– Да шучу я, девчонки, шучу, само собой, – громче всех хохотала Мэри и вдруг сквозь смех выдала, – а ну-ка, дружок, пойдем, я тебе жопу помою.
– Ч…чего? – стал заикаться он, понимая, что не ослышался.
– Чего-чего, клизму пошли ставить. Вот чего, – и она потащила его за локоть. – Помоги мне, Жанна. Ягодицы будешь раздвигать пошире гостю нашему.
Позади устрашающе щелкнул хлыст. Упираться было бесполезно.
И началось. Потом он не раз вспоминал это нью-йоркское «приключение». Со временем даже с улыбкой. Тогда же ему было совсем не до смеха, ведь нельзя было даже предположить, чем все это закончится.
Еще немного подпив, барышни начали вовсю резвиться, наперегонки извращаясь. Они устраивали конкурс, кто глубже заглотит член, по жребию лизали яйца, потом разыгрывали, кому предстоит засунуть ему в анус банан, кто первый оседлает жеребца, кому из них и как он будет делать куннилингус… Все больше и больше увлекаясь, они соревновались в своих гнусностях. Окончательно войдя во вкус, они начали его по-разному трахать: по очереди, парами и всей гурьбой. Ему оставалось только подчиняться и выполнять их команды.
Понимая, что разгорячившаяся компания уже не контролирует себя, он и не пытался сопротивляться, хотя порой это было сложно сделать. Попробуй, например, не рыпнуться, когда ты лежишь на спине, задрав ноги, и при этом одна девица сидит у тебя на языке, вторая на члене, а третья загоняет страпон в твою задницу. Да еще хохочут все так, что аж уши закладывает.
С тех пор он избегал командировок в Нью-Йорк. Не та в нем, похоже, энергетика.
Журналистика была ее призванием, и она обожала брать интервью у известных людей; это у нее получалось. Редактор журнала ценил такую ее способность и именно ей поручал самые ответственные встречи. Вот и в этот раз, договорившись об интервью с известным политиком, он попросил ее встретиться с ним.
– Этот депутат совмещает бизнес и политику. Очень непростая и загадочная личность, – инструктировал ее редактор. – Но нам больше интересна его личная жизнь. Многие хотели бы узнать именно об этом. Любит народ подглядывать в замочные скважины. А потому, нам нужно нестандартное интервью. Попробуйте вытащить из него что-нибудь интимное. Спровоцируйте на это. Уверен, сможете, а для нас такая информация крайне важна. Если удастся расколоть его, ваша журналистская карьера пойдет в гору.
– Есть уже что-нибудь об этой стороне его жизни? – задумчиво наморщила лоб она. – Пытались покопаться?
– Немного. В прошлом женат. Сейчас – видный холостяк. Нравится женщинам. Несколько бурных романов. Сейчас, вроде как, встречается с певицей N, хотя замечен в компании и с другими женщинами.
– В смысле – погуливает вовсю?
– Неясно. Вот и хотелось бы разобраться с этим. Надо же народу знать правду о лидерах.
– Поняла.
– Но у него условие насчет техники интервью.
– И какое?
– Дает интервью не на диктофон, а под запись. Боится ненароком сболтнуть лишнего, а под конец просматривает запись журналиста.
– Ну ничего себе!
– Такое условие. Ничего не поделаешь.
– Что же, ладно. Такое, так такое, – удивленно хмыкнула она.
– Ну тогда вперед, за работу, – дал ей отмашку босс.
И она начала готовиться к интервью. Покопалась в Интернете, изучила его блог, попыталась составить для себя психологический портрет «клиента» – так она любила называть тех, у кого брала заказные интервью. Подумав немного, оделась чуть эротичней обычного. «Нужно попытаться спровоцировать этого плейбоя, – подбирала она платье покороче и «побезрассуднее», – подразним его. Глядишь, расслабится и сболтнет лишнего, то, что нам и нужно. Вот только не перебрать бы! Темка-то еще та. Хотя, кто не рискует, тот…»
А она любила риск в своей работе, испытывая азарт от этого. Пройти по самой грани дозволенного и не оступиться в последний момент, в этом и заключалось настоящее искусство журналистики, считала она. А уж в этот-то раз такое просто волновало – и мужика расколоть, и самой на крючок не попасться, что уж тут может быть азартней. Потому-то она и настраивалась на интервью соответствующим образом, и внешне так готовилась.
Он ждал ее в своем кабинете. На улице было душно, и прохлада кондиционированного помещения приятно тонизировала своей свежестью. Она с удовольствием вдохнула ее.
– Терпеть не могу жару, – понимающе улыбнулся политик и сильнее прикрыл жалюзи выходящего на солнечную сторону окна.
– Я тоже, – улыбнулась она в ответ. На первый взгляд «клиент» производил приятное впечатление.
– Хотите холодной минералки? – кивнул он на бутылку Perrier.
– Нет, просто воду, – она не любила газировку, – с лимоном и льдом, если можно.
Секретарь принесла ей попить, и они начали разговор. Политик сразу предупредил ее, что у них есть не больше часа на интервью.
– Свидание назначил. Никак не могу опаздывать, – вдруг разоткровенничался он.
– Святое дело, – шутливо подмигнула она и, задав несколько дежурных вопросов, постепенно стала переводить их беседу в более доверительный формат. Она умела такое делать, и получалось все довольно ненавязчиво, политик на глазах расслаблялся. Он и так-то был раскован, но когда она, сидя напротив, выставила вперед свои ножки, то и вовсе расслабил галстук, оживляясь. Похоже, редактор оказался прав, «клиент» был охоч до женщин.
Закинув ногу на ногу, она записывала в блокнот его ответы (включенный диктофон был спрятан в специальном кармане сумочки) и плела интригу беседы. Жара на улице оправдывала легкость ее платья, а доверительный тон разговора – непринужденность позы. Их общение становилось все более открытым, похоже, ей удалось расположить его к себе, он даже пересел из-за рабочего стола в кресло напротив нее.
Внезапно вырубился кондиционер. Пискнув несколько раз, он издал последний вздох и окончательно умер. Было уже поздно, и сервисная служба бизнес-центра перешла на ночной режим. Налаживать технику было некому. В кабинете ощутимо теплело.
– Хорошо, не выбросил, – вытащил политик из кладовой вентилятор. – Вот что значит иметь запасной парашют, – улыбнулся он, – бывалые солдаты не пропадают.
– А вы-то точно бывалый, – профессионально зацепилась она за брошенную фразу.
– А как же! – с довольным видом ухмыльнулся он.
– Всегда имеете запасной парашют?
– Конечно!
– И во всем?
– Обязательно.
Она промокнула платком лоб. Заходящее солнце светило прямо в окно.
– Давайте-ка вот так вентилятор направим, а то зажаритесь тут, – повернув обдув в ее сторону, проявил приятную заботу политик. Проявил и тут же сам оценил получившийся эффект. Ветерок воздуха стал задирать ее легкое платье, откровенней обнажая верх ноги. Поймав краем глаза его взгляд, она про себя улыбнулась и не стала одергивать подол, якобы не замечая случившегося казуса. Похоже, можно было переводить беседу в нужное русло.
– Да, так лучше, спасибо, – чуть выше закинула она ногу на ногу. Политик капельку придвинулся к ней. Видно было, что это непроизвольное движение, но она четко его заметила, ощутив признаки знакомого азарта.
– Скажите, а в личной жизни вы тоже этим принципом руководствуетесь? Ничего, что я о личном? Вас ведь, наверное, уже достали протокольные интервью.
– Ну… можно, конечно, немного и о личном, – бросив еще раз взгляд на ее коленку, согласился политик.
– Вы же, вероятно, и в этой сфере бывалый.
– Ходят слухи, – с хитрецой улыбнулся он.
– Но ведь не бывает же дыма без огня, – заговорщически подмигнула она ему и вновь промокнула лоб.
– Посильнее обдув сделаем. Не справляется, – потянулся к вентилятору политик. Наклоняясь вниз, он при этом вновь лизнул взглядом ее ногу. «Клюет!» – хихикнула про себя она, и ощущение ее азарта усилилось.
Дуновение ветра стало приподнимать платье почти до самых трусиков. Политик сглотнул слюну. Встав, он снял пиджак, повесил его в шкаф и вернулся. При этом, садясь, он придвинул к ней чуть ближе вентилятор, и, как бы заодно, свое кресло. Платье задиралось уже на грани приличия, но она вновь «не обратила на это внимания». Ее риск был, безусловно, оправдан.
– Насчет личной жизни вы же понимаете… Кому какое дело до чужой постели, – продолжил тему он. – Мы ведь не в Америке.
«Да кое-кому хотелось бы заглянуть под твое одеяло», – усмехнулась она про себя, ощутив, что политик с трудом контролирует глаза. Давая ему возможность заглядывать под вздымающееся платье, она то и дело склонялась над блокнотом, якобы не замечая его интереса. Все получалось – лучше некуда.
– Признаюсь честно. Вообще-то, я охотник, – вдруг разоткровенничался расслабившийся политик и взглянул на часы. Ему явно пора было уходить на свидание.
«Это кто еще из нас сейчас рыбак-охотник», – переложила она ногу на ногу, поменяв их местами и дав мелькнуть трусикам, а вслух прокомментировала:
– Нормальная роль для мужчины.
– Вам нравятся такие мужчины? – заблестели его глаза.
– Сильный мужчина всегда охотник, – философски заметила она, подыгрывая. – Это же природа. Альфа-самец, он и в Африке альфа-самец.
– Не говорите, – еще больше оживился политик, вновь подправляя вентилятор. Ножки его кресла опять чиркнули по полу, он сидел уже на расстоянии вытянутой руки от нее. Похоже, почувствовав новую «дичь», «охотник» забыл о назначенном свидании.
«Да ты азартен, смотрю, дружок, ничуть не меньше меня, – вновь хихикнула она про себя, заметив это, – забавно у нас получается!»
– Вернемся к парашютному спорту, – разворачивая разговор в нужное русло, она ясно ощутила, как «клиент», между тем, начинает возбуждаться. Это чувствовалось и по его взгляду, и по тону голоса, и по непроизвольным ерзаниям. «Ого! – аж удивилась она такой удаче. – Как заглотил наживочку-то! Хоть подсекай уже», – а вслух спровоцировала его дальше. – В запасе у вас всегда несколько девушек? Ну, мало ли, одна подведет.
– Я, вообще-то, влюбчивый, – даже удивляя ее своей откровенностью, вдруг признался политик. – Не развратный, а именно влюбчивый. Разве это плохо?
– А я и не говорю, что плохо, – не стала она отводить глаз от его зрачков (недаром же они изучали на факультете журналистки психологию). – Чувственный мужчина – это очень ценно.
– Вы так считаете? – приятно удивился он. – Давайте воды вам еще подолью, а то жарковато становится. У меня есть в холодильнике прохладная. Ничего, что без лимона? Секретарша-то уже ушла.
– Ну да, так и считаю. А еще воды хорошо бы.
Поднимаясь с кресла, политик чуть дольше и, как бы задумчиво, задержал на ней взгляд, и она улыбнулась ответ, как бы поддерживая развитие интриги. Получился отличный ход, ведь он даже обернулся к ней, открывая дверцу холодильника.
Вернувшись со стаканом воды, он сел и, придвинувшись к ней в своем кресле, «случайно» коснулся ее ногой.
«Да и подсекать не надо. Сам на сковородку лезет! – вновь довольно усмехнулась она про себя и, само собой, не стала отодвигаться, хоть это и начинало уже волновать, мужик-то явно возбуждался. – Играем дальше, но как бы не заиграться с этим редакторским заданием».
– Спасибо, – благодарно улыбнулась ему она, вновь применяя технику «липкий взгляд» с задержкой взгляда глаза в глаза.
И вот это оказалось уже лишним. Передавая ей стакан из рук в руки и не глядя на них, политик случайно пролил воду на ее ногу, его неловкость можно было понять.
– Ах, черт! – подскакивая с кресла, ругнулся он. – Извините, сейчас салфетки дам. – И. выхватив из заднего кармана брюк бумажные салфетки, политик тут же опустился на колени и начал промокать воду на ее ноге. И все это произошло настолько быстро, что она не успела даже среагировать на такую прыть.
– Да… я… – аж, растерялась она.
– Ну как же я так неловко?! Даже неудобно как-то, – приговаривая, продолжал он промокать с ее колена воду, ну, а поскольку ноги были закинуты одна на другую, вода, естественно, текла по верхней из них вниз – в сторону трусиков.
И, нет бы ей вскочить тут же с кресла, стряхивая самой воду, а она оторопела, откинувшись на спинку кресла от неожиданности; оторопела и все, не зная, что делать в такой ситуации. Не по рукам же ей было бить политика.
Возможно, он принял такую ее реакцию за согласие, возможно, просто обнаглел под воздействием ее двусмысленных взглядов, но он стремительно увлекался этой своей «помощью». Очередное дуновение вентилятора вновь открыло его взору ее трусики, и промокашка салфетки, догоняя каплю воды, заскользила в их сторону. Ее профессиональный риск подошел к явной грани. Ситуация на глазах обострялась, и она аж выронила блокнот в растерянности, держа стакан с водой в другой руке.
– Да… я… сама, – вновь попыталась было она придержать прыть политика, но, словно ее не слыша и дальше промокая салфеткой вдоль ноги, он приподнял голову, продолжая прерванный разговор.
– Вы действительно цените чувственность в мужчинах? – голос его при этом уже отдавал хрипотой, а во взгляде засветилась похоть – похоть любвеобильного самца. Это невозможно было не заметить, она умудрилась его конкретно завести своей игрой, он оказался еще азартней ее.
– Конечно, ценю. В наше-то циничное время, – придерживающе положив свою ладонь поверх его руки, постаралась невозмутимо ответить она.
«Спокойно, это работа!» – чуть отойдя от первоначальной растерянности, успокаивала себя она, хоть и остро ощущала наглое тепло мужской ладони на своем бедре. Это, конечно, волновало, политик буквально излучал флюиды желания, все так же стоя на коленях вблизи нее.
– А знаете, когда встречаешь такую девушку… – начал он теперь уже поглаживать ее ногу. – Сразу обо всем на свете забываешь.
«Ага, и об уже назначенном свидании», – пыталась продолжать работу она, остро чувствуя, как его пальцы крадутся вверх вместе с ее ладонью, придерживающей их. Политик все больше наглел, и она начала теряться.
– Вот… так уж… и обо всем? – старалась собраться она, уводя разговор в сторону, в то время как, преодолевая ее робкое сопротивление, ладонь политика подползала уже к трусикам.
И она вдруг ощутила, что такой напор обезоруживает ее, а между ног теплеет.
– Ну а как тут не забудешь, когда… – протиснувшись между сжатых бедер, его пальцы стали поглаживать низ ее лобка. – Когда тут такое… интервью и так всё…
Ее верхняя нога как-то сама вдруг опустилась вниз, давая дорогу наглости его пальцев, она теряла волю к сопротивлению, неожиданно для самой себя.
«Неплохой материальчик получается!» – чувствуя, как начинает кружиться голова, подумала она, в то время как палец политика стал поглаживать ее промежность сквозь трусики. Она стремительно намокала между ног, и, почувствовав это, «бывалый охотник» потянулся расстегивать ширинку. Его наглости не было предела, и это просто обезоруживало ее, она ничего не могла с собой поделать, сдаваясь ему.
– И что же… вы? Вот так сразу? Всегда так… пытаетесь? – пытаясь сдержать дрожь в голосе, все же продолжала «брать интервью» она, хоть и такой ценой.
– Ну, если вот так… чувство нахлынуло… – вынимая стоящий член, бормотал политик. Он явно был уже не в себе от желания.
«Главное, тут теперь самой особо не ахать», – позволяя ему снять с себя трусики, приподняла она попу на стуле.
– Ч…чего? – стал заикаться он, понимая, что не ослышался.
– Чего-чего, клизму пошли ставить. Вот чего, – и она потащила его за локоть. – Помоги мне, Жанна. Ягодицы будешь раздвигать пошире гостю нашему.
Позади устрашающе щелкнул хлыст. Упираться было бесполезно.
И началось. Потом он не раз вспоминал это нью-йоркское «приключение». Со временем даже с улыбкой. Тогда же ему было совсем не до смеха, ведь нельзя было даже предположить, чем все это закончится.
Еще немного подпив, барышни начали вовсю резвиться, наперегонки извращаясь. Они устраивали конкурс, кто глубже заглотит член, по жребию лизали яйца, потом разыгрывали, кому предстоит засунуть ему в анус банан, кто первый оседлает жеребца, кому из них и как он будет делать куннилингус… Все больше и больше увлекаясь, они соревновались в своих гнусностях. Окончательно войдя во вкус, они начали его по-разному трахать: по очереди, парами и всей гурьбой. Ему оставалось только подчиняться и выполнять их команды.
Понимая, что разгорячившаяся компания уже не контролирует себя, он и не пытался сопротивляться, хотя порой это было сложно сделать. Попробуй, например, не рыпнуться, когда ты лежишь на спине, задрав ноги, и при этом одна девица сидит у тебя на языке, вторая на члене, а третья загоняет страпон в твою задницу. Да еще хохочут все так, что аж уши закладывает.
С тех пор он избегал командировок в Нью-Йорк. Не та в нем, похоже, энергетика.
Часть: Рассказ №77 «ЧАСТНОЕ ИНТЕРВЬЮ». Получив особое задание от редактора, журналистка приходит брать интервью у известного политика. Ее нескромные вопросы заводят его…
Журналистика была ее призванием, и она обожала брать интервью у известных людей; это у нее получалось. Редактор журнала ценил такую ее способность и именно ей поручал самые ответственные встречи. Вот и в этот раз, договорившись об интервью с известным политиком, он попросил ее встретиться с ним.
– Этот депутат совмещает бизнес и политику. Очень непростая и загадочная личность, – инструктировал ее редактор. – Но нам больше интересна его личная жизнь. Многие хотели бы узнать именно об этом. Любит народ подглядывать в замочные скважины. А потому, нам нужно нестандартное интервью. Попробуйте вытащить из него что-нибудь интимное. Спровоцируйте на это. Уверен, сможете, а для нас такая информация крайне важна. Если удастся расколоть его, ваша журналистская карьера пойдет в гору.
– Есть уже что-нибудь об этой стороне его жизни? – задумчиво наморщила лоб она. – Пытались покопаться?
– Немного. В прошлом женат. Сейчас – видный холостяк. Нравится женщинам. Несколько бурных романов. Сейчас, вроде как, встречается с певицей N, хотя замечен в компании и с другими женщинами.
– В смысле – погуливает вовсю?
– Неясно. Вот и хотелось бы разобраться с этим. Надо же народу знать правду о лидерах.
– Поняла.
– Но у него условие насчет техники интервью.
– И какое?
– Дает интервью не на диктофон, а под запись. Боится ненароком сболтнуть лишнего, а под конец просматривает запись журналиста.
– Ну ничего себе!
– Такое условие. Ничего не поделаешь.
– Что же, ладно. Такое, так такое, – удивленно хмыкнула она.
– Ну тогда вперед, за работу, – дал ей отмашку босс.
И она начала готовиться к интервью. Покопалась в Интернете, изучила его блог, попыталась составить для себя психологический портрет «клиента» – так она любила называть тех, у кого брала заказные интервью. Подумав немного, оделась чуть эротичней обычного. «Нужно попытаться спровоцировать этого плейбоя, – подбирала она платье покороче и «побезрассуднее», – подразним его. Глядишь, расслабится и сболтнет лишнего, то, что нам и нужно. Вот только не перебрать бы! Темка-то еще та. Хотя, кто не рискует, тот…»
А она любила риск в своей работе, испытывая азарт от этого. Пройти по самой грани дозволенного и не оступиться в последний момент, в этом и заключалось настоящее искусство журналистики, считала она. А уж в этот-то раз такое просто волновало – и мужика расколоть, и самой на крючок не попасться, что уж тут может быть азартней. Потому-то она и настраивалась на интервью соответствующим образом, и внешне так готовилась.
Он ждал ее в своем кабинете. На улице было душно, и прохлада кондиционированного помещения приятно тонизировала своей свежестью. Она с удовольствием вдохнула ее.
– Терпеть не могу жару, – понимающе улыбнулся политик и сильнее прикрыл жалюзи выходящего на солнечную сторону окна.
– Я тоже, – улыбнулась она в ответ. На первый взгляд «клиент» производил приятное впечатление.
– Хотите холодной минералки? – кивнул он на бутылку Perrier.
– Нет, просто воду, – она не любила газировку, – с лимоном и льдом, если можно.
Секретарь принесла ей попить, и они начали разговор. Политик сразу предупредил ее, что у них есть не больше часа на интервью.
– Свидание назначил. Никак не могу опаздывать, – вдруг разоткровенничался он.
– Святое дело, – шутливо подмигнула она и, задав несколько дежурных вопросов, постепенно стала переводить их беседу в более доверительный формат. Она умела такое делать, и получалось все довольно ненавязчиво, политик на глазах расслаблялся. Он и так-то был раскован, но когда она, сидя напротив, выставила вперед свои ножки, то и вовсе расслабил галстук, оживляясь. Похоже, редактор оказался прав, «клиент» был охоч до женщин.
Закинув ногу на ногу, она записывала в блокнот его ответы (включенный диктофон был спрятан в специальном кармане сумочки) и плела интригу беседы. Жара на улице оправдывала легкость ее платья, а доверительный тон разговора – непринужденность позы. Их общение становилось все более открытым, похоже, ей удалось расположить его к себе, он даже пересел из-за рабочего стола в кресло напротив нее.
Внезапно вырубился кондиционер. Пискнув несколько раз, он издал последний вздох и окончательно умер. Было уже поздно, и сервисная служба бизнес-центра перешла на ночной режим. Налаживать технику было некому. В кабинете ощутимо теплело.
– Хорошо, не выбросил, – вытащил политик из кладовой вентилятор. – Вот что значит иметь запасной парашют, – улыбнулся он, – бывалые солдаты не пропадают.
– А вы-то точно бывалый, – профессионально зацепилась она за брошенную фразу.
– А как же! – с довольным видом ухмыльнулся он.
– Всегда имеете запасной парашют?
– Конечно!
– И во всем?
– Обязательно.
Она промокнула платком лоб. Заходящее солнце светило прямо в окно.
– Давайте-ка вот так вентилятор направим, а то зажаритесь тут, – повернув обдув в ее сторону, проявил приятную заботу политик. Проявил и тут же сам оценил получившийся эффект. Ветерок воздуха стал задирать ее легкое платье, откровенней обнажая верх ноги. Поймав краем глаза его взгляд, она про себя улыбнулась и не стала одергивать подол, якобы не замечая случившегося казуса. Похоже, можно было переводить беседу в нужное русло.
– Да, так лучше, спасибо, – чуть выше закинула она ногу на ногу. Политик капельку придвинулся к ней. Видно было, что это непроизвольное движение, но она четко его заметила, ощутив признаки знакомого азарта.
– Скажите, а в личной жизни вы тоже этим принципом руководствуетесь? Ничего, что я о личном? Вас ведь, наверное, уже достали протокольные интервью.
– Ну… можно, конечно, немного и о личном, – бросив еще раз взгляд на ее коленку, согласился политик.
– Вы же, вероятно, и в этой сфере бывалый.
– Ходят слухи, – с хитрецой улыбнулся он.
– Но ведь не бывает же дыма без огня, – заговорщически подмигнула она ему и вновь промокнула лоб.
– Посильнее обдув сделаем. Не справляется, – потянулся к вентилятору политик. Наклоняясь вниз, он при этом вновь лизнул взглядом ее ногу. «Клюет!» – хихикнула про себя она, и ощущение ее азарта усилилось.
Дуновение ветра стало приподнимать платье почти до самых трусиков. Политик сглотнул слюну. Встав, он снял пиджак, повесил его в шкаф и вернулся. При этом, садясь, он придвинул к ней чуть ближе вентилятор, и, как бы заодно, свое кресло. Платье задиралось уже на грани приличия, но она вновь «не обратила на это внимания». Ее риск был, безусловно, оправдан.
– Насчет личной жизни вы же понимаете… Кому какое дело до чужой постели, – продолжил тему он. – Мы ведь не в Америке.
«Да кое-кому хотелось бы заглянуть под твое одеяло», – усмехнулась она про себя, ощутив, что политик с трудом контролирует глаза. Давая ему возможность заглядывать под вздымающееся платье, она то и дело склонялась над блокнотом, якобы не замечая его интереса. Все получалось – лучше некуда.
– Признаюсь честно. Вообще-то, я охотник, – вдруг разоткровенничался расслабившийся политик и взглянул на часы. Ему явно пора было уходить на свидание.
«Это кто еще из нас сейчас рыбак-охотник», – переложила она ногу на ногу, поменяв их местами и дав мелькнуть трусикам, а вслух прокомментировала:
– Нормальная роль для мужчины.
– Вам нравятся такие мужчины? – заблестели его глаза.
– Сильный мужчина всегда охотник, – философски заметила она, подыгрывая. – Это же природа. Альфа-самец, он и в Африке альфа-самец.
– Не говорите, – еще больше оживился политик, вновь подправляя вентилятор. Ножки его кресла опять чиркнули по полу, он сидел уже на расстоянии вытянутой руки от нее. Похоже, почувствовав новую «дичь», «охотник» забыл о назначенном свидании.
«Да ты азартен, смотрю, дружок, ничуть не меньше меня, – вновь хихикнула она про себя, заметив это, – забавно у нас получается!»
– Вернемся к парашютному спорту, – разворачивая разговор в нужное русло, она ясно ощутила, как «клиент», между тем, начинает возбуждаться. Это чувствовалось и по его взгляду, и по тону голоса, и по непроизвольным ерзаниям. «Ого! – аж удивилась она такой удаче. – Как заглотил наживочку-то! Хоть подсекай уже», – а вслух спровоцировала его дальше. – В запасе у вас всегда несколько девушек? Ну, мало ли, одна подведет.
– Я, вообще-то, влюбчивый, – даже удивляя ее своей откровенностью, вдруг признался политик. – Не развратный, а именно влюбчивый. Разве это плохо?
– А я и не говорю, что плохо, – не стала она отводить глаз от его зрачков (недаром же они изучали на факультете журналистки психологию). – Чувственный мужчина – это очень ценно.
– Вы так считаете? – приятно удивился он. – Давайте воды вам еще подолью, а то жарковато становится. У меня есть в холодильнике прохладная. Ничего, что без лимона? Секретарша-то уже ушла.
– Ну да, так и считаю. А еще воды хорошо бы.
Поднимаясь с кресла, политик чуть дольше и, как бы задумчиво, задержал на ней взгляд, и она улыбнулась ответ, как бы поддерживая развитие интриги. Получился отличный ход, ведь он даже обернулся к ней, открывая дверцу холодильника.
Вернувшись со стаканом воды, он сел и, придвинувшись к ней в своем кресле, «случайно» коснулся ее ногой.
«Да и подсекать не надо. Сам на сковородку лезет! – вновь довольно усмехнулась она про себя и, само собой, не стала отодвигаться, хоть это и начинало уже волновать, мужик-то явно возбуждался. – Играем дальше, но как бы не заиграться с этим редакторским заданием».
– Спасибо, – благодарно улыбнулась ему она, вновь применяя технику «липкий взгляд» с задержкой взгляда глаза в глаза.
И вот это оказалось уже лишним. Передавая ей стакан из рук в руки и не глядя на них, политик случайно пролил воду на ее ногу, его неловкость можно было понять.
– Ах, черт! – подскакивая с кресла, ругнулся он. – Извините, сейчас салфетки дам. – И. выхватив из заднего кармана брюк бумажные салфетки, политик тут же опустился на колени и начал промокать воду на ее ноге. И все это произошло настолько быстро, что она не успела даже среагировать на такую прыть.
– Да… я… – аж, растерялась она.
– Ну как же я так неловко?! Даже неудобно как-то, – приговаривая, продолжал он промокать с ее колена воду, ну, а поскольку ноги были закинуты одна на другую, вода, естественно, текла по верхней из них вниз – в сторону трусиков.
И, нет бы ей вскочить тут же с кресла, стряхивая самой воду, а она оторопела, откинувшись на спинку кресла от неожиданности; оторопела и все, не зная, что делать в такой ситуации. Не по рукам же ей было бить политика.
Возможно, он принял такую ее реакцию за согласие, возможно, просто обнаглел под воздействием ее двусмысленных взглядов, но он стремительно увлекался этой своей «помощью». Очередное дуновение вентилятора вновь открыло его взору ее трусики, и промокашка салфетки, догоняя каплю воды, заскользила в их сторону. Ее профессиональный риск подошел к явной грани. Ситуация на глазах обострялась, и она аж выронила блокнот в растерянности, держа стакан с водой в другой руке.
– Да… я… сама, – вновь попыталась было она придержать прыть политика, но, словно ее не слыша и дальше промокая салфеткой вдоль ноги, он приподнял голову, продолжая прерванный разговор.
– Вы действительно цените чувственность в мужчинах? – голос его при этом уже отдавал хрипотой, а во взгляде засветилась похоть – похоть любвеобильного самца. Это невозможно было не заметить, она умудрилась его конкретно завести своей игрой, он оказался еще азартней ее.
– Конечно, ценю. В наше-то циничное время, – придерживающе положив свою ладонь поверх его руки, постаралась невозмутимо ответить она.
«Спокойно, это работа!» – чуть отойдя от первоначальной растерянности, успокаивала себя она, хоть и остро ощущала наглое тепло мужской ладони на своем бедре. Это, конечно, волновало, политик буквально излучал флюиды желания, все так же стоя на коленях вблизи нее.
– А знаете, когда встречаешь такую девушку… – начал он теперь уже поглаживать ее ногу. – Сразу обо всем на свете забываешь.
«Ага, и об уже назначенном свидании», – пыталась продолжать работу она, остро чувствуя, как его пальцы крадутся вверх вместе с ее ладонью, придерживающей их. Политик все больше наглел, и она начала теряться.
– Вот… так уж… и обо всем? – старалась собраться она, уводя разговор в сторону, в то время как, преодолевая ее робкое сопротивление, ладонь политика подползала уже к трусикам.
И она вдруг ощутила, что такой напор обезоруживает ее, а между ног теплеет.
– Ну а как тут не забудешь, когда… – протиснувшись между сжатых бедер, его пальцы стали поглаживать низ ее лобка. – Когда тут такое… интервью и так всё…
Ее верхняя нога как-то сама вдруг опустилась вниз, давая дорогу наглости его пальцев, она теряла волю к сопротивлению, неожиданно для самой себя.
«Неплохой материальчик получается!» – чувствуя, как начинает кружиться голова, подумала она, в то время как палец политика стал поглаживать ее промежность сквозь трусики. Она стремительно намокала между ног, и, почувствовав это, «бывалый охотник» потянулся расстегивать ширинку. Его наглости не было предела, и это просто обезоруживало ее, она ничего не могла с собой поделать, сдаваясь ему.
– И что же… вы? Вот так сразу? Всегда так… пытаетесь? – пытаясь сдержать дрожь в голосе, все же продолжала «брать интервью» она, хоть и такой ценой.
– Ну, если вот так… чувство нахлынуло… – вынимая стоящий член, бормотал политик. Он явно был уже не в себе от желания.
«Главное, тут теперь самой особо не ахать», – позволяя ему снять с себя трусики, приподняла она попу на стуле.
