ГЛАВА 1. От свадьбы до ненависти
– Динария! Вы невыносимы! – старшая наставница смотрела на меня сверху вниз самым уничижительным взглядом, на который только была способна. А способна она была на многое. Недаром большинство обитателей Обители за глаза называли её исключительно «Мегера». – Вы всегда отличались отвратительными манерами, но это слишком даже для вас!
– Да, госпожа, – скрипнув зубами, отозвалась я, хотя на языке вертелись совсем другие слова и выражения.
Но злить и без того взбешённую наставницу и напроситься на порку мне не улыбалось. Всё тело и так болело и чесалось, будто меня угораздило окунуться в кипяток. Не хватало только посетить конюшню и угодить после этого в карцер.
– Имейте в виду, – продолжала распинаться Мегера, – моё терпение на исходе. Если вы позволите себе ещё одну выходку до отъезда гостей, то отправитесь обратно к вашему опекуну!
А вот это было уже серьёзно. Я постаралась изобразить на опухшей физиономии самое искреннее раскаяние: вернуться к барону в третий раз с самыми нелицеприятными рекомендациями... Нет... Это мне точно встанет очень дорого.
– Идите к себе и подумайте над своим поведением, – отчеканила наставница. – К ужину можете не переодеваться.
Я присела в реверансе и, старательно буравя взглядом пол, потопала куда было сказано. В принципе, могло бы быть и лучше, но хорошо, что не хуже. Я осталась без ужина, а учитывая, что отчитывали меня как раз за пропущенный обед, это было очень неприятно. С другой стороны, Мегера не стала вникать, где я нашла осиный рой в самом конце осени, и не отправила меня к лекарю. Только за это можно было бы простить многое. Уж целитель быстро разобрался бы, какие такие осы меня искусали. И тогда карцер показался бы мне филиалом рая на Земле.
Зеркало в умывальне отразило глазки-щёлочки и кирпично-красный румянец во всю щёку. Убирая упавшие на лоб волосы, чтобы намазать лицо охлаждающей мазью, я полюбовалась на пальцы-сосиски и пухлую как булочка руку. М-да... Хорошее заклинание нашлось в матушкиной книге. Вот только тренировать магический рисунок, стоя напротив зеркала, было плохой идеей.
Мазь впиталась быстро, оставив после себя маслянистый блеск, и мне сразу стало легче. На целителях Обитель не экономила. Многие влиятельные аристократы отправляли сюда своих дочерей, и за сохранность этих девиц наставники отвечали головой. Над такими «бедными сиротками», как я, конечно, никто крыльями не махал, и жили мы в комнатах попроще. Но и нам кое-что доставалось.
Впрочем, на отсутствие повышенного внимания со стороны наставников я не жаловалась. Напротив, меня это только радовало. Начни за мной тоже приглядывать персональная компаньонка, и, боюсь, моё обучение закончилось бы очень быстро и так же плачевно. Магов в нашей стране не любили. Смертельно не любили. Настолько не любили, что я осталась сиротой на попечении двоюродного дядюшки. Отец погиб почти сразу после моего рождения. А матушку казнили по приговору Священного Суда Чистоты почти шесть лет назад. Меня же спасло лишь то, что Дар проснулся поздно, и мне удавалось его скрывать. Пока удавалось. Но отказаться от внезапно появившихся способностей я не могла. Магия бурлила, требовала выхода и манила призраком мести. А тут ещё и книги...
Старые потрёпанные книги вроде «Домоводства для рачительной хозяйки» и «Основ домашнего бюджета» попали в мои руки исключительно из-за настолько непрезентабельного вида, что дядюшка на них не позарился. Но когда проснулся Дар, я вдруг осознала, что вижу сквозь советы рачительным хозяйкам и бесконечные столбцы цифр совсем другие строчки.
С тех пор во мне будто поселились две Дины. Одна тряслась от ужаса, представляя, что случится, если о Даре кто-то проведает. Другая, пьянея от новых возможностей, мечтала лишь о том, чтобы закончить курс обучения невест и получить сертификат компаньонки, открывавший ворота Обители для девушек, перешедших в разряд старых дев.
Но не успела я погрузиться в розовые мечты, как в дверь громко и требовательно постучали. Я едва успела вскочить с кровати, где разлеглась, решив, что сегодня ко мне уж точно никто не сунется.
– Динария, – одна из младших наставниц смерила меня брезгливым взглядом, – переодевайтесь к ужину. Ваше наказание отложено.
Гадая, откуда вдруг прилетело такое счастье, я заметалась по комнате: до гонга, созывавшего воспитанниц на ужин, оставалось всего десять минут.
Своё место в шеренге девиц я заняла вовремя. Правда, ради этого пришлось пожертвовать сложной причёской, которую полагалось сооружать к вечерней трапезе, и обойтись простой косой. Многообещающий взгляд Мегеры, встречавшей нас у дверей столовой, не сулил ничего хорошего, но живот так радостно отозвался на доносящиеся со стола ароматы, что я решила не портить себе настроение и не думать о новом наказании. По крайней мере, за ужином.
К моему удивлению, стол, где обычно сидели привилегированные воспитанницы Обители, исчез. Зато рядом со старшей наставницей угнездился мрачный дядька лет шестидесяти с выдающимся крючковатым носом.
Вот тут-то я и вспомнила оговорку Мегеры про гостей. «Смотрины!» – осенило меня, и по спине продрал озноб. Похоже, «первый сорт» то ли не подошёл очередному женишку, то ли он сам не дотягивал до этого уровня, и ему решили продемонстрировать бесприданниц вроде меня. Ох, как кстати я решила испытать незнакомые чары...
Ужинала я с самым что ни на есть довольным видом: на девицу с физиономией крестьянки-пьяницы точно не позарится даже такой пень. Тем более что вокруг хватало милых и свежих нимф, поглядывавших на потенциального супруга с явным интересом.
Наевшись до отвала с прицелом на то, что меня, скорее всего, лишили завтрашних трапез, я уже собиралась вернуться к себе, когда служитель вдруг поставил передо мной высокий инкрустированный полудрагоценными камнями бокал. В первый момент я даже не сообразила, что это значит. А вот во второй сердце ухнуло в пятки: «Прибыли...»
***
Я чуть отодвинула занавеску и выглянула в щёлку. За окном медленно проплывали заснеженные скалы, а за ними на горизонте виднелись горы. Ничего нового. С тех пор как кавалькада пересекла границу и спустилась с перевала, я только такие пейзажи и наблюдала: снег, снег и ещё раз снег во всех видах и формах. Со вздохом я вернула тяжёлую ткань на место и откинулась на мягкие подушки диванчика.
Эта карета, здоровенная коробка, которую тащила шестёрка массивных ломовых лошадей, весь последний месяц служила мне и столовой, и спальней, и даже ванной. По крайней мере, каждый вечер лохань с горячей водой безмолвные слуги ставили именно сюда. Пару раз я пыталась бунтовать, расплёскивая воду на диваны и дорогой ковёр на полу. Но так ничего и не добилась. Меня чуть ли не под конвоем, замотав в десяток вуалей, доставили в пустой шатёр, а невозмутимые слуги прибрали безобразие в течение десяти минут.
Итого я не знала толком ни куда еду, ни к кому. Не знала бы даже, что умудрилась выйти замуж за границы нашей страны. Но, совершенно случайно проснувшись среди ночи, углядела в неверном свете факелов за окошком пограничные столбы и королевских солдат. А потом этот снег… У нас никогда не бывало столько снега.
Посланец моего теперь уже мужа соизволил пообщаться со мной всего один раз, сразу после ужина, положившего конец моему пребыванию в Обители. Ошалев от неожиданности, я даже не успела решить, злюсь я из-за сорвавшихся планов на свободную жизнь компаньонки или радуюсь, что раньше времени покидаю эти негостеприимные стены. Соответственно, на скупые расспросы пришлого отвечала через раз, и то, кажется, невпопад. Но его и явная тупость невесты не смутила.
На рассвете после памятного ужина меня объявили женой неведомого барона Мертона, брачные клятвы за которого принёс его посланец. А к обеду Обитель уже скрылась за горизонтом. Потянулись скучные дни путешествия неведомо куда. В пределах проклятой кареты я оказалась предоставлена самой себе. Моими желаниями никто не интересовался. Мало того, периодически я даже ловила на себе далеко не доброжелательные взгляды слуг, любые попытки завязать разговор игнорировались, а дверцы запирались снаружи. В итоге я плюнула на попытки хоть с кем-то познакомиться, сидела в карете, копила злость и читала матушкины книги: досугом новой хозяйки тоже никто не озаботился. Хорошо, хоть кормить не забывали.
Единственное, что удерживало от попыток побега, это новая страна, куда меня везли. Ещё в детстве матушка рассказывала, что есть места, где магия не является смертным грехом. Теперь же я убедилась в этом воочию. Едва мы пересекли границу, моих сопровождающих словно подменили. Нет, они не стали разговорчивее или дружелюбнее, скорее напротив. Но, подглядывая в щель между портьерами, я то тут, то там стала замечать проявления магии: служанка наполняла бадью для купания одним взмахом руки, шатёр для воинов устанавливался сам собой, дрова сами рассыпались на поленья.
Вот после таких наблюдений я и задумалась, что стоило бы постараться построить с супругом мало-мальски приличные отношения. Навредить он бы мне и так не смог: брачные клятвы – та магия, которую признают даже самые фанатичные последователи Единого. Но вот качественно отравить жизнь неугодной жены, заперев в комнатах и ограничив интересы вышиванием и рождением на свет наследников, было вполне в его силах. Меня же манила магия. И она стоила того, чтобы немного поступиться принципами. В конце концов, удрать можно и попозже, а от незапланированных «наследников» меня надёжно оберегал медный материнский перстенёк на мизинце.
Нет, так-то я ничего против детишек не имела и порой мечтала, что однажды и у меня будет большой дом с обедами за большим столом и детским смехом в коридорах. Но не с незнакомым же бароном, свалившимся как снег на голову. Ещё неизвестно, какой из него отец получится.
Вдруг дверца кареты распахнулась, и внутрь почти на ходу запрыгнула служанка. Я с завистью посмотрела на её наряд, состоящий из узких кожаных штанов и длинного до середины бедра подобия камзола. Мне же приходилось каждое утро влезать в многослойные юбки и бесформенные накидки – наследие Обители.
Мне напялили на голову очередную вуаль и закрепили её тяжёлым золотым обручем, украшенным фигуркой какой-то хищной птицы. Служанка исчезла так же безмолвно, как и появилась, а я, с трудом различая сквозь плотную ткань очертания предметов, откинулась на диванчике: «Посмотрим... Матушка всегда говорила: сначала разберись в ситуации, а потом действуй. Вот и будем разбираться. Тем более что моего таинственного супруга ожидает приятный сюрприз. Вместо толстомордой уродины ему досталась вполне симпатичная девица».
Карета дрогнула и остановилась. Дверца распахнулась, и я, опираясь на крепкую руку, наконец выбралась из своей передвижной тюрьмы. Кончики пальцев царапнуло морозом. После жарко натопленной кареты снаружи было очень свежо.
– Мой лорд, – голос носатого дядьки, выбравшего из всех воспитанниц Обители именно меня, я, хоть и с трудом, но узнала, – позвольте представить вам вашу супругу. Леди Динария Мертон.
Я заученно присела в реверансе, титаническими усилиями таки вбитом в меня наставницами Обители. На мгновенье повисла тишина, нарушаемая только невнятным гулом, подсказавшим мне, что встречает долгожданную леди не только супруг, и носатый продолжил.
– Моя леди, позвольте представить вам вашего супруга. Лорд Александр барон Мертон.
Мою руку в буквальном смысле вложили в чужую ладонь, а секунду спустя кожу обожгло горячее дыхание поцелуя.
– Я рад приветствовать вас дома, моя леди, – приятный голос с лёгкой хрипотцой слегка меня успокоил. По крайней мере, не старческое дребезжание.
Мужчина положил мою ладонь себе на локоть и осторожно повёл меня вперёд под аккомпанемент приветственных криков вокруг. Чувствовать на себе десятки взглядов и не видеть их обладателей, не говоря уже о том, куда меня ведут, оказалось довольно неприятным опытом. Я вздохнула с искренним облегчением, когда гомон толпы остался за какой-то дверью, а тело окутало приятное тепло. А в следующую секунду супруг отпустил мою руку и поднял вуаль.
На меня с заметным удивлением смотрел высокий мужчина лет тридцати пяти с ранней проседью на висках. Высокие скулы, прямой нос и светлые, до странности светлые почти прозрачные глаза. Я стиснула кулаки, всадив ногти в ладони, пытаясь не выдать себя. Я помнила эти глаза. А вместе с ними и лицо показалось неприятно знакомым. Последние пять лет эти глаза были моим ночным кошмаром и поводом тренироваться в магии, невзирая на опасность разоблачения. Глаза человека, отправившего мою мать на костер чистильщиков.
Удивление на породистом лице быстро сменилось гневом:
– Это что?!
Я сморгнула, в ужасе соображая, как этот мерзавец сумел в молодой женщине узнать нескладного подростка, бросившегося на него с кулаками почти шесть лет назад. Да быть такого не может!
– Вы кто? – вдруг выдал носатый старик, вынырнув откуда-то сбоку, и тоже уставился на меня, как фанатик-чистильщик на ведьму посреди храмовой площади.
«Нет, не узнал… Но ждал явно кого-то другого, – молнией пронеслось в голове, и колючий ком ужаса в груди немного уменьшился. – Главное, не показать, что я его узнала…»
– Ваша леди, – с саркастической улыбкой отозвалась я, кое-как взяв себя в руки, и выставила на всеобщее обозрение запястье с брачным браслетом, снять который мог только муж.
– Ты кого мне привёз, идиот?! – гнев моего свежеиспечённого супруга обратился на носатого посланца.
Но тот совершенно непочтительно отмахнулся:
– Леди... Когда я вас видел в последний раз, вы выглядели несколько иначе.
– Да, меня осы покусали, – опустила глазки в пол я. Осознание, что прямо сейчас меня убивать явно не собираются, да и потом это будет несколько проблематично, придало мне смелости. А вот ненависть и врождённый сарказм расцвели пышным цветом. – Но вы сумели рассмотреть мою природную привлекательность. Недаром же всю дорогу прятали от всего мира, включая себя самого.
– Осы? В конце осени? – нахмурился старик.
– Сама удивляюсь, – захлопала ресницами я.
– Признавайтесь! Кто вам рассказал о критериях выбора?! – прошипел Мертон, схватив меня чуть повыше локтя и больно стиснув руку.
– Знать не знаю ни о каких критериях! – тоже обозлилась я, пытаясь вырваться. – Немедленно отпустите меня! Вы делаете мне больно! А ваш посланец не так давно от вашего имени клялся перед богами защищать меня от всех бед.
– Спокойно, Алекс, – вмешался старик, почти силой заставив его разжать стальную хватку. – Мы не можем позволить себе скандал.
– Скандал не можем, – заскрипел зубами тот. – А пустить в дом вот это можем?!
– Я разберусь.
– Господа, вы не забыли, что я тоже тут? – вмешалась я. – Не желаете объясниться?!
Они воззрились на меня, словно только что вспомнили о моём присутствии.
– Не желаем, – рявкнул Мертон. – Объясняться придётся вам, когда я выясню, кто снабжал вас сведениями.
– Алекс! Гости, – снова вмешался старик.
– Только попробуйте что-нибудь выкинуть, – прошипел мой отвратный супруг, снова хватая меня за руку. Вот только от той осторожности, с которой он поддерживал меня всего пять минут назад, и следа не осталось.
– И не собиралась, – отчеканила я. – У меня совершенно другие планы.
