- Что мнешься, испугался что ли!? - насмешливо спросила она - Или денег нет?. - Да не боюсь я! - воскликнул Борька. И добавил тише – просто денег нет.
- Ой, а я подумала, боишься - заулыбалась Катя - Я же тебе сказала, гуляли вчера с подругой, вино осталось. Так что денег не надо. Такого красавца парня я и бесплатно похмелю. Ну, вставай.
И Катя, поднявшись, потянула Борьку за рукав. А когда он поднялся, ловко подхватила его под правую руку и, прижавшись всем телом к Борьке, проворковала:
- Ну, пошли быстрее, может, до твоего автобуса не только похмелиться успеем. При этом опять заглянув в его глаза таким блудливо – томным взглядом, что сладкая истома разлилась по Борькиному телу. Теперь он готов был идти с ней хоть на край света. Его самые смелые мечты не заходили дальше стакана вина, но «дело» вдруг приобрело совсем другой поворот, более интригующий и возбуждающий. Он только засунул левую руку в карман, сгрёб через тонкую карманную ткань свою восставшую крайнюю плоть в ладонь, чтобы не так выделялась при ходьбе. И ведомый, уже вожделенной Катюшей пошел навстречу неизведанным ранее наслаждениям.
Шли они недолго. Пройдя квартал, свернули во дворы, подошли к трехэтажному дому, ещё сталинской постройки. По дороге Катя молчала, только крепко прижималась к Борьке, а он осмелевший от его молчания, крепко обнял ее за талию изредка лапая за попу. На что Катя, поощрительно улыбаясь, то же обняла его за талию. Борькина душа пела, он уже представил, как все произойдет, но больше всего его занимало то, как он потом все расскажет мужикам на работе, и как они будут завидовать его нечаянной удаче.
Когда они вошли в подъезд, Катя, освободившись от объятий Бориса, пошла вперед, подымаясь вверх по лестнице. Борька шел за ней. Умышленно отстав на несколько ступеней, он глазами пожирал впереди идущую Катерину, потому что её сарафан, пришел в такое энергичное движение, что порой перед его глазами мелькала белая полоска ее трусиков. Страсть запретного греха с новой силой стала закипать в нем, пробуждая из глубин души ярость необузданного самца. Поднявшись на третий этаж, Катя остановилась около оббитой дерматином двери и, нагнувшись, достала из-под дверного половичка ключ, выпятив при этом, во всем великолепии все свои прелести наружу. Не в силах сдержаться, с тихим стоном, Борька обоими руками облапил ее упругую попку. Катю с визгливым хохотком быстро распрямилась, увиливая от его трясущихся в любовном экстазе рук.
- Не торопись, шалунишка! Всему свое время!! - улыбаясь, сказала она, и, открыв дверь, вошла в квартиру. Он вошел за следом. В квартире царил полумрак, солнце еле пробивалось через плотно задернутые тяжелые шторы. Катя легонько подтолкнула его в спину, сказала;
- Давай, проходи в комнату.
Борька прошел в комнату, огляделся. Обстановка по его мнению была «так себе», веселенькие, в цветочек обои, низенький журнальный стол посередине зала с придвинутыми к нему двумя креслами. В углу черно-белый телевизор «Рубин» и широкая тахта у дальней стены призывно белела островками простынь и большой пуховой подушки. Борька сделал еще два шага в сторону тахты и обернулся. Катя стояла к нему спиной. Захватив подол сарафана, она двумя руками снимала его через голову. Нижняя часть ее прекрасного тела постепенно оголялась:
- Борь, молнию расстегни - приглушенно попросила Катерина.
Он подошел на негнущихся ногах и трясущимися пальцами, нащупав молнию, аккуратно расстегнул ее. Катя, стянула сарафан, и, комкая его в руках, повернулась к Борису. Её полные, восхитительные груди упруго колыхались белыми полусферами в полумраке комнаты. Уже практически не владея собой, он протянул руку, облапил правую грудь, стискивая её в полуэкстазном порыве.
- Так, я быстренько в душ, а ты пока готовься - и Катя, проведя ладонью по его паху, как бы лаская его вздыбленную, восставшую плоть, исчезла в полумраке коридора. Послышался скрип закрывающей двери и шум воды. От такого легкого поглаживания Борька, только каким - то чудом не «выстрелил» в ответ своим уже бурлящим семенем, его степень возбуждения достигла своего апогея. Он даже первые пару минут не предпринимал никаких попыток раздеться, боялся что спровоцирует «любовный залп» трением одежды о тело. Наконец он слегка успокоился, расстегнул брюки и, нагнувшись, спустил их до пола.
Но как только он хотел вытащить поочередно ноги из штанин, как за его спиной раздался скрежет, открывающийся двери. Затем послышались шлепки босых ног. Борька от неожиданности вздрогнул. Не разгибаясь, он посмотрел из-под руки себе за спину, и, похолодел от ужаса. Голая, как показалась ранее, и ровная стена зияла черным провалом открытой межкомнатной двери. На пороге, подпирая верхний косяк двери своей головой стоял двухметровый амбал в узеньких плавочках. Его мощный торс, руки и ноги были переплетены узлами рельефно выступающих мышц. Глаза посверкивали в темноте глазниц под нависшими надбровными дугами. Бритая наголо голова поблёскивала зловещим матовым светом. Кожа на торсе и руках амбала была вся покрыта сложными рисунками татуировок тюремных умельцев. А в довершении всего в его правой руке серебрилось двадцатисантиметровое лезвие ножа. Безотрывно глядя на него, Борька медленно распрямился, и повернувшись к нему лицом, застыл в нелепом положении, с разведенными в сторону руками, спущенными до пола брюками и торчащим на «боевом взводе» мужским достоинством. Его сердце обрушилось вниз брызгами множество осколков, разбившись вдруг о камень недоуменного страха, который наваливался на него своей немыслимой тяжестью, разлетаясь по отдаленным уголкам его вдруг заледеневших пяток.
В голове у Борьки образовалась пустота, только одна мысль билась в его мозгу, --- Все конец, сейчас ее хахаль – уголовник меня зарежет!!!
Амбал зло ухмыльнувшись, сверкнул серебряным лучиком стальной фиксы, двинулся в его сторону.
- Ты шо, падла, здесь делаешь!? Мою «маруху» пришёл «шпилить» !?. Да я тя щас «попишу» , козлина чмошная !!! - и с этими словами начал поднимать нож на уровень Борькиных глаз. Борька инстинктивно отшатнулся, делая шаг назад, но спутанные спущенными брюками ноги запнулись, и он с грохотом, со всего маху, плюхнулся на «пятую точку», очень больно ударившись ею о пол. От боли и страха слезы брызнули из его глаз, он заревел в полный голос «раненной белугой». Засучив спутанными ногами по полу, он начал отползать от амбала пока не упёрся спиной в стену. Он закрылся руками от надвигающегося на него ножа и съежился, превращаясь в маленький плачущий комочек. ОООХ!!! Как ему хотелось только одного, чтобы все это оказалось просто кошмарным сном, и он поскорее проснулся.
- Ну, все сука, молись! - услышал над головой Борька.
И тогда он в полном отчаяние заорал что есть мочи;
ААААААААА, не надо, не надо, не режь меня!!! - при этом он забился в истерическом припадке, катаясь по полу. В этот момент спасительным громом среди ясного неба раздался голос Кати;
- Васек, Васек, ты, что удумал то? Я парня похмелиться привела, а ты сразу «в ножи»!
Борька почувствовал, как сильная рука амбала схватила его за волосы на затылке стала поднимать его голову от пола, причиняя сильную боль. Борька, разлепив залитые слезами глаза, увидел перед собой злорадно ухмыляющуюся морду Васька:
- Так ты чо, похмелиться зашёл? - спросил он. А когда получил в ответ утвердительное мычание, с силой оттолкнул его от себя. Борька, ударившись головой о стену, опять заскулил.
- Молчи сука, язык вырву! - рявкнул амбал. Борька испуганно затих, и на всякий случай опять зажмурил глаза. Он был раздавлен морально и физически, сильно болел копчик, гудела от удара голова, а его «достоинство», еще минуту назад задорно торчащее скукожилось вместе с яичками до такого размера, что если сейчас заглянуть ему в трусы, можно было бы сказать, что он кастрирован. А ему хотелось только одного, вырваться любыми путями на свободу из этой страшной квартиры.
Борька сидел, забившись в угол, судорожно вслушивался в пространство, стараясь понять, что же происходит вокруг. Прошло несколько минут, пока сквозь пелену гулких ударов пульса ему не послышались странные чмокающие звуки. Он осторожно отрыл один глаз, потом второй, его взору открылась любопытная картинка. У сидящего за журнальным столиком в кресле Васи - амбала, на коленях сидела Катерина, одежда, которой состояла из узкого полотенца обмотанного вокруг бедер. Она страстно целовалась с Васей, а он придерживал ее левой рукой за талию правой мял её красивые груди.
- Сука сисястая, блядища! - со злостью думал Борька - заманила к своему кобелю - уголовнику на погибель!!!
И видя, что на него ни кто не обращает внимания, стал поспешно натягивать на себя спутанные в ногах брюки. Услышав его возню со штанами «сладкая парочка» прервала свое занятие. Вася хищно улыбнулся и почти миролюбиво сказал;
- Слышь Борис, хватит полы протирать, давай за стол.
Борька еще для порядка всхлипнул, утер лицо рукавом рубашки и на ослабевших ногах прошёл, присев на самый краешек кресла, готовый опять упасть на пол в любую секунду. А Катя, та, которая некоторое время назад так нежно и страстно прижималась к нему, заглядывая маняще в его глаза, «окатила» его таким презрительно – уничижающим взглядом, что ему просто стало не по себе.
- Специально тварь все подстроила, чтобы поиздеваться - подумал Борьке, но это уже не имело значения.
- А ну- ка Катюха, принеси - ка ему похмелиться - издевательски произнес Вася. Катя, с язвительной улыбкой встала с его колен, вышла из комнаты. Вася взял лежащий на столике нож в правую руку, левую растопыренную ладонь положил на столешницу и ловко застучал лезвием между пальцами. Затем нагнувшись вперед, «впился» в Борьку недобрым взглядом. Борька похолодел и внутренне съежился, готовясь падать на пол. Сверля его взглядом, Васек шипящим злобным голосом произнес;
- Так ты точно только похмеляться пришел?
Борька, онемевший от страха, не мог произнести ни слова в ответ и только часто – часто закивал утвердительно в ответ головой.
- Ну ладно, посмотрим - процедил сквозь зубы амбал и, откинувшись на спинку кресла, продолжая «сверлить» его взглядом. Так они просидели, молча друг против друга пока в комнату не вернулась Катя. Она поставила на стол бутылку и граненый стакан. В воздухе запахло чем-то знакомым, но точно не спиртным. Борька внимательно присмотревшись к бутылке вдруг с ужасом понял, что перед ним стоит бутылка хлопкового масла. Это масло делалось из семян хлопка, имело отвратительный вкус и такой же запах. Даже во времена всеобщего дефицита это масло всегда было в свободной продаже и стоило 12 копеек за бутылку. В хозяйстве его использовали только в крайней нужде. Катя присела на подлокотник кресла амбала и узкое полотенце, прячущие ее бедра вдруг ослабло распахиваясь, обнажая темный треугольник . Она так и продолжала сидеть голой, нисколько не стесняясь Борьки. Борька даже не обратил на это никакого внимания, ему бедному было уже не до плотских утех. Он начал смутно понимать, что его ждет. Амбал налил до краёв масла в стакан и придвинул Борьке;
- Хотел похмелиться? Пей!
- Да как это, так, я не могу это пить - пролепетал Борька.
- Пей, падла! - рявкнул Васек - Пей! А то порву на «британский флаг» козел!!! - и со всего размаху вонзил нож в крышку стола.
Испуг Борьки был так велик, что он не дожидаясь еще одного предложения, лихорадочно схватил стакан и стал судорожно глотать его содержимое. Он пил, захлёбываясь и давясь вонючим пойлом. Масло не хотело пролезать ему в глотку, выпрыгивало обратно в стакан, вызывая рвотный рефлекс, стекая тоненькими струйками по краям подбородка. Наконец, он справился, «вдавив» его в себя до конца, и прикрывая рукой рот, подавляя рвоту, поставил пустой стакан на стол.
- Вот и молодец - засмеялся Васек, ему вторил веселый хохоток Кати.
Вася опять взял в руки бутылку и со словами;
- Между первой и второй промежуток небольшой - налил еще раз полный стакан. И вытащив из столешницы нож, лезвием пододвинул стакан Борису.
- Выпьешь, отпущу. Нет, пеняй на себя!
Борька, приободренный этими словами шумно выдыхая, взял стакан, и, зажмурившись, постарался одним махом вылить в себя содержимое.
- А второй то лучше пошел - раздался смешливый голос Кати.
- Привыкает - ответил амбал.
Затем, с непонятными для Бориса словами;
- Тебе пора, а то будет поздно - вскочив с кресла, схватил Борьку за шиворот рубахи одной рукой, второй за пояс брюк, поволок его в прихожую оторвав. Там он открыл Борькой дверь, вышвыривая его на лестничную клетку, крикнув при этом;
- Беги сука быстрее отсюда!
Борька резво вскочил на ноги и стремительно побежал вниз по лестнице. Но когда он промчался один пролет, неожиданно понял, что внутри его тела началась необратимая реакция, на которую уже не сможет повлиять никак. Тупая боль начала скручивать его желудок. Он почувствовал, как внутри его все забурлило и стало настойчиво проситься наружу, стремительно продвигаясь к его анальному проходу. Борька, как мог, прибавлял ходу, но, уже выбежав из подъезда, вынужден был зажать задний проход рукой, так как ягодичные мышцы уже не справлялись с напором давящим изнутри. Его бег перешел на судорожную походку, он напрягал все силы своего слабеющего организма, чтобы отодвинуть постыдный но неизбежный финал, стараясь добраться хоть до ближайших кустов. Но тут над его головой раздался уже знакомый голос Васи – амбала;
- Беги быстрей, а то расплещешь - сопровождаемый громким, заливистым хохотом на два голоса. Борька поднял голову, и увидев торчащие две головы в окне, мужскую и женскую, на секунду расслабился. И, в этот в этот момент его «плотину» прорвало! Он почувствовал как горячая, вонючая жидкость, пробилась через его пальцы потекла по ногам вниз, вытекая из штанин коричневой массой. Хохот наверху усилился, они хохотали над незадачливым ловеласом буквально взахлёб.
Взревев от обиды и унижения, Борька кинулся в ближайшие кусты подальше от этого злополучного дома, а взбунтовавшийся желудок продолжал свое «черное дело» выплескивая все новые и новые порции своего содержимого. Он плакал, пробиваясь сквозь заросли кустарника ища место поукромней, подальше от людских глаз, ему было стыдно и обидно, его самолюбие было просто растоптано.
Наконец, наткнувшись на канаву с бегущей мутно-коричневой водой, Борька, огляделся, убеждаясь, что вокруг никого не было, только заросли кустарника, которые надежно прятали его от людских глаз. Он осторожно, чтобы не испачкаться еще больше, снял с себя туфли, брюки, трусы и бросил их в воду. Затем вошел в воду сам, тщательно помылся, и даже порадовался тому, что экскременты не попали на рубашку. Потом тщательно, насколько позволяли условия, принялся мыть свои модные туфли, затем прополоскал одежду. После чего развесил на кустах, сушится. Этот процесс ему приходилось периодически прерывать, так как желудок после такой встряски не желал успокаиваться и «требовал «продолжения банкета».
Но самое интересно в этой ситуации было то, что похмелье отступило от Борьки, исчезло, словно и не было его никогда. Так что Катя своё обещание «похмелиться» исполнила, пускай даже в такой необычной форме.
- Ой, а я подумала, боишься - заулыбалась Катя - Я же тебе сказала, гуляли вчера с подругой, вино осталось. Так что денег не надо. Такого красавца парня я и бесплатно похмелю. Ну, вставай.
И Катя, поднявшись, потянула Борьку за рукав. А когда он поднялся, ловко подхватила его под правую руку и, прижавшись всем телом к Борьке, проворковала:
- Ну, пошли быстрее, может, до твоего автобуса не только похмелиться успеем. При этом опять заглянув в его глаза таким блудливо – томным взглядом, что сладкая истома разлилась по Борькиному телу. Теперь он готов был идти с ней хоть на край света. Его самые смелые мечты не заходили дальше стакана вина, но «дело» вдруг приобрело совсем другой поворот, более интригующий и возбуждающий. Он только засунул левую руку в карман, сгрёб через тонкую карманную ткань свою восставшую крайнюю плоть в ладонь, чтобы не так выделялась при ходьбе. И ведомый, уже вожделенной Катюшей пошел навстречу неизведанным ранее наслаждениям.
Шли они недолго. Пройдя квартал, свернули во дворы, подошли к трехэтажному дому, ещё сталинской постройки. По дороге Катя молчала, только крепко прижималась к Борьке, а он осмелевший от его молчания, крепко обнял ее за талию изредка лапая за попу. На что Катя, поощрительно улыбаясь, то же обняла его за талию. Борькина душа пела, он уже представил, как все произойдет, но больше всего его занимало то, как он потом все расскажет мужикам на работе, и как они будут завидовать его нечаянной удаче.
Когда они вошли в подъезд, Катя, освободившись от объятий Бориса, пошла вперед, подымаясь вверх по лестнице. Борька шел за ней. Умышленно отстав на несколько ступеней, он глазами пожирал впереди идущую Катерину, потому что её сарафан, пришел в такое энергичное движение, что порой перед его глазами мелькала белая полоска ее трусиков. Страсть запретного греха с новой силой стала закипать в нем, пробуждая из глубин души ярость необузданного самца. Поднявшись на третий этаж, Катя остановилась около оббитой дерматином двери и, нагнувшись, достала из-под дверного половичка ключ, выпятив при этом, во всем великолепии все свои прелести наружу. Не в силах сдержаться, с тихим стоном, Борька обоими руками облапил ее упругую попку. Катю с визгливым хохотком быстро распрямилась, увиливая от его трясущихся в любовном экстазе рук.
- Не торопись, шалунишка! Всему свое время!! - улыбаясь, сказала она, и, открыв дверь, вошла в квартиру. Он вошел за следом. В квартире царил полумрак, солнце еле пробивалось через плотно задернутые тяжелые шторы. Катя легонько подтолкнула его в спину, сказала;
- Давай, проходи в комнату.
Борька прошел в комнату, огляделся. Обстановка по его мнению была «так себе», веселенькие, в цветочек обои, низенький журнальный стол посередине зала с придвинутыми к нему двумя креслами. В углу черно-белый телевизор «Рубин» и широкая тахта у дальней стены призывно белела островками простынь и большой пуховой подушки. Борька сделал еще два шага в сторону тахты и обернулся. Катя стояла к нему спиной. Захватив подол сарафана, она двумя руками снимала его через голову. Нижняя часть ее прекрасного тела постепенно оголялась:
- Борь, молнию расстегни - приглушенно попросила Катерина.
Он подошел на негнущихся ногах и трясущимися пальцами, нащупав молнию, аккуратно расстегнул ее. Катя, стянула сарафан, и, комкая его в руках, повернулась к Борису. Её полные, восхитительные груди упруго колыхались белыми полусферами в полумраке комнаты. Уже практически не владея собой, он протянул руку, облапил правую грудь, стискивая её в полуэкстазном порыве.
- Так, я быстренько в душ, а ты пока готовься - и Катя, проведя ладонью по его паху, как бы лаская его вздыбленную, восставшую плоть, исчезла в полумраке коридора. Послышался скрип закрывающей двери и шум воды. От такого легкого поглаживания Борька, только каким - то чудом не «выстрелил» в ответ своим уже бурлящим семенем, его степень возбуждения достигла своего апогея. Он даже первые пару минут не предпринимал никаких попыток раздеться, боялся что спровоцирует «любовный залп» трением одежды о тело. Наконец он слегка успокоился, расстегнул брюки и, нагнувшись, спустил их до пола.
Но как только он хотел вытащить поочередно ноги из штанин, как за его спиной раздался скрежет, открывающийся двери. Затем послышались шлепки босых ног. Борька от неожиданности вздрогнул. Не разгибаясь, он посмотрел из-под руки себе за спину, и, похолодел от ужаса. Голая, как показалась ранее, и ровная стена зияла черным провалом открытой межкомнатной двери. На пороге, подпирая верхний косяк двери своей головой стоял двухметровый амбал в узеньких плавочках. Его мощный торс, руки и ноги были переплетены узлами рельефно выступающих мышц. Глаза посверкивали в темноте глазниц под нависшими надбровными дугами. Бритая наголо голова поблёскивала зловещим матовым светом. Кожа на торсе и руках амбала была вся покрыта сложными рисунками татуировок тюремных умельцев. А в довершении всего в его правой руке серебрилось двадцатисантиметровое лезвие ножа. Безотрывно глядя на него, Борька медленно распрямился, и повернувшись к нему лицом, застыл в нелепом положении, с разведенными в сторону руками, спущенными до пола брюками и торчащим на «боевом взводе» мужским достоинством. Его сердце обрушилось вниз брызгами множество осколков, разбившись вдруг о камень недоуменного страха, который наваливался на него своей немыслимой тяжестью, разлетаясь по отдаленным уголкам его вдруг заледеневших пяток.
В голове у Борьки образовалась пустота, только одна мысль билась в его мозгу, --- Все конец, сейчас ее хахаль – уголовник меня зарежет!!!
Амбал зло ухмыльнувшись, сверкнул серебряным лучиком стальной фиксы, двинулся в его сторону.
- Ты шо, падла, здесь делаешь!? Мою «маруху» пришёл «шпилить» !?. Да я тя щас «попишу» , козлина чмошная !!! - и с этими словами начал поднимать нож на уровень Борькиных глаз. Борька инстинктивно отшатнулся, делая шаг назад, но спутанные спущенными брюками ноги запнулись, и он с грохотом, со всего маху, плюхнулся на «пятую точку», очень больно ударившись ею о пол. От боли и страха слезы брызнули из его глаз, он заревел в полный голос «раненной белугой». Засучив спутанными ногами по полу, он начал отползать от амбала пока не упёрся спиной в стену. Он закрылся руками от надвигающегося на него ножа и съежился, превращаясь в маленький плачущий комочек. ОООХ!!! Как ему хотелось только одного, чтобы все это оказалось просто кошмарным сном, и он поскорее проснулся.
- Ну, все сука, молись! - услышал над головой Борька.
И тогда он в полном отчаяние заорал что есть мочи;
ААААААААА, не надо, не надо, не режь меня!!! - при этом он забился в истерическом припадке, катаясь по полу. В этот момент спасительным громом среди ясного неба раздался голос Кати;
- Васек, Васек, ты, что удумал то? Я парня похмелиться привела, а ты сразу «в ножи»!
Борька почувствовал, как сильная рука амбала схватила его за волосы на затылке стала поднимать его голову от пола, причиняя сильную боль. Борька, разлепив залитые слезами глаза, увидел перед собой злорадно ухмыляющуюся морду Васька:
- Так ты чо, похмелиться зашёл? - спросил он. А когда получил в ответ утвердительное мычание, с силой оттолкнул его от себя. Борька, ударившись головой о стену, опять заскулил.
- Молчи сука, язык вырву! - рявкнул амбал. Борька испуганно затих, и на всякий случай опять зажмурил глаза. Он был раздавлен морально и физически, сильно болел копчик, гудела от удара голова, а его «достоинство», еще минуту назад задорно торчащее скукожилось вместе с яичками до такого размера, что если сейчас заглянуть ему в трусы, можно было бы сказать, что он кастрирован. А ему хотелось только одного, вырваться любыми путями на свободу из этой страшной квартиры.
Борька сидел, забившись в угол, судорожно вслушивался в пространство, стараясь понять, что же происходит вокруг. Прошло несколько минут, пока сквозь пелену гулких ударов пульса ему не послышались странные чмокающие звуки. Он осторожно отрыл один глаз, потом второй, его взору открылась любопытная картинка. У сидящего за журнальным столиком в кресле Васи - амбала, на коленях сидела Катерина, одежда, которой состояла из узкого полотенца обмотанного вокруг бедер. Она страстно целовалась с Васей, а он придерживал ее левой рукой за талию правой мял её красивые груди.
- Сука сисястая, блядища! - со злостью думал Борька - заманила к своему кобелю - уголовнику на погибель!!!
И видя, что на него ни кто не обращает внимания, стал поспешно натягивать на себя спутанные в ногах брюки. Услышав его возню со штанами «сладкая парочка» прервала свое занятие. Вася хищно улыбнулся и почти миролюбиво сказал;
- Слышь Борис, хватит полы протирать, давай за стол.
Борька еще для порядка всхлипнул, утер лицо рукавом рубашки и на ослабевших ногах прошёл, присев на самый краешек кресла, готовый опять упасть на пол в любую секунду. А Катя, та, которая некоторое время назад так нежно и страстно прижималась к нему, заглядывая маняще в его глаза, «окатила» его таким презрительно – уничижающим взглядом, что ему просто стало не по себе.
- Специально тварь все подстроила, чтобы поиздеваться - подумал Борьке, но это уже не имело значения.
- А ну- ка Катюха, принеси - ка ему похмелиться - издевательски произнес Вася. Катя, с язвительной улыбкой встала с его колен, вышла из комнаты. Вася взял лежащий на столике нож в правую руку, левую растопыренную ладонь положил на столешницу и ловко застучал лезвием между пальцами. Затем нагнувшись вперед, «впился» в Борьку недобрым взглядом. Борька похолодел и внутренне съежился, готовясь падать на пол. Сверля его взглядом, Васек шипящим злобным голосом произнес;
- Так ты точно только похмеляться пришел?
Борька, онемевший от страха, не мог произнести ни слова в ответ и только часто – часто закивал утвердительно в ответ головой.
- Ну ладно, посмотрим - процедил сквозь зубы амбал и, откинувшись на спинку кресла, продолжая «сверлить» его взглядом. Так они просидели, молча друг против друга пока в комнату не вернулась Катя. Она поставила на стол бутылку и граненый стакан. В воздухе запахло чем-то знакомым, но точно не спиртным. Борька внимательно присмотревшись к бутылке вдруг с ужасом понял, что перед ним стоит бутылка хлопкового масла. Это масло делалось из семян хлопка, имело отвратительный вкус и такой же запах. Даже во времена всеобщего дефицита это масло всегда было в свободной продаже и стоило 12 копеек за бутылку. В хозяйстве его использовали только в крайней нужде. Катя присела на подлокотник кресла амбала и узкое полотенце, прячущие ее бедра вдруг ослабло распахиваясь, обнажая темный треугольник . Она так и продолжала сидеть голой, нисколько не стесняясь Борьки. Борька даже не обратил на это никакого внимания, ему бедному было уже не до плотских утех. Он начал смутно понимать, что его ждет. Амбал налил до краёв масла в стакан и придвинул Борьке;
- Хотел похмелиться? Пей!
- Да как это, так, я не могу это пить - пролепетал Борька.
- Пей, падла! - рявкнул Васек - Пей! А то порву на «британский флаг» козел!!! - и со всего размаху вонзил нож в крышку стола.
Испуг Борьки был так велик, что он не дожидаясь еще одного предложения, лихорадочно схватил стакан и стал судорожно глотать его содержимое. Он пил, захлёбываясь и давясь вонючим пойлом. Масло не хотело пролезать ему в глотку, выпрыгивало обратно в стакан, вызывая рвотный рефлекс, стекая тоненькими струйками по краям подбородка. Наконец, он справился, «вдавив» его в себя до конца, и прикрывая рукой рот, подавляя рвоту, поставил пустой стакан на стол.
- Вот и молодец - засмеялся Васек, ему вторил веселый хохоток Кати.
Вася опять взял в руки бутылку и со словами;
- Между первой и второй промежуток небольшой - налил еще раз полный стакан. И вытащив из столешницы нож, лезвием пододвинул стакан Борису.
- Выпьешь, отпущу. Нет, пеняй на себя!
Борька, приободренный этими словами шумно выдыхая, взял стакан, и, зажмурившись, постарался одним махом вылить в себя содержимое.
- А второй то лучше пошел - раздался смешливый голос Кати.
- Привыкает - ответил амбал.
Затем, с непонятными для Бориса словами;
- Тебе пора, а то будет поздно - вскочив с кресла, схватил Борьку за шиворот рубахи одной рукой, второй за пояс брюк, поволок его в прихожую оторвав. Там он открыл Борькой дверь, вышвыривая его на лестничную клетку, крикнув при этом;
- Беги сука быстрее отсюда!
Борька резво вскочил на ноги и стремительно побежал вниз по лестнице. Но когда он промчался один пролет, неожиданно понял, что внутри его тела началась необратимая реакция, на которую уже не сможет повлиять никак. Тупая боль начала скручивать его желудок. Он почувствовал, как внутри его все забурлило и стало настойчиво проситься наружу, стремительно продвигаясь к его анальному проходу. Борька, как мог, прибавлял ходу, но, уже выбежав из подъезда, вынужден был зажать задний проход рукой, так как ягодичные мышцы уже не справлялись с напором давящим изнутри. Его бег перешел на судорожную походку, он напрягал все силы своего слабеющего организма, чтобы отодвинуть постыдный но неизбежный финал, стараясь добраться хоть до ближайших кустов. Но тут над его головой раздался уже знакомый голос Васи – амбала;
- Беги быстрей, а то расплещешь - сопровождаемый громким, заливистым хохотом на два голоса. Борька поднял голову, и увидев торчащие две головы в окне, мужскую и женскую, на секунду расслабился. И, в этот в этот момент его «плотину» прорвало! Он почувствовал как горячая, вонючая жидкость, пробилась через его пальцы потекла по ногам вниз, вытекая из штанин коричневой массой. Хохот наверху усилился, они хохотали над незадачливым ловеласом буквально взахлёб.
Взревев от обиды и унижения, Борька кинулся в ближайшие кусты подальше от этого злополучного дома, а взбунтовавшийся желудок продолжал свое «черное дело» выплескивая все новые и новые порции своего содержимого. Он плакал, пробиваясь сквозь заросли кустарника ища место поукромней, подальше от людских глаз, ему было стыдно и обидно, его самолюбие было просто растоптано.
Наконец, наткнувшись на канаву с бегущей мутно-коричневой водой, Борька, огляделся, убеждаясь, что вокруг никого не было, только заросли кустарника, которые надежно прятали его от людских глаз. Он осторожно, чтобы не испачкаться еще больше, снял с себя туфли, брюки, трусы и бросил их в воду. Затем вошел в воду сам, тщательно помылся, и даже порадовался тому, что экскременты не попали на рубашку. Потом тщательно, насколько позволяли условия, принялся мыть свои модные туфли, затем прополоскал одежду. После чего развесил на кустах, сушится. Этот процесс ему приходилось периодически прерывать, так как желудок после такой встряски не желал успокаиваться и «требовал «продолжения банкета».
Но самое интересно в этой ситуации было то, что похмелье отступило от Борьки, исчезло, словно и не было его никогда. Так что Катя своё обещание «похмелиться» исполнила, пускай даже в такой необычной форме.
