ГЛАВА 1. Поздравляем. Вы назначены
– Как такое вообще могло случиться?!
Я плавала на грани беспамятства, не чувствуя ни собственное тело, ни окружающее пространство. Кажется, даже дышать не было никакой необходимости. Вот только громкий визгливый голос раздражал до безумия.
– Ты гарантировала положительный результат! Так откуда здесь это чучело?!
Крикунье кто-то отвечал, но гораздо спокойнее, так, что слова до меня доходили, как невнятное «бу-бу». Зато уж солистка старалась за двоих.
– Это результат?! Да как я, по-твоему, предъявлю это князю?! А Илюшка-то как обрадуется, когда такую образину увидит! Кровь?! Ну и что?! А всё остальное куда девать?! Ни рожи, ни кожи! А волосы?! Мне, что, сказать: «Ваша дочь случайно облезла, Светлейший князь! И поседела! Клочьями! Разумеется, исключительно от счастья лицезреть дорогого папашу!» Почему у неё волосы двухцветные?!
«И зачем так орать? – мысли текли ленивым сиропом, не вызывая никаких эмоций. – Двухцветное мелирование с неровными прядями, между прочим, последний писк моды. У меня тоже такое. Было... И вообще... Подобранную посреди улицы тётку, конечно, не в частную клинику привезли, но и для муниципальной больницы обстановочка...»
И тут меня кто-то встряхнул, насильно вытаскивая из уютного кокона бесчувствия.
– Эй, ты!
Я поморщилась и невольно открыла глаза. Точнее, я их открывала... Открывала... Открывала... И никак не могла завершить это простейшее действие, вытаращившись, как обалдевший баран. И было от чего. Во-первых, визгливая крикунья оказалась крикуном – толстячком-коротышкой в расшитом золотыми звёздами балахоне и остроконечной шляпе, залихватски съехавшей на затылок. И ладно бы только это. Но нет! Вместо облезлого больничного потолка, который я ожидала увидеть, надо мной нависали толстые балки, пучки каких-то трав и верёвок и, Господи, гадость-то какая, жирная летучая мышь!
– Где я?
Не самый оригинальный вопрос, но ничего лучше мои заклинившие мозги выродить не смогли.
– О! Очухалась! – взвизгнул писклявый толстяк и, оттолкнув меня обратно на жёсткую лежанку, вытащил большой обшитый кружевами платок.
Ощутимо треснувшись затылком, я подскочила обратно:
– Да что вы себе позволяете?!
–Значит так, Яга, – заговорил он, брезгливо протирая каждый палец и не обращая на моё возмущение никакого внимания. – Это – не годится. Тяни другую.
– Какую-такую «другую», Мурлен? – фыркнула из угла не замеченная мной ранее старушка. – «Наречённая» потому и зовётся «наречённой», что её нарекли, а другой нет и быть не может!
Пропустив мимо ушей странный диалог, я во все глаза уставилась на... На Ягу! Самую настоящую сказочную Бабу Ягу: с бородавкой на здоровенном крючковатом носу и одним-единственным зубом, выпирающим изо рта. Даже, гроссбух мне на макушку, костяная нога в наличии имелась: торчала из-под цветастого подола и весело постукивала косточками.
– Я Мерлин! Сколько раз повторять?! – побагровел крикун и брезгливо скривился, наткнувшись на меня взглядом. – Это – можешь оставить себе на жаркое. По косточкам покататься-поваляться... Ну, сама разберёшься.
– Да уж разберусь, разберусь, Мудлен, – ухмыльнулась бабка, цыкнув зубом.
– Я Мерлин! – снова взвился тот. – Не «Мурлен»! Не «Мудлан»! Мер-лин!
– Ну, да. Ну, да, – закивала Яга с таким видом, что даже до меня дошло: у неё есть ещё не одна гениальная интерпретация знаменитого имени.
Толстяк, судя по всему, тоже об этом догадался и продолжать дискуссию не стал. Развернувшись на каблуках, он величественно зашагал к низенькой двери, всем своим видом демонстрируя оскорблённое достоинство. Почти получилось, если не считать, что у самого порога задравший нос дурень запутался в полах собственного балахона и в проём вылетел буквально кувырком под ехидный хохот Яги.
Я и сама не сумела сдержать смешок, слишком уж потешно выглядели длинные панталоны в крупный цветочек, обнаружившиеся под задравшимся подолом колоритной мантии. Впрочем, улыбка моментально испарилась, стоило мне перевести взгляд на весёлую старушку. Что там этот Мудлин говорил про жаркое и косточки?!
– Э...
– Хе-хе, – Яга поднялась и обошла вокруг по дуге, внимательно меня разглядывая. – Мерлин, конечно, муд... Хе-хе. Но в чём-то он прав. Неказистая наречённая, а, Вась?
– А... – опешила я. Откуда бабка знает, как меня зовут?! Меня только бывший муж настоящим именем звал, всем прочим я представлялась Валентиной.
– Молчи уж, – отмахнулась она. – Сама вижу, что сладкоголосой тебя не назовёшь.
– Да кто вы все такие?! Где я?! – мне наконец-то удалось выдавить из себя хоть что-то членораздельное. Но на ведьму это не произвело никакого впечатления.
– На Премудрую тоже не похожа. А на Прекрасную тем более... Что ж ты за Василиса такая неудачная? Васька! Вылезай! Думу думать будем!
«Откуда вылезать? Вот она я, с места не двигалась и никуда не влезала. Бредит бабуля? – сообразив, что прямо сейчас жаркое из меня делать никто не собирается, я немного осмелела, и в голову тут же полезли вопросы разной степени безумности. – Бабка чокнутая? Или я свихнулась. Лежу себе сейчас в психушке и мультики смотрю под коктейлем из какой-нибудь дряни успокоительной?»
– Васька! – уже сердито позвала Яга, заставив меня подскочить.
Ворох тряпья на лавке зашевелился, и оттуда высунулась совершенно чёрная кошачья морда с зелёными глазищами.
– Мря?
– Ты не мрякай! – цыкнула зубом старуха. – Этот мрякает, та мычит. С ума сойдешь тут с вами и не заметишь! Ни минуты покоя...
И тут, словно подтверждая картинные стенания бабки, в дверь громко постучали.
– Кого ещё нечистый принёс?! – рявкнула ведьма. Да как рявкнула: миски на столе, и те подскочили, а кот так вообще молниеносно исчез в тряпках, словно и не было его.
– Ягуся, – позвали с улицы таким густым басом, что мне показалось, будто в избушку стучится здоровенный шмель.
– Ох ты, батюшки! Погоди, касатик! Не одетая я! – всполошилась карга и заметалась по комнате, забыв и о коте и обо мне.
Я о себе напоминать старой ведьме по понятным причинам не спешила. Во-первых, всё ещё не решила, кто здесь чокнутый – я или все прочие. А во-вторых... Во-вторых, непонятно, кому вообще напоминать: на моих глазах от «старой ведьмы» оставалось всё меньше и меньше. Сперва в глиняный горшок на полке полетела здоровенная бородавка вместе с огромным шнобелем и кривым зубом, непонятно каким образом сменившись вполне себе приличным носиком. Костяная нога и латаная юбка отправились в большой сундук. Туда же бабка... Да нет! Уже совсем не бабка... Короче говоря, пару минут спустя у маленького зеркальца крутилась брюнетка лет тридцати в джинсах и тесноватой розовой футболке.
– Так вы актёры! – облегчение, сквозившее в каждом звуке, мне скрыть не удалось. – Ну, наконец-то разобралась. Здорово как сыграли. И зуб такой натуральный... Прям, ух! Представляете, я уже почти поверила, что стала какой-нибудь попаданкой...
Бывшая старуха медленно обернулась, будто только сейчас вспомнила о моём существовании. Слова застряли в горле под пристальным взглядом чёрных глаз. Я невольно вжалась спиной в тёплый бок печки: что теперь-то не так?!
– Актёры, говоришь? – она заливисто расхохоталась.
– Ягуся! – снова понеслось из-за двери. – Где моя ведьмочка?
– Мама... – выдохнула я, заметив, как зрачки «Ягуси» сузились в две тонкие полоски, как у кошки.
– Не, я бы такую дочку в колыбели придушила, – мотнула головой ведьма и смерила мою тушку таким оценивающим взглядом... Гроссбух мне на макушку, чувство было такое, будто на мне этикетки висят: корейка там, лопатка и прочий филей. Но прежде чем я успела завизжать от ужаса, она отвела глаза. – Годишься!
– На жаркое? – пискнула я.
– Тьфу, ты, дура, – скривилась Яга. – На замену мне годишься.
– Я?
– Нет! Васька, кот мой, – снова обозлилась ведьма. – Мне отдохнуть надо. Медовый...
– Ягуся! – перебил настойчивый шмель. То есть, гость. – Я вхожу!
Ух, ты. А она пищать умеет не хуже меня.
Дверь распахнулась, и в комнатушке сразу стало тесно: появился мужчина.
Нет, не так. Это был Мужчина. Огромный, что называется, косая сажень в плечах. Лапищи, как ковши экскаватора. Борода – чёрная лопата, и не какая-то там сапёрная лопатка, а совковая, для уборки снега. «Вот это мужичище, – мелькнула в голове шальная мысль, пока я, разинув рот, смотрела на это чудовище. Восхищение длилось всего несколько секунд, пока ведьма с воплем «Касатик!» не повисла у гостя на шее. Только тут до меня дошло, что дядька в ширину куда больше, чем в длину – Яге он утыкался макушкой в подмышку. Не удержавшись, слишком уж оригинальной оказалась парочка, я неприлично громко расхохоталась.
– А это кто, Ягуся? – поинтересовался коротышка.
– Это... – ведьма снова смерила меня тем самым взглядом. Смеяться тут же расхотелось. – Это наш медовый месяц.
– Чего? – в один голос выдали мы с дядькой, но ведьма уже походу всё решила.
– Она меня тут подменит. Так что можем лететь.
– Куда?! – мой затравленный писк потонул в басистом рокоте.
– На курорт, – безапелляционно выдала Яга.
– Но, э-э-э...
– Что «э-э-э»? – притопнула ногой ведьма. – Замуж меня взял?! Курорт обещал, когда заместитель мне найдётся?
– Ну... Да, – пробасил дядька.
Он явно прифигел не меньше меня и, так же, как я, противостоять напору хозяйки даже не пытался.
– Вот! Значит, полетели! – не интересуясь ни мнением мужика, ни, тем более моим, Яга вытолкала нас обоих из избушки. – Василиса. На тебе всё хозяйство. Смотри, вернусь, каждую щель проверю!
– Да какое хозяйство?! – кое-как совладала с одеревеневшим языком я. – Думаете, если спецэффектов наворотили, так всё можно? Не буду в вашем дурацком шоу сниматься! Я никаких контрактов не подписывала! Ищите другую дуру! А мне домой пора! Где тут выход?!
– А выход отсюда только я знаю, милая моя, – вкрадчиво проговорила Яга.
Трава вдруг взметнулась вверх, намертво спутав мне ноги. Я с визгом рухнула на землю.
– Сюда не так просто попасть. Но уйти отсюда ещё сложнее, – продолжала она. – Сказки в детстве читала? Как добрый молодец к бабушке Яге пришёл, а она ему и баньку, и стопочку, и клубочек волшебный с мечом-кладенцом поднесла. Читала?
– Читала, – сглотнула я.
– Молодец, – осклабилась ведьма. – А теперь забудь! За просто так – ничего не бывает. Ни баньки, ни клубочка. Да и я не страхолюдская бабка. Хочешь от меня службу? Сперва мне службу сослужи. А там уж долг платежом красен. И я тебе сослужу: домой отправлю. Если захочешь. Согласна?
– Так я же не ведьм... Не колдунья, – сдалась я. Что бы тут ни творилось – на шоу это никак не тянуло. Скорей уж на постановку больного на всю голову психа. А с психами, как известно, не спорят. – Придет какой-нибудь Иван-царевич, а у меня ни клубочка, ни баньки.
– Банька – за огородом, – отмахнулась Яга. – А клубочков полная корзинка в горнице. Да и вряд ли кто тебя потревожит – не сезон. Ну, так как, по рукам?
Я обвела взглядом тёмную стену леса за забором, покосилась на траву, буквально пришившую меня к земле, и со вздохом кивнула:
– По рукам.
– Вот и отлично! – обрадовалась ведьма. Травинки тут же обмякли, отпуская мои уже успевшие занеметь ноги. – Огород поливать не забывай и Ваську корми. Полетели, касатик!
Дядька, словно команды ждал, тут же взвился в воздух. Борода на глазах выросла метра на три. Пока я таращилась на это диво, Яга ловко скрутила из волосатой верёвки петлю и встала в неё одной ногой.
– Не очень удобно, но зато ступу прятать не придётся, – подмигнула она мне. – Вперёд!
Минуту спустя я осталась одна.
– Ваську кормить не забывай! – донесся откуда-то сверху затихающий голос ведьмы.
– И богатырей! – вторил ей бас муженька.
– Каких богатырей?! – заорала я.
Но меня, разумеется, никто не услышал: проклятых колдунов и след простыл.
– Сметану я люблю холодненькую. Из погреба. Так что не вздумай мне кислятину подсовывать, – мимо меня проследовал жирный чёрный котище размером с хорошую овчарку и скрылся где-то за домом.
Чувствуя, как к горлу медленно подступает комок запоздавшей истерики, я развернулась к домику и уставилась на две здоровенные когтистые ноги, торчащие из-под крыльца. Я завизжала и, не разбирая дороги, ломанулась к видневшейся за избушкой калитке. «Только бы не заперто... Только бы не заперто...»
Никаких замков не предусматривалось. Не сбавляя скорости, я вылетела со двора ошпаренной курицей. И встала как вкопанная. В десятке шагов от забора начинался лес. Тот самый «тёмный и густой» из сказок. Такой густой, что даже мне с моим тридцать шестым размером было не протиснуться между тесно стоявшими стволами. Насколько темно может быть в таком лесочке, я проверять не стала и резво развернулась на сто восемьдесят градусов. И, на этот раз без посторонней помощи, плюхнулась в траву: на калитке в аккуратной рамочке из костей висела табличка: «Приём принцев, дураков и сироток каждое полнолуние с двенадцати до трёх. Иванушки и Алёнушки обслуживаются вне очереди».
– Ну, мать... Ты попала, – успела пробормотать я прежде, чем отключиться.
Прода от 12.06
ГЛАВА 2. Вступление в должность
Я очнулась от холода. Небо над головой окрасилось багровым заревом заката. Вечерняя роса промочила меня до нитки, да ещё и осела влажной прохладой на лице. Я поёжилась и поспешно встала. Голова гудела немилосердно, но моя личная галлюцинация никуда не делась: ещё более тёмный, чем днём, лес за спиной и дурацкая табличка на калитке.
К калитке прилагался высокий частокол с какими-то кругляшами на остриях. В лучах заходящего солнца они казались иссиня-чёрными и напоминали что-то очень и очень знакомое. Всерьёз испугавшись за остатки собственного психического здоровья, я не позволила себе додумать до конца, что же такое может болтаться на длинных палках, и быстро нырнула в калитку. Благо, рассмотреть дурацкую табличку ещё разок не представлялось возможным.
Избушка стояла точно как в сказках: к лесу задом, ко мне... Тоже задом, поскольку я от этого самого леса и шла.
«Замечательно...» – проворчала я и стала обходить голенастую громадину.
Ага, как бы не так. Стоило мне дойти до угла, как домик со скрипом и скрежетом зашевелился и снова развернулся ко мне глухой стеной. Ещё две попытки обойти вредное строение тоже закончились ничем. Солнце уже почти закатилось. Его последние лучи выбивали из углов длинные чёрные тени, и в очерченной частоколом окружности становилось по меньшей мере неуютно. Мало того, у меня закоченели ноги в промокших джинсах, а в ветвях ставшего внезапно слишком близким леса зажглись красные огоньки.
– Да стой, ты! – обозлилась я, в пятый раз безуспешно попытавшись догнать ускользающую дверь.
Избушка покачнулась и со скрипом выставила вперёд одну куриную ногу. Я сморгнула и вытаращилась на здоровенную фигу, которую поганая деревяшка умудрилась сложить из четырёх узловатых когтистых пальцев.
– Всю жизнь умные книжки читала? – мимо прошествовал уже знакомый чёрный кот. В темноте зелёные глаза буквально горели каким-то потусторонним пламенем.
– Чи-читала, – выдавила я из себя.
– А какие? – он тиранулся об моё бедро, едва не усадив в мокрую траву.
– Учебники, – отозвалась я, лихорадочно соображая, чем бы произвести впечатление получше. – И налоговый кодекс...
– Ну, хоть читала, уже хлеб. А то был у нас тут один. И как только добрался? Всё Ягу убеждал, что книжки – ахре... охре... Тьфу ты! Не выговорить! Что не нужны книжки людям, в общем.
