– Хищный мужчина априори не занят! А замуж – я не против. За вождя. А что? Он сильный, привлекательный – жутко привлекательный, такому любая даст. Остальные на его фоне как-то меркнут, а я привыкла получать лучшее.
– Говорят, он однолюб. – Дарла зашептала еще тише, но подошла так близко к окну, что я прекрасно ее слышала. – И девочку эту переманил из атли. Влюбился типа. Венчались они совсем недавно.
– Не верю в однолюбов, – упрямо заявила Алиса. – Мужчины по природе полигамны. А жена не стена – подвинется. Я хочу в скади, и я буду скади, вот увидишь. Ты знаешь, я всегда добиваюсь своего!
Сидя там, на подоконнике, вынужденная прятаться и таиться в собственном доме, я поняла: у Мирослава нет шансов. А с Алисой этой мы не подружимся никогда.
Впрочем, у меня вообще не выходит дружбы с защитницами.
Я была рада, когда они все уехали. Нет, возвращение Мирослава, конечно, замечательная новость, и на душе стало легче оттого, что с ним все хорошо, но Алиса – его гостья, и он забрал ее с собой. Как и ее притязания на Эрика.
Эрик остался. Только мой. И мы, наконец, вспомнили, что совсем недавно поженились. Поиски таинственного охотника за силой порядочно отвлекают от романтических мыслей.
– Ты очень активная сегодня. – Эрик улыбнулся, закидывая руки за голову. Я сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, и жевала булку. Активность стремительно поглощает силы, нервная обстановка – тем более. – Москва пошла тебе на пользу. Только вот как-то быстро ты Теплова выставила. Мне казалось, ты волновалась за него.
– Волновалась, – мрачно кивнула я. Аппетит пропал, и я положила булку на тарелку. – И соскучилась. Я же не знала, что он вернется... с подругой.
– Тебе не понравилась Алиса?
Удивление. Судя по всему, искреннее. Зачем Эрику врать и играть со мной в игры?
– Не понравилась, – честно ответила я. – Я слышала, как она говорила... ну... о тебе.
– Обо мне?
– Ты ее так чем-то впечатлил, что она тут же захотела за тебя замуж. Тебе, наверное, лестно, но...
Эрик расхохотался, и мои слова утонули в его раскатистом смехе. Щеки обожгло обидой, я нахмурилась и отодвинулась к краю. Смеяться он перестал, но глаза улыбались, и я уже пожалела, что сказала.
Что смешного в том, что я ревную? Сам совсем еще недавно...
– Глупости какие, – сказал он и протянул мне руку. – Иди ко мне.
– Может, для тебя это и глупости, – обиженно бросила я, но знак примирения приняла, и через секунду Эрик уже обнимал меня, а я прятала лицо у него на груди. – Законы хищных всегда были против женщин, а Алиса наверняка сильная соперница, и я...
– Она тебе не соперница, – оборвал он. – Если бы я обращал внимание на каждую женщину, которая хотела за меня замуж, мы бы никогда не познакомились. Я бы не искал пророчиц, не спускался на нижние слои, женился бы пять раз и оброс бытом лет десять назад. Но я здесь, с тобой. – Его большой палец скользнул по тыльной стороне моей ладони, поднимаясь вверх и повторяя завитки брачного рисунка.
– И это должно меня успокоить?
– Должно. У меня был выбор, и я его сделал. Законы хищных ничего не значат, если тебе нужен только один человек. – Он поцеловал меня в макушку и довольно добавил: – Но я рад, что ты ревнуешь. Теперь ты сможешь меня понять.
– Тебя понять? – удивилась я. Подняла на него взгляд, чтобы проверить, что не шутит.
Не шутил. Смешинки из глаз исчезли, сами глаза потемнели и опасно прищурились.
– Кое-кто не умеет проигрывать. Совершенно.
– Кое-кто – это...
– Влад, – кивнул он. – Я прекрасно понимаю, зачем он приехал к андвари.
– Разве вы не договорились? Охотник опасен для всех, не так ли?
– Так, – подтвердил Эрик. – Резонно было бы остаться с атли и оберегать сестру, в которой твоя кровь. Но он поехал в Москву.
– Ты не прав. В Москве жила Ира, а она...
– Жена?
– Именно.
– И живет в Москве со жрецом другого племени? Живет с другим мужчиной, Полина! Этот брак очень похож на фарс.
– Ира уехала со мной после истории с Гердой. Поддержала меня. Если бы не она, я бы никогда не выкарабкалась!
– Чтобы поддержать тебя, ей понадобилось крутить роман с андвари? Ты слишком несерьезно относишься к браку, Полина.
– Причем тут я? Какое мне дело, женат ли Влад, если ты мой муж?
– Я не о том. – Он поморщился, и на лице его мелькнула тень недовольства. – Брак хищных нельзя разорвать. Только смерть ставит точку, даже отречение не стирает печать с жилы.
– Разве муж не имеет права отречься от жены?
– Возможно, в этом виновато твое воспитание, ты не росла среди хищных. Да, муж имеет право отречься от жены, но, чтобы отречься, ему нужна веская причина, и он должен доказать эту причину на совете. В любом случае, окончательное решение принимает вождь. Женщина не может искать варианты после венчания. Не имеет права пускать других мужчин в свою жизнь.
– Даже если венчание – ошибка? – возмутилась я. – Если муж вел себя как... как...
– Даже если так. Нельзя гневить богов. Херсир прогневил, и они послали Хаука.
– Никто уже не верит в богов, Эрик. И в Первых. Это просто легенды...
– Вот как? Легенды? – Он приподнялся на локте и внимательно заглянул мне в глаза. От взгляда этого, пронзительного, осуждающего, стало не по себе.
– Многие считают, что...
Его ладонь коснулась моего живота на уровне жилы, и я замолчала.
– То, что случилось между нами у источника – навсегда. Это не просто союз двух людей. Ты отдала себя мне. Полностью. Призвав в свидетели Первых и богов.
В глазах темно. Или это темно в комнате? Не осталось запахов и звуков – лишь голос Эрика и его прикосновения.
Жила горит и отзывается на них, хотя он даже не делится кеном. Влияет? Определенно. Но нет, не так, как вождь влияет – я помнила это прекрасно, ведь именно так Влад поставил печать.
Я не являюсь исполнением воли Эрика. Я – сам Эрик. Часть его, продолжение, и мне не нужен дар, чтобы читать его мысли.
Злится. Печален. И рад, что сейчас может делать это со мной.
Словно в подтверждение этих моих мыслей он шепчет:
– Я могу управлять твоим телом. Могу доставить удовольствие...
Внутри все взрывается, и я разлетаюсь мириадами сверкающих осколков по окутывающей нас темноте.
– Могу причинить боль...
Жила натянулась и дернулась, тело будто в кипяток опустили. Боль длилась всего мгновение – Эрик не хотел делать по-настоящему навредить – но была такой сильной, что я невольно вскрикнула.
– Могу управлять тобой, – шепот обжег ухо, и тепло дыхания Эрика спустилось по шее воздушными волнами. – Потому что ты позволила. И они были свидетелями этого...
Перед глазами возникли образы. Мужчина и женщина. Она – высокая и стройная, темные волосы до талии блестят шелком. Глубокие, темные глаза. На плечи наброшена лисья шкура.
И мужчина.
Русоволосый. Глаза голубые и светлые смотрят прямо на меня. Губы кривятся в саркастичной улыбке. Над правой бровью, чуть ближе к виску – белесый шрам. Кожаные штаны испачканы морской солью. А на груди – тот же амулет, что оберегает меня. Амулет Арендрейта.
Я знаю его, он снился мне однажды. Давно. В ночь после посвящения.
Херсир.
– Нельзя врать Первым, Полина, – откуда-то издалека слышится голос Эрика. Знаю, он говорит о венчании, но понимаю, что тут, в темноте, в лицах пригрезившихся мне Первых есть что-то еще.
Что-то важное.
Но момент был и схлынул, лица Херсира и Лив смазались, расплылись, затерлись темнотой, и мысль ускользнула от меня юрким ужом.
Я лежала на кровати в нашей спальне. Смотрела на исчерченный лепнинами потолок и старалась отдышаться. Хватала губами воздух – жадно, как приникает к воде путник в пустыне. Пальцы сжимали гладкие простыни, стараясь удержать тело в реальности.
– Венчание объединяет. – Голос Эрика гулко отбивался пульсом в висках. – Даже если муж отрекается от жены, она остается женой. Навсегда.
Злость – отличный способ удержаться, и я заставила себя разозлиться. Неважно, на кого – на Эрика, на саму себя, на видение Херсира и Лив.
– Ты сказал... вождь принимает... решение... – Слова выходили рывками, натужно, но я все равно выталкивала их. Колючие. Острые. – Если ты захочешь отречься от меня... кто будет... решать?
Эрик отпрянул, будто не слова я плеснула ему в лицо, а кислоту. Едкую, жгучую, которая, соприкасаясь с кожей, оставляет ожоги.
– Зачем ты это сказала?
Прозрачные глаза смотрели с укором. Только вот на меня это не подействовало, ведь еще несколько минут назад он упрекал меня в том, чего я не совершала.
– У вождя безграничная власть. Кто помешает тебе избавиться от меня, если захочешь? – Я поднялась на локтях, а пальцы все еще сжимали шелк простыней. – Неважно, что думают боги, Эрик. Или Первые. Даже если они есть. Венчание – таинство для двоих. Если чувства уходят, ничто не будет иметь значения. Любые клятвы станут ненужными. Я вышла за тебя, потому что хотела усилить то, что между нами было. Укрепить. Мне не нужно доказывать богам, что я тебя люблю. И тебе не нужно.
Он молчал, поэтому я села и взяла его за руку.
– Неважно, что сделала Ира, не так ли? Ты боишься, что так сделаю я?
– Не сделаешь, – покачал он головой. И в шепоте шелестяще скользнула угроза. – А если вдруг... – Холодные губы коснулись моего лба, а руки крепко сжали плечи. Жила все еще помнила прикосновения этих рук – наслаждение и боль. И нить, связывающая нас с Эриком, казалось, звенела в воздухе. – Я не Влад и чту законы.
Наверное, он хотел меня предостеречь. Или даже напугать – иногда в моем Эрике просыпался другой – тот, из прошлого, которого он просил меня бояться. Я старалась привыкнуть к нему. К внезапным вспышкам злости – иногда не в действиях даже, а во взгляде, который заставлял глаза резко темнеть и щуриться. К напряженной позе, лицу с выражением деланного безразличия, которое Эрику совершенно не шло. К фразам, звучащим двусмысленно.
Я привыкала и больше не боялась.
– Не сделаю, – шепнула ему на ухо и обняла за шею. – Потому что сама не хочу.
Мне нужна была эта возможность – выбирать самой. Оставаться в какой-то мере хозяйкой своей жизни. В мире хищных для женщины это непросто, но мне хотелось оставить частичку той себя, которая была до посвящения в атли. Давно. Много лет назад.
– Как Макаров стал вождем?
Я уже почти задремала, когда Эрик спросил это. Сам
Эрик, похоже, даже не думал спать. А ведь устал и надо бы силы пополнить. Но нет, лежит, думает о чем-то своем и, наверное, пытается вычислить убийцу.
– Почему ты спрашиваешь? Его подозреваешь, что ли?
Эрик пожал плечами.
– Я должен принимать во внимание всех. И учитывать каждую мелочь.
– Филипп не смог бы, – уверенно сказала я. – Не потому, что не захотел бы, просто кишка тонка.
– Возможно, но проверить не помешает. Так что там, с перерождением из жреца в вождя?
– Ну, там было все... сложно.
Я зевнула и поплотнее закуталась в одеяло. Окно Эрик оставил приоткрытым, а в камине едва теплились угли.
Эрику нравился открытый огонь. Центральное отопление скади включали ближе к зиме, и всю осень в доме пахло дымом, а в многочисленных каминах трещали, сгорая, дрова.
Прошлое давалось мне с трудом. Возвращаясь, оно хваталось за меня костлявыми пальцами и царапало острыми когтями. Прошлое всегда имеет цепочку последовательностей. Мотивы-крючки цепляются за вязаную ткань бытия.
Филипп ушел почти сразу после поединка. Я помнила тот день отчетливо, словно это было вчера.
– Однажды я убила колдуна, – сказала я Эрику, который терпеливо ждал моего рассказа. – Я говорила тебе. Тан был...
– Одержим, – подсказал он.
Пожалуй. А еще умен. И почему-то попался.
– Я убила его ритуальным ножом.
Весьма прозаичный ритуал.
У каждого племени хищных есть такой нож. Обычно его делает жрец, и он передается из поколения в поколение, с каждым годом наполняясь силой от проведенных ритуалов. Кроту, например, дает клинку хороший заряд.
Тот нож был иным – его создал Ирвин, темный колдун.
– Потом началась война, и Лара... Она выложилась однажды, была при смерти, а Филипп сказал, что сможет ее спасти. Ему бы чуть-чуть темного кена Тана. Самую малость, чтобы помочь Ларе. Я не смогла отказать. Доверилась. А потом он отрекся и сбежал, не оставив во мне ни капли.
– Солгал, – кивнул Эрик, что-то про себя отмечая.
– Солгал, – согласилась я. – Но прямо против Альрика он не выступил бы никогда. И против тебя не выступит.
– Тот, кто провернул все это, хитер, Полина. С Альриком он напрямую не дрался, ставлю на кровную связь и магию.
– Кровная связь и Альрик? – удивилась я. – Ему же дофига лет!
– Это не значит, что у него не осталось потомков. Это очень древний и мощный ритуал, и действует он на всех без исключения.
– Знаю. Видела пару раз. Да и Тан использовал на поединке.
– Это было очень опасно – идти против колдуна. Ты могла умереть.
Я пожала плечами.
– Тан мечтал быть вождем атли, а никто из атли его не хотел. Был поединок, и Влад...
– Проиграл?
Интерес. Любопытство, которое он пытается скрыть, но не получается. Мне не хочется скрывать, потому отвечаю:
– Они оба играли грязно. На кону слишком многое было.
– И ты нарушила закон? Вмешалась?
– Лишь на словах. Просила Влада присягнуть. Не ждала, что послушает, но не хотела упускать шанс. Он присягнул. Затем остальные, и я в том числе.
– А потом ты сорвалась, верно? Убила колдуна, а Влад спустил с рук нарушение закона?
– Я ничего не нарушала. Я была в своем праве разрушить проклятие. Отличная лазейка для того, кто хочет безнаказанно убить вождя.
– Проклятие?
Он отстранился, заглянул в глаза.
– Проклятие вождя и пророчицы, – вздохнула я. – Давнее, тысячелетнее заклинание.
– Я что-то слышал. Они должны драться на смерть или что-то в этом роде, да?
– Я не уверена, что проклятие существовало, – ответила я мрачно. – Влад никогда не верил... В легенде говорилось: оно разрушится лишь тогда, когда один из них убьет другого. Никто из атли не хотел присягать Тану, но никто не мог причинить ему вред. Никто, кроме меня.
– Удобно, – усмехнулся Эрик и откинулся на подушки.
– Именно из-за проклятия Влада не судили после ритуала изгнания Девяти, – подытожила я. – А мне оно позволило убить Тана.
– Умно. Хороший план – использовать проклятие, чтобы устранить колдуна, – похвалил Эрик. – Один из лучших планов Влада, я бы сказал.
Я опустила глаза.
– Влад ничего не знал, – прошептала. – Я все придумала.
Эрик несколько секунд странно на меня смотрел, а затем кивнул.
– Пора ложиться. Завтра нужно сделать много дел.
Ира приехала очень рано, едва рассвело. Куталась в свободный красный свитер с широким воротом и прятала ладони в рукава. Выглядела растерянной и какой-то несчастной. От кофе отказалась, зато попросила ключи от моей квартиры на Достоевского.
– Крег приехал, – пояснила коротко. – Ты там все равно не живешь, вот я и подумала...
– Крег приехал к тебе? – удивление сдержать не получилось. – Я думала... Ну, ты в Липецке, и Влад...
– Это ничего не значит.
Отвела покрасневшие глаза. Губы поджала, всем видом показывая, что говорить об этом не хочет.
Я не стала настаивать и отдала ключи.
Наверное, Эрик в чем-то прав: эта связь незаконная и неправильная. Счастья Ире не принесет, ведь печать на жиле не сотрешь. Печать на жиле, воспоминаний, чувств...
Никто никогда не примет их вместе.
– Говорят, он однолюб. – Дарла зашептала еще тише, но подошла так близко к окну, что я прекрасно ее слышала. – И девочку эту переманил из атли. Влюбился типа. Венчались они совсем недавно.
– Не верю в однолюбов, – упрямо заявила Алиса. – Мужчины по природе полигамны. А жена не стена – подвинется. Я хочу в скади, и я буду скади, вот увидишь. Ты знаешь, я всегда добиваюсь своего!
Сидя там, на подоконнике, вынужденная прятаться и таиться в собственном доме, я поняла: у Мирослава нет шансов. А с Алисой этой мы не подружимся никогда.
Впрочем, у меня вообще не выходит дружбы с защитницами.
Глава 20. Совсем близко
Я была рада, когда они все уехали. Нет, возвращение Мирослава, конечно, замечательная новость, и на душе стало легче оттого, что с ним все хорошо, но Алиса – его гостья, и он забрал ее с собой. Как и ее притязания на Эрика.
Эрик остался. Только мой. И мы, наконец, вспомнили, что совсем недавно поженились. Поиски таинственного охотника за силой порядочно отвлекают от романтических мыслей.
– Ты очень активная сегодня. – Эрик улыбнулся, закидывая руки за голову. Я сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, и жевала булку. Активность стремительно поглощает силы, нервная обстановка – тем более. – Москва пошла тебе на пользу. Только вот как-то быстро ты Теплова выставила. Мне казалось, ты волновалась за него.
– Волновалась, – мрачно кивнула я. Аппетит пропал, и я положила булку на тарелку. – И соскучилась. Я же не знала, что он вернется... с подругой.
– Тебе не понравилась Алиса?
Удивление. Судя по всему, искреннее. Зачем Эрику врать и играть со мной в игры?
– Не понравилась, – честно ответила я. – Я слышала, как она говорила... ну... о тебе.
– Обо мне?
– Ты ее так чем-то впечатлил, что она тут же захотела за тебя замуж. Тебе, наверное, лестно, но...
Эрик расхохотался, и мои слова утонули в его раскатистом смехе. Щеки обожгло обидой, я нахмурилась и отодвинулась к краю. Смеяться он перестал, но глаза улыбались, и я уже пожалела, что сказала.
Что смешного в том, что я ревную? Сам совсем еще недавно...
– Глупости какие, – сказал он и протянул мне руку. – Иди ко мне.
– Может, для тебя это и глупости, – обиженно бросила я, но знак примирения приняла, и через секунду Эрик уже обнимал меня, а я прятала лицо у него на груди. – Законы хищных всегда были против женщин, а Алиса наверняка сильная соперница, и я...
– Она тебе не соперница, – оборвал он. – Если бы я обращал внимание на каждую женщину, которая хотела за меня замуж, мы бы никогда не познакомились. Я бы не искал пророчиц, не спускался на нижние слои, женился бы пять раз и оброс бытом лет десять назад. Но я здесь, с тобой. – Его большой палец скользнул по тыльной стороне моей ладони, поднимаясь вверх и повторяя завитки брачного рисунка.
– И это должно меня успокоить?
– Должно. У меня был выбор, и я его сделал. Законы хищных ничего не значат, если тебе нужен только один человек. – Он поцеловал меня в макушку и довольно добавил: – Но я рад, что ты ревнуешь. Теперь ты сможешь меня понять.
– Тебя понять? – удивилась я. Подняла на него взгляд, чтобы проверить, что не шутит.
Не шутил. Смешинки из глаз исчезли, сами глаза потемнели и опасно прищурились.
– Кое-кто не умеет проигрывать. Совершенно.
– Кое-кто – это...
– Влад, – кивнул он. – Я прекрасно понимаю, зачем он приехал к андвари.
– Разве вы не договорились? Охотник опасен для всех, не так ли?
– Так, – подтвердил Эрик. – Резонно было бы остаться с атли и оберегать сестру, в которой твоя кровь. Но он поехал в Москву.
– Ты не прав. В Москве жила Ира, а она...
– Жена?
– Именно.
– И живет в Москве со жрецом другого племени? Живет с другим мужчиной, Полина! Этот брак очень похож на фарс.
– Ира уехала со мной после истории с Гердой. Поддержала меня. Если бы не она, я бы никогда не выкарабкалась!
– Чтобы поддержать тебя, ей понадобилось крутить роман с андвари? Ты слишком несерьезно относишься к браку, Полина.
– Причем тут я? Какое мне дело, женат ли Влад, если ты мой муж?
– Я не о том. – Он поморщился, и на лице его мелькнула тень недовольства. – Брак хищных нельзя разорвать. Только смерть ставит точку, даже отречение не стирает печать с жилы.
– Разве муж не имеет права отречься от жены?
– Возможно, в этом виновато твое воспитание, ты не росла среди хищных. Да, муж имеет право отречься от жены, но, чтобы отречься, ему нужна веская причина, и он должен доказать эту причину на совете. В любом случае, окончательное решение принимает вождь. Женщина не может искать варианты после венчания. Не имеет права пускать других мужчин в свою жизнь.
– Даже если венчание – ошибка? – возмутилась я. – Если муж вел себя как... как...
– Даже если так. Нельзя гневить богов. Херсир прогневил, и они послали Хаука.
– Никто уже не верит в богов, Эрик. И в Первых. Это просто легенды...
– Вот как? Легенды? – Он приподнялся на локте и внимательно заглянул мне в глаза. От взгляда этого, пронзительного, осуждающего, стало не по себе.
– Многие считают, что...
Его ладонь коснулась моего живота на уровне жилы, и я замолчала.
– То, что случилось между нами у источника – навсегда. Это не просто союз двух людей. Ты отдала себя мне. Полностью. Призвав в свидетели Первых и богов.
В глазах темно. Или это темно в комнате? Не осталось запахов и звуков – лишь голос Эрика и его прикосновения.
Жила горит и отзывается на них, хотя он даже не делится кеном. Влияет? Определенно. Но нет, не так, как вождь влияет – я помнила это прекрасно, ведь именно так Влад поставил печать.
Я не являюсь исполнением воли Эрика. Я – сам Эрик. Часть его, продолжение, и мне не нужен дар, чтобы читать его мысли.
Злится. Печален. И рад, что сейчас может делать это со мной.
Словно в подтверждение этих моих мыслей он шепчет:
– Я могу управлять твоим телом. Могу доставить удовольствие...
Внутри все взрывается, и я разлетаюсь мириадами сверкающих осколков по окутывающей нас темноте.
– Могу причинить боль...
Жила натянулась и дернулась, тело будто в кипяток опустили. Боль длилась всего мгновение – Эрик не хотел делать по-настоящему навредить – но была такой сильной, что я невольно вскрикнула.
– Могу управлять тобой, – шепот обжег ухо, и тепло дыхания Эрика спустилось по шее воздушными волнами. – Потому что ты позволила. И они были свидетелями этого...
Перед глазами возникли образы. Мужчина и женщина. Она – высокая и стройная, темные волосы до талии блестят шелком. Глубокие, темные глаза. На плечи наброшена лисья шкура.
И мужчина.
Русоволосый. Глаза голубые и светлые смотрят прямо на меня. Губы кривятся в саркастичной улыбке. Над правой бровью, чуть ближе к виску – белесый шрам. Кожаные штаны испачканы морской солью. А на груди – тот же амулет, что оберегает меня. Амулет Арендрейта.
Я знаю его, он снился мне однажды. Давно. В ночь после посвящения.
Херсир.
– Нельзя врать Первым, Полина, – откуда-то издалека слышится голос Эрика. Знаю, он говорит о венчании, но понимаю, что тут, в темноте, в лицах пригрезившихся мне Первых есть что-то еще.
Что-то важное.
Но момент был и схлынул, лица Херсира и Лив смазались, расплылись, затерлись темнотой, и мысль ускользнула от меня юрким ужом.
Я лежала на кровати в нашей спальне. Смотрела на исчерченный лепнинами потолок и старалась отдышаться. Хватала губами воздух – жадно, как приникает к воде путник в пустыне. Пальцы сжимали гладкие простыни, стараясь удержать тело в реальности.
– Венчание объединяет. – Голос Эрика гулко отбивался пульсом в висках. – Даже если муж отрекается от жены, она остается женой. Навсегда.
Злость – отличный способ удержаться, и я заставила себя разозлиться. Неважно, на кого – на Эрика, на саму себя, на видение Херсира и Лив.
– Ты сказал... вождь принимает... решение... – Слова выходили рывками, натужно, но я все равно выталкивала их. Колючие. Острые. – Если ты захочешь отречься от меня... кто будет... решать?
Эрик отпрянул, будто не слова я плеснула ему в лицо, а кислоту. Едкую, жгучую, которая, соприкасаясь с кожей, оставляет ожоги.
– Зачем ты это сказала?
Прозрачные глаза смотрели с укором. Только вот на меня это не подействовало, ведь еще несколько минут назад он упрекал меня в том, чего я не совершала.
– У вождя безграничная власть. Кто помешает тебе избавиться от меня, если захочешь? – Я поднялась на локтях, а пальцы все еще сжимали шелк простыней. – Неважно, что думают боги, Эрик. Или Первые. Даже если они есть. Венчание – таинство для двоих. Если чувства уходят, ничто не будет иметь значения. Любые клятвы станут ненужными. Я вышла за тебя, потому что хотела усилить то, что между нами было. Укрепить. Мне не нужно доказывать богам, что я тебя люблю. И тебе не нужно.
Он молчал, поэтому я села и взяла его за руку.
– Неважно, что сделала Ира, не так ли? Ты боишься, что так сделаю я?
– Не сделаешь, – покачал он головой. И в шепоте шелестяще скользнула угроза. – А если вдруг... – Холодные губы коснулись моего лба, а руки крепко сжали плечи. Жила все еще помнила прикосновения этих рук – наслаждение и боль. И нить, связывающая нас с Эриком, казалось, звенела в воздухе. – Я не Влад и чту законы.
Наверное, он хотел меня предостеречь. Или даже напугать – иногда в моем Эрике просыпался другой – тот, из прошлого, которого он просил меня бояться. Я старалась привыкнуть к нему. К внезапным вспышкам злости – иногда не в действиях даже, а во взгляде, который заставлял глаза резко темнеть и щуриться. К напряженной позе, лицу с выражением деланного безразличия, которое Эрику совершенно не шло. К фразам, звучащим двусмысленно.
Я привыкала и больше не боялась.
– Не сделаю, – шепнула ему на ухо и обняла за шею. – Потому что сама не хочу.
Мне нужна была эта возможность – выбирать самой. Оставаться в какой-то мере хозяйкой своей жизни. В мире хищных для женщины это непросто, но мне хотелось оставить частичку той себя, которая была до посвящения в атли. Давно. Много лет назад.
– Как Макаров стал вождем?
Я уже почти задремала, когда Эрик спросил это. Сам
Эрик, похоже, даже не думал спать. А ведь устал и надо бы силы пополнить. Но нет, лежит, думает о чем-то своем и, наверное, пытается вычислить убийцу.
– Почему ты спрашиваешь? Его подозреваешь, что ли?
Эрик пожал плечами.
– Я должен принимать во внимание всех. И учитывать каждую мелочь.
– Филипп не смог бы, – уверенно сказала я. – Не потому, что не захотел бы, просто кишка тонка.
– Возможно, но проверить не помешает. Так что там, с перерождением из жреца в вождя?
– Ну, там было все... сложно.
Я зевнула и поплотнее закуталась в одеяло. Окно Эрик оставил приоткрытым, а в камине едва теплились угли.
Эрику нравился открытый огонь. Центральное отопление скади включали ближе к зиме, и всю осень в доме пахло дымом, а в многочисленных каминах трещали, сгорая, дрова.
Прошлое давалось мне с трудом. Возвращаясь, оно хваталось за меня костлявыми пальцами и царапало острыми когтями. Прошлое всегда имеет цепочку последовательностей. Мотивы-крючки цепляются за вязаную ткань бытия.
Филипп ушел почти сразу после поединка. Я помнила тот день отчетливо, словно это было вчера.
– Однажды я убила колдуна, – сказала я Эрику, который терпеливо ждал моего рассказа. – Я говорила тебе. Тан был...
– Одержим, – подсказал он.
Пожалуй. А еще умен. И почему-то попался.
– Я убила его ритуальным ножом.
Весьма прозаичный ритуал.
У каждого племени хищных есть такой нож. Обычно его делает жрец, и он передается из поколения в поколение, с каждым годом наполняясь силой от проведенных ритуалов. Кроту, например, дает клинку хороший заряд.
Тот нож был иным – его создал Ирвин, темный колдун.
– Потом началась война, и Лара... Она выложилась однажды, была при смерти, а Филипп сказал, что сможет ее спасти. Ему бы чуть-чуть темного кена Тана. Самую малость, чтобы помочь Ларе. Я не смогла отказать. Доверилась. А потом он отрекся и сбежал, не оставив во мне ни капли.
– Солгал, – кивнул Эрик, что-то про себя отмечая.
– Солгал, – согласилась я. – Но прямо против Альрика он не выступил бы никогда. И против тебя не выступит.
– Тот, кто провернул все это, хитер, Полина. С Альриком он напрямую не дрался, ставлю на кровную связь и магию.
– Кровная связь и Альрик? – удивилась я. – Ему же дофига лет!
– Это не значит, что у него не осталось потомков. Это очень древний и мощный ритуал, и действует он на всех без исключения.
– Знаю. Видела пару раз. Да и Тан использовал на поединке.
– Это было очень опасно – идти против колдуна. Ты могла умереть.
Я пожала плечами.
– Тан мечтал быть вождем атли, а никто из атли его не хотел. Был поединок, и Влад...
– Проиграл?
Интерес. Любопытство, которое он пытается скрыть, но не получается. Мне не хочется скрывать, потому отвечаю:
– Они оба играли грязно. На кону слишком многое было.
– И ты нарушила закон? Вмешалась?
– Лишь на словах. Просила Влада присягнуть. Не ждала, что послушает, но не хотела упускать шанс. Он присягнул. Затем остальные, и я в том числе.
– А потом ты сорвалась, верно? Убила колдуна, а Влад спустил с рук нарушение закона?
– Я ничего не нарушала. Я была в своем праве разрушить проклятие. Отличная лазейка для того, кто хочет безнаказанно убить вождя.
– Проклятие?
Он отстранился, заглянул в глаза.
– Проклятие вождя и пророчицы, – вздохнула я. – Давнее, тысячелетнее заклинание.
– Я что-то слышал. Они должны драться на смерть или что-то в этом роде, да?
– Я не уверена, что проклятие существовало, – ответила я мрачно. – Влад никогда не верил... В легенде говорилось: оно разрушится лишь тогда, когда один из них убьет другого. Никто из атли не хотел присягать Тану, но никто не мог причинить ему вред. Никто, кроме меня.
– Удобно, – усмехнулся Эрик и откинулся на подушки.
– Именно из-за проклятия Влада не судили после ритуала изгнания Девяти, – подытожила я. – А мне оно позволило убить Тана.
– Умно. Хороший план – использовать проклятие, чтобы устранить колдуна, – похвалил Эрик. – Один из лучших планов Влада, я бы сказал.
Я опустила глаза.
– Влад ничего не знал, – прошептала. – Я все придумала.
Эрик несколько секунд странно на меня смотрел, а затем кивнул.
– Пора ложиться. Завтра нужно сделать много дел.
Ира приехала очень рано, едва рассвело. Куталась в свободный красный свитер с широким воротом и прятала ладони в рукава. Выглядела растерянной и какой-то несчастной. От кофе отказалась, зато попросила ключи от моей квартиры на Достоевского.
– Крег приехал, – пояснила коротко. – Ты там все равно не живешь, вот я и подумала...
– Крег приехал к тебе? – удивление сдержать не получилось. – Я думала... Ну, ты в Липецке, и Влад...
– Это ничего не значит.
Отвела покрасневшие глаза. Губы поджала, всем видом показывая, что говорить об этом не хочет.
Я не стала настаивать и отдала ключи.
Наверное, Эрик в чем-то прав: эта связь незаконная и неправильная. Счастья Ире не принесет, ведь печать на жиле не сотрешь. Печать на жиле, воспоминаний, чувств...
Никто никогда не примет их вместе.
