Неожиданно даже для самой себя, что уж тут говорить о бедных горничных, я бросила нож с вилкой в тарелку, насладилась звоном, который по пустой комнате разнесся грохотом, и, сложив руки на груди, заявила:
- Так больше продолжаться не может!
Девушки, прислуживающие мне сегодня, побледнели, и клянусь, чуть не потеряли сознание. Одна из них, по-моему, Ханна, заикаясь, спросила:
- Что-то не так, Ваша Милость? Простите, мы все исправим! Может быть, стейк не дожарен? Сейчас же позовем повара.
Из-под моего носа тут же выхватили тарелку. Пришлось вцепиться в блюдо с другой стороны, иначе уверена, получил бы бедный повар (который, кстати, превосходно готовит) по колпаку и, может быть, даже не одной тарелкой.
- Дело не в стейке! – возопила я. – Да отпустите же! Давайте спокойно поговорим!
Тарелка была освобождена, я водрузила ее перед собой и хмуро взглянула на служанок.
- Почему вы меня так боитесь?
- Как можно! – вторая девушка опустила глаза, пальцами нервно затеребила фартук. – Мы нисколько вас не боимся, миледи. Вы такая красивая, умная, добрая…
- Так! – прервала я поток лести. – Кто вам наговорил про меня гадостей? – у меня конечно были кандидатуры, но хотелось бы выяснить имя.
Ханна переглянулась с подругой. Казалось, они безмолвно о чем-то спорят, и хорошо, что здравый смысл победил.
- Лорд ГритБерли, - еле слышно прошептала Ханна.
Я постучала пальцами по столу и искоса на них взглянула.
- Поясните. Ведь началось это еще с первого моего дня здесь, когда барон только продирался сквозь толщу горы.
Ханна набрала побольше воздуха в грудь и понеслось:
- Герцог вернулся накануне вашего приезда. Не в духе был, заперся с Бейсриком и о чем-то с ним разговаривал. Нам совсем случайно стало известно, что обсуждали вашу персону, - щеки девушки запылали. – И мы сделали вывод, что вы скандальная, заносчивая особа, и для нас теперь настанут тяжелые времена…
Интересно, что же такого мог озвучить герцог, что прислуга сделала подобные умозаключения? Он что, вдобавок ко всем своим недостаткам еще и приврать любит?!
-…в первый день мы ничего страшного в вашем поведении не заметили, но когда явился барон ГритБерли, то все наши опасения подтвердились. Он сказал.., - девушка замялась.
- Продолжайте, - кивнула я, а на душе кошки уже скребли от дурного предчувствия.
- Он сказал, - почти шепотом продолжала Ханна. - Что в своем поместье вы истребили почти всех животных, прислугу привыкли пороть собственноручно, а герцога на вас жениться заставил король, чтобы хоть кто-то мог держать вашу жестокость в узде.
Какие выводы я сделала из этого рассказа? Первый – подслушивание это общая черта всех слуг, вне зависимости от того, кем является их лорд. Поэтому запертые двери еще не гарантия сохранения тайны. А второй – ГритБерли, оказывается, очень злопамятный. Ну что ж, значит, мне придется мстить по горячим следам, чтобы он и свое зло забыть не успел.
В возмущении я вскочила на ноги, не обращая внимания на то, что стул с грохотом упал.
- Такое про меня сказать?! – взвилась я. - Ну, ГритБерли, ну и подлец, удружил. После такой характеристики, хорошо, что меня еще повар не отравил. Да я этому барону такое устрою! Он у меня сто раз пожалеет и за свои слова, и за месяц моих страданий в его обществе.
По-видимому, у меня в этот момент было такое зверское выражение лица, что девушки пожалели о своем откровении. Заметив, как горничные забились в угол, да и вообще, осознав, что сейчас я как раз в образе, придуманном бароном, резко осеклась и постаралась улыбнуться. Вышло немного кривовато - из моей головы не желало исчезать изображение того, как я собственными руками душу ненавистного барона, но Ханна с подругой облегченно вздохнули.
- Значит так, - стул я все-таки подняла и на него села. – ГритБерли соврал все до последнего слова. Животных я люблю. Да что там говорить, мой Дар как раз – общение с животным миром, - об уровне Дара, конечно же, упоминать не стоит. – Насчет женитьбы с герцогом – мы с ним помолвлены с момента моего рождения, поэтому версия барона вообще не выдерживает никакой критики.
- А слуг вы бьете? – подала голос вторая служанка. Надо хотя бы выяснить, как ее зовут.
- В моем доме, - я устало вздохнула и поправила. – В моем бывшем доме принято с прислугой общаться, как с родственниками, на равных. Мне уже в печенках засела ваша всеобщая тишина и покорность. Вы же даже тарелкой звякнуть боитесь!
- Но почему лорд ГритБерли такое про вас придумал? – поразилась Ханна.
- Лорд ГритБерли меня терпеть не может, - прямо сказала я. – Поэтому предлагаю начать знакомство заново. Уверяю вас, человека, противнее нашего барона найти сложно, поэтому вы ничего не теряете.
Девушки засмеялись, и почти физически стало ощутимо, как разрядилась атмосфера в комнате. Надеюсь, что так будет и с прислугой во всем замке. Уже в конце ужина, когда мне подали чай, я позволила себе спросить:
- Ханна, а что про меня говорил герцог?
- Он рассказал, что вы не хотите за него выходить замуж.
- И только поэтому вы решили, что я склочная и заносчивая?!
Горничная удивленно на меня посмотрела.
- Конечно, за нашего герцога все девушки королевства замуж хотят, а вы отказываетесь. Что мы еще о вас должны были подумать? А насчет скандальной… Так у герцога все девушки такие – одна другой злее. Он фейерверк в жизни любит – скандалит, огнем пышет, а потом мирится на весь этаж. Ой, простите…
Настроение у меня упало ниже фундамента. А я-то голову ломала, отчего это герцог разрывать помолвку не стал после моих скандалов. Оказывается, чтобы его разочаровать, всего-то и надо было – в рот заглядывать и молчать, а я…и пощечину, и обличение, и крики… Самочувствия не добавлял и тот факт, что теперь в заключении помолвки обвинять отца как-то неправильно. Ведь был же у меня шанс исправить ситуацию, и остаться, наконец, свободной, а я, в силу собственного отвратительного характера, сама же все и испортила.
Хорошо хоть, что жизнь в замке стала не в пример приятнее. Постоянным спутником моим стал питомец Бейсрика – лощеный важный кот по имени Патрик , обладатель длинной рыжей шерсти и приплюснутого носа. Слуги расценивали это как проявление моего Дара, и я не стала их разубеждать. На самом деле, вся причина крылась в том, что у меня единственной из всех обитателей замка была возможность уделять Патрику много внимания, а он жутко нуждался в том, чтобы его тискали и обнимали. Где прятали кота до этого, так выяснить и не удалось. Он сам пытался мне рассказать, но вся понятая мной информация сводилась к одному слову – холодно. Так как в замке в принципе жарко не было, яснее не стало.
Общение с прислугой тоже изменилось в лучшую сторону – Ханну закрепили, как мою личную горничную, и она оказалась такой болтушкой, что об обитателях замка я скоро знала все. Коридоры ожили, в столовой теперь не было этой угнетающей, испуганной тишины.
Так прошло три дня. Но на четвертый день настроение мое было испорчено с самого утра. Разбудила меня Ханна, распахнув шторы и сбросив с постели совсем уже обнаглевшего Патрика. С трудом открывая глаза, да что уж говорить, в ванную вообще двигалась на ощупь, я оделась и присела перед зеркалом.
Ханна тут же принялась колдовать над моей прической.
- Чего ты такая взвинченная? – хмуро спросила я горничную, по одной подавая ей шпильки.
- Леди Лорелла, герцог же вернулся.
- Что?! – сон мигом улетучился. – Как вернулся? Уже?!
- На рассвете прилетел. Пока с Бейсриком дела обсуждает, а после пожелал с вами позавтракать. Не беспокойтесь, вы очень красивая!
Как будто меня это волнует. Я аккуратно положила шпильки на столик и встала, не позволяя закончить прическу.
- Ханна, возможно ли принести завтрак в мою комнату?
Девушка растерянно развела руки и воскликнула:
- Но как же так, миледи! Ведь вы так давно не виделись с герцогом, нужно же свадьбу обсудить, и вообще…леди Бри с утра под его дверью караулит!
Я вслух застонала. Это неприятное для всех действо мне мечталось отсрочить на неопределенное количество лет. Наверное, и Духи не знают, на что я в жизни надеялась, но уж точно не на то, что мне придется так скоро стать женой ненавистного герцога. Поэтому и информация о поползновениях леди Бри на моего жениха меня нисколько не заинтересовала, а тем более, не расстроила.
- Повторяю вопрос: возможно ли принести завтрак сюда, или стоит объявить голодовку? Опыт у меня уже есть. Скажи, что я себя плохо чувствую - головная боль, диарея, да что угодно соври.
Я опять присела, в зеркало наблюдая за тем, как Ханна сосредоточенно сооружает на моей голове башню, при этом хмурясь и кусая губы.
- Ты выполнишь мою просьбу? – уточнила я совсем не из любопытства. На лице горничной были написаны сомнения и страх.
- Я постараюсь, - Ханна стыдливо опустила глаза и одернула фартук. – Но если честно, мне очень страшно идти с этой информацией к герцогу.
- Тогда сделаем по-другому, - я откинулась на спинку кресла и хитро улыбнулась. – Пусть о том, как мне плохо, первым узнает барон. Полагаю, он заинтересуется.
Ханна, посветлев лицом, убежала. И как я и надеялась, через десять минут после ее ухода, сердито раздувая ноздри, явился ГритБерли.
- Что значит, «будете завтракать в комнате»? – распахнув двери, закричал он с порога. Я, стоя у зеркала, как раз пила воду, и от такого вопиющего хамства даже поперхнулась. С ответом на свой вопрос, барону пришлось обождать.
- Вы, лорд ГритБерли дверью не ошиблись? – сердито спросила я, как только откашлялась. – Какое вы имеете право врываться ко мне в комнату? Вы мне не отец, не брат, не муж и даже не жених, - последнее я произнесла особенно ехидно.
- Когда сюда ворвется ваш жених, вы, леди, пожалеете, - пообещал ГритБерли. – Герцог не любит, когда его пожелания не выполняют.
- Ах, Ваша Милость, - я вполне натурально загрустила. – Вы знаете, я так плохо себя чувствую в последнее время, голова болит, сердце не плачет, нет, рыдает горькими слезами.
- С чего это? – с подозрением осведомился барон. – Кормят вас хорошо, сутками отдыхаете.
- Скажу вам по секрету, кто-то распространил обо мне лживые слухи. Всего лишь среди прислуги, но все же. Моя ранимая душа не переносит лжи и предательства, так и передайте герцогу - страдаю именно из-за этого, - я расстроено прикрыла глаза, уже зная, что в этом раунде выйду победителем. Вряд ли мой жених похвалит своего поверенного за злобную самодеятельность, а значит, барон пойдет на мои условия примирения.
- И вы не знаете, кто бы это мог быть? – уточнил ГритБерли.
- Как же, знаю.
- И кто этот подлец?
- Вы!
- И у вас есть тому доказательства? – спокойным голосом поинтересовался барон, но его нервозность была заметна и невооруженным взглядом.
- Полагаю, описания моих наблюдений и показаний большей части прислуги будет достаточно.
Барон прошелся по комнате взад-вперед.
- Я так понимаю, у вас есть ко мне предложение?
- Вы ошибаетесь, - я зло усмехнулась. – У меня есть ультиматум. Прямо сейчас вы спускаетесь вниз, и, оседлав любую из лошадей, стоящих в замковой конюшне, прокатитесь на ней по двору.
- Вы не посмеете, - побледнел ГритБерли.
- Вы так считаете? Тогда придется попросить Ханну позвать герцога. Думаю, она совсем неподалеку, - я медленно подошла к двери, мысленно моля ГритБерли остановить меня. Мне совершенно не хотелось расследований и ссор, которые неизбежны, если придется привлечь герцога. Барон напряженно за мной наблюдал, и как только я коснулась ручки двери, воскликнул:
- Хорошо! Я согласен!
- На что согласны? – ядовито уточнила я. – На присутствие при нашем следующем разговоре герцога?
- Нет, - заскрипел барон зубами. – Я сяду на лошадь, обязательно сяду. Идите, завтрак скоро начнется, герцог не любит ждать.
- Так не пойдет, милорд, - я присела на кресло. – Раз уж вы не желаете расстраивать герцога, тогда именно вам следует поспешить. Вашу поездку я бы хотела лицезреть в окно собственной спальни – из него прекрасно просматривается двор. Как вы не понимаете, Ваша милость, я же забочусь, в первую очередь, о вас – от своих страхов необходимо избавляться.
- Вы еще пожалеете, - заявил барон.
- Обязательно, - я сложила руки на груди. – Но не ранее, чем вы огласите всю округу своим поросячьим визгом. Смелее, милорд, не тяните время.
Отчаянно ругаясь, барон меня покинул. Я распахнула окно и, несмотря на холодный ветер, с наслаждением вдохнула свежий горный воздух. Пришлось немного подождать, пока ГритБерли приведут лошадь, и он, подпихиваемый слугами под тыльную часть тела, на нее усядется.
Как я и предсказывала, барон кричал. Причем кричал так, будто его режут.
- Натуральный поросенок, - вздохнула я, и, закрыв окно, вышла из комнаты. Месть свершилась, пора было исполнить и свою часть уговора.
Пока я шла по бесконечным коридорам, тщетно пыталась успокоиться, но в итоге, когда достигла столовой, почувствовала, как подкашиваются ноги, а живот настойчиво уговаривает сбежать в известнейшую из комнат. Окинув себя внимательным взглядом, тут же разозлилась – не хватало еще переживать насчет того, какое произведу впечатление на герцога.
Ханна открыла передо мной двери, и от созерцания возмутительнейшей картины, я даже перестала волноваться – герцог позволил себе начать трапезу без меня! Ему накрыли не во главе стола, а напротив моего обычного места, поэтому просто списать на забывчивость факт такого пренебрежения было невозможно. Я широкими шагами пересекла комнату, уперлась руками в стол, и, нависая над герцогом, прошипела:
- Можно поинтересоваться, Ваша Светлость, а почему вы приступили к завтраку, не дожидаясь меня?
Служанки, ровным строем, стоящие у стола, отчего-то сделали слаженный шаг назад. Не обращая никакого внимания ни на прислугу, ни на меня – глаза он от тарелки так и не поднял, ГримГайл ответил:
- И вам доброе утро, леди Лорелла. Поинтересоваться вы, конечно, можете, но суть ваших претензий от меня, честно сказать, ускользает. Вы опоздали, а ждать вас хоть секунду, я не намерен.
- Я вообще не собиралась спускаться, - я присела на краешек стула и дрожащими от ярости руками взяла чашку с кофе.
- И что заставило вас передумать?
- Лорд ГритБерли, - я улыбнулась своим мыслям. – Привел неопровержимые аргументы того, почему я должна здесь быть.
- Стало быть, не такими уж устойчивыми были контраргументы.
Мой кофе чуть не расплескался, с такой злостью я поставила чашку на блюдце. Своего я добилась – голову герцог все же поднял, и теперь взирал на меня с легкой усмешкой. Я встряхнула головой, потому что внезапно взгляд мой заблудился, заметавшись между ярко-зелеными глазами и иронично изогнутыми губами ГримГайла.
- А в чем все-таки было дело? Почему вы не хотели спускаться? – поинтересовался герцог.
- Плохо себя чувствовала, - задиристо заявила я.
- Хм, и что это было? Подозреваю, банальное воспаление хитрости?
- Ошибаетесь, острое нежелание вас видеть!
- Вот видите, как легко оно лечится? – улыбнулся ГримГайл. – Всего-то и необходимо – прислушаться к умным людям. Дам вам совет, миледи, ваш ужасный характер вылечить так же легко – преодолейте желание дерзить всем вокруг.
- Ваша Светлость, а почему бы вам самому не воспользоваться этим советом?
- Как вы заметили при нашей первой встрече, я уже не мальчик, поэтому перевоспитать меня не получится.
- Так больше продолжаться не может!
Девушки, прислуживающие мне сегодня, побледнели, и клянусь, чуть не потеряли сознание. Одна из них, по-моему, Ханна, заикаясь, спросила:
- Что-то не так, Ваша Милость? Простите, мы все исправим! Может быть, стейк не дожарен? Сейчас же позовем повара.
Из-под моего носа тут же выхватили тарелку. Пришлось вцепиться в блюдо с другой стороны, иначе уверена, получил бы бедный повар (который, кстати, превосходно готовит) по колпаку и, может быть, даже не одной тарелкой.
- Дело не в стейке! – возопила я. – Да отпустите же! Давайте спокойно поговорим!
Тарелка была освобождена, я водрузила ее перед собой и хмуро взглянула на служанок.
- Почему вы меня так боитесь?
- Как можно! – вторая девушка опустила глаза, пальцами нервно затеребила фартук. – Мы нисколько вас не боимся, миледи. Вы такая красивая, умная, добрая…
- Так! – прервала я поток лести. – Кто вам наговорил про меня гадостей? – у меня конечно были кандидатуры, но хотелось бы выяснить имя.
Ханна переглянулась с подругой. Казалось, они безмолвно о чем-то спорят, и хорошо, что здравый смысл победил.
- Лорд ГритБерли, - еле слышно прошептала Ханна.
Я постучала пальцами по столу и искоса на них взглянула.
- Поясните. Ведь началось это еще с первого моего дня здесь, когда барон только продирался сквозь толщу горы.
Ханна набрала побольше воздуха в грудь и понеслось:
- Герцог вернулся накануне вашего приезда. Не в духе был, заперся с Бейсриком и о чем-то с ним разговаривал. Нам совсем случайно стало известно, что обсуждали вашу персону, - щеки девушки запылали. – И мы сделали вывод, что вы скандальная, заносчивая особа, и для нас теперь настанут тяжелые времена…
Интересно, что же такого мог озвучить герцог, что прислуга сделала подобные умозаключения? Он что, вдобавок ко всем своим недостаткам еще и приврать любит?!
-…в первый день мы ничего страшного в вашем поведении не заметили, но когда явился барон ГритБерли, то все наши опасения подтвердились. Он сказал.., - девушка замялась.
- Продолжайте, - кивнула я, а на душе кошки уже скребли от дурного предчувствия.
- Он сказал, - почти шепотом продолжала Ханна. - Что в своем поместье вы истребили почти всех животных, прислугу привыкли пороть собственноручно, а герцога на вас жениться заставил король, чтобы хоть кто-то мог держать вашу жестокость в узде.
Какие выводы я сделала из этого рассказа? Первый – подслушивание это общая черта всех слуг, вне зависимости от того, кем является их лорд. Поэтому запертые двери еще не гарантия сохранения тайны. А второй – ГритБерли, оказывается, очень злопамятный. Ну что ж, значит, мне придется мстить по горячим следам, чтобы он и свое зло забыть не успел.
В возмущении я вскочила на ноги, не обращая внимания на то, что стул с грохотом упал.
- Такое про меня сказать?! – взвилась я. - Ну, ГритБерли, ну и подлец, удружил. После такой характеристики, хорошо, что меня еще повар не отравил. Да я этому барону такое устрою! Он у меня сто раз пожалеет и за свои слова, и за месяц моих страданий в его обществе.
По-видимому, у меня в этот момент было такое зверское выражение лица, что девушки пожалели о своем откровении. Заметив, как горничные забились в угол, да и вообще, осознав, что сейчас я как раз в образе, придуманном бароном, резко осеклась и постаралась улыбнуться. Вышло немного кривовато - из моей головы не желало исчезать изображение того, как я собственными руками душу ненавистного барона, но Ханна с подругой облегченно вздохнули.
- Значит так, - стул я все-таки подняла и на него села. – ГритБерли соврал все до последнего слова. Животных я люблю. Да что там говорить, мой Дар как раз – общение с животным миром, - об уровне Дара, конечно же, упоминать не стоит. – Насчет женитьбы с герцогом – мы с ним помолвлены с момента моего рождения, поэтому версия барона вообще не выдерживает никакой критики.
- А слуг вы бьете? – подала голос вторая служанка. Надо хотя бы выяснить, как ее зовут.
- В моем доме, - я устало вздохнула и поправила. – В моем бывшем доме принято с прислугой общаться, как с родственниками, на равных. Мне уже в печенках засела ваша всеобщая тишина и покорность. Вы же даже тарелкой звякнуть боитесь!
- Но почему лорд ГритБерли такое про вас придумал? – поразилась Ханна.
- Лорд ГритБерли меня терпеть не может, - прямо сказала я. – Поэтому предлагаю начать знакомство заново. Уверяю вас, человека, противнее нашего барона найти сложно, поэтому вы ничего не теряете.
Девушки засмеялись, и почти физически стало ощутимо, как разрядилась атмосфера в комнате. Надеюсь, что так будет и с прислугой во всем замке. Уже в конце ужина, когда мне подали чай, я позволила себе спросить:
- Ханна, а что про меня говорил герцог?
- Он рассказал, что вы не хотите за него выходить замуж.
- И только поэтому вы решили, что я склочная и заносчивая?!
Горничная удивленно на меня посмотрела.
- Конечно, за нашего герцога все девушки королевства замуж хотят, а вы отказываетесь. Что мы еще о вас должны были подумать? А насчет скандальной… Так у герцога все девушки такие – одна другой злее. Он фейерверк в жизни любит – скандалит, огнем пышет, а потом мирится на весь этаж. Ой, простите…
Настроение у меня упало ниже фундамента. А я-то голову ломала, отчего это герцог разрывать помолвку не стал после моих скандалов. Оказывается, чтобы его разочаровать, всего-то и надо было – в рот заглядывать и молчать, а я…и пощечину, и обличение, и крики… Самочувствия не добавлял и тот факт, что теперь в заключении помолвки обвинять отца как-то неправильно. Ведь был же у меня шанс исправить ситуацию, и остаться, наконец, свободной, а я, в силу собственного отвратительного характера, сама же все и испортила.
Хорошо хоть, что жизнь в замке стала не в пример приятнее. Постоянным спутником моим стал питомец Бейсрика – лощеный важный кот по имени Патрик , обладатель длинной рыжей шерсти и приплюснутого носа. Слуги расценивали это как проявление моего Дара, и я не стала их разубеждать. На самом деле, вся причина крылась в том, что у меня единственной из всех обитателей замка была возможность уделять Патрику много внимания, а он жутко нуждался в том, чтобы его тискали и обнимали. Где прятали кота до этого, так выяснить и не удалось. Он сам пытался мне рассказать, но вся понятая мной информация сводилась к одному слову – холодно. Так как в замке в принципе жарко не было, яснее не стало.
Общение с прислугой тоже изменилось в лучшую сторону – Ханну закрепили, как мою личную горничную, и она оказалась такой болтушкой, что об обитателях замка я скоро знала все. Коридоры ожили, в столовой теперь не было этой угнетающей, испуганной тишины.
Так прошло три дня. Но на четвертый день настроение мое было испорчено с самого утра. Разбудила меня Ханна, распахнув шторы и сбросив с постели совсем уже обнаглевшего Патрика. С трудом открывая глаза, да что уж говорить, в ванную вообще двигалась на ощупь, я оделась и присела перед зеркалом.
Ханна тут же принялась колдовать над моей прической.
- Чего ты такая взвинченная? – хмуро спросила я горничную, по одной подавая ей шпильки.
- Леди Лорелла, герцог же вернулся.
- Что?! – сон мигом улетучился. – Как вернулся? Уже?!
- На рассвете прилетел. Пока с Бейсриком дела обсуждает, а после пожелал с вами позавтракать. Не беспокойтесь, вы очень красивая!
Как будто меня это волнует. Я аккуратно положила шпильки на столик и встала, не позволяя закончить прическу.
- Ханна, возможно ли принести завтрак в мою комнату?
Девушка растерянно развела руки и воскликнула:
- Но как же так, миледи! Ведь вы так давно не виделись с герцогом, нужно же свадьбу обсудить, и вообще…леди Бри с утра под его дверью караулит!
Я вслух застонала. Это неприятное для всех действо мне мечталось отсрочить на неопределенное количество лет. Наверное, и Духи не знают, на что я в жизни надеялась, но уж точно не на то, что мне придется так скоро стать женой ненавистного герцога. Поэтому и информация о поползновениях леди Бри на моего жениха меня нисколько не заинтересовала, а тем более, не расстроила.
- Повторяю вопрос: возможно ли принести завтрак сюда, или стоит объявить голодовку? Опыт у меня уже есть. Скажи, что я себя плохо чувствую - головная боль, диарея, да что угодно соври.
Я опять присела, в зеркало наблюдая за тем, как Ханна сосредоточенно сооружает на моей голове башню, при этом хмурясь и кусая губы.
- Ты выполнишь мою просьбу? – уточнила я совсем не из любопытства. На лице горничной были написаны сомнения и страх.
- Я постараюсь, - Ханна стыдливо опустила глаза и одернула фартук. – Но если честно, мне очень страшно идти с этой информацией к герцогу.
- Тогда сделаем по-другому, - я откинулась на спинку кресла и хитро улыбнулась. – Пусть о том, как мне плохо, первым узнает барон. Полагаю, он заинтересуется.
Ханна, посветлев лицом, убежала. И как я и надеялась, через десять минут после ее ухода, сердито раздувая ноздри, явился ГритБерли.
- Что значит, «будете завтракать в комнате»? – распахнув двери, закричал он с порога. Я, стоя у зеркала, как раз пила воду, и от такого вопиющего хамства даже поперхнулась. С ответом на свой вопрос, барону пришлось обождать.
- Вы, лорд ГритБерли дверью не ошиблись? – сердито спросила я, как только откашлялась. – Какое вы имеете право врываться ко мне в комнату? Вы мне не отец, не брат, не муж и даже не жених, - последнее я произнесла особенно ехидно.
- Когда сюда ворвется ваш жених, вы, леди, пожалеете, - пообещал ГритБерли. – Герцог не любит, когда его пожелания не выполняют.
- Ах, Ваша Милость, - я вполне натурально загрустила. – Вы знаете, я так плохо себя чувствую в последнее время, голова болит, сердце не плачет, нет, рыдает горькими слезами.
- С чего это? – с подозрением осведомился барон. – Кормят вас хорошо, сутками отдыхаете.
- Скажу вам по секрету, кто-то распространил обо мне лживые слухи. Всего лишь среди прислуги, но все же. Моя ранимая душа не переносит лжи и предательства, так и передайте герцогу - страдаю именно из-за этого, - я расстроено прикрыла глаза, уже зная, что в этом раунде выйду победителем. Вряд ли мой жених похвалит своего поверенного за злобную самодеятельность, а значит, барон пойдет на мои условия примирения.
- И вы не знаете, кто бы это мог быть? – уточнил ГритБерли.
- Как же, знаю.
- И кто этот подлец?
- Вы!
- И у вас есть тому доказательства? – спокойным голосом поинтересовался барон, но его нервозность была заметна и невооруженным взглядом.
- Полагаю, описания моих наблюдений и показаний большей части прислуги будет достаточно.
Барон прошелся по комнате взад-вперед.
- Я так понимаю, у вас есть ко мне предложение?
- Вы ошибаетесь, - я зло усмехнулась. – У меня есть ультиматум. Прямо сейчас вы спускаетесь вниз, и, оседлав любую из лошадей, стоящих в замковой конюшне, прокатитесь на ней по двору.
- Вы не посмеете, - побледнел ГритБерли.
- Вы так считаете? Тогда придется попросить Ханну позвать герцога. Думаю, она совсем неподалеку, - я медленно подошла к двери, мысленно моля ГритБерли остановить меня. Мне совершенно не хотелось расследований и ссор, которые неизбежны, если придется привлечь герцога. Барон напряженно за мной наблюдал, и как только я коснулась ручки двери, воскликнул:
- Хорошо! Я согласен!
- На что согласны? – ядовито уточнила я. – На присутствие при нашем следующем разговоре герцога?
- Нет, - заскрипел барон зубами. – Я сяду на лошадь, обязательно сяду. Идите, завтрак скоро начнется, герцог не любит ждать.
- Так не пойдет, милорд, - я присела на кресло. – Раз уж вы не желаете расстраивать герцога, тогда именно вам следует поспешить. Вашу поездку я бы хотела лицезреть в окно собственной спальни – из него прекрасно просматривается двор. Как вы не понимаете, Ваша милость, я же забочусь, в первую очередь, о вас – от своих страхов необходимо избавляться.
- Вы еще пожалеете, - заявил барон.
- Обязательно, - я сложила руки на груди. – Но не ранее, чем вы огласите всю округу своим поросячьим визгом. Смелее, милорд, не тяните время.
Отчаянно ругаясь, барон меня покинул. Я распахнула окно и, несмотря на холодный ветер, с наслаждением вдохнула свежий горный воздух. Пришлось немного подождать, пока ГритБерли приведут лошадь, и он, подпихиваемый слугами под тыльную часть тела, на нее усядется.
Как я и предсказывала, барон кричал. Причем кричал так, будто его режут.
- Натуральный поросенок, - вздохнула я, и, закрыв окно, вышла из комнаты. Месть свершилась, пора было исполнить и свою часть уговора.
Пока я шла по бесконечным коридорам, тщетно пыталась успокоиться, но в итоге, когда достигла столовой, почувствовала, как подкашиваются ноги, а живот настойчиво уговаривает сбежать в известнейшую из комнат. Окинув себя внимательным взглядом, тут же разозлилась – не хватало еще переживать насчет того, какое произведу впечатление на герцога.
Ханна открыла передо мной двери, и от созерцания возмутительнейшей картины, я даже перестала волноваться – герцог позволил себе начать трапезу без меня! Ему накрыли не во главе стола, а напротив моего обычного места, поэтому просто списать на забывчивость факт такого пренебрежения было невозможно. Я широкими шагами пересекла комнату, уперлась руками в стол, и, нависая над герцогом, прошипела:
- Можно поинтересоваться, Ваша Светлость, а почему вы приступили к завтраку, не дожидаясь меня?
Служанки, ровным строем, стоящие у стола, отчего-то сделали слаженный шаг назад. Не обращая никакого внимания ни на прислугу, ни на меня – глаза он от тарелки так и не поднял, ГримГайл ответил:
- И вам доброе утро, леди Лорелла. Поинтересоваться вы, конечно, можете, но суть ваших претензий от меня, честно сказать, ускользает. Вы опоздали, а ждать вас хоть секунду, я не намерен.
- Я вообще не собиралась спускаться, - я присела на краешек стула и дрожащими от ярости руками взяла чашку с кофе.
- И что заставило вас передумать?
- Лорд ГритБерли, - я улыбнулась своим мыслям. – Привел неопровержимые аргументы того, почему я должна здесь быть.
- Стало быть, не такими уж устойчивыми были контраргументы.
Мой кофе чуть не расплескался, с такой злостью я поставила чашку на блюдце. Своего я добилась – голову герцог все же поднял, и теперь взирал на меня с легкой усмешкой. Я встряхнула головой, потому что внезапно взгляд мой заблудился, заметавшись между ярко-зелеными глазами и иронично изогнутыми губами ГримГайла.
- А в чем все-таки было дело? Почему вы не хотели спускаться? – поинтересовался герцог.
- Плохо себя чувствовала, - задиристо заявила я.
- Хм, и что это было? Подозреваю, банальное воспаление хитрости?
- Ошибаетесь, острое нежелание вас видеть!
- Вот видите, как легко оно лечится? – улыбнулся ГримГайл. – Всего-то и необходимо – прислушаться к умным людям. Дам вам совет, миледи, ваш ужасный характер вылечить так же легко – преодолейте желание дерзить всем вокруг.
- Ваша Светлость, а почему бы вам самому не воспользоваться этим советом?
- Как вы заметили при нашей первой встрече, я уже не мальчик, поэтому перевоспитать меня не получится.
