ПРОЛОГ
– Заседание литературного клуба объявляю открытым! – возвестила я и воткнула нож в центр сливочного тортика.
– Сколько пафоса, – усмехнулась Катя, протягивая мне тарелку.
– Ну ты же знаешь, как я люблю такие сцены, – рассмеялась я, перекладывая молочно-белый кусок ей на тарелку.
– До сих пор не понимаю, что в них может нравиться, – хмыкнула Елена, принимая у официантки наш кофе. – Все эти страдающие герои, гордо уходящие в закат. Б-р-р… За свою любовь нужно бороться. Если можешь отойти в сторону, значит, это уже не любовь.
– Ну, знаешь… – поморщилась я. – А как же осознание, что любимому с кем-то другим будет лучше, чем с тобой? Любовь – это не про собственное благополучие, вообще-то.
Этот спор в разных вариациях повторялся у нас с завидным постоянством. И сегодняшняя встреча в любимом «Чит-кафе» не стала исключением. Но это никого не смущало. Наша троица уже давно переросла юношеский максимализм, когда есть только два мнения: собственное и неправильное. К сожалению, ни мужей, ни детей, ни даже котов мы нажить не успели. А потому книги стали для нас источником сплетен, болтовни и даже споров. К счастью, сегодня особых баталий не предполагалось. На повестке дня была всего одна книга, и мы ещё в телефонных разговорах сошлись на том, что роман хороший, а автор – гадина. Правда, обоснуй у каждой образовался свой. Его-то мы и намеревались обсудить.
– А я тебе говорю, не тот мужик. Ну вот вообще не тот! – горячилась Кэт, размахивая ложкой, как оружием. – Ну, сама подумай. Она девица спокойная, вдумчивая, ну нафига ей этот скоморох? Ути-пути, ждал он её под воротами. Тоже мне доказательство любви!
У меня веры в задумку автора было побольше, поэтому, увернувшись от прицельного удара ложкой в глаз, я возразила:
– А может, они как раз дополняют друг друга. Он компенсирует её излишнюю серьёзность и дотошность, а она – его… м-м-м… легкомысленность.
– Угу. Компенсирует она… – скривилась Лена. – Её бы саму компенсировать. Ума добавить, например. Давно не встречала такой дуры. Её там не облапошил только ленивый, включая твоего любимого легкомысленного Роса.
– И вовсе он не мой любимый! Это вообще не мой типаж! Вот рыжий, это да… Вот это мужчина.
– А кстати, да, – опасная Катина ложка перенацелилась на Лену. – Вот рыжий Госпоже Потусторонья подошёл бы куда лучше. Я в комментариях так и написала. Мол, не тот избранный, автор. Совсем не тот. Глаза разуй!
– Что, прямо так и написала?! – ужаснулась я. У меня в последние недели выдалась запара на работе: книгу я дочитала, а до комментов пока не добралась. – А если она обидится?
– Да ну, – отмахнулась ложкой Кэт. – Они не обидчивые. Им и не такое некоторые личности пишут.
– Вот и нечего уподобляться этим самым личностям, – буркнула я. – Мало ли, что тебе не понравилось. А кому-то другому понравилось. На вкус и цвет…
– Фломастеры разные, я помню. Тебе вот Рос нравится.
– Ничего подобного! Вот Серый – это да. Такой брутал…
– Этой дуре Секлетинье никакой брутал не поможет, – Лена оставалась при своём мнении. – Разве что встанет у ворот и будет отгонять всех посетителей поголовно.
– Да почему сразу дура?! – слегка рассердилась я.
– Потому что не того мужика выбрала!
– Потому что творит всякую дичь!
Ленка с Кэт ответили одновременно, и мне в лоб нацелились уже две ложки. Я спряталась за чашечкой кофе. Так себе щит, но другого у меня не нашлось.
– Посмотрела бы я на вас в такой ситуации. Что бы ты, Ленка, сделала, вдруг с бухты-барахты став всемогущей, пусть и на ограниченной территории. Или ты со своими «тот-не тот», Кать. Тут у меня претензий к автору нет. Любовь зла. Мало ли, кого подсунет. А уж про дуру – это вообще фу, Лен. Не знала она ни фига, куда и к кому попала. Поэтому и творила дичь поначалу.
– Угу, поэтому у неё к концу книги ваш любимый рыжий чуть без рук не остался, – вставила свои пять копеек Лена.
– Она не знала, – с нажимом повторила я. – А вот то, что автор ни Лиса, ни Волка не женила, это безобразие. Ясно же, что им нормальные девушки нужны. Обоим! Так нет. Вот я бы…
– Лиса нечего женить! Пусть сама за него замуж идёт. Видно же, что он в неё влюблён.
– Кому видно? Тебе? Мне? – фыркнула Лена. – А вот ему не видно. И автору, кстати, тоже, раз героиню с Росом оставила, а не с…
Они принялись спорить, кто из мужиков лучше подходит героине, а я отколупнула кусочек торта и отправила в рот. О качествах мужиков подруги могли спорить до хрипоты. Даром, что никто из нас пока так и не нашёл того «единственного и неповторимого».
«Впрочем, в чём-то это и к лучшему, – усмехнулась я, обводя взглядом небольшой уютный зал кафе. – Кто бы нам позволил тут заседать каждую неделю, когда дома мужик некормленый сидит».
Кафешка, которую мы, не сговариваясь, назначили залом заседаний нашего читательского клуба, располагалась в тихим переулке и никогда не могла похвастать обилием гостей. Ещё бы. Алкоголь тут не подавали, курить не разрешали. Даже общедоступного вай-фая, и того не было. Зато все стены были заставлены потемневшими от времени стеллажами с книгами. На полках попадались и новинки, и библиографические редкости. Однажды я даже наткнулась на томик «Евгения Онегина» с автографом Пушкина. Минут десять его разглядывала, пытаясь понять, печать это, или кто-то так пошутил, скопировав почерк великого поэта. Так и не поняла, кстати. Меня отвлекла официантка, а потом я не смогла вспомнить, куда сунула заинтересовавший меня том.
Подруги всё ещё спорили, договорившись уже до того, что всемогущей главной героине вообще любовь не нужна с её-то ответственностью. Я только головой покачала: «Любовь нужна всем».
– Думаете? – вполголоса спросила официантка. Я и не заметила, как она подошла.
– Конечно. Вы бы знали, какие там, в книге, мужики бесхозными остались…
– А я знаю, – тихо засмеялась девушка.
– Вы читали «Госпожу Потусторонья»? – оживилась я. Обсудить прочитанное с кем-то ещё, кроме подруг и комментаторов в интернете, мне до сих пор не удавалось. – Скажите, разве не преступление, что там оборотни так и остались в одиночестве?! Хоть садись и фанфик пиши!
– Зачем фанфик? Напишите им новую судьбу.
– Ага, только я книги писать не умею, – хмыкнула я. – А автор мне то же, что и вы, скажет, если я ей о своих идеях сообщу.
– А зачем вам автор и книги?
– То есть?
– Судьбы, они совсем по-другому пишутся. Хотите попробовать?
– Почему бы нет? – усмехнулась я. – Только вот не приглашает никто судьбы переписывать.
– Я приглашаю, – на полном серьёзе заявила официантка. – Вон там, за той дверью у нас даже специальный кабинет для таких целей предусмотрен. Потом вернётесь, если захотите.
Она махнула рукой себе за спину. Туда, где, насколько я помнила, располагалась только одна дверь. В туалет. Стало немного обидно.
– Пока не хочется. Может быть, попозже.
– Ну, смотрите, – пожала плечами девушка. – Надумаете – проходите. С четверть часа ещё будет открыто. Потом ваша подруга в туалет пойдёт.
Она забрала пустые чашки, расставила на столе новые и мягкой бесшумной походкой удалилась за стойку.
«Действительно, надо бы сходить, – подумала я. – А то если туда Ленка намылится, то это на полчаса как минимум. Пока макияж поправит, причёску, маникюр, ещё бог знает что…»
Даже не задумавшись, откуда официантка могла знать о планах моей подруги, я встала и пошла в дальний угол зала. Белая крашеная дверь с медной табличкой «Туалет» была плотно закрыта.
«Эх, а жаль всё-таки, что нельзя переписать судьбы», – подумала я и вошла. Но вместо белого кафеля ступила на дубовый паркет.
Глава 1
– Ого, – опешила я, запнувшись на ровном месте. – И когда только успели ремонт сделать?
Интерьер поражал: массивная мебель под старину, лепнина на потолке, застеклённые шкафы, забитые толстыми книгами в кожаных переплётах, и пушистый кремовый ковёр на полу. Преображённый санузел был едва не просторнее, чем зал кафе. Мысленно прикинув, во что могли вылиться владельцам подобные изменения, я присвистнула. На прошлой неделе тут была всего лишь отделанная кафелем тесная комнатушка со старой раковиной и белым другом за зелёной фанерной перегородкой.
«Неудивительно, что мне предлагалось тут судьбы переписывать, – проворчала я, озираясь. – В таком антураже можно «Войну и мир» написать. Одно не понятно – а где, собственно, рабочее место?»
Я заглянула за украшенную бахромой портьеру и растерялась ещё сильнее. Там было окно! А за окном вместо привычных столиков «Чит-кафе» залитая жёлтым светом фонарей вечерняя улица.
– Что за глупые шутки?! – рассердилась и, что греха таить, слегка испугалась я.
Решительно отбросив тяжёлую бархатную ткань, я развернулась к двери и окончательно потеряла дар речи. Белой филёнчатой створки, которую я открыла всего несколько минут назад, не было и в помине. Вместо неё красовалась двойная дверь высотой в полтора моих роста, покрытая богатой резьбой и даже на вид неподъёмно тяжёлая. Мало того, она ещё и оказалась заперта на массивный кованый засов.
– Так это что же, я действительно… – стало медленно доходить до меня. Но до конца сформулировать своё озарение я не успела.
Со скрипом отъехал от стены шкаф, и в помещение, чуть наклонив голову, шагнул настоящий гигант:
– Темно, как у… – бормотал он, шаря лапищей по стене словно в поисках выключателя, и тут заметил меня. – А ты кто такая?!
– Я… Это… – заблеяла я, лихорадочно пытаясь сообразить, как объясняться.
Но гигант терпением не отличался.
– Серый! Сюда! – рявкнул он.
Молниеносное движение я отследить не успела. Просто ещё секунду назад стояла на натёртом паркете, и вот уже меня держит за горло громадная лапища, прижимая к стене, а я едва достаю кончиками туфель до пола.
– Ну?! – рявкнул высокий седой мужчина, массивная тень которого на мгновенье перечеркнула сноп света из распахнутого шкафа. Я-то к полумраку уже успела привыкнуть, и мне было прекрасно видно, когда он заметил меня. Глаза полыхнули жёлтым огнём, а верхняя губа приподнялась, словно он собирался зарычать.
Я захрипела, окончательно перепугавшись, и рванулась в безуспешной попытке вырваться из стальной хватки гиганта. Какое там. С тем же успехом я могла бы пытаться разогнуть прутья арматуры. Меня только приподняли чуть повыше, ощутимо впечатав спиной в стену.
– Бер, это кто? – седой толкнул шкаф, закрывая проход.
– А чёрт его знает. Не из наших, – с едва заметной угрозой в голосе проговорил громила.
Лёгкие горели огнём. В ушах бухала кровь, а перед глазами плавало алое марево. «Сейчас удавит!» – мелькнула в мозгу паническая мысль. И вдруг всколыхнулась одна из портьер в простенке между шкафами. Снова мелькнул свет.
– Серый! Там привезли...
.Я заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд на вошедшем. Он был такой же высокий, как и другие, но какой-то более стройный, что ли.
– Что у вас тут такое? – удивлённо спросил он, осёкшись на полуслове.
– Да вот гости какие-то странные, – голос громилы звучал спокойно, но стальные пальцы на моей шее не дрогнули ни на миллиметр.
– Рассматривать гостей удобнее при свете, – качнул головой новоприбывший и, протянув руку, щёлкнул выключателем. На потолке вспыхнула большая люстра, разбросав вокруг радужные блики от хрустальных подвесок. – Отпусти её, Бер. Кто вы такая, девушка?
Громила послушался, и я мешком плюхнулась на ковёр, внезапно лишившись поддержки.
– Я... Я... – голос сорвался, и из горла вырвался какой-то жалкий писк.
– Спокойнее, девушка, – мой спаситель отбросил со лба рыжие волосы и присел на корточки. – Никто вас не обидит. Кто вы?
– Маша... Мария Медведева, – борясь с подступающими к горлу рыданиями, кое-как выдавила из себя я.
Все мысли о странности происходящего растворились в чудесном сладком воздухе, который наконец снова хлынул в мои пылающий лёгкие.
– Маша? И как вы сюда попали, Маша?
– Вошла… – растерялась я и, заметив на лицах мужчин недоверчивые гримасы, поспешно добавила. – Через дверь. Вот эту…
Даже пальцем ткнула для верности. Увы, мою сговорчивость не ценили.
– Какой тупой тролль забыл запереть входную дверь?! – злобно взревел седой, и в его голосе мне послышалось самое настоящее рычание. – Вы что, забыли, что у нас происходит?! Жить надоело?!
Икнув, я поджала ноги и попыталась отползти подальше. Но за спиной была стена. Горло перехватило уже без помощи Бера.
– Мама…
Наверное, если бы Бер или седой приблизились ко мне хоть на миллиметр, я бы просто потеряла сознание. Но надо мной склонился рыжий. Этот, несмотря на более чем внушительные габариты, такой паники не внушал.
– Спокойнее, Серый. Сейчас дверь заперта – с ней разберёмся позже, – он ободряюще похлопал меня по колену. – Маша? Вы меня слышите?
– Слы… Ик… Слышу.
– Кто вас прислал?
– Ни-ик-то… Я сама пришла.
– И зачем? – терпеливо продолжил расспросы рыжий.
– Так… Я…
– Да?
Я закусила губу, лихорадочно пытаясь собрать мысли в кучу: «Попала. Это не туалет! Фу, блин, какое открытие!»
– Маша? – снова похлопал меня по колену рыжий.
Странное дело. На фоне двух громил, седого и Бера, мужчина смотрелся скромно. Более стройный, изящный, с тонкими длинными пальцами пианиста. Но я каким-то шестым чувством чуяла, что, вздумай он меня убить, ему на это потребуется гораздо меньше усилий, чем громилам. И в то же время такого панического страха он не внушал.
Я сглотнула и выдавила из себя первое, что пришло в голову:
– Я приехала… Приехала учиться!
– Учиться? – с безмерным удивлением переспросил рыжий.
«Промахнулась! – с ужасом поняла я. Силуэты мужчин вдруг расплылись. А перед глазами замелькали книжные страницы. – Правильно бабушка говорила… Любовь к чтению меня погубит. Если бы не книги, не «Чит-кафе», не…»
– Что-то такое было, – вплёлся в мои мысли голос седого, и я поняла, что он тоже присел на корточки рядом. – Лекарка из Белолесья, да?
– Да, – обречённо кивнула я, отчаянно надеясь, что настоящая лекарка из Белолесья не постучит сейчас в дверь у меня за спиной.
– Но ты, кажется, должна была позвонить в день отъезда?
– Я не смогла дозвониться. Никто не отвечал, – выкрутилась я. А что мне оставалось? Назвалась лекаркой – полезай в Белолесье. По крайней мере, здесь и сейчас работал именно этот принцип. Идею рассказать всё как есть в зародыше задавили стальные пальцы Бера, которые я до сих пор чувствовала на своей шее.
Мужчины переглянулись.
– Ну, бывает же, что телефон не работает. У нас часто бывает. И я подумала, что у вас тоже... – вообразив, что меня сейчас всё-таки придушат, поспешно принялась объяснять я.
– Понятно, – прервал моё несвязное блеяние Серый. – Ну, и что с ней делать?
– А что делать? – пожал плечами рыжий, машинально откинув со лба густые длинные волосы. – Ты же согласился её принять.
– Но не сегодня же, Лис! – выплюнул седой, поднимаясь. – Всё обговорено тысячу раз. Все проверенные-перепроверенные, и тут вот это! А вдруг...
– Давай я отвезу её в гостиницу.
– Ещё чего не хватало! Ты тоже в списках. Что я буду отвечать, если она спросит о тебе?
– Она не спросит, – мотнул головой Лис.
Я переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять, о ком речь, и как раз успела увидеть, как красивое лицо рыжеволосого исказилось, будто от боли. Но тут он повернул голову, и я поняла, что видела всего лишь причудливую игру теней и света.
