В остальном всё осталось по-прежнему: Кара Кюрт – телохранитель и опекун Арслана, Гючлю и Булут – бойцы одной из абордажных команд, как и положено обращающиеся к Лере и её дяде, первому помощнику капитана, на «вы». Валерий влился в гарем Леры как равный: он тренировал девушек, так как бойцом был не хуже, а может и лучше, чем Кара, участвовал в ежедневных кофепитиях (знал множество забавных историй и развлекал девушек). Но при этом добросовестно и грамотно выполнял свои обязанности помощника капитана, чем заслужил уважение команды «Рагузы».
Вот и сейчас Валерий Бегич, находился на мостике рядом с Лерой и Гораничем. Разглядывая турецкие галеры в подзорную трубу, он увидел балдеру бейлербея Арберии:
- Никак уважаемый эфенди куда-то собрался, раз поднял свой штандарт. Не ошибусь, если скажу, что он везёт что-то очень важное, очень хочется посмотреть – что это?
- Первый раз это были деньги, собранные как подать и почтенный бейлербей вёз их в Истанбул. Второй раз, он их даже не успел на корабль погрузить, мы успели это сделать раньше, правда, погрузили на другой корабль. Вполне возможно, что и сейчас у него в качестве груза что-то подобное, - ответила Лера и вздохнув сказала, - если второй раз всё было хорошо подготовлено, то в первый нам просто повезло. Бейлербей решил поохотиться и погнался за нами, но увлёкся и далеко оторвался от своей охраны. Но сейчас их слишком много, аж девять и они идут достаточно кучно, нападать на них даже с нашими длинными пушками, безумие! Пусть мы одну утопим, ну две, три, остальные нас массой задавят! Вообще-то мы можем подойти на расстояние выстрела, нашего выстрела, несколько раз по ним выпалить и когда они перестроятся, чтоб нас атаковать, уйти. Оторваться от них мы сможем, они на вёслах, мы на парусах, поэтому идем гораздо быстрее, но какая нам будет польза от этой атаки?
Дмитар ничего не сказал, только пожал плечами, Лера высказала то, что и так было ясно, так зачем что-то ещё добавлять? Валерий, как-то хитро улыбнулся и сказал:
- Это всё верно, но всё же, почему бы нам не выяснить на что способна «Рагуза» и её длинные пушки? Когда ещё такой случай представится? Если мы, как я уже предлагал, пользуясь своим преимуществом в скорости, пройдём вдоль их колонны и используя наши дальнобойные пушки, немного постреляем? А если они попытаются нас атаковать, сразу уйдём, не подпуская эти галеры к себе на расстояние выстрела их пушек. Но можно сделать и по-другому, их адмирал, или кто там командует этими кораблями, допустил ошибку, выбрав такое построение, видите как растянулся строй их кораблей? Этим мы и воспользуемся: подойдём к последнему кораблю и утопим его, ну, может не утопим – хорошо повредим, да именно повредим – топить долго, а потом посмотрим – что предпримут остальные.
Лера, Горанчич и Скетушский (он перешёл на «Рагузу» и командовал здесь абордажными командами) вопросительно уставились на Валерия, а тот продолжил:
- Всё зависти от того, кто командует тем отрядом, если кто-то из адмиралов, то он развернёт корабли, чтоб дать отпор наглецам, посмевшим напасть на конвой. Если же сам бейлербей, то он даст команду – уходить как можно быстрее, сам же, постарается сразу уйти, прикрываясь остальными кораблями, можно сказать, бросив их. Вот, мы и устроим бучу, когда же галера бейлербея уйдёт далеко вперёд, догоним её и… нет, захватывать не будем, сделаем так, как однажды поступила Лера: перегрузим к себе всё ценное и…
- Уйдём с добычей, - усмехнулся Горанич. И продолжая широко улыбаться, кивнул, - я сам не участвовал, слышал от Држезича как тогда облапошили бейлербея и как до самой Венеции угощали того хитрого венецианца кофе. Что ж, господин Бегич, вы предложили, вы и командуйте, - Горанич хитро посмотрел на Валерия, мол, сейчас и посмотрим какой из тебя командир. Многих, в том числе и Горанича удивило внезапное появление дяди Леры, а вот в том, что она назначила его помощником капитана своего нового флагманского корабля, ничего удивительного не было. Для всех не было, но только не для Дмитара Горанича, который хоть и не был другом Мирко Држезича, но знал его раньше и неоднократно бывая в Рагузе, видел там Валерию Джунтович. Горанич знал, что хоть Лера не из простых, но никак не княжна Бегич, следовательно, у неё не может быть никаких таких родственников. Но с другой стороны, этот Валерий, подобранный в Аль-Искандерии как раз мог быть каким-то родственником князя Бегича, попавшем в плен к туркам и который решил подыграть Лере, руководствуясь какими-то своими целями. Какими? Это Горанича интересовало в последнюю очередь, но вот то, что человек, которого он не знал, стал его помощником, немного, да что там немного – довольно сильно, напрягало. А тут появился случай проверить способности этого отпрыска княжеского рода: если всё будет хорошо – то это вполне достойный человек, если же что-то пойдёт не так, то всегда можно будет вмешаться.
«Рагуза» просигналив на «Звезду» чтоб та отстала и ушла в сторону, но при этом оставалась в пределах видимости, догнала последнюю турецкую галеру, сместившись немного в сторону, так, чтоб было видно, кто напал на турецкий конвой и открыла огонь из носовых пушек. Горанич поинтересовался, мол, не слишком ли близко подошли к туркам? Ведь остальные могут развернуться и прийти на помощь атакованной галере. На что Валерий ответил:
- Вот это и надо проверить, от того как поступят остальные, зависят наши дальнейшие действия. Я не могу планировать атаку, так как не знаю, что они предпримут в ответ, вот сейчас и посмотрим.
Длинные пушки – грозное оружие, но слишком тяжёлое и громоздкое, вот поэтому на корабли их не ставят, если заряжать их не намного дольше чем обычные, те, что устанавливаются на кораблях, то вес и отдача после выстрела – рано или поздно разрушат палубу. Горан Транкович, кораблестроитель новатор, о котором с уверенностью можно сказать – гений, опередивший своё время, не только особым образом укрепил площадки, где этих гигантов установили, но ещё придумал систему противовесов и компенсаторов, гасящих отдачу и позволяющих быстро наводить пушки на цель. Ещё одно изобретение Транковича, ускоряло довольно трудоёмкий процесс заряжания этих пушек, что позволило увеличить темп стрельбы.
С турецкой галеры успели сделать три выстрела, впрочем, ядра до «Рагузы» не долетели, а вот её длинные пушки дали четыре залпа, не все ядра попали, но у галеры была полностью разбита корма. Лишившаяся руля, неуправляемая каторга, набирая воду, не просто потеряла ход, она совсем остановилась. А «Рагуза» перенесла огонь на следующую галеру, та продержалась дольше, для того, чтоб вывести из строя и её, потребовалось – шесть залпов. Конечно, для того чтоб утопить турецкие каторги, пришлось бы потратить больше ядер, а может, ещё и бомбами стрелять. Но задача была не топить галеры (это отняло бы время, позволившее остальным галерам перестроиться для отпора), а, только разбив рули (естественно, корму тоже) возможности маневрировать. Турецкий адмирал, или кто там командовал османами, поступил так, как и предполагал Валерий, он приказал увеличить скорость, о чём свидетельствовали участившиеся удары барабанов, задающих темп гребцам. Мало того, на галерах ещё и паруса поставили. Глядя на эти действия турок, Валерий сказал:
- Что и следовало доказать: их корабли растянулись ещё больше чем раньше и если мы атакуем какую-нибудь галеру, остальным будет трудно прийти ей на помощь, они могут просто не успеть. А мы им ещё больше усложним эту задачу. Канониры! Калёными ядрами по парусам!
Выполняя команду Валерия, длинные пушки «Рагузы», идущей параллельным курсом с турецкими галерами, начали стрелять калёными ядрами. Расстояние было достаточно велико и не все ядра попали в цель (несколько даже не долетело, уж очень большое было расстояние), но и тех, что попали, хватило, чтоб паруса на всех галерах загорелись, а на некоторых каторгах не только паруса. Нет ничего страшнее на море, чем пожар, разве, что тогда, когда корабль уже тонет. Туркам уже не было до корабля быстро идущего вдоль колонны их конвоя. «Рагуза» нагнав первую галеру, не стала её обстреливать (был дан только один залп – картечью вдоль палубы), а сразу пошла на абордаж. Как только усиленный форштевень «Рагузы» ударил турецкую галеру в корму, на палубу каторги посыпались абордажники Леры. Раньше всех, грозно размахивая саблей и вращая глазами, на турецкую галеру прыгнул Валерий. За ним, чуть приотстав, Гючлю и Булут (эти трое смели тот десяток аскеров, что находился на юте галеры), за ними, под командой Скетушского первая команда абордажников вооружённых, по совету Валерия, восьмью пистолетами (два в руках, остальные в специальной перевязи). Частая стрельба из пистолетов заставила отшатнуться аскеров, которые укрывшись за кормовой надстройкой, не попали под картечь. Но надо отдать аскерам должное, те, кто уцелел яростно атаковали ворвавшихся на их корабль. К этим аскерам присоединились их товарищи поднявшиеся с нижней палубы, в ход пошли сабли. Пока шла схватка на палубе, вторая абордажная команда проникла в помещения кормовой надстройки и те, что были под ней. Находящиеся там воины (а судя по оружию и кольчугам на них надетых, это были непростые аскеры), были, хоть с трудом, но перебиты и бойцы второй абордажной команды перекрыли проход на корму. Абордажники из третьей команды в бою не участвовала, они были заняты переноской на «Рагузу» того, что было в кормовых каютах. Тут командовала Лера, вернее даже не она, а Зухра, Дениз и Наиля. Румани, Линь и Винь, в этом не участвовали, они остались на Отхоное.
Румани не могла оставить Фабио наедине с его горем, а Линь и Винь готовили тело Джузеппе Винети к перевозки в Венецию. Фабио хотел похоронить отца в фамильном склепе, поэтому надо было довезти тело до Венеции, что в жарком климате сделать довольно трудно, так как путь занял бы не меньше недели. Линь предложила забальзамировать тело сенатора, теперь она с сестрой этим занималась. Остальные девушки, вызволенные из гаремов в Аль-Искандерии, тоже остались на Отхоное, не пожелав участвовать в ходовых испытаниях «Рагузы». Вот так и получилось, что из всего «гарема» Леры, её сопровождали только Зухра, Дениз и Наиля. На «Рагузе» не успели как следует оборудовать помещение «гарема», вообще-то Горанич об этом позаботился и адмиральским салоном была самая большая каюта с выходами на кормовой балкон, к этой каюте примыкали ещё две, поменьше. То есть – помещение было, но не обставлено соответствующим образом, вот девушки и гребли с турецкой галеры всё подряд, вернее показывали, что брать, носили-то не они. Но если девушек в первую очередь интересовали ковры и посуда, то Лера уделила больше внимания большим кожаным мешкам. Когда забирали последний мешок (девушки успели утащить всё им понравившееся раньше), Лера свистнула. Тучный турок, который сразу поднял руки (он и ещё четверо) и всё это время стоявший, прижавшись к стене, не выдержал и закричал:
- Неверные! Аллах всё видит и накажет вас, а султан велит казнить! Жестоко казнить! Будете смерти как милости просить!
- Аллах всё видит, но редко вмешивается. Вот поэтому - на Аллаха надейся, но ишака привязывай, а мешки потуже завязывай, в смысле – прячь, - произнёс чернобородый мужчина, появившийся в каюте, он туда зашёл через широкий проём, одновременно служивший окном и пушечным портом. Обращаясь к Лере, спросил: - Закончили уже? Гарему понравилось?
- Да, мой адмирал! Гарем доволен! – вытянулась Лера, подмигнув мужчине. Тот, тоже подмигнув девушке и напустив на себя строгий вид, сказал:
- Вот, как я говорил, так и получилась. Князь Бегич дурного не посоветует. Если у вас всё, то уходим.
Лера незаметно кивнула в сторону стоящих у стены турок, словно спрашивая – что с ними делать. Валерий тоже не заметно покачал головой, показывая, чтоб их не трогали. Лера, преувеличенно почтительно поклонилась, но подмигнуть не забыла. Ещё раз поклонившись, девушка сказала:
- Да, князь! Вы как всегда правы! Надо уходить!
Мужчина улыбнулся и оглушительно свистнул, подождав пока все уйдут из большой каюты, тоже её покинул. Но прежде чем перепрыгнуть, на начавший удаляться корабль, погрозил пальцем богато одетым туркам, стоящим у стены с поднятыми руками.
Самый тучный и богато одетый турок, увидев, что корабль напавших на его галеру удаляется, разразился бранью, впрочем, руки он не опустил и говорил, хоть и темпераментно, но не громко. Второй, худощавый, опустил руки и глядя на удаляющуюся «Рагузу» тихо произнёс:
- Брань в адрес этого пирата не спасёт от шёлкового шнурка, уж слишком велика провинность – третий раз потеряно джизье, собранное с провинции. Для Высокого порога важно то, что деньги не поступили в казну, а по какой причине это произошло – совсем не интересно.
- Что вы там говорите? – раздражённо произнёс тучный турок, опуская руки. Худощавый, чуть улыбнувшись, ответил:
- Я говорю, что теперь известно – кто такой этот адмирал Бегич. Слухи о том, что это девушка, оказались только слухами. Непонятно – почему они возникли и почему им верили, ведь было же известно о гареме этого пирата, а это неоднозначно указывает на то, что он мужчина. Да, девицы из этого гарема – непростые девушки, это видно по тому, как они держаться: лица не закрывают, одеты по-мужски. Да и вооружены они получше, чем многие наши аскеры. Я склонен думать, что это не только гарем этого Бегича, но и такая оригинальная охрана. Неудивительно, что одну из этих решительных девиц и принимали за главаря этих пиратов. Но теперь-то мы знаем, что и как. Это знание надо как можно быстрее донести до капудан-паши, с пиратством этого Бегича надо решительно покончить! И сделать это как можно быстрее!
- Да, да, непременно! – вскричал тучный турок и, обращаясь к худощавому, с жаром продолжил, - обязательно о художествах этого Бегича надо доложить капудан-паше! Не только ему, опасность продолжение деятельности этого пирата надо донести до высокого дивана! Надо это всё как можно более убедительно изложить! Мы вернёмся в Дуррес и подготовим соответствующее послание!
- Да, эфенди, вы совершенно правы, об этом надо сообщить как можно быстрее! – поддержал тучного турка худощавый и продолжая улыбаться добавил, - но возвращение в Дуррес и подготовка послания займёт довольно много времени, к тому же его надо ещё доставить в Истанбул, а это тоже не быстро. Не лучше ли будет, если вы, эфенди, сами доложите всё это не только высокому дивану, но и самому султану. Попутно объясните - почем вашем бейлике до сих пор не собран джизьё. Ведь вы постоянно докладываете о труднорстях, возникающих при его сборе. А как оказалось джизье был собран и, как нам удалось выяснить, неоднократно, но вами потерян, как это происходит мы увидели. Джизье собирается, но не поступает в казну. А это свидетельствует о некомпетентности или халатности, если не больше, правителя бейлика!
- Джизье собран в полном объёме! Деньги и другие ценности везли в Истанбул, но… вы же сами, казаскер Буртум, были свидетелем того, что…
- Был, видел и меня очень удивило то, что подобное происходит третий раз. Если два таких происшествия можно считать случайностью, то три – это уже закономерность.
Вот и сейчас Валерий Бегич, находился на мостике рядом с Лерой и Гораничем. Разглядывая турецкие галеры в подзорную трубу, он увидел балдеру бейлербея Арберии:
- Никак уважаемый эфенди куда-то собрался, раз поднял свой штандарт. Не ошибусь, если скажу, что он везёт что-то очень важное, очень хочется посмотреть – что это?
- Первый раз это были деньги, собранные как подать и почтенный бейлербей вёз их в Истанбул. Второй раз, он их даже не успел на корабль погрузить, мы успели это сделать раньше, правда, погрузили на другой корабль. Вполне возможно, что и сейчас у него в качестве груза что-то подобное, - ответила Лера и вздохнув сказала, - если второй раз всё было хорошо подготовлено, то в первый нам просто повезло. Бейлербей решил поохотиться и погнался за нами, но увлёкся и далеко оторвался от своей охраны. Но сейчас их слишком много, аж девять и они идут достаточно кучно, нападать на них даже с нашими длинными пушками, безумие! Пусть мы одну утопим, ну две, три, остальные нас массой задавят! Вообще-то мы можем подойти на расстояние выстрела, нашего выстрела, несколько раз по ним выпалить и когда они перестроятся, чтоб нас атаковать, уйти. Оторваться от них мы сможем, они на вёслах, мы на парусах, поэтому идем гораздо быстрее, но какая нам будет польза от этой атаки?
Дмитар ничего не сказал, только пожал плечами, Лера высказала то, что и так было ясно, так зачем что-то ещё добавлять? Валерий, как-то хитро улыбнулся и сказал:
- Это всё верно, но всё же, почему бы нам не выяснить на что способна «Рагуза» и её длинные пушки? Когда ещё такой случай представится? Если мы, как я уже предлагал, пользуясь своим преимуществом в скорости, пройдём вдоль их колонны и используя наши дальнобойные пушки, немного постреляем? А если они попытаются нас атаковать, сразу уйдём, не подпуская эти галеры к себе на расстояние выстрела их пушек. Но можно сделать и по-другому, их адмирал, или кто там командует этими кораблями, допустил ошибку, выбрав такое построение, видите как растянулся строй их кораблей? Этим мы и воспользуемся: подойдём к последнему кораблю и утопим его, ну, может не утопим – хорошо повредим, да именно повредим – топить долго, а потом посмотрим – что предпримут остальные.
Лера, Горанчич и Скетушский (он перешёл на «Рагузу» и командовал здесь абордажными командами) вопросительно уставились на Валерия, а тот продолжил:
- Всё зависти от того, кто командует тем отрядом, если кто-то из адмиралов, то он развернёт корабли, чтоб дать отпор наглецам, посмевшим напасть на конвой. Если же сам бейлербей, то он даст команду – уходить как можно быстрее, сам же, постарается сразу уйти, прикрываясь остальными кораблями, можно сказать, бросив их. Вот, мы и устроим бучу, когда же галера бейлербея уйдёт далеко вперёд, догоним её и… нет, захватывать не будем, сделаем так, как однажды поступила Лера: перегрузим к себе всё ценное и…
- Уйдём с добычей, - усмехнулся Горанич. И продолжая широко улыбаться, кивнул, - я сам не участвовал, слышал от Држезича как тогда облапошили бейлербея и как до самой Венеции угощали того хитрого венецианца кофе. Что ж, господин Бегич, вы предложили, вы и командуйте, - Горанич хитро посмотрел на Валерия, мол, сейчас и посмотрим какой из тебя командир. Многих, в том числе и Горанича удивило внезапное появление дяди Леры, а вот в том, что она назначила его помощником капитана своего нового флагманского корабля, ничего удивительного не было. Для всех не было, но только не для Дмитара Горанича, который хоть и не был другом Мирко Држезича, но знал его раньше и неоднократно бывая в Рагузе, видел там Валерию Джунтович. Горанич знал, что хоть Лера не из простых, но никак не княжна Бегич, следовательно, у неё не может быть никаких таких родственников. Но с другой стороны, этот Валерий, подобранный в Аль-Искандерии как раз мог быть каким-то родственником князя Бегича, попавшем в плен к туркам и который решил подыграть Лере, руководствуясь какими-то своими целями. Какими? Это Горанича интересовало в последнюю очередь, но вот то, что человек, которого он не знал, стал его помощником, немного, да что там немного – довольно сильно, напрягало. А тут появился случай проверить способности этого отпрыска княжеского рода: если всё будет хорошо – то это вполне достойный человек, если же что-то пойдёт не так, то всегда можно будет вмешаться.
«Рагуза» просигналив на «Звезду» чтоб та отстала и ушла в сторону, но при этом оставалась в пределах видимости, догнала последнюю турецкую галеру, сместившись немного в сторону, так, чтоб было видно, кто напал на турецкий конвой и открыла огонь из носовых пушек. Горанич поинтересовался, мол, не слишком ли близко подошли к туркам? Ведь остальные могут развернуться и прийти на помощь атакованной галере. На что Валерий ответил:
- Вот это и надо проверить, от того как поступят остальные, зависят наши дальнейшие действия. Я не могу планировать атаку, так как не знаю, что они предпримут в ответ, вот сейчас и посмотрим.
Длинные пушки – грозное оружие, но слишком тяжёлое и громоздкое, вот поэтому на корабли их не ставят, если заряжать их не намного дольше чем обычные, те, что устанавливаются на кораблях, то вес и отдача после выстрела – рано или поздно разрушат палубу. Горан Транкович, кораблестроитель новатор, о котором с уверенностью можно сказать – гений, опередивший своё время, не только особым образом укрепил площадки, где этих гигантов установили, но ещё придумал систему противовесов и компенсаторов, гасящих отдачу и позволяющих быстро наводить пушки на цель. Ещё одно изобретение Транковича, ускоряло довольно трудоёмкий процесс заряжания этих пушек, что позволило увеличить темп стрельбы.
С турецкой галеры успели сделать три выстрела, впрочем, ядра до «Рагузы» не долетели, а вот её длинные пушки дали четыре залпа, не все ядра попали, но у галеры была полностью разбита корма. Лишившаяся руля, неуправляемая каторга, набирая воду, не просто потеряла ход, она совсем остановилась. А «Рагуза» перенесла огонь на следующую галеру, та продержалась дольше, для того, чтоб вывести из строя и её, потребовалось – шесть залпов. Конечно, для того чтоб утопить турецкие каторги, пришлось бы потратить больше ядер, а может, ещё и бомбами стрелять. Но задача была не топить галеры (это отняло бы время, позволившее остальным галерам перестроиться для отпора), а, только разбив рули (естественно, корму тоже) возможности маневрировать. Турецкий адмирал, или кто там командовал османами, поступил так, как и предполагал Валерий, он приказал увеличить скорость, о чём свидетельствовали участившиеся удары барабанов, задающих темп гребцам. Мало того, на галерах ещё и паруса поставили. Глядя на эти действия турок, Валерий сказал:
- Что и следовало доказать: их корабли растянулись ещё больше чем раньше и если мы атакуем какую-нибудь галеру, остальным будет трудно прийти ей на помощь, они могут просто не успеть. А мы им ещё больше усложним эту задачу. Канониры! Калёными ядрами по парусам!
Выполняя команду Валерия, длинные пушки «Рагузы», идущей параллельным курсом с турецкими галерами, начали стрелять калёными ядрами. Расстояние было достаточно велико и не все ядра попали в цель (несколько даже не долетело, уж очень большое было расстояние), но и тех, что попали, хватило, чтоб паруса на всех галерах загорелись, а на некоторых каторгах не только паруса. Нет ничего страшнее на море, чем пожар, разве, что тогда, когда корабль уже тонет. Туркам уже не было до корабля быстро идущего вдоль колонны их конвоя. «Рагуза» нагнав первую галеру, не стала её обстреливать (был дан только один залп – картечью вдоль палубы), а сразу пошла на абордаж. Как только усиленный форштевень «Рагузы» ударил турецкую галеру в корму, на палубу каторги посыпались абордажники Леры. Раньше всех, грозно размахивая саблей и вращая глазами, на турецкую галеру прыгнул Валерий. За ним, чуть приотстав, Гючлю и Булут (эти трое смели тот десяток аскеров, что находился на юте галеры), за ними, под командой Скетушского первая команда абордажников вооружённых, по совету Валерия, восьмью пистолетами (два в руках, остальные в специальной перевязи). Частая стрельба из пистолетов заставила отшатнуться аскеров, которые укрывшись за кормовой надстройкой, не попали под картечь. Но надо отдать аскерам должное, те, кто уцелел яростно атаковали ворвавшихся на их корабль. К этим аскерам присоединились их товарищи поднявшиеся с нижней палубы, в ход пошли сабли. Пока шла схватка на палубе, вторая абордажная команда проникла в помещения кормовой надстройки и те, что были под ней. Находящиеся там воины (а судя по оружию и кольчугам на них надетых, это были непростые аскеры), были, хоть с трудом, но перебиты и бойцы второй абордажной команды перекрыли проход на корму. Абордажники из третьей команды в бою не участвовала, они были заняты переноской на «Рагузу» того, что было в кормовых каютах. Тут командовала Лера, вернее даже не она, а Зухра, Дениз и Наиля. Румани, Линь и Винь, в этом не участвовали, они остались на Отхоное.
Румани не могла оставить Фабио наедине с его горем, а Линь и Винь готовили тело Джузеппе Винети к перевозки в Венецию. Фабио хотел похоронить отца в фамильном склепе, поэтому надо было довезти тело до Венеции, что в жарком климате сделать довольно трудно, так как путь занял бы не меньше недели. Линь предложила забальзамировать тело сенатора, теперь она с сестрой этим занималась. Остальные девушки, вызволенные из гаремов в Аль-Искандерии, тоже остались на Отхоное, не пожелав участвовать в ходовых испытаниях «Рагузы». Вот так и получилось, что из всего «гарема» Леры, её сопровождали только Зухра, Дениз и Наиля. На «Рагузе» не успели как следует оборудовать помещение «гарема», вообще-то Горанич об этом позаботился и адмиральским салоном была самая большая каюта с выходами на кормовой балкон, к этой каюте примыкали ещё две, поменьше. То есть – помещение было, но не обставлено соответствующим образом, вот девушки и гребли с турецкой галеры всё подряд, вернее показывали, что брать, носили-то не они. Но если девушек в первую очередь интересовали ковры и посуда, то Лера уделила больше внимания большим кожаным мешкам. Когда забирали последний мешок (девушки успели утащить всё им понравившееся раньше), Лера свистнула. Тучный турок, который сразу поднял руки (он и ещё четверо) и всё это время стоявший, прижавшись к стене, не выдержал и закричал:
- Неверные! Аллах всё видит и накажет вас, а султан велит казнить! Жестоко казнить! Будете смерти как милости просить!
- Аллах всё видит, но редко вмешивается. Вот поэтому - на Аллаха надейся, но ишака привязывай, а мешки потуже завязывай, в смысле – прячь, - произнёс чернобородый мужчина, появившийся в каюте, он туда зашёл через широкий проём, одновременно служивший окном и пушечным портом. Обращаясь к Лере, спросил: - Закончили уже? Гарему понравилось?
- Да, мой адмирал! Гарем доволен! – вытянулась Лера, подмигнув мужчине. Тот, тоже подмигнув девушке и напустив на себя строгий вид, сказал:
- Вот, как я говорил, так и получилась. Князь Бегич дурного не посоветует. Если у вас всё, то уходим.
Лера незаметно кивнула в сторону стоящих у стены турок, словно спрашивая – что с ними делать. Валерий тоже не заметно покачал головой, показывая, чтоб их не трогали. Лера, преувеличенно почтительно поклонилась, но подмигнуть не забыла. Ещё раз поклонившись, девушка сказала:
- Да, князь! Вы как всегда правы! Надо уходить!
Мужчина улыбнулся и оглушительно свистнул, подождав пока все уйдут из большой каюты, тоже её покинул. Но прежде чем перепрыгнуть, на начавший удаляться корабль, погрозил пальцем богато одетым туркам, стоящим у стены с поднятыми руками.
Самый тучный и богато одетый турок, увидев, что корабль напавших на его галеру удаляется, разразился бранью, впрочем, руки он не опустил и говорил, хоть и темпераментно, но не громко. Второй, худощавый, опустил руки и глядя на удаляющуюся «Рагузу» тихо произнёс:
- Брань в адрес этого пирата не спасёт от шёлкового шнурка, уж слишком велика провинность – третий раз потеряно джизье, собранное с провинции. Для Высокого порога важно то, что деньги не поступили в казну, а по какой причине это произошло – совсем не интересно.
- Что вы там говорите? – раздражённо произнёс тучный турок, опуская руки. Худощавый, чуть улыбнувшись, ответил:
- Я говорю, что теперь известно – кто такой этот адмирал Бегич. Слухи о том, что это девушка, оказались только слухами. Непонятно – почему они возникли и почему им верили, ведь было же известно о гареме этого пирата, а это неоднозначно указывает на то, что он мужчина. Да, девицы из этого гарема – непростые девушки, это видно по тому, как они держаться: лица не закрывают, одеты по-мужски. Да и вооружены они получше, чем многие наши аскеры. Я склонен думать, что это не только гарем этого Бегича, но и такая оригинальная охрана. Неудивительно, что одну из этих решительных девиц и принимали за главаря этих пиратов. Но теперь-то мы знаем, что и как. Это знание надо как можно быстрее донести до капудан-паши, с пиратством этого Бегича надо решительно покончить! И сделать это как можно быстрее!
- Да, да, непременно! – вскричал тучный турок и, обращаясь к худощавому, с жаром продолжил, - обязательно о художествах этого Бегича надо доложить капудан-паше! Не только ему, опасность продолжение деятельности этого пирата надо донести до высокого дивана! Надо это всё как можно более убедительно изложить! Мы вернёмся в Дуррес и подготовим соответствующее послание!
- Да, эфенди, вы совершенно правы, об этом надо сообщить как можно быстрее! – поддержал тучного турка худощавый и продолжая улыбаться добавил, - но возвращение в Дуррес и подготовка послания займёт довольно много времени, к тому же его надо ещё доставить в Истанбул, а это тоже не быстро. Не лучше ли будет, если вы, эфенди, сами доложите всё это не только высокому дивану, но и самому султану. Попутно объясните - почем вашем бейлике до сих пор не собран джизьё. Ведь вы постоянно докладываете о труднорстях, возникающих при его сборе. А как оказалось джизье был собран и, как нам удалось выяснить, неоднократно, но вами потерян, как это происходит мы увидели. Джизье собирается, но не поступает в казну. А это свидетельствует о некомпетентности или халатности, если не больше, правителя бейлика!
- Джизье собран в полном объёме! Деньги и другие ценности везли в Истанбул, но… вы же сами, казаскер Буртум, были свидетелем того, что…
- Был, видел и меня очень удивило то, что подобное происходит третий раз. Если два таких происшествия можно считать случайностью, то три – это уже закономерность.
