ГЛАВА 1
– Так зачем меня тогда три года учили?! – не выдержав, я стукнула кулаком по пластиковой полке, прикреплённой прямо под трёхмерным экраном с виртуальным помощником.
– Запрос вне моей компетенции, – безразлично-вежливо отозвалась голограмма миловидной девушки в деловом костюме.
– Ещё бы он был в твоей компетенции, кукла безмозглая!
– Благодарю за искреннее мнение. Глобалворк всегда с вами. Мы работаем для вас, – девушка улыбнулась, продемонстрировав безупречные зубы, и экран погас.
Я выругалась и отлипла от стойки. Теперь до следующего понедельника мне тут делать нечего. Впрочем, мне вообще нечего было тут делать. Тихо звякнул коммуникатор за ухом. Я коснулась нагретой поверхности, и перед глазами всплыл виртуальный экран.
– Смотри, какая древность, – хмыкнул кто-то у меня за спиной. – Интересно, на какой помойке она его нашла?
Я не позволила себе обернуться: мой коммуникатор неизменно вызывал подобную реакцию. Ему, и правда, самое место было в музее. Но это единственное, что я могла себе позволить: некропсионикам вроде меня противопоказаны вживленные в кости черепа аппараты. А более современные внешние устройства стоили совсем уж запредельных денег.
Зло оглянувшись на здание службы занятости, я сплюнула и шагнула на движущийся тротуар. «Чёрт с ними, с насмешниками. Зато деньги перевели!» Убедившись, что не спутала по своему обыкновению дорожки травалатора, я сфокусировала взгляд на экранчике и быстро раскидала скромную сумму по тревожно мигавшим красным колонкам счетов. Деньги закончились куда быстрее, чем раздражающая цветомузыка. «Интересно, – обречённо подумала я, смахивая экранчик в сторону, – что отрубят раньше, Глобалнет или горячую воду?»
«Мы рады сообщить вам, что срок выплаты пособия по безработице истекает восемнадцатого апреля сего года по всеобщему календарю, – проблеял коммуникатор, и я порадовалась, что хотя бы индивидуальный канал у него существует. Иначе половина пешеходов оказалась бы в курсе моих проблем. – Рекомендуем обратиться в службу занятости для поиска подходящих вакансий. Глобалворк всегда с вами. Мы...»
– Например, поселиться там, – проворчала я, заглушив осточертевший слоган «Мы работаем для вас!». Я уже хотела посмотреть следующее сообщение, но заботливый Глобалворк ещё не закончил.
«В случае вашего нежелания выбрать одну из предложенных нами вакансий рекомендуем обратиться в службу рекрутинга. Большой выбор военных специальностей для модификантов любого ранга. Модифицирунг при необходимости производится в кредит. Напоминаем, что тунеядство наказывается по закону принудительными работами на срок от пяти стандартных лет. Глобалворк всегда...»
– Да, да, всегда со мной! Куда ж от тебя деться, если ты расползся по изученной части Вселенной, как вездесущие тараканы! – буркнула я, смахнув экранчик в сторону. Охота просматривать десяток грозных предписаний оплатить всё сразу и желательно ещё вчера, прилетевших на почту, едва на счёт упали деньги от службы занятости, пропала бесследно.
На самом деле ситуация складывалась неприятная. В конце прошлого года я с гордостью получила сертификат некропсионика и предвкушала, как надолго покину закостеневшие в собственном благополучии планетки Кольца с их вездесущим Глобалворком. Но не тут-то было. Недаром сертификаты, подобные моему, одновременно со мной получили всего двое. И оба были капитанами собственных барж. Никто нигде не искал некропсионика. За год, прошедший с того счастливого дня, я видела всего две вакансии по своему профилю. И обе шли исключительно через модифицирунг и пожизненный кабальный контракт с Глобалворком, от которого я так мечтала сбежать.
Была ещё возможность на свой страх и риск наняться на одну из барж космических бродяг, но единственный раз, когда мне повезло найти такого капитана, окончился грандиозным фиаско. «Баба – некропсионик? – расхохотался толстый бородач. – Да быть такого не может!» И как я ни уверяла, что очень даже может, на следующий день баржа ушла в глубокий космос без меня. И без штатного некропсионика. Но мне от этого было ни холодно, ни жарко.
В конце концов один старый механик сжалился надо мной и объяснил, что будь я хоть семи пядей во лбу и обладай десятком специальностей, нормальный капитан меня всё равно никогда не возьмёт. Баржи с мёртвой командой болтаются в космосе годами. Живой экипаж всего десяток человек, которые успевают осточертеть друг другу до белых глаз и готовы сцепиться по любому поводу. Эти нюансы я знала и без его рассказов. А вот себя в качестве лучшего повода для корабельного бунта никогда не рассматривала. Как выяснилось, очень даже зря.
Четырнадцать месяцев, отведённые щедрым Глобалворком выпускникам лётного колледжа на поиски себя, истекали. Работу я так и не нашла, и мрачная перспектива модифицирунга из призрачной и нестрашной становилась всё более осязаемой.
Обругав махровый шовинизм, якобы давно изжитый нашим просвещённым обществом, я огляделась и убедилась, что как обычно пропустила нужный поворот. Мне нужно было в космопорт, а лента тротуара уносила меня всё дальше в центр. Второй день ходили слухи, что на орбите крутится баржа из глубокого космоса. Теоретически как раз сегодня у них должен был закончиться обязательный карантин. Это был хоть и небольшой, но шанс. И упускать его я не желала.
Опершись на ограждение, я на ходу перескочила с одного движущегося тротуара на другой, идущий в ангары космопорта. Заработала тем самым недовольный возглас ухоженной девицы в натуральных шелках, как раз выплывавшей из салона красоты. Впрочем, та вполне могла оказаться как моей ровесницей, так и годиться мне в бабушки. С тех пор как человечество выбралось из колыбели, медицина стала творить настоящие чудеса. Были бы на них деньги.
Огрызнувшись, я ускорила шаг, но не тут-то было. Чудеса за прошедшие с сего знаменательного события века научилась творить не только медицина. Не прошло и пяти минут, как у меня над головой завис катер Глобалконтроля.
– Индивид восемнадцать дробь семь КТР семьсот сорок девять, немедленно остановитесь и сойдите с ленты! Вы нарушили Правила пользования сетью тротуаров! Немедленно сойдите с ленты, или к вам будут применены соответствующие ограничительные действия.
Я даже не сразу сообразила, что обращаются именно ко мне, такой дикостью это прозвучало. Конечно, я нарушила какой-то там пункт. Но чтоб ради такой мелочи тут же примчался контроль?! С ленты на ленту люди скачут по сто раз на дню. Разве что совсем уж мелкие дети и древние старики не нарушают Правила, и то эта «законопослушность» исключительно вынужденная: силовые перила всё же надо перепрыгнуть. А тут на тебе!
Заскрипев зубами, я шагнула на неподвижный бордюр. Если уж контроль явился, то лучше послушаться по своей воле, чем под действием силовых нитей.
– Индивид восемнадцать дробь семь КТР семьсот сорок девять, мы рады сообщить вам, что вы арестованы за систематическое нарушение правил пользования сетью тротуаров. Вы признаёте свою вину?
Я молчала. Признать вину значило получить штраф и отправиться по своим делам. Вот только денег на оплату штрафа у меня не было. А за отказ исполнить приговор ускоренного суда наказание предусматривалось куда серьёзнее. Плавали, знаем. Но вот если не признавать... Тут возможны варианты.
– Я не признаю свою вину! – громко крикнула я, вполголоса присовокупив к официальному заявлению парочку гораздо менее официальных эпитетов.
– В таком случае вам необходимо проследовать с нами для дачи показаний, – тут же отозвался полицейский флаер, быстро укутывая меня силовым коконом.
Глава 2
Я прикрыла глаза, стараясь расслабиться. С тех пор как какие-то идиоты расковыряли парочку автоматических флаеров контроля под лозунгом «Свободу узникам режима!», потенциальных преступников транспортировали именно так: в силовом коконе под днищем. Ничего опасного, но любоваться проносящимися под тобой небоскрёбами и облаками, болтаясь в прозрачном мешке, удовольствие ниже среднего – тошнить начинает.
Оказалось, тошнит вне зависимости от того, видно, что там под тобой проносится, или нет. Одно хорошо, длилась прогулка всего несколько минут. Опорные точки контроля есть почти на каждом небоскрёбе. А уж там имелось всё необходимое от камер предварительного заключения до судьи. Виртуального, конечно, но от этого не менее справедливого. Впрочем, так утверждала социальная реклама, скалившаяся с каждой стены. Лично оценить справедливость виртуальных судей мне пока случай не представлялся.
– Расширим кругозор, – проворчала я, внезапно потеряв невидимую опору и плюхнувшись на пластиковое покрытие приёмной плоскости, со всех сторон окружённой висящими в воздухе лентами тротуаров.
В мою сторону тут же повернулись турели стационарных излучателей, а под ногами вспыхнули светящиеся стрелки, недвусмысленно намекая, где меня с нетерпением ждут. Неожиданно накатило раздражение: «А то я сама бы не догадалась, что идти надо в единственную здесь дверь, а не сигать через низкое ограждение крыши».
Приступ бунтарства прошёл быстро. В нашем мире всё было устроено так, чтобы исключить любую возможность ошибки. В том числе и проклятые стрелки, которые загорались даже в моей микроскопической квартирке, стоило только активировать режим туалета. Как будто без них я бы не нашла унитаз, выдвигающийся из стены в метре от меня.
«Чёртов рай для дегенератов», – подумала я, потирая основательно ушибленную пятую точку, и потопала к двери, мстительно наступая каждой стрелке на яркое остриё.
К моему удивлению, в стерильном помещении опорной точки я оказалась не одна. В углу, отделённая от меня едва заметно искрящейся решёткой, на откидной полке сидела какая-то девица и лениво ковыряла ногти пилочкой.
– Индивид восемнадцать дробь семь КТР семьсот сорок девять, отойдите к стене, – тут же ожил виртуальный помощник, на этот раз в форме офицера контроля.
Спорить смысла не было, и я сдвинулась в нужном направлении, туда, куда указывали предупредительные стрелочки. А вот дальше начались сюрпризы. Из стены с тихим шорохом выехала узкая полка с аккуратно сложенным тонким одеялом и тощей подушкой, а вокруг бесшумно выросли силовые решётки.
– Эй! Мы так не договаривались! – взвыла я, бросаясь вперёд.
Тонкие силовые полосы мягко окутали моё тело и так же нежно оттолкнули назад.
– В соответствии с глобальным законом о правонарушителях, – пояснил молодой человек на трёхмерном экране, – вы имеете право на обдумывание своего чистосердечного признания. В течение двадцати четырёх часов стандартного времени вы остаётесь наедине со своей совестью. Напоминаем, что чистосердечное признание – обязанность каждого законопослушного гражданина, а невыполнение гражданских обязанностей влечёт за собой наказание в соответствии с глобальным гражданским законодательством. Благодарим за сотрудничество. Глобалворк всегда с вами. Мы...
– ...осточертели всем до зубовного скрежета, – ухмыльнулась девица из соседней клетки, заглушив набивший оскомину слоган Глобалворка. – Что, птичка, будешь признаваться? А в чём, кстати?
Я впервые с того момента, как вошла в эту пластиковую коробку без окон, посмотрела ей в лицо.
– Ты?! – возмутилась я, узнав девицу, с которой столкнулась на ленте.
Паззл тут же сложился: вот кто, судя по всему, вызвал контроль!
– Ну да, – ещё шире улыбнулась она. – Снова свиделись.
– Стерва! – выплюнула я и плюхнулась на спальную полку, демонстративно глядя в сторону.
«Зато сэкономлю оплату за воздух дома...» – мелькнула в голове бредовая мысль.
«И пропустишь катер с орбиты», – мгновенно напомнил здравый смысл.
Я заскрипела зубами и метнула на девицу злобный взгляд: подвернулась же под ноги, паскуда!
– Класс, – хохотнула она. – Ты меня чуть с ленты не спихнула, испортила мне единственный отпускной день, и я же ещё и стерва.
– А ты на меня контроль натравила, – огрызнулась я. – Так что мы в расчёте.
– Я? Контроль? – натурально удивилась та. – Ничего подобного. Из игольника в тебя пульнула, это да. Но там же перила эти проклятые кругом. Промахнулась.
Она с заметным сожалением покачала головой.
– Из игольника?! – возмутилась я, но больше сказать ничего не успела.
– Индивид двести девятнадцать дробь четыре ГЛК пятьсот восемьдесят один, –ожил виртуальный помощник на стене. – Ваше чистосердечное признание зафиксировано. В соответствии с глобальным гражданским законодательством с вашего счёта будет списан стандартный штраф за стрельбу в неположенном месте. Лицензия на использование игольного пистолета и посещение крупных городов отзывается сроком на два стандартных года. Вы сможете забрать своё имущество по истечении этого срока. Благодарим за сотрудничество. Глобалворк всегда с ва...
– Какое чистосердечное?! Стой! Да чтоб тебе! – девица отшвырнула пилочку и погрозила кулаком в сторону потемневшего экрана.
Искрящиеся решётки в её углу погасли, а полка втянулась в стену. Да так быстро, что девушка чуть не шлёпнулась на пол.
Я невольно расхохоталась, глядя, как она пытается удержать равновесие на разъезжающихся в стороны высоченных каблуках.
– Смешно ей! А с меня кэп голову снимет! Не говоря уже о том, сколько эта консервная банка со счёта содрала!
– Всё равно пришлось бы платить, – пожала плечами я, чувствуя, как в душе поднимает голову чёрная зависть.
У этой расфуфыренной курицы, оказывается, была работа. И не где-нибудь, а в космосе. Кэпы у нас только там остались. Наверняка таскала подносы и крутила задницей в узкой форменной юбочке на каком-нибудь круизнике, вряд ли у этой фифы на что-то большее хватило бы ума. Хотя я бы и на это сейчас согласилась. Но кто на кого учился...
Я бросила на девицу мрачный взгляд и принялась пересчитывать светящиеся стрелки, приглашавшие её на выход.
– Ничего бы я не заплатила! – кипятилась та, бросая в сумочку всякие металлические мелочи, высыпавшиеся из раздаточного окна в стене, как только огласили приговор. – Отпустили бы под залог, как миленькие! Зато без депортации! Я же ещё до парикмахерской не добралась. И педикюр не сделала. И... А! Что с тобой говорить. Знала бы ты, каково это по пять лет в космосе болтаться!
– Если бы знала, то точно не страдала бы по маникюру, – фыркнула я.
– А ты у нас о космической романтике мечтаешь? – насмешливо протянула девица. – И куда ведут девичьи грёзы? На роскошный круизный лайнер, где в тебя влюбится самый крутой миллионер из первого класса?
– Я не для этого три года в лётке оттрубила! – парировала я. – Так что на твоих миллионеров не претендую!
– В лётке? – подскочила она, роняя сумку.
Прода от 23.07
ГЛАВА 3
– Ну да, – с долей законной гордости подтвердила я. – Сертификат с отличием.
– Да плевать мне на твои отличия, – фыркнула она. – Скажи мне, что ты псионик, и я поверю в судьбу.
– Верь, – я с ухмылкой закатала рукав, демонстрируя платиновую татуировку, которая, собственно, и являлась сертификатом.
– Боги! Я в вас верю! – завопила на весь опорный пункт ненормальная. – Тебя за что цапнули?
– Никто меня не кусал, – опешила я.
– Тьфу ты, темнота!
– Индивид двести девятнадцать дробь четыре ГЛК пятьсот восемьдесят один, напоминаем, что вам сроком на два года запрещено находиться в крупных городах...
– Да заткнись ты, жестянка! – отмахнулась девица, забыв о рассыпанных по полу безделушках. – Так, красавица, что тебе навешали?
