Обеспечивается функциональность машинного агрегата — управляющим устройством. Если уберём двигатель, но обеспечим иным способом требуемый поток мощности через передаточный механизм, рабочая машина всё равно совершит аналогичную работу. В нашем случае с мозгом — «двигатель» химических реакций остановлен, но нам по силам обеспечить требуемый поток «мощности» по нейронным сетям. Как я понимаю, весь вопрос в управляющем устройстве...
— Ваши рассуждения наводят меня на мысли о нередукционистском подходе. Когда сознание постулируется фундаментальным свойством природы, таким же как пространство-время, масса и заряд. Тогда, конечно, сознание вполне отделимо от химических реакций, протекающих в мозге. Но тут недалеко и до панпсихизма, когда всё в мире имеет сознание — им, якобы, обладают и электроны, и кварки, и фотоны, и так далее...
— Я понял, — Главный, видимо, из отвлечённых рассуждений профессуры, принял для себя какое-то важное руководящее решение, — Электрооборудование космических систем — обеспечить технологию получения электрической активности в замороженной нейронной сети. Отдел электронных систем связи и позиционирования, с вас — генератор с гибкой настройкой сигнатур электромагнитных полей. Работы вести в кооперации с Институтами мозга и крионики...
— Постой-постойте, — дружным хором возмущения восклицают профессора, — Это же не будет работать!
— Вы откуда это знаете?
— Теории распространения...
— Я практик, а не теоретик, — перебивает Главный, — И большей частью руководствуюсь интуицией, правда, отстроенной на фундаменте научных знаний. Если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка...
— Коллеги, — неожиданно вмешивается в перепалку молчавший всё это время профессор крионики Павлов, — Прецедент Флая...
И учёные интеллектуалы поражённо замолкают. Наступившая тягостная тишина после всего этого гама откровенно пугает.
— Что за прецедент? — интересуется совсем невпечатлительный Главный.
— До сих пор не нашедший научного объяснения случай восстановления когнитивных функций мозга пилотов-кентавров с корабля-базы носителя тактических истребителей «Bon Gam Gas»... При «слиянии» с искусственными интеллектами их истребителей.
— Что-то такое слышал про пилотов с «Бони». А поподробнее...
— В результате трагической ошибки были «стёрты» практически все когнитивные функции мозга у пяти пилотов. При сохранившихся физиологических структурах головного мозга, высшая интеллектуальная деятельность стала недоступна. Полное восстановление произошло через подключение их к искусственным интеллектам истребителей. Видимо, ИИ каким-то образом содержали в себе образы сознания пилотов и смогли их восстановить в живом мозге.
— А вот вам и требуемое управляющее устройство! — Главный ставит торжественно жирную точку в мозговом штурме.
Народ, наконец обретя долгожданную свободу, шевелится и радостно переговаривается.
— А пока мы здесь решаем организационные вопросы по обеспечению сознания замороженным пилотам, — бодро командует бос, — непосредственно не задействованные приступайте к модернизации истребителей проекта «Кентавр». С учётом пребывания пилотов в крио-камерах. Кодовое название нового проекта — «Кай».
Я возвращаюсь на рабочее место. Неведомые агрессоры пока где-то там, далеко — в Альфа Жирафа; а вот за текущий проект спросят здесь, и если вовремя не сдам, Главный с меня заживо сдерёт кожу. И это не для красного словца...
Запускаю симуляцию спроектированной планетарки для привода систем искусственной гравитации межзвёздных крейсеров проекта «Нерей».
Внешне всё выглядит красиво, но стоит только проникнуть в самую гущу вращающихся деталей, как сразу начинают проявляться излишний шум сателлитов и нагрев их поверхностей скольжения. Пытаясь разобраться в причинах, начинаю углубляться по иерархическим уровням изделия. Где-то подбираю посадку деталей, где-то меняю закалку несущих поверхностей...
— Вас вызывают в отдел движителей, — совсем ни кстати проявляется ЦП. — Приказ главного конструктора — вы поступаете в распоряжение начальника отдела...
Ну, вот... Доконструировался. Вздохнув, покидаю «матрёшку» иерархических уровней. Так и не доведённый до ума узел остаётся ждать своего часа. Что поделать — всё для фронта, всё для победы.
Оперативно переношусь к коллегам...
— Так, очень хорошо. — Начальник отдела Семён довольно потирает руки. — К нам поступили первые расчёты переносимости перегрузок замороженным организмом. Имеется возможность поднять выходную мощность ходовой установки изделия двести два примерно на сорок процентов.
— Ого! И как собираетесь достигать? — интересуюсь я.
— Как-как? — смеётся повеселевший Семён, — Наколдуем...
«Колдовать» приходится всем отделом и «добровольными» помощниками.
Подготовительным этапом дружно создаём среду проектирования. И это довольно муторный процесс — необходимо перелопатить массу данных, установить сотни тысяч переменных, учитывающих саму работу двигателя, ограничения по характеристикам материалов и среды, в которой он будет функционировать, требуемые выходные параметры. Чем больше параметров учтём, тем проще будет проходить сам процесс непосредственного проектирования изделия.
И здесь незаменима заводская нейросеть «Заслонка» с её огромными базами данных. Всю тяжесть расчётов она безропотно берёт на себя. Но управляющей и изобретающей роли с инженеров, тем не менее, никто не снимает. По моему глубокому убеждению, будущее не за какими-то волшебно прокачанными нейросетями, а за их синтезом и сплавом с человеческим сознанием. И пилоты-кентавры с их «ИИ-подругами» тому ярчайшее подтверждение...
Следующим шагом необходимо объединить созданную нами среду с созависимыми системами других отделов. Чтобы по итогу не получилось пятое колесо у высокотехнологичной «телеги». В общем, работы невпроворот...
Но игра стоит свеч — по окончании процесса помещённое в среду проектирования изделие само проявляет, какие материалы и элементы конструкции не подходят для достижения требуемых параметров, а какие требуется только усилить да упрочить. И начинается настоящая конструкторская деятельность — необходимо так подобрать материалы и конструктив, чтобы при наименьших затратах получить необходимый прирост мощности. И пока мы здесь бьёмся с двигателем будущей грозы обитаемого Космоса, другие отделы занимаются тем же самым по планеру, электрооборудованию, системам жизнеобеспечения и прочая, и прочая...
Два час отдых, шесть напряжённой работы и снова отдых... Реальность распадется на отдельные составляющие, в которых желательно постараться не заблудиться. Говорят, были прецеденты. По бюро до сих пор ходит страшилка о чёрном инженере, который требует хлебушек в одной из удалённых локаций.
Но благодаря такой, установленной Главным, «six-периодичности» к созданию новой машины в металле мы движемся с опережением графика. Правительство Земли будет довольно...
Однако, проектирование это лишь самая верхушка айсберга, что скрывается в мрачных глубинах реального производства.
Сборка опытного образца идёт уже не такими ударными темпами, как того требует руководящее начальство. То не оказывается под рукой требуемых материалов, то какой-нибудь станок выдаёт продукцию с отклонениями по допускам и посадкам, то ещё какая напасть случается в самое неподходящее время... Я с ностальгией вспоминаю времена, когда самой большой проблемой на производстве был выпивший на рабочем месте слесарь-универсал. Ни тебе самобышных искусственных интеллектов, считающих людей ограниченно годными к высшей интеллектуальной деятельности, ни роботов-сборщиков, сбой в программе которых неожиданно зацикливает всех скопом в «нирвану». И если с пьяницей человеком ещё можно было договориться по-хорошему, то попробуй, «поговори» с нежитью...
— У нас провал по импульсному разветвителю, — Семён с надеждой смотрит на меня.
— А я при чём? — интересуюсь для проформы, чувствуя назревающий со стороны товарища подвох.
— У тебя, кажется, есть контакт в третьем механосборочном?
Вот же... Вспомнил.
— Кхм-м, — тушуюсь я, — Ну, как бы есть... То есть, был.
— Быстро подключай свои связи. Надо, как в Перестройку — ускорить и углубить.
— Так, вроде, тогда не очень получилось... Ну, с этими — ускорить и углубить. Скорее, развалить и разрушить.
— Не-е. Давай как в песне поётся — Ошибок прошлых мы уже не повторим. Результат нужен до зарезу. Главный собирает совещание в следующем секс-периоде.
Заводские острословы «сексом» нарекли укороченный рабочий период при штурмовщине, когда часы активности и отдыха в нашем конструкторском бюро сокращаются с обычных — восемь на пять, до «потогонных» — шесть на два. И в этом названии есть просто таки глубочайшее постижение объективной реальности данное нам в ощущениях.
— Может, этих попросить — Кольку, Мишку…
— Не-е, не потянут. Они с женским полом не очень… Практики нет.
— Ну-у, тогда, попробую. Давно не общался... — на всякий случай ставлю предохранитель на ожиданиях Семёна.
— А ты постарайся. Тебе полный карт-бланш — обещай, соблазняй, рассыпайся льстивыми речами.
Ха-а! Легко сказать — соблазняй. Я с искусственным интеллектом механосборочного цеха завязался, когда согласовывал технологию своих проблемных планетарок. Искусственный интеллект оказался на редкость сообразительный. И что самое удивительное, самоидентифицирующий себя сознанием женского пола. Если позволительно разделять цифровые интеллекты по полам. Тройка, как она себя называла, странным образом прониклась тогда моими проблемами и неплохо помогла с внедрением. А я, в знак благодарности, через программистов завода организовал совместное посещение виртуального спектакля БДТ «Пять вечеров». Кхм-м... И, наверное, переусердствовал с благодарностью. Кто ж знал, что искусственные интеллекты могут испытывать самую настоящую симпатию. Да ещё и к людям. В общем, еле отделался. А теперь Семён просит всё возобновить. Да-а-а... Дилемма. Но на что только не пойдёшь ради производственного плана и безопасности родной планеты.
Теперь передо мною стоит нетривиальная задача — возобновить отношения с искусственным интеллектом. Кто бы мог подумать ещё каких-то пять лет назад. До чего дошёл прогресс, до невиданных чудес... Но на то и развитое инженерное мышление, чтобы находить выходы из, казалось бы, безвыходных ситуаций.
Использую принцип аналогии. Что является обязательным атрибутом для возобновления отношений с реальной девушкой? Если подходить достаточно аскетично — цветы, шампанское, конфеты. С цветами проблем не возникает — нейросеть Айвазовский12.1 с лёгкостью создаёт сногсшибательные по красоте объёмные образы с ошеломляющими виртуальными запахами. А вот найти замену шампанскому и конфетам с ходу не получается.
За помощью обращаюсь к нашему центральному процессору:
— ЦП, что для искусственного интеллекта является альтернативой конфетам и шампанскому?
ЦП, на удивление, отвечает довольно быстро:
— Для искусственного интеллекта альтернативой конфетам и шампанскому может быть высококачественный код, умные алгоритмы, эффективные архитектуры и глубокий анализ данных...
Продолжение напрашивается само собою:
— ЦП, сгенерируй мне альтернативу конфетам и шампанскому для искусственного интеллекта. Хочу порадовать Тройку.
И ЦП на некоторое время зависает. Жду... Ещё жду... Наконец он проявляется неумолимым:
— Unknown error...
Вот же... Помощнички человека. Я теряюсь в догадках — то ли поставил перед ЦП непосильную задачу, то ли... Неужели, ревность к Тройке? Не хочет помогать конкуренту на виртуальную руку и такое же сердце? А мне что теперь делать? Где достать «высококачественный код, умные алгоритмы, эффективные архитектуры и глубокий анализ данных...»? Я, всё-таки, инженер-конструктор, а не программист. Да, и в наших заводских программистах я не настолько уверен. Ожидать от них «высококачественного кода и прочее, прочее...», было бы наивно. И тут на меня нисходит озарение — РОМАНС! Вот перед чем не устоит любое женское сердце, пускай даже сугубо виртуальное или даже вообще — отсутствующее.
В локации механосборочного цеха сгенерировать себе классический голос Пласидо Доминго не представляет абсолютно никаких трудностей. И вот, я уже заливаюсь не хуже Курского соловья арией Надира из оперы «Ловцы жемчуга»:
— В сия-а-а-а-а-а-ни-и но-о-чи-и-и лу-у-у-у-но-ой...
— Что ЭТО? — буквально взрывается Тройка, видимо, сражённая наповал моим певческим талантом.
Обработанным, кстати, нейросетью Робертино66.6...
— Молоток, — хвалит мои успехи по наведению мостов в МСЦ-3 Семён и тут же интересуется, — А у тебя случайно нет «подвязок» на втором конвейере?
— Подвязок? Я что, похож на фаворитку Людовика пятнадцатого? — пытаюсь отшутиться я.
Семён внимательно оглядывает меня с ног до головы.
— Не похож, — выносит неумолимый вердикт. — Совсем. Но всё-таки?
— Будучи студентом, я там подрабатывал — цех подметал...
— Во-во-во, — радуется Семён, — Тебе и карты в руки.
— Какие к чёрту карты, — начинаю возмущаться я, — Теперь там всё роботизировано, вплоть до старших мастеров. Человека ещё поискать надо.
— Да-а, — соглашается собеседник, — Скоро все как Диоген будем — по цехам бродить в поисках человека.
— Что хотел-то?
— Конвейер встал. Никак не могу выяснить почему. А там наш движок на сборке стоит.
— А что ЦП говорит?
— Молчит как партизан. У них там круговая порука. Если какой искусственный интеллект накосячит, другие будут крутить-вертеть, но правды сроду не найдешь.
— Так и я не могу встать на ноги и туда дойти... Тотальная цифровизация и виртуализация, чтоб их...
Некоторое время молчим в память о канувших в прошлое славных временах повсеместного засилья человека. Прогресс неумолимо тащит нас всех в неведомое новое будущее...
— Слушай, не знаешь, что там наши напридумывали с наделением льда сознанием? — спрашиваю я.
— Чёрт его знает! Мне не интересно… — отвечает хамоватый Семён. — С двигателем проблем хватает.
— Да как же — не интересно, — удивляюсь чёрствости товарища. — Ведь, если там ничего не придумают, наши с тобой потуги совершенно бесполезны.
— Считаешь, что Главный уже не тянет?
Вот же… Я оглядываюсь, вовремя вспомнив о циркулировавших по бюро упорных слухах, что Главный способен одномоментно присутствовать во всех локациях. Чур-чур меня…
— В нём-то я уверен. Со льдом есть некоторые сомнения.
— И напрасно. Если Главный тебя научил мозгами шевелить, то уж со льдом как-нибудь разберётся...
Я с укором смотрю на товарища — хам хамом...
Словно подтверждая слухи о своих способностях, Сам неожиданно помогает с конвейером... Видимо, прикрываясь заданием Правительства как щитом, умело отстаивает по инстанциям интересы нашего ГСКБ-2. И тут даже директору всего предприятия крыть особо нечем — угроза Земле, как никак...
Наконец наш движок уже в железе и сейчас стоит на стенде. А мы с трепетом ждём результаты контрольных испытаний.
И инженеры-испытатели не заставляют себя долго ожидать — современные тесты не идут ни в какое сравнение с многодневными испытаниями прошлого. Бесконечными замерами, циклограммами, каскадными диаграммами и прочее, и прочее... Подключение к этому ответственному процессу нейросетей позволяет всего-то несколько раз прогнать двигатель по всему диапазону мощности, и полный отчёт о работе каждого элемента готов.
— Ваши рассуждения наводят меня на мысли о нередукционистском подходе. Когда сознание постулируется фундаментальным свойством природы, таким же как пространство-время, масса и заряд. Тогда, конечно, сознание вполне отделимо от химических реакций, протекающих в мозге. Но тут недалеко и до панпсихизма, когда всё в мире имеет сознание — им, якобы, обладают и электроны, и кварки, и фотоны, и так далее...
— Я понял, — Главный, видимо, из отвлечённых рассуждений профессуры, принял для себя какое-то важное руководящее решение, — Электрооборудование космических систем — обеспечить технологию получения электрической активности в замороженной нейронной сети. Отдел электронных систем связи и позиционирования, с вас — генератор с гибкой настройкой сигнатур электромагнитных полей. Работы вести в кооперации с Институтами мозга и крионики...
— Постой-постойте, — дружным хором возмущения восклицают профессора, — Это же не будет работать!
— Вы откуда это знаете?
— Теории распространения...
— Я практик, а не теоретик, — перебивает Главный, — И большей частью руководствуюсь интуицией, правда, отстроенной на фундаменте научных знаний. Если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка...
— Коллеги, — неожиданно вмешивается в перепалку молчавший всё это время профессор крионики Павлов, — Прецедент Флая...
И учёные интеллектуалы поражённо замолкают. Наступившая тягостная тишина после всего этого гама откровенно пугает.
— Что за прецедент? — интересуется совсем невпечатлительный Главный.
— До сих пор не нашедший научного объяснения случай восстановления когнитивных функций мозга пилотов-кентавров с корабля-базы носителя тактических истребителей «Bon Gam Gas»... При «слиянии» с искусственными интеллектами их истребителей.
— Что-то такое слышал про пилотов с «Бони». А поподробнее...
— В результате трагической ошибки были «стёрты» практически все когнитивные функции мозга у пяти пилотов. При сохранившихся физиологических структурах головного мозга, высшая интеллектуальная деятельность стала недоступна. Полное восстановление произошло через подключение их к искусственным интеллектам истребителей. Видимо, ИИ каким-то образом содержали в себе образы сознания пилотов и смогли их восстановить в живом мозге.
— А вот вам и требуемое управляющее устройство! — Главный ставит торжественно жирную точку в мозговом штурме.
Народ, наконец обретя долгожданную свободу, шевелится и радостно переговаривается.
— А пока мы здесь решаем организационные вопросы по обеспечению сознания замороженным пилотам, — бодро командует бос, — непосредственно не задействованные приступайте к модернизации истребителей проекта «Кентавр». С учётом пребывания пилотов в крио-камерах. Кодовое название нового проекта — «Кай».
Я возвращаюсь на рабочее место. Неведомые агрессоры пока где-то там, далеко — в Альфа Жирафа; а вот за текущий проект спросят здесь, и если вовремя не сдам, Главный с меня заживо сдерёт кожу. И это не для красного словца...
Запускаю симуляцию спроектированной планетарки для привода систем искусственной гравитации межзвёздных крейсеров проекта «Нерей».
Внешне всё выглядит красиво, но стоит только проникнуть в самую гущу вращающихся деталей, как сразу начинают проявляться излишний шум сателлитов и нагрев их поверхностей скольжения. Пытаясь разобраться в причинах, начинаю углубляться по иерархическим уровням изделия. Где-то подбираю посадку деталей, где-то меняю закалку несущих поверхностей...
— Вас вызывают в отдел движителей, — совсем ни кстати проявляется ЦП. — Приказ главного конструктора — вы поступаете в распоряжение начальника отдела...
Ну, вот... Доконструировался. Вздохнув, покидаю «матрёшку» иерархических уровней. Так и не доведённый до ума узел остаётся ждать своего часа. Что поделать — всё для фронта, всё для победы.
Оперативно переношусь к коллегам...
— Так, очень хорошо. — Начальник отдела Семён довольно потирает руки. — К нам поступили первые расчёты переносимости перегрузок замороженным организмом. Имеется возможность поднять выходную мощность ходовой установки изделия двести два примерно на сорок процентов.
— Ого! И как собираетесь достигать? — интересуюсь я.
— Как-как? — смеётся повеселевший Семён, — Наколдуем...
«Колдовать» приходится всем отделом и «добровольными» помощниками.
Подготовительным этапом дружно создаём среду проектирования. И это довольно муторный процесс — необходимо перелопатить массу данных, установить сотни тысяч переменных, учитывающих саму работу двигателя, ограничения по характеристикам материалов и среды, в которой он будет функционировать, требуемые выходные параметры. Чем больше параметров учтём, тем проще будет проходить сам процесс непосредственного проектирования изделия.
И здесь незаменима заводская нейросеть «Заслонка» с её огромными базами данных. Всю тяжесть расчётов она безропотно берёт на себя. Но управляющей и изобретающей роли с инженеров, тем не менее, никто не снимает. По моему глубокому убеждению, будущее не за какими-то волшебно прокачанными нейросетями, а за их синтезом и сплавом с человеческим сознанием. И пилоты-кентавры с их «ИИ-подругами» тому ярчайшее подтверждение...
Следующим шагом необходимо объединить созданную нами среду с созависимыми системами других отделов. Чтобы по итогу не получилось пятое колесо у высокотехнологичной «телеги». В общем, работы невпроворот...
Но игра стоит свеч — по окончании процесса помещённое в среду проектирования изделие само проявляет, какие материалы и элементы конструкции не подходят для достижения требуемых параметров, а какие требуется только усилить да упрочить. И начинается настоящая конструкторская деятельность — необходимо так подобрать материалы и конструктив, чтобы при наименьших затратах получить необходимый прирост мощности. И пока мы здесь бьёмся с двигателем будущей грозы обитаемого Космоса, другие отделы занимаются тем же самым по планеру, электрооборудованию, системам жизнеобеспечения и прочая, и прочая...
Два час отдых, шесть напряжённой работы и снова отдых... Реальность распадется на отдельные составляющие, в которых желательно постараться не заблудиться. Говорят, были прецеденты. По бюро до сих пор ходит страшилка о чёрном инженере, который требует хлебушек в одной из удалённых локаций.
Но благодаря такой, установленной Главным, «six-периодичности» к созданию новой машины в металле мы движемся с опережением графика. Правительство Земли будет довольно...
Однако, проектирование это лишь самая верхушка айсберга, что скрывается в мрачных глубинах реального производства.
Сборка опытного образца идёт уже не такими ударными темпами, как того требует руководящее начальство. То не оказывается под рукой требуемых материалов, то какой-нибудь станок выдаёт продукцию с отклонениями по допускам и посадкам, то ещё какая напасть случается в самое неподходящее время... Я с ностальгией вспоминаю времена, когда самой большой проблемой на производстве был выпивший на рабочем месте слесарь-универсал. Ни тебе самобышных искусственных интеллектов, считающих людей ограниченно годными к высшей интеллектуальной деятельности, ни роботов-сборщиков, сбой в программе которых неожиданно зацикливает всех скопом в «нирвану». И если с пьяницей человеком ещё можно было договориться по-хорошему, то попробуй, «поговори» с нежитью...
— У нас провал по импульсному разветвителю, — Семён с надеждой смотрит на меня.
— А я при чём? — интересуюсь для проформы, чувствуя назревающий со стороны товарища подвох.
— У тебя, кажется, есть контакт в третьем механосборочном?
Вот же... Вспомнил.
— Кхм-м, — тушуюсь я, — Ну, как бы есть... То есть, был.
— Быстро подключай свои связи. Надо, как в Перестройку — ускорить и углубить.
— Так, вроде, тогда не очень получилось... Ну, с этими — ускорить и углубить. Скорее, развалить и разрушить.
— Не-е. Давай как в песне поётся — Ошибок прошлых мы уже не повторим. Результат нужен до зарезу. Главный собирает совещание в следующем секс-периоде.
Заводские острословы «сексом» нарекли укороченный рабочий период при штурмовщине, когда часы активности и отдыха в нашем конструкторском бюро сокращаются с обычных — восемь на пять, до «потогонных» — шесть на два. И в этом названии есть просто таки глубочайшее постижение объективной реальности данное нам в ощущениях.
— Может, этих попросить — Кольку, Мишку…
— Не-е, не потянут. Они с женским полом не очень… Практики нет.
— Ну-у, тогда, попробую. Давно не общался... — на всякий случай ставлю предохранитель на ожиданиях Семёна.
— А ты постарайся. Тебе полный карт-бланш — обещай, соблазняй, рассыпайся льстивыми речами.
Ха-а! Легко сказать — соблазняй. Я с искусственным интеллектом механосборочного цеха завязался, когда согласовывал технологию своих проблемных планетарок. Искусственный интеллект оказался на редкость сообразительный. И что самое удивительное, самоидентифицирующий себя сознанием женского пола. Если позволительно разделять цифровые интеллекты по полам. Тройка, как она себя называла, странным образом прониклась тогда моими проблемами и неплохо помогла с внедрением. А я, в знак благодарности, через программистов завода организовал совместное посещение виртуального спектакля БДТ «Пять вечеров». Кхм-м... И, наверное, переусердствовал с благодарностью. Кто ж знал, что искусственные интеллекты могут испытывать самую настоящую симпатию. Да ещё и к людям. В общем, еле отделался. А теперь Семён просит всё возобновить. Да-а-а... Дилемма. Но на что только не пойдёшь ради производственного плана и безопасности родной планеты.
Теперь передо мною стоит нетривиальная задача — возобновить отношения с искусственным интеллектом. Кто бы мог подумать ещё каких-то пять лет назад. До чего дошёл прогресс, до невиданных чудес... Но на то и развитое инженерное мышление, чтобы находить выходы из, казалось бы, безвыходных ситуаций.
Использую принцип аналогии. Что является обязательным атрибутом для возобновления отношений с реальной девушкой? Если подходить достаточно аскетично — цветы, шампанское, конфеты. С цветами проблем не возникает — нейросеть Айвазовский12.1 с лёгкостью создаёт сногсшибательные по красоте объёмные образы с ошеломляющими виртуальными запахами. А вот найти замену шампанскому и конфетам с ходу не получается.
За помощью обращаюсь к нашему центральному процессору:
— ЦП, что для искусственного интеллекта является альтернативой конфетам и шампанскому?
ЦП, на удивление, отвечает довольно быстро:
— Для искусственного интеллекта альтернативой конфетам и шампанскому может быть высококачественный код, умные алгоритмы, эффективные архитектуры и глубокий анализ данных...
Продолжение напрашивается само собою:
— ЦП, сгенерируй мне альтернативу конфетам и шампанскому для искусственного интеллекта. Хочу порадовать Тройку.
И ЦП на некоторое время зависает. Жду... Ещё жду... Наконец он проявляется неумолимым:
— Unknown error...
Вот же... Помощнички человека. Я теряюсь в догадках — то ли поставил перед ЦП непосильную задачу, то ли... Неужели, ревность к Тройке? Не хочет помогать конкуренту на виртуальную руку и такое же сердце? А мне что теперь делать? Где достать «высококачественный код, умные алгоритмы, эффективные архитектуры и глубокий анализ данных...»? Я, всё-таки, инженер-конструктор, а не программист. Да, и в наших заводских программистах я не настолько уверен. Ожидать от них «высококачественного кода и прочее, прочее...», было бы наивно. И тут на меня нисходит озарение — РОМАНС! Вот перед чем не устоит любое женское сердце, пускай даже сугубо виртуальное или даже вообще — отсутствующее.
В локации механосборочного цеха сгенерировать себе классический голос Пласидо Доминго не представляет абсолютно никаких трудностей. И вот, я уже заливаюсь не хуже Курского соловья арией Надира из оперы «Ловцы жемчуга»:
— В сия-а-а-а-а-а-ни-и но-о-чи-и-и лу-у-у-у-но-ой...
— Что ЭТО? — буквально взрывается Тройка, видимо, сражённая наповал моим певческим талантом.
Обработанным, кстати, нейросетью Робертино66.6...
— Молоток, — хвалит мои успехи по наведению мостов в МСЦ-3 Семён и тут же интересуется, — А у тебя случайно нет «подвязок» на втором конвейере?
— Подвязок? Я что, похож на фаворитку Людовика пятнадцатого? — пытаюсь отшутиться я.
Семён внимательно оглядывает меня с ног до головы.
— Не похож, — выносит неумолимый вердикт. — Совсем. Но всё-таки?
— Будучи студентом, я там подрабатывал — цех подметал...
— Во-во-во, — радуется Семён, — Тебе и карты в руки.
— Какие к чёрту карты, — начинаю возмущаться я, — Теперь там всё роботизировано, вплоть до старших мастеров. Человека ещё поискать надо.
— Да-а, — соглашается собеседник, — Скоро все как Диоген будем — по цехам бродить в поисках человека.
— Что хотел-то?
— Конвейер встал. Никак не могу выяснить почему. А там наш движок на сборке стоит.
— А что ЦП говорит?
— Молчит как партизан. У них там круговая порука. Если какой искусственный интеллект накосячит, другие будут крутить-вертеть, но правды сроду не найдешь.
— Так и я не могу встать на ноги и туда дойти... Тотальная цифровизация и виртуализация, чтоб их...
Некоторое время молчим в память о канувших в прошлое славных временах повсеместного засилья человека. Прогресс неумолимо тащит нас всех в неведомое новое будущее...
— Слушай, не знаешь, что там наши напридумывали с наделением льда сознанием? — спрашиваю я.
— Чёрт его знает! Мне не интересно… — отвечает хамоватый Семён. — С двигателем проблем хватает.
— Да как же — не интересно, — удивляюсь чёрствости товарища. — Ведь, если там ничего не придумают, наши с тобой потуги совершенно бесполезны.
— Считаешь, что Главный уже не тянет?
Вот же… Я оглядываюсь, вовремя вспомнив о циркулировавших по бюро упорных слухах, что Главный способен одномоментно присутствовать во всех локациях. Чур-чур меня…
— В нём-то я уверен. Со льдом есть некоторые сомнения.
— И напрасно. Если Главный тебя научил мозгами шевелить, то уж со льдом как-нибудь разберётся...
Я с укором смотрю на товарища — хам хамом...
Словно подтверждая слухи о своих способностях, Сам неожиданно помогает с конвейером... Видимо, прикрываясь заданием Правительства как щитом, умело отстаивает по инстанциям интересы нашего ГСКБ-2. И тут даже директору всего предприятия крыть особо нечем — угроза Земле, как никак...
Наконец наш движок уже в железе и сейчас стоит на стенде. А мы с трепетом ждём результаты контрольных испытаний.
И инженеры-испытатели не заставляют себя долго ожидать — современные тесты не идут ни в какое сравнение с многодневными испытаниями прошлого. Бесконечными замерами, циклограммами, каскадными диаграммами и прочее, и прочее... Подключение к этому ответственному процессу нейросетей позволяет всего-то несколько раз прогнать двигатель по всему диапазону мощности, и полный отчёт о работе каждого элемента готов.
