Атоша вздохнула – девушка поняла, что сестру не переубедишь, тем более что уже всё заказано, только поинтересовалась – что за спектакль. Тоша, пожав плечами, равнодушно ответила, что какой-то балет. А вот Атиша после второго вопроса – что за балет и что за театр – пришла в восторг:
- Это же лучший театр Империи! Туда попасть почти невозможно! Там билеты расписаны на полгода вперёд!
- А ты откуда знаешь? – подозрительно поинтересовалась Тоша, сделав страшные глаза. Атиша обняла сестру и молча к ней прижалась. Атоша погладила Тишу по голове и сказала:
- Я же вижу, что тебе грустно, вот я и хотела как-то тебя развлечь. Ты же когда-то, еще в Киневе, упоминала об этом театре и об этом балете. Но если тебе не понравится, я сожгу их театр! Вместе с актёрами!
Тоша произнесла это грозным голосом, продолжая делать страшные глаза. Тиша засмеялась, засмеялась и Тоша, довольная тем, что как-то развеяла грусть сестры. А Атиша, отсмеявшись, серьёзно сказала:
- Понравится, очень понравится! Не надо устраивать тут погром, хотя… Знаешь, у меня такое чувство, что ты, чтоб меня развеселить, сожжёшь театр и пол этого города в придачу!
- А разве это не стоит твоей улыбки? – столь же серьёзно спросила-ответила Атоша.
Императорская ложа в Нариинском театре, или попросту Нариинке, находилась по центру яруса театральных балконов. Слева и справа от неё располагались балкончики для почётных гостей, важных, но тех, кто не был допущен (или не поместился) в императорскую ложу, которая была отделена от остального зала и других балконов так, чтоб в неё нельзя было из них перебраться, опять же – надо было и охрану обеспечить. Расположение императорской ложи было таково, что Император мог рассмотреть, кто с ним рядом сидит, но он сам и его гости могли скрыться в глубине своей ложи, оставаясь невидимым для тех, кого рассматривал. В этот раз зал был забит, но не обычной публикой, а лучшими людьми Империи, ведь на балетном представлении присутствовал сам Император с семьёй! Не со всей, а только с супругой и старшими дочками. В правой ложе сидели вечные соперники: военный и морской министры, с жёнами и адъютантами (место позволяло), а вот в левой… Там находились всего две девушки, очень красивые, в скромных, но дорогих платьях, это было видно по ткани и манере пошива, так шили только в одном ателье-мастерской и брали там очень дорого! Потому как шили там только для высочайших особ и к ним приближённых (ещё и тем, кто мог заплатить большие деньги). По прибытии в северную столицу Империи Тоша, наведя соответствующие справки, обратилась в то ателье, где и заказала несколько платьев для себя и сестры. Кроме дорогих платьев на девушках были украшения из брильянтов (их Тоша заказала ещё в Киневе), которые не уступали тем, что были на Императрице. Эти девушки, занимающие вдвоём целую ложу, рассчитанную на добрый десяток человек, вызвали бурю обсуждений как в зале, так и на других театральных балкончиках.
Первое действие Атиша смотрела, затаив дыхание, ей очень понравилось. Понравилось и Тоше, но происходящее на сцене не мешало ей слушать то, что говорили в общем зале, на балкончиках и на большом балконе, занимавшем третий ярус. А судя по разговорам, девушки, занимавшие левую от императорской ложу, интересовали собравшуюся публику едва ли больше чем то, что происходило на сцене. Внимание Тоши привлёк разговор двух молодых людей в зале.
- Какие красавицы! Замойский рассказывал мне, что они бывшие циркачки! Странно, что они сидят рядом с Императором! За что им такая честь? Одни занимают целую ложу! – говорил один из офицеров, в театральный бинокль рассматривавший не то что происходило на сцене, а левую от императорской ложу.
- Они принцессы в изгнании. Принцессы из очень далёкой страны. Судя по их нарядам и украшениям, они не бедствуют. Да и остановились они в самой шикарной гостинице, сняв лучшие апартаменты, а это, знаете ли, князь, очень недёшево! Мало кто может позволить себе подобное! – ответил офицер, сидящий рядом с тем, кто заинтересовался сёстрами.
- Вы меня заинтриговали, я непременно должен с ними познакомиться!
- Если Замойский вам о них рассказывал, то он должен был поведать, каким конфузом закончилась его попытка с ними познакомиться, хотя…
- Что хотя? – заинтересовался тот, к кому собеседник обращался по титулу. Его товарищ продолжил:
- Познакомился не Замойский, а Футоркин. Девушки держались просто, не как неприступные аристократки. Светленькая чудесно играет на гитаре и поёт, они даже спели с Футоркиным дуэтом, а…
- Футоркин, он же не знатен, из разночинцев, а то, что эта девица предпочла его, а не дворянина Замойского, свидетельствует только об отсутствии у неё вкуса и воспитания, может, в далёкой стране воспитанию принцесс не уделяют должного внимания. Думаю, перед моим обаянием ей не устоять!
Князь поднялся, как раз объявили антракт, и направился к выходу из зала, не слушая, что попытался сказать ему вдогонку его товарищ. Тот повернулся к другому своему соседу и предложил ему и его даме:
- Хотите посмотреть, как с нашего князя собьют спесь, жаль, что мы не увидим всего, но, думаю, финал будет зрелищным.
Оба офицера и дама одного из них направились вслед за князем.
- К нам идёт очередной гость с целью произвести впечатление, обаять и… Думаю, подобные попытки надо пресекать в корне, чтоб, если кому ещё вздумается, повторять неповадно было! – произнесла Тоша, когда опустился занавес и в зале зажёгся свет. Обе девушки развернулись и сместились ко входу, так чтоб в зале не было видно, что в ложе происходит. Через несколько минут дверь распахнулась и на пороге возник затянутый в парадный мундир, молодой офицер, державший в одной руке большой букет роз, в другой – бутылку шампанского. Глянув на улыбающихся девушек (Атиша улыбалась только чуть-чуть, а вот Тоша – радостно скалилась, словно собиралась вошедшего укусить), молодой человек, видимо, остался доволен. Изобразив лёгкий поклон, блестящий офицер (как сказала потом Тоша - действительно блестел в некоторых местах) напористо заговорил:
- Разрешите представиться! Князь Бранитский третий! Увидев таких красавиц, я не смог остаться равнодушным и пройти мимо! Поэтому я здесь, чтоб засвидетельствовать своё почтение и высказать восхищение неземной красотой, разрешите вручить этот скромный букет…
- Третий? – прервала напыщенную речь князя Тоша и строго начала допытываться: - А где ещё два? Куда вы их дели? Признавайтесь! Вы должны знать, что чистосердечное признание облегчает вину, в некоторых случаях. Но вижу, что это не тот случай! И зачем вы клумбу ободрали? И когда только успели? И вы не шли мимо, а вон там спокойно сидели, но раз уже пошли мимо, то почему бы вам не продолжить это делать и дальше?
- Э-э-э, - растерялся князь Бранитский третий, он никак не ожидал такого приёма. Девушка совсем не так отреагировала на блестящего князя и не менее блестящую его речь. Бранитский попытался что-то ещё сказать, но эта смуглая девушка не дала ему это сделать:
- Это не скромный и не букет. Это копна, хоть собрана из роз! Розы этих сортов не объединяют в одном букете, а вы, согласна, вы не обдирали клумбу – на это у вас смелости бы не хватило, вы купили букеты у цветочницы, схватив первые попавшиеся. Спешили, да? Я понимаю – чтоб пройти мимо. Так вот – проходили мимо и идите себе дальше! Дверь вон там! Не заставляйте меня повторять дважды!
- Я… - князь, не ожидавший такого приёма или не верящий, что всё сказанное относится к нему, такому обаятельному красавцу, сделал шаг вперёд, намереваясь что-то сказать, но Тоша не дала ему это сделать. Шагнув вперёд, девушка сделала несколько неуловимых движений, и князь вылетел из ложи, как от хорошего пинка, едва не сбив с ног лакея с подносом, спешившего выполнить заказ богатых зрительниц. Лакей, чудом увернувшись от летевшего в него тела, быстро произнёс в ещё открытую дверь:
- Ваш заказ, принцессы!
- Замечательно! Поставьте вот сюда! – скомандовала Тоша, нарушив тишину, наступившую после того, как князь вылетел из дверей ложи девушек. Зрителей этого события было много, так как к соседям князя присоединились их друзья, живо обсуждавшие возможные варианты его похода к таинственным незнакомкам. Подобный вариант тоже обсуждался, и большинство сходилось во мнении, что князя таки выставят за дверь, но не столь быстро и решительно, как это произошло.
- М-да, сурово, - произнёс голос за спинами зрителей этого действа. Обернувшиеся офицеры вытянулись, хоть это был театр, а они не на службе. Ну как же не вытянуться перед военным министром? Генерал Куроплаткин был не один: под руку он держал красивую женщину, а за спиной стояла девушка, которую под руку держал офицер в парадном мундире и с адъютантскими аксельбантами. Лежащий на полу Бранитский (видно, его хорошо приложило, так как он пролетел по воздуху не меньше трёх метров) сделал безуспешную попытку встать.
- Лежите, лежите, мы не на службе, - махнул рукой Куроплаткин, после чего громко произнёс, глядя в ещё открытую дверь ложи: - Мадемуазель Атоша, вы разрешите нам войти? Надеюсь, вы нас примете не столь сурово?
- Входите, входите, Мартьян Валинович, - выглянула приветливо улыбающаяся Тоша. Глядя на эту хрупкую, миниатюрную девушку, нельзя было поверить, что она могла выкинуть за дверь атлетически сложённого офицера. Кроме Куроплаткина, никто и не поверил – войдя в обширное помещение ложи, жена и дочь военного министра с удивлением рассматривали двух маленьких и хрупких девушек. Адъютант тоже недоверчиво оглядывался в поисках того, кто мог с такой силой выбросить отнюдь не маленького князя. После взаимных представлений Тоша заказала ещё кофе и пирожных для себя, сестры и жены и дочери Куроплаткина, а ему самому и его адъютанту - коньяку к кофе.
- Госпожа Диа, неужели это вы… - робко поинтересовалась дочь Куроплаткина, выразительно посмотрев на уже закрытую дверь. Тоша улыбнулась:
- Вообще-то меня зовут Атоша, но для вас – просто Тоша. А этого… - Тоша тоже посмотрела на дверь, - я выбросила, не люблю назойливых и наглых, мало того, что без разрешения врываются, не удосужившись даже постучать, так ещё и с варварски подобранным букетом!
- Бутылка разбилась, - невпопад произнёс адъютант Куроплаткина и, вздохнув, добавил: - Хорошее шампанское, брют!
- Кислое, а я люблю сладкое, - безапелляционно заявила Тоша. Военный министр, улыбнувшись, спросил:
- Вы хотите сказать, что если бы князь Бранитский пришёл со сладкими, то вы с ним поступили бы более милосердно?
- Всё равно бы выкинула, но шампанское забрала бы! Он же его нам принёс, так что всё было бы честно! – заявила Тоша, чем вызвала смех Куроплаткина:
- Вот это был бы конфуз! Мало того, что выкинули, так ещё бы и шампанское забрали! Бранитский очень гордый, древний род и всё такое… А тут – такое оскорбление. Будь вы мужчина, он вас на дуэль вызвал бы!
- Я бы отдала право выбора оружия ему…
- Как пострадавшей стороне? – быстро спросил Куроплаткин, продолжая усмехаться. Тоша серьёзно ответила:
- Как будущему покойнику. Шансов у него не будет, что бы он не выбрал.
Дочь военного министра смотрела на маленькую и хрупкую смуглую девушку широко раскрытыми глазами, не выдержав, спросила:
- Как вы так можете? Вы же принцесса! Мне рассказывали…
- Принцесса она, настоящая принцесса, - улыбнулась Тоша, показывая на молчавшую Атишу, та тоже улыбнулась, а смуглая девушка продолжила: - По праву рождения она - наследница трона. Поэтому принцесса именно она, а мой титул несколько иначе называется, в переводе на ваш язык он звучит примерно так: выглядывающая из-за спины. Вот так, но никак не принцесса. К тому же избранный мною путь закрывает для меня возможность наследования, я ашулана! Воин! А ещё тень принцессы Атиши, её охрана и телохранитель. Вот так-то.
- И вы с взятыми на себя обязанностями прекрасно справляетесь, - Куроплаткин чуть наклонил голову, признавая заслуги или таланты маленькой девушки, - поручики Замойский, там в поезде, и Бранитский, здесь, почувствовали это на себе в полной мере, особенно Бранитский, такой удар по самолюбию гордого князя!
- Я его не по самолюбию била, совсем по другому месту, хотя… - Тоша на мгновенье замолчала и под смех окружающих закончила: - Если самолюбие у него именно там, то можно считать, что удар был именно по самолюбию. И насколько я поняла, самолюбие – это что-то вроде самолюбования, а если князь регулярно любуется именно тем своим местом, то…
- Ох, мадемуазель Атоша, прямо-таки уморили! – захохотал Куроплаткин. А девушка серьёзно продолжила, обращаясь к дочери Куроплаткина и продолжая ранее поднятую тему:
- Я воин не только по законам и обычаям моей родины, должна ещё сказать, что моё воинское звание в вашей армии – прапорщик. Этот любующийся сосредоточием своего самолюбия князь вполне может вызвать меня на дуэль, как офицера, вот только, не знаю, не будет ли очередным ударом по его самолюбию, что я ниже его по званию?
- На этот счёт не беспокойтесь, с Бранитским вы одного звания – поручик! Вам ещё не сообщили, что третьего дня вам высочайшим указом присвоено звание поручика. Я поддержал рапорт полковника Зимина о создании лётной школы, для подготовки пилотов военных аэропланов. В его рапорте расписан штат будущей школы, где вы указаны как пилот-инструктор. Рассмотрев этот рапорт, я пришёл к выводу, что преподаватель, а именно им является пилот-инструктор, должен иметь звание не ниже, чем его будущие ученики. Государь Император поддержал мою инициативу. Вам, мадемуазель Атоша, об этом ещё будет объявлено, но я вас уже поздравляю!
Пока генерал разговаривал с Тошей, его жена и дочь вели беседу с Атишей, скучал только адъютант. Когда прозвенел второй звонок, гости откланялись и удалились, в ложе остались только сёстры Диа. Атиша внимательно посмотрела на сестру, и та попыталась объяснить неожиданное повышение.
- Это только мои предположения, - медленно говорила Тоша, обдумывая сложившуюся ситуацию, - тогда в Киневе, распорядившись присвоить офицерское звание умелому авиатору, Император не знал, что я девушка. Когда же узнал, дать задний ход было как-то… Потеря лица, вроде как вручил награду и тут же забрал, потому что не понравилось выражение лица, награждённого. А женщина офицер… Тут не Соединённые Свободные Республики, где в армии служат женщины, Империя – довольно патриархальная страна, и пристроить женщину-офицера просто некуда. А тут такая оказия – вновь создаваемое подразделение, вроде армейское, но в то же время – школа. Школа пилотов, где для умелого авиатора самое место, а то, что он женщина… Так это его проблемы и командира, пожелавшего иметь этого авиатора в подчинении. А что повысили в звании - так я буду в подчинении Зимина, ему со мною и разбираться, скорее всего, так военный министр с Императором и решили. Да и это звание предел, Куроплаткин ясно намекнул, что на большее, чем пилот-инструктор, я не надеялась. Вот такие пироги, как мне кажется, они там испекли.
- Тошь, а почему этот рапорт о создании лётной школы подал военный министр? По-моему, морской твоими аэропланами заинтересовался больше, - спросила Атиша. Атоша улыбнулась:
- Ну, это просто. Вечное соперничество, военный министр сыграл на опережение, предположив или узнав, что морской задумал создать что-то подобное, а он точно решил это сделать.
- Это же лучший театр Империи! Туда попасть почти невозможно! Там билеты расписаны на полгода вперёд!
- А ты откуда знаешь? – подозрительно поинтересовалась Тоша, сделав страшные глаза. Атиша обняла сестру и молча к ней прижалась. Атоша погладила Тишу по голове и сказала:
- Я же вижу, что тебе грустно, вот я и хотела как-то тебя развлечь. Ты же когда-то, еще в Киневе, упоминала об этом театре и об этом балете. Но если тебе не понравится, я сожгу их театр! Вместе с актёрами!
Тоша произнесла это грозным голосом, продолжая делать страшные глаза. Тиша засмеялась, засмеялась и Тоша, довольная тем, что как-то развеяла грусть сестры. А Атиша, отсмеявшись, серьёзно сказала:
- Понравится, очень понравится! Не надо устраивать тут погром, хотя… Знаешь, у меня такое чувство, что ты, чтоб меня развеселить, сожжёшь театр и пол этого города в придачу!
- А разве это не стоит твоей улыбки? – столь же серьёзно спросила-ответила Атоша.
Императорская ложа в Нариинском театре, или попросту Нариинке, находилась по центру яруса театральных балконов. Слева и справа от неё располагались балкончики для почётных гостей, важных, но тех, кто не был допущен (или не поместился) в императорскую ложу, которая была отделена от остального зала и других балконов так, чтоб в неё нельзя было из них перебраться, опять же – надо было и охрану обеспечить. Расположение императорской ложи было таково, что Император мог рассмотреть, кто с ним рядом сидит, но он сам и его гости могли скрыться в глубине своей ложи, оставаясь невидимым для тех, кого рассматривал. В этот раз зал был забит, но не обычной публикой, а лучшими людьми Империи, ведь на балетном представлении присутствовал сам Император с семьёй! Не со всей, а только с супругой и старшими дочками. В правой ложе сидели вечные соперники: военный и морской министры, с жёнами и адъютантами (место позволяло), а вот в левой… Там находились всего две девушки, очень красивые, в скромных, но дорогих платьях, это было видно по ткани и манере пошива, так шили только в одном ателье-мастерской и брали там очень дорого! Потому как шили там только для высочайших особ и к ним приближённых (ещё и тем, кто мог заплатить большие деньги). По прибытии в северную столицу Империи Тоша, наведя соответствующие справки, обратилась в то ателье, где и заказала несколько платьев для себя и сестры. Кроме дорогих платьев на девушках были украшения из брильянтов (их Тоша заказала ещё в Киневе), которые не уступали тем, что были на Императрице. Эти девушки, занимающие вдвоём целую ложу, рассчитанную на добрый десяток человек, вызвали бурю обсуждений как в зале, так и на других театральных балкончиках.
Первое действие Атиша смотрела, затаив дыхание, ей очень понравилось. Понравилось и Тоше, но происходящее на сцене не мешало ей слушать то, что говорили в общем зале, на балкончиках и на большом балконе, занимавшем третий ярус. А судя по разговорам, девушки, занимавшие левую от императорской ложу, интересовали собравшуюся публику едва ли больше чем то, что происходило на сцене. Внимание Тоши привлёк разговор двух молодых людей в зале.
- Какие красавицы! Замойский рассказывал мне, что они бывшие циркачки! Странно, что они сидят рядом с Императором! За что им такая честь? Одни занимают целую ложу! – говорил один из офицеров, в театральный бинокль рассматривавший не то что происходило на сцене, а левую от императорской ложу.
- Они принцессы в изгнании. Принцессы из очень далёкой страны. Судя по их нарядам и украшениям, они не бедствуют. Да и остановились они в самой шикарной гостинице, сняв лучшие апартаменты, а это, знаете ли, князь, очень недёшево! Мало кто может позволить себе подобное! – ответил офицер, сидящий рядом с тем, кто заинтересовался сёстрами.
- Вы меня заинтриговали, я непременно должен с ними познакомиться!
- Если Замойский вам о них рассказывал, то он должен был поведать, каким конфузом закончилась его попытка с ними познакомиться, хотя…
- Что хотя? – заинтересовался тот, к кому собеседник обращался по титулу. Его товарищ продолжил:
- Познакомился не Замойский, а Футоркин. Девушки держались просто, не как неприступные аристократки. Светленькая чудесно играет на гитаре и поёт, они даже спели с Футоркиным дуэтом, а…
- Футоркин, он же не знатен, из разночинцев, а то, что эта девица предпочла его, а не дворянина Замойского, свидетельствует только об отсутствии у неё вкуса и воспитания, может, в далёкой стране воспитанию принцесс не уделяют должного внимания. Думаю, перед моим обаянием ей не устоять!
Князь поднялся, как раз объявили антракт, и направился к выходу из зала, не слушая, что попытался сказать ему вдогонку его товарищ. Тот повернулся к другому своему соседу и предложил ему и его даме:
- Хотите посмотреть, как с нашего князя собьют спесь, жаль, что мы не увидим всего, но, думаю, финал будет зрелищным.
Оба офицера и дама одного из них направились вслед за князем.
- К нам идёт очередной гость с целью произвести впечатление, обаять и… Думаю, подобные попытки надо пресекать в корне, чтоб, если кому ещё вздумается, повторять неповадно было! – произнесла Тоша, когда опустился занавес и в зале зажёгся свет. Обе девушки развернулись и сместились ко входу, так чтоб в зале не было видно, что в ложе происходит. Через несколько минут дверь распахнулась и на пороге возник затянутый в парадный мундир, молодой офицер, державший в одной руке большой букет роз, в другой – бутылку шампанского. Глянув на улыбающихся девушек (Атиша улыбалась только чуть-чуть, а вот Тоша – радостно скалилась, словно собиралась вошедшего укусить), молодой человек, видимо, остался доволен. Изобразив лёгкий поклон, блестящий офицер (как сказала потом Тоша - действительно блестел в некоторых местах) напористо заговорил:
- Разрешите представиться! Князь Бранитский третий! Увидев таких красавиц, я не смог остаться равнодушным и пройти мимо! Поэтому я здесь, чтоб засвидетельствовать своё почтение и высказать восхищение неземной красотой, разрешите вручить этот скромный букет…
- Третий? – прервала напыщенную речь князя Тоша и строго начала допытываться: - А где ещё два? Куда вы их дели? Признавайтесь! Вы должны знать, что чистосердечное признание облегчает вину, в некоторых случаях. Но вижу, что это не тот случай! И зачем вы клумбу ободрали? И когда только успели? И вы не шли мимо, а вон там спокойно сидели, но раз уже пошли мимо, то почему бы вам не продолжить это делать и дальше?
- Э-э-э, - растерялся князь Бранитский третий, он никак не ожидал такого приёма. Девушка совсем не так отреагировала на блестящего князя и не менее блестящую его речь. Бранитский попытался что-то ещё сказать, но эта смуглая девушка не дала ему это сделать:
- Это не скромный и не букет. Это копна, хоть собрана из роз! Розы этих сортов не объединяют в одном букете, а вы, согласна, вы не обдирали клумбу – на это у вас смелости бы не хватило, вы купили букеты у цветочницы, схватив первые попавшиеся. Спешили, да? Я понимаю – чтоб пройти мимо. Так вот – проходили мимо и идите себе дальше! Дверь вон там! Не заставляйте меня повторять дважды!
- Я… - князь, не ожидавший такого приёма или не верящий, что всё сказанное относится к нему, такому обаятельному красавцу, сделал шаг вперёд, намереваясь что-то сказать, но Тоша не дала ему это сделать. Шагнув вперёд, девушка сделала несколько неуловимых движений, и князь вылетел из ложи, как от хорошего пинка, едва не сбив с ног лакея с подносом, спешившего выполнить заказ богатых зрительниц. Лакей, чудом увернувшись от летевшего в него тела, быстро произнёс в ещё открытую дверь:
- Ваш заказ, принцессы!
- Замечательно! Поставьте вот сюда! – скомандовала Тоша, нарушив тишину, наступившую после того, как князь вылетел из дверей ложи девушек. Зрителей этого события было много, так как к соседям князя присоединились их друзья, живо обсуждавшие возможные варианты его похода к таинственным незнакомкам. Подобный вариант тоже обсуждался, и большинство сходилось во мнении, что князя таки выставят за дверь, но не столь быстро и решительно, как это произошло.
- М-да, сурово, - произнёс голос за спинами зрителей этого действа. Обернувшиеся офицеры вытянулись, хоть это был театр, а они не на службе. Ну как же не вытянуться перед военным министром? Генерал Куроплаткин был не один: под руку он держал красивую женщину, а за спиной стояла девушка, которую под руку держал офицер в парадном мундире и с адъютантскими аксельбантами. Лежащий на полу Бранитский (видно, его хорошо приложило, так как он пролетел по воздуху не меньше трёх метров) сделал безуспешную попытку встать.
- Лежите, лежите, мы не на службе, - махнул рукой Куроплаткин, после чего громко произнёс, глядя в ещё открытую дверь ложи: - Мадемуазель Атоша, вы разрешите нам войти? Надеюсь, вы нас примете не столь сурово?
- Входите, входите, Мартьян Валинович, - выглянула приветливо улыбающаяся Тоша. Глядя на эту хрупкую, миниатюрную девушку, нельзя было поверить, что она могла выкинуть за дверь атлетически сложённого офицера. Кроме Куроплаткина, никто и не поверил – войдя в обширное помещение ложи, жена и дочь военного министра с удивлением рассматривали двух маленьких и хрупких девушек. Адъютант тоже недоверчиво оглядывался в поисках того, кто мог с такой силой выбросить отнюдь не маленького князя. После взаимных представлений Тоша заказала ещё кофе и пирожных для себя, сестры и жены и дочери Куроплаткина, а ему самому и его адъютанту - коньяку к кофе.
- Госпожа Диа, неужели это вы… - робко поинтересовалась дочь Куроплаткина, выразительно посмотрев на уже закрытую дверь. Тоша улыбнулась:
- Вообще-то меня зовут Атоша, но для вас – просто Тоша. А этого… - Тоша тоже посмотрела на дверь, - я выбросила, не люблю назойливых и наглых, мало того, что без разрешения врываются, не удосужившись даже постучать, так ещё и с варварски подобранным букетом!
- Бутылка разбилась, - невпопад произнёс адъютант Куроплаткина и, вздохнув, добавил: - Хорошее шампанское, брют!
- Кислое, а я люблю сладкое, - безапелляционно заявила Тоша. Военный министр, улыбнувшись, спросил:
- Вы хотите сказать, что если бы князь Бранитский пришёл со сладкими, то вы с ним поступили бы более милосердно?
- Всё равно бы выкинула, но шампанское забрала бы! Он же его нам принёс, так что всё было бы честно! – заявила Тоша, чем вызвала смех Куроплаткина:
- Вот это был бы конфуз! Мало того, что выкинули, так ещё бы и шампанское забрали! Бранитский очень гордый, древний род и всё такое… А тут – такое оскорбление. Будь вы мужчина, он вас на дуэль вызвал бы!
- Я бы отдала право выбора оружия ему…
- Как пострадавшей стороне? – быстро спросил Куроплаткин, продолжая усмехаться. Тоша серьёзно ответила:
- Как будущему покойнику. Шансов у него не будет, что бы он не выбрал.
Дочь военного министра смотрела на маленькую и хрупкую смуглую девушку широко раскрытыми глазами, не выдержав, спросила:
- Как вы так можете? Вы же принцесса! Мне рассказывали…
- Принцесса она, настоящая принцесса, - улыбнулась Тоша, показывая на молчавшую Атишу, та тоже улыбнулась, а смуглая девушка продолжила: - По праву рождения она - наследница трона. Поэтому принцесса именно она, а мой титул несколько иначе называется, в переводе на ваш язык он звучит примерно так: выглядывающая из-за спины. Вот так, но никак не принцесса. К тому же избранный мною путь закрывает для меня возможность наследования, я ашулана! Воин! А ещё тень принцессы Атиши, её охрана и телохранитель. Вот так-то.
- И вы с взятыми на себя обязанностями прекрасно справляетесь, - Куроплаткин чуть наклонил голову, признавая заслуги или таланты маленькой девушки, - поручики Замойский, там в поезде, и Бранитский, здесь, почувствовали это на себе в полной мере, особенно Бранитский, такой удар по самолюбию гордого князя!
- Я его не по самолюбию била, совсем по другому месту, хотя… - Тоша на мгновенье замолчала и под смех окружающих закончила: - Если самолюбие у него именно там, то можно считать, что удар был именно по самолюбию. И насколько я поняла, самолюбие – это что-то вроде самолюбования, а если князь регулярно любуется именно тем своим местом, то…
- Ох, мадемуазель Атоша, прямо-таки уморили! – захохотал Куроплаткин. А девушка серьёзно продолжила, обращаясь к дочери Куроплаткина и продолжая ранее поднятую тему:
- Я воин не только по законам и обычаям моей родины, должна ещё сказать, что моё воинское звание в вашей армии – прапорщик. Этот любующийся сосредоточием своего самолюбия князь вполне может вызвать меня на дуэль, как офицера, вот только, не знаю, не будет ли очередным ударом по его самолюбию, что я ниже его по званию?
- На этот счёт не беспокойтесь, с Бранитским вы одного звания – поручик! Вам ещё не сообщили, что третьего дня вам высочайшим указом присвоено звание поручика. Я поддержал рапорт полковника Зимина о создании лётной школы, для подготовки пилотов военных аэропланов. В его рапорте расписан штат будущей школы, где вы указаны как пилот-инструктор. Рассмотрев этот рапорт, я пришёл к выводу, что преподаватель, а именно им является пилот-инструктор, должен иметь звание не ниже, чем его будущие ученики. Государь Император поддержал мою инициативу. Вам, мадемуазель Атоша, об этом ещё будет объявлено, но я вас уже поздравляю!
Пока генерал разговаривал с Тошей, его жена и дочь вели беседу с Атишей, скучал только адъютант. Когда прозвенел второй звонок, гости откланялись и удалились, в ложе остались только сёстры Диа. Атиша внимательно посмотрела на сестру, и та попыталась объяснить неожиданное повышение.
- Это только мои предположения, - медленно говорила Тоша, обдумывая сложившуюся ситуацию, - тогда в Киневе, распорядившись присвоить офицерское звание умелому авиатору, Император не знал, что я девушка. Когда же узнал, дать задний ход было как-то… Потеря лица, вроде как вручил награду и тут же забрал, потому что не понравилось выражение лица, награждённого. А женщина офицер… Тут не Соединённые Свободные Республики, где в армии служат женщины, Империя – довольно патриархальная страна, и пристроить женщину-офицера просто некуда. А тут такая оказия – вновь создаваемое подразделение, вроде армейское, но в то же время – школа. Школа пилотов, где для умелого авиатора самое место, а то, что он женщина… Так это его проблемы и командира, пожелавшего иметь этого авиатора в подчинении. А что повысили в звании - так я буду в подчинении Зимина, ему со мною и разбираться, скорее всего, так военный министр с Императором и решили. Да и это звание предел, Куроплаткин ясно намекнул, что на большее, чем пилот-инструктор, я не надеялась. Вот такие пироги, как мне кажется, они там испекли.
- Тошь, а почему этот рапорт о создании лётной школы подал военный министр? По-моему, морской твоими аэропланами заинтересовался больше, - спросила Атиша. Атоша улыбнулась:
- Ну, это просто. Вечное соперничество, военный министр сыграл на опережение, предположив или узнав, что морской задумал создать что-то подобное, а он точно решил это сделать.
