему приезду она была рада.
Я виновато заелозила и снова уткнулась в тарелку.
- Ба, а ты зелья когда-нибудь варила? - спросила я, наблюдая за тем, как сметана белой спиралью растекалась следом за ложкой и растворялась в наваристом бульоне.
Бабуля сняла с плиты чайник и, плеснув кипятка в заварник, поинтересовалась:
- Сессию-то хоть без хвостов закрыла, сказочница?
- Угу, - я проглотила суп и пояснила: - У нас с этим строго. Это тебе не какой-нибудь там гуманитарный вуз, реально понимать надо.
Бабушка ничего не ответила – только сощурила глаза. В них читалось озорное: «ну-ну, рассказывай».
- Видела, участок соседний кто-то выкупил, - я быстренько сменила тему. – Дом такой отгрохали… Здоровенный. Должно быть, на сваях, да?
- Да, - подтвердила бабуся, укутывая заварочный чайник полотенцем.
- А чего забор к нам впритык поставили?
- Это… Да не важно.
- Ба!
- Заявили, что наш сарай стоит на их участке, - сдержанно ответила бабушка, отворачиваясь. - Твой отец-то первым здесь был, кто ж помнит, как тут намежевали? Теперь вот… через день ругаться ходят.
Я закашлялась, проглотив слишком большую порцию супа.
Конечно, бабулин дом выглядел как землянка по сравнению с новеньким соседским - тот был просто верх деревенского архитектурного изящества: ровный сруб, аккуратная крыша с ажурными фризами и массивное крыльцо… Но разве это был повод покушаться на наш сарай!?
- Офигеть, - сказала я, вытирая рот полотенцем.
Одно что – медвежий угол!
Осталось только гадать, что начнется вперед: война с соседями или с сорняками...
После обеда мы собрались на совет возле местного камня преткновения.
Сарай, скособоченный уродец, был наспех возведен еще моим папашей. Соседи приколотили прямо к нему свой новый двухметровый забор и бабуля, в отместку, нагромоздила забор из старых половых досок, идущий параллельно соседскому.
Между ними, точно нейтральные воды, чернела глубоко прорытая канава.
Я присвистнула, оценив масштаб военных действий.
- Приколоти-ка кардонку, - сказала бабушка, протягивая молоток с гвоздями.
"Кардонкой" оказался лист ДВП. Бабуся со своими семью классами образования впитала на слух столько народной культуры, что с лету умудрялась придумывать новые слова.
- Зачем? - поинтересовалась я, предвкушая какую-то сомнительную затею.
- Забор удлиним!
Что и требовалось доказать.
- Давай лучше попробуем интернет поймать, - предложила я. - В сети точно должен быть кадастровый план участков. Посмотрим, на чьей земле он действительно стоит…
- Нет, - бабуся завязала косынку потуже и неодобрительно посмотрела в сторону дороги. – Скоро приедут уже. Давай за работу!
Я вздохнула и присмотрелась: в соседском в заборе были проделаны дырки всяческих размеров… Не иначе как для шпионства за вражеской территорией.
- Боже, как скучно я живу, - пробормотала я себе под нос и взялась за дело – приколачивание "кардонки" к бабушкиному приземистому забору.
Возведение оборонительных рубежей оказалось делом трудным, но подъемным: обливаясь потом под жарким июльским солнцем, обколотив с непривычки пальцы, я таки возвела устойчивую конструкцию и отошла в сторону - любоваться.
- М-да.
Гибрид из старых половых досок и ДВП выглядел устрашающе и портил не только вид, но и настроение.
- Отлично, - похвалила бабушка мою работу. В одной руке у нее был нож, в другой - головка вырванного из земли лука.
- Будем считать это нашим психическим оружием, - заключила я.
И тут в тишине садов послышался нарастающий звук мотора.
- О, едут, - прокомментировала бабушка, методично счищая с лука слой за слоем. - Приколоти еще вон там кусочек...
Я вздохнула, с надеждой покосилась на экран смартфона – там упорно горело только одно деление сотовой связи - и поплелась исполнять поручение.
Но не успела я приколотить и двух гвоздей, как с той стороны раздались быстрые шаги. В следующее мгновение я вместе со своей «кардонкой» полетела прямиком на землю.
Соседка, дородная женщина неопределенного возраста, с ходу перешла в наступление: сдвинув со своего забора доску, она ударила чем-то тяжелым по нашему.
Я натуральным образом лишилась дара речи.
- Это наша земля! - взвизгнула тетка, размахивая гвоздодером. - Вы чего тут наколотили?!
Агрессивная соседка навалилась грудью на ДВП, и, упираясь в выступ канавы, попыталась свалить их. При каждом рывке мелкие завитки ее шевелюры дрыгались, придавая тетке сходства с барашком. Ох, если б не ядреный фиолетовый цвет, я бы точно умилилась…
И если б уже так сильно не рассвирепела.
- А ну пошли вон, - прорычала я, и с разбегу ударила плечом по забору, да так, что тетка отлетела на свою сторону.
Соседка стихла, подобралась. То ли отпор был настолько неожиданным, то ли мой звериный ор произвел эффект.
С двух участков, на звуки боя, подошло подкрепление: за спиной женщины мелькнул дедок, следом посыпались проклятия.
Рядом появилась бабуля, и с учетом того, что она до сих пор держала в руке нож, то выглядела крайне угрожающе.
- Да как ты посмела, - закричала она, отшвыривая лук. - Мой дом стоит здесь уже пятнадцать лет! И сарай!
В попытке отобрать у бабушки нож, я сдала позиции, и неприятель снова пошел в наступление.
- Курятник, а не дом, - тетка залезла в канаву, просунула плечо - небось вознамерилась так и стоять, чтобы я не приколотила остатки «кардона».
Дело пахло скандалом, луком и, как ни странно, "Красной Москвой".
Я, как любой современный человек в таких случаях, выхватила из кармана смартфон.
Чудо техники произвело на местных отрезвляющее впечатление:
- Это что еще за член-корреспондент? - хмуро глядя на меня исподлобья, спросила тетка.
Ее круглые щеки раскраснелись, на лбу выступила испарина.
У меня в уме проскользнуло не менее трех вариантов того, что она может сделать со словом "член", но титаническим усилием воли я взяла себя в руки.
- Я запишу, все, что вы предпримите и скажете, что бы в случае чего предъявить в суде, - проговорила я холодным, надменным тоном. Потом вдруг вспомнила, что учусь в престижном вузе на престижной специальности и приосанилась.
- Да-да! – сурово подтвердила бабушка.
- Нужен кадастровый план, - продолжила я, достав из своего словарного запаса максимально претенциозные конструкции и постаравшись, чтобы звучали они как можно более внушительнее.
- Что за… А-А-А! – вдруг заорала тетка и со сноровкой горной козы выпрыгнула из канавы. – Там змея!
- Не двигайся! – бабуся умчалась в сарай.
Я тоже заглянула в канаву, посветила телефоном. На экране блеснула малюсенькая полоска.
- Медянка! - авторитетно заявила тем временем тетка и замахнулась гвоздодером.
- Мару, отойдти! – Бабушка вышагнула из сарая с тяпкой наперевес.
- Прекратите! - Вскрикнула я. – Не надо! Не трогайте ее! Она… она на нейтральной территории!
Змеи мне не очень нравились, но тетка-самодур не нравилась еще больше.
- Маруся, - укоризненно протянула бабуся. – Скорей отойди оттуда!
- Рубите ее!– воплем тетки можно было бы глушить рыбу. Она замахнулась гвоздодером, но когда я выставила вперед смартфон, опустила руку и недоуменно захлопала глазами.
- Вот выложу в сеть, как вы тут на людей и животных кидаетесь, - отчаянно блефуя, сказала я. – И все над вами смеяться будут... Если не хуже.
Соседку мои слова озадачили, а вот на деда за ее спиной произвели впечатление:
- Пойдем отсюда, - сказал он, косясь на меня. - Змея скорее под их развалюхой плодиться будет.
- Так, - глухо пророкотала тетка. - Мы еще разберемся. Нашлась тут член-корреспондентша!
Бабушка крикнула что-то ругательное в ответ, а я спорить не стала: хотела выиграть время, успеть поднять документы и внести в это бытовое мочило капельку адекватности.
Змея тем временем заюлила меж черными, жирными комьями торфа и скрылась в зарослях сорняка.
- Ой, - ба вздохнула и села на крыльцо. - Всю жизнь была трудодоликом. Никому плохого не делала... Вот чего они привязались?
- Карма, - покивала я с умным видом, и, выползая из образа махрового интеллигента, согласилась с бабушкой, что она – самый настоящий «трудодолик».
- Теперь по-моему поступим, - я покосилась на подглядывательные дырки в заборе. - Сейчас сбегаю к остановке, поищу сеть… И посмотрим, кто кого.
Бабушка кивнула.
- Но ножик ты все-таки убери, ладно?
Дорога в несравненный "Металлург" поросла тонкими желтоватыми травами, на обочине виднелись спелые ягоды земляники. Нагретый воздух ввинчивался в легкие, наполнял их непривычным, душистым хвойным ароматом.
Солнце даже сквозь ельник испепеляло зноем – сарафан на спине был уже весь мокрый, хотя назад я шла медленно, обдумывая, как преподнести плохие новости.
Оказалось, что не только сарай, но даже часть самого бабушкиного дома стоит на соседском участке. Все существующие в реальности границы сдвинуты, и по факту – соседи правы.
Тихонько пискнул телефон.
На экране высветилось сообщение от папы: «Не могу говорить, занят. Перезвоню позже».
Я со вздохом остановилась.
- Все равно не сдадимся.
Вдруг совсем рядом со мной, под елью, что-то блеснуло.
Я обернулась.
На широком плоском камне, в ослепительных лучах солнца, лежала бирюзовая змеища. Ну, как, лежала: ее голова покоилась на нескольких толстых, упругих кольцах, которые змея сложила самой настоящей чешуйчатой пирамидкой.
Я даже не испугалась толком, так и замерла, не веря глазам… Длинная и яркая, точно из тропических лесов. Нереальная.
Должно быть, от жары в голове помутилось.
Я моргнула, потом ущипнула себя за руку.
- Пожалуйста, скажи, что мое письмо в Хогвартс просто затерялось на почте, - пробормотала я.
Определенно, подать голос была не самая лучшая идея, поскольку в этот момент змея разлепила веки и приподняла голову.
Я уставилась в ее пронзительно желтые, точно два драгоценных камня, глаза и осознала, что не могу двигаться.
Вот совсем. Тело не слушается, точно каменное.
Змея же приподнялась, развернула кольца и изящно соскользнула в траву.
Не смотря на жару, меня пробрал озноб – в этой твари было не меньше пяти метров!
Она же… даже проглотить меня сможет, если захочет!
Я попыталась сдвинуться – тщетно. Закричать тоже не получилось - губы точно одеревенели и не слушались…
Ну все, приехали.
Это будет идиотическая, нелепая, страшная смерть, особенно если учесть, что я буквально только что спасла жизнь другой змее.
Вместо проносящихся перед глазами по такому случаю картинок моей жизни почему-то пронеслись передачи с канала BBC про жизнь рептилий, и отдельно, в замедленной съемке, про то, как змеи заглатывают обездвиженную добычу.
Переливающая – от глубокого кобальтового до цвета морской волны – голова змеи появилась передо мной.
Розовый, узкий язык быстро-быстро выскальзывал наружу. Бездонные желтые глаза надвигались все ближе…
Я попыталась зажмуриться, отвести взгляд, но не вышло.
Такого просто не могло случиться.
Не могло!
Но в следующее мгновение мою шею поразила резкая, острая боль.
Хоровод из картинок: тяжелые, темно-зеленые лапы елей, словно нависшие великаны…. Круг с поганками, которые я знала, называются «ведьминскими»; зеленовато-голубая чешуя, два янтаря... Глухая чернота, навалившаяся на глаза, сдавленная боль в висках.
…размахивающая гвоздодером соседка...
... и я открыла глаза.
- Мастер, потерпите немного, я уже добыл все ингредиенты! – голос - высокий, дающий петуха - явно принадлежал мальчишке.
Я поморщилась - голову и, в особенности, шею простреливала боль.
Из скользкой глади небытия проступали, обрисовались смутные тени.
Неподалеку кто-то глухо застонал.
Проморгавшись, я увидела, что нахожусь в месте, отдаленно похожем на химическую лабораторию. Передо мной стояли два массивных стола. На одном - оплавленные свечи вперемешку с побитыми колбами, ретортами и книгами. На другом лежало бесформенной кучей какое-то тряпье…
Нос защекотал острый запах химикалий и едва уловимый, сладковатый запах крови.
- Еще чуть-чуть… - снова чей-то голос.
Я сфокусировала зрение. В тени, прямо за вторым столом,
стоял всклокоченный парень. В одной руке он держал закопченный подсвечник, а в другой - здоровенную книгу с уймой закладок.
