Я сидела на берегу океана, на ослепительно белом песке, передо мной плескались волны небесно-голубого цвета. Остров, на котором я пребывала, был необитаем. Он был не только моим пристанищем, моим домом, но и местом моего заключения. В какие-то моменты, когда мне было здесь спокойно и уютно, но зачастую мне просто хотелось уйти, убежать отсюда. Но я не могла! Я философски с этим пыталась смириться, находила объяснения, но иногда меня просто прорывало — злость, грусть, состояние полной безнадежности окутывали меня. Вот тогда я вспоминала о Ней.
Иногда я думала, хорошее ли это было решение посадить Ее в клетку? Однозначно, эти терзания мне ни к чему. Я уже решила, и лучше это так и оставить. Держать Ее в клетке, будет лучше для меня и для нее. Нельзя, чтобы она оттуда вышла. Мне действительно стоило подальше держаться от Нее.
Я всегда слышу, когда Она меня зовет. В Ее голосе звучит то ярость, то мольба, то такая безмерная боль и тоска, что хочется зажать уши и не слышать ничего больше. Но я не могу… Этот голос буду слышать всегда, пока существую, он внутри меня. Ее отчаяние просто разрывает меня, но я должна держать Ее там. Иначе мне не выдержать… Лично мне.
Мои мысли в течение дня, каждой недели, каждого месяца моей жизни возвращались к Ней. Иногда я приходила и проверяла Ее — это делать было очень сложно.
На совершенном пустынном небольшом, затерянном в океане острове были только мы вдвоем. В одной из части острова под тенью пальм, стояла большая, выше человеческого роста клетка, там и была заперта она. Сегодня я пошла к ней снова. Девушка сидела сжавшись, в дальнем углу, она выглядела ужасно, на нее было очень страшно смотреть. Видно, что она молода, но превратилась в старуху раньше срока. Она гниет живьем, струпья по всему телу, гнойные раны. Грязная, рваная одежда, вонь от нее, как от хорошо разложившегося трупа, причем давно разложившегося. Волосы на голове, поседевшие раньше срока, очень жидкие и растут клочками. Из прорех платья видно тощее тело, и торчащие ребра. Она очень измождена, цвет лица серо-синий, дыхание со свистом и хрипами вырывается из впалой груди. Она просто дышит на ладан, но почему-то еще жива.
Я стояла и просто наблюдала за ней. Когда я Ее вижу, у меня сердце останавливается от жалости к ней. Знаю, что она пережила в этой жизни. Я не хочу думать о той физической и моральной боли, что она перенесла и продолжает ощущать. На нее просто невыносимо смотреть.
Почуяв, что она больше не одна, поднимает на меня глаза. «Господи, они же мертвые!» В них пустота, словно окунаешься в бездну. А ведь они были когда-то очень красивые, искристые, светло-голубые. Но теперь во взгляде ничего уже не осталась. В ее глазах только неизбежность муки, страдания и смерть. Страшный взгляд мертвого при жизни человека.
Я приходила к этой клетке вновь и вновь. Я должна была Ее видеть. К сожалению, это мой крест, выбранный самостоятельно или нет, не знаю, но мы с ней одно целое. Друг без друга пока нам не выжить, и пойти разными путями мы тоже не можем. Но кто-то должен стать из нас сильнее, и это будет путь или в никуда, если победит она или, если выиграю я — это может спасти нас обеих.
Я не знала, кого винить, за то, что случилось с ней… Не знала ответов на такие вопросы. Но так случается в жизни, физические и моральные страдания, безмерные и не прекращающиеся, длящиеся годами без передышки для человека, не дающие ему продыху, зачастую делают его озлобленным на весь мир существом. Или он борется и с достоинством выходит из сложившейся ситуации, продолжает любить, и дарить свой свет ближним. Но это редко у кого получается. Потому что причину человек найти не может, остановить потоки горя он не властен. Ничто и никто ему не может помочь. Так случилось и с Ней. И вот, чтобы выжить мне, чтобы остаться в здравом уме Ей, мне пришлось посадить Ее в клетку. Это действительно был разумный выход в этой ситуации.
Сегодня она выглядела еще хуже, чем обычно. Приподнявшись, она заговорила со мной слабым задыхающимся голосом:
— Рина, отпусти меня, я не хочу быть здесь.
— А где ты хочешь быть? Ты же знаешь, что так лучше для нас обеих.
— Я хочу одного, чтобы все это закончилась. Не могу так больше! Я очень и очень устала. Пожалуйста!
— Нет, ты же знаешь, что не могу.
— Но мое заточение не поможет!
— Я рискну.
— Рина, пожалуйста! Ты должна меня выслушать.
— Нет! Я больше не хочу тебя слушать. Ты думаешь, я желаю всего этого? — обвожу рукой остров. – Хотела все это пережить вместе с тобой? Ты же знаешь, все это нам не подвластно.
Я резко отворачиваюсь и ухожу от клетки. Не хочу больше ее слушать.
— Подожди! Я должна тебе все сказать. Выслушай меня! Мы не можем так все оставить. Это плохо для нас кончится! — крикнула она мне вдогонку. — Рина!
— Это для тебя все плохо кончится, — говорю я, повернувшись к ней и, резко разворачиваясь, ухожу.
Всю ночь я сидела на берегу океана, и думала, что мне дальше делать. И что я действительно могу сделать в такой ситуации. На небе мерцали звезды, звук прибоя успокаивал, и я заснула, решив все-таки ее выслушать, а после этого уже принять окончательное решение.
На утро я Ее выпустила. Она медленно поднялась по прутьям клетки, не сводя с меня глаз, когда лязгнул замок, открываемый ключом. Шатаясь, вышла и остановилась напротив в меня. В Ее глазах появилась злость, лицо было искажено гневом.
— Рина, — крикнула она. — Они не слышат тебя! Хватит себя обманывать. Они не придут за нами, не придут помочь нам. Ты думаешь, что нужна Им? Да они плевать хотели! Это всего лишь эксперимент. Посмотри на меня. Посмотри, во что я превратилась, во что превратилась моя жизнь! Господи, а я ведь когда-то мечтала, хотела другой жизни. Я не хочу больше страдать. Мне больно! Ты понимаешь? Мне больно! Они не помогут... Перестань в это верить.
— Я знаю, что ты перенесла, но моя суть уже опровержение твоих слов — ответила спокойно.
— Но мне от этого не легче. Все страдания, боль, переживания перенесла Я! Ты то что? Просто стояла в стороне и наблюдала, как меня, гонимую всеми ветрами, затравливает жизнь. Или они, — уже тише добавила она.
— Ты не можешь точно знать, специально Они это сделали или нет. А, может, это так и должно было случиться с тобой? Может, тебе суждено такое пройти?
— Я не могу больше! Не хочу больше. Пожалуйста, помоги мне! Я не знаю, кого мне больше просить об этом. Они не слышат меня, не откликаются на мои мольбы! Ты же знаешь, я не хочу так провести остаток своего жалкого существования. Если ты веришь в Них, помоги мне, умоляю тебя, — она сползла к моим ногам, уткнулась в песок лицом и горько зарыдала. Я села рядом с ней, положила ее голову к себе на колени и стала гладить по спине.
— Ты для меня самая родная сейчас, успокойся. Ты же знаешь, я пытаюсь сделать то, что в моих силах. Да, я понятие не имею, почему происходит все именно так, а и не иначе в твоей жизни — это Закон. Мы его не до конца понимаем, но мы должны просто принять эти правила игры. Я вижу, прекрасно это вижу, что ты уже на грани. Я попробую их попросить. Если не слышат тебя, может, услышат меня. Ведь пока мы вместе, я же чувствую все, что чувствуешь ты.
Я еще долго ее пыталась успокоить, в итоге плач перешел во всхлипы, потом она затихла, и мы просто смотрели, как багряно солнце медленно погружается в океан, заливая все вокруг красным, словно потоки крови стекали с небес.
— Пойдем, тебе нужно отдохнуть.
— Опять в клетку? Разреши остаться хоть сегодня здесь, с тобой. Пожалуйста?
— Ты же знаешь, это опасно и для тебя, и для меня. Нет, не будем менять установленные правила, — твердо сказала я.
— Тобой установленные, — проворчала она.
— Но, заметь, когда вверх взяла я, у тебя появилась надежда, не правда ли?
Она ничего не ответила — знала, что я говорю истину.
Через несколько недель Ей стало еще хуже, бред чередовался с забытьем и галлюцинациями. Только изредка она узнавала меня. И самое страшное перестала просить ее выпустить из клетки или поговорить с ней. Она разуверилась уже даже во мне. Это послужило последним толчком для осуществления моего плана. Мне нужно попросить Их самой. Она уже не верила ни во что. Ни в меня, не в Их помощь, Она устала… Ей нужен покой.
Я отошла на некоторое расстояние от клетки, чтобы ее не было в поле зрения, и начала погружаться в медитацию, звать Высшие силы. Мне нужно было поговорить с ними, и попросить их в первый раз за все мое существование.
В глубокой медитации я услышала ответ на мой зов, и высказала просьбу. Я хотела попросить об освобождении Тела от Меня — Души. Я впервые за всю историю своих перерождений, витков воплощений, хотела смерти своей оболочке. Она страдала как никто из всех моих форм, она пережила слишком много. Ей больно, плохо, она взяла на себя страдания предыдущих поколений, она вынесла за них все, что смогла и выдержала столько, сколько смогла. Она была сильна так, как никто из многих мною виденных, но, к сожалению, ее разум от пережитого уже угасал. Она больше не справлялась, не могла нести такую ношу.
Не все так благородны и способны брать бремя за других, а она смогла, и сама этого захотела. Но теперь она устала и ей нужен покой. Ее голос о помощи не был услышан, может, высшие силы услышат мой? Может, помогут? Ведь я, как ее Душа тоже страдаю.
Когда она уже не выдерживала болезней и проблем, и это начало грозить лишением рассудка, вступилась впервые — разделила нас, и посадила в клетку для ее же блага. Она понимала меня, но попросила о помощи, когда стало совсем плохо.
— Так что, Вы мне поможете? Обратите внимание на нас ничтожных хоть один раз? Хватит, прекратите делать это с нами!
Не было ответа несколько долгих мгновений, потом появилась рука цвета золота, направленная ко мне ладонью вверх, зовущая идти с ней. Я поняла и приняла ответ.
— Спасибо! — тихое счастье разлилось внутри.
— Все? Уже все? — Рина стояла уже не в клетке, а недалеко от меня на берегу, и удивленно смотрела. — Все закончилось? — Растерянно спросила она. Неверие было в глазах и немного страха перед неизвестным и грядущим.
Я подошла к ней и крепко обняла.
— Все, уже все. Теперь не будет больно и плохо. Ты закончила свой путь. Я рада была быть с тобой. Мне пора, — сказала, посмотрев в ее глаза.
— А ты? Куда теперь ты? — спросила Рина.
— Не знаю, — пожала плечами. — Новый виток, новая жизнь.
Я отвернулась и пошла навстречу протянутой руке.
Конец.
© А. Безбрежная
Иногда я думала, хорошее ли это было решение посадить Ее в клетку? Однозначно, эти терзания мне ни к чему. Я уже решила, и лучше это так и оставить. Держать Ее в клетке, будет лучше для меня и для нее. Нельзя, чтобы она оттуда вышла. Мне действительно стоило подальше держаться от Нее.
Я всегда слышу, когда Она меня зовет. В Ее голосе звучит то ярость, то мольба, то такая безмерная боль и тоска, что хочется зажать уши и не слышать ничего больше. Но я не могу… Этот голос буду слышать всегда, пока существую, он внутри меня. Ее отчаяние просто разрывает меня, но я должна держать Ее там. Иначе мне не выдержать… Лично мне.
Мои мысли в течение дня, каждой недели, каждого месяца моей жизни возвращались к Ней. Иногда я приходила и проверяла Ее — это делать было очень сложно.
На совершенном пустынном небольшом, затерянном в океане острове были только мы вдвоем. В одной из части острова под тенью пальм, стояла большая, выше человеческого роста клетка, там и была заперта она. Сегодня я пошла к ней снова. Девушка сидела сжавшись, в дальнем углу, она выглядела ужасно, на нее было очень страшно смотреть. Видно, что она молода, но превратилась в старуху раньше срока. Она гниет живьем, струпья по всему телу, гнойные раны. Грязная, рваная одежда, вонь от нее, как от хорошо разложившегося трупа, причем давно разложившегося. Волосы на голове, поседевшие раньше срока, очень жидкие и растут клочками. Из прорех платья видно тощее тело, и торчащие ребра. Она очень измождена, цвет лица серо-синий, дыхание со свистом и хрипами вырывается из впалой груди. Она просто дышит на ладан, но почему-то еще жива.
Я стояла и просто наблюдала за ней. Когда я Ее вижу, у меня сердце останавливается от жалости к ней. Знаю, что она пережила в этой жизни. Я не хочу думать о той физической и моральной боли, что она перенесла и продолжает ощущать. На нее просто невыносимо смотреть.
Почуяв, что она больше не одна, поднимает на меня глаза. «Господи, они же мертвые!» В них пустота, словно окунаешься в бездну. А ведь они были когда-то очень красивые, искристые, светло-голубые. Но теперь во взгляде ничего уже не осталась. В ее глазах только неизбежность муки, страдания и смерть. Страшный взгляд мертвого при жизни человека.
Я приходила к этой клетке вновь и вновь. Я должна была Ее видеть. К сожалению, это мой крест, выбранный самостоятельно или нет, не знаю, но мы с ней одно целое. Друг без друга пока нам не выжить, и пойти разными путями мы тоже не можем. Но кто-то должен стать из нас сильнее, и это будет путь или в никуда, если победит она или, если выиграю я — это может спасти нас обеих.
Я не знала, кого винить, за то, что случилось с ней… Не знала ответов на такие вопросы. Но так случается в жизни, физические и моральные страдания, безмерные и не прекращающиеся, длящиеся годами без передышки для человека, не дающие ему продыху, зачастую делают его озлобленным на весь мир существом. Или он борется и с достоинством выходит из сложившейся ситуации, продолжает любить, и дарить свой свет ближним. Но это редко у кого получается. Потому что причину человек найти не может, остановить потоки горя он не властен. Ничто и никто ему не может помочь. Так случилось и с Ней. И вот, чтобы выжить мне, чтобы остаться в здравом уме Ей, мне пришлось посадить Ее в клетку. Это действительно был разумный выход в этой ситуации.
Сегодня она выглядела еще хуже, чем обычно. Приподнявшись, она заговорила со мной слабым задыхающимся голосом:
— Рина, отпусти меня, я не хочу быть здесь.
— А где ты хочешь быть? Ты же знаешь, что так лучше для нас обеих.
— Я хочу одного, чтобы все это закончилась. Не могу так больше! Я очень и очень устала. Пожалуйста!
— Нет, ты же знаешь, что не могу.
— Но мое заточение не поможет!
— Я рискну.
— Рина, пожалуйста! Ты должна меня выслушать.
— Нет! Я больше не хочу тебя слушать. Ты думаешь, я желаю всего этого? — обвожу рукой остров. – Хотела все это пережить вместе с тобой? Ты же знаешь, все это нам не подвластно.
Я резко отворачиваюсь и ухожу от клетки. Не хочу больше ее слушать.
— Подожди! Я должна тебе все сказать. Выслушай меня! Мы не можем так все оставить. Это плохо для нас кончится! — крикнула она мне вдогонку. — Рина!
— Это для тебя все плохо кончится, — говорю я, повернувшись к ней и, резко разворачиваясь, ухожу.
Всю ночь я сидела на берегу океана, и думала, что мне дальше делать. И что я действительно могу сделать в такой ситуации. На небе мерцали звезды, звук прибоя успокаивал, и я заснула, решив все-таки ее выслушать, а после этого уже принять окончательное решение.
На утро я Ее выпустила. Она медленно поднялась по прутьям клетки, не сводя с меня глаз, когда лязгнул замок, открываемый ключом. Шатаясь, вышла и остановилась напротив в меня. В Ее глазах появилась злость, лицо было искажено гневом.
— Рина, — крикнула она. — Они не слышат тебя! Хватит себя обманывать. Они не придут за нами, не придут помочь нам. Ты думаешь, что нужна Им? Да они плевать хотели! Это всего лишь эксперимент. Посмотри на меня. Посмотри, во что я превратилась, во что превратилась моя жизнь! Господи, а я ведь когда-то мечтала, хотела другой жизни. Я не хочу больше страдать. Мне больно! Ты понимаешь? Мне больно! Они не помогут... Перестань в это верить.
— Я знаю, что ты перенесла, но моя суть уже опровержение твоих слов — ответила спокойно.
— Но мне от этого не легче. Все страдания, боль, переживания перенесла Я! Ты то что? Просто стояла в стороне и наблюдала, как меня, гонимую всеми ветрами, затравливает жизнь. Или они, — уже тише добавила она.
— Ты не можешь точно знать, специально Они это сделали или нет. А, может, это так и должно было случиться с тобой? Может, тебе суждено такое пройти?
— Я не могу больше! Не хочу больше. Пожалуйста, помоги мне! Я не знаю, кого мне больше просить об этом. Они не слышат меня, не откликаются на мои мольбы! Ты же знаешь, я не хочу так провести остаток своего жалкого существования. Если ты веришь в Них, помоги мне, умоляю тебя, — она сползла к моим ногам, уткнулась в песок лицом и горько зарыдала. Я села рядом с ней, положила ее голову к себе на колени и стала гладить по спине.
— Ты для меня самая родная сейчас, успокойся. Ты же знаешь, я пытаюсь сделать то, что в моих силах. Да, я понятие не имею, почему происходит все именно так, а и не иначе в твоей жизни — это Закон. Мы его не до конца понимаем, но мы должны просто принять эти правила игры. Я вижу, прекрасно это вижу, что ты уже на грани. Я попробую их попросить. Если не слышат тебя, может, услышат меня. Ведь пока мы вместе, я же чувствую все, что чувствуешь ты.
Я еще долго ее пыталась успокоить, в итоге плач перешел во всхлипы, потом она затихла, и мы просто смотрели, как багряно солнце медленно погружается в океан, заливая все вокруг красным, словно потоки крови стекали с небес.
— Пойдем, тебе нужно отдохнуть.
— Опять в клетку? Разреши остаться хоть сегодня здесь, с тобой. Пожалуйста?
— Ты же знаешь, это опасно и для тебя, и для меня. Нет, не будем менять установленные правила, — твердо сказала я.
— Тобой установленные, — проворчала она.
— Но, заметь, когда вверх взяла я, у тебя появилась надежда, не правда ли?
Она ничего не ответила — знала, что я говорю истину.
Через несколько недель Ей стало еще хуже, бред чередовался с забытьем и галлюцинациями. Только изредка она узнавала меня. И самое страшное перестала просить ее выпустить из клетки или поговорить с ней. Она разуверилась уже даже во мне. Это послужило последним толчком для осуществления моего плана. Мне нужно попросить Их самой. Она уже не верила ни во что. Ни в меня, не в Их помощь, Она устала… Ей нужен покой.
Я отошла на некоторое расстояние от клетки, чтобы ее не было в поле зрения, и начала погружаться в медитацию, звать Высшие силы. Мне нужно было поговорить с ними, и попросить их в первый раз за все мое существование.
В глубокой медитации я услышала ответ на мой зов, и высказала просьбу. Я хотела попросить об освобождении Тела от Меня — Души. Я впервые за всю историю своих перерождений, витков воплощений, хотела смерти своей оболочке. Она страдала как никто из всех моих форм, она пережила слишком много. Ей больно, плохо, она взяла на себя страдания предыдущих поколений, она вынесла за них все, что смогла и выдержала столько, сколько смогла. Она была сильна так, как никто из многих мною виденных, но, к сожалению, ее разум от пережитого уже угасал. Она больше не справлялась, не могла нести такую ношу.
Не все так благородны и способны брать бремя за других, а она смогла, и сама этого захотела. Но теперь она устала и ей нужен покой. Ее голос о помощи не был услышан, может, высшие силы услышат мой? Может, помогут? Ведь я, как ее Душа тоже страдаю.
Когда она уже не выдерживала болезней и проблем, и это начало грозить лишением рассудка, вступилась впервые — разделила нас, и посадила в клетку для ее же блага. Она понимала меня, но попросила о помощи, когда стало совсем плохо.
— Так что, Вы мне поможете? Обратите внимание на нас ничтожных хоть один раз? Хватит, прекратите делать это с нами!
Не было ответа несколько долгих мгновений, потом появилась рука цвета золота, направленная ко мне ладонью вверх, зовущая идти с ней. Я поняла и приняла ответ.
— Спасибо! — тихое счастье разлилось внутри.
***
— Все? Уже все? — Рина стояла уже не в клетке, а недалеко от меня на берегу, и удивленно смотрела. — Все закончилось? — Растерянно спросила она. Неверие было в глазах и немного страха перед неизвестным и грядущим.
Я подошла к ней и крепко обняла.
— Все, уже все. Теперь не будет больно и плохо. Ты закончила свой путь. Я рада была быть с тобой. Мне пора, — сказала, посмотрев в ее глаза.
— А ты? Куда теперь ты? — спросила Рина.
— Не знаю, — пожала плечами. — Новый виток, новая жизнь.
Я отвернулась и пошла навстречу протянутой руке.
Конец.
© А. Безбрежная
