- Не хочу. Буду молча страдать. И вообще – вы мне все надоели, - говоря обо всех, перед мысленным взором предстал, правда, образ одного Викторио.
- А я думал, мы – друзья, - и такая тень надежды в голосе. Я молчу. А что? Я его впервые вижу. Идея с таблеткой, конечно, хорошая. Но пока ему не верю. Ощутила, как вновь начинаю засыпать. Моего «друга» это не устраивало, и он бодро рявкнул возле моего уха.
- Понилион! Тогда познакомимся снова, прекрасная вишенка. Вы с каждой нашей встречей всё прелестнее.
- Наглая ложь. Я сейчас не так хороша как обычно. Я – Кэя, - познакомились мы потрясающе. Поворачиваться к нему мне не хотелось, так как в рассоле мне отказали. Потом вспомнила о предложенной таблетке и решила – надо воспользоваться предложением и будь, что будет.
- Мне даны инструкции по твоему пробуждению.
- И какие же? – безразлично спросила я.
- Во-первых, грибы.
- Как там, они мои родные?! – села на постели, откинула одеяло, проглотила таблетку, не запивая.
- Ого! Вот это эффект! Теперь понимаю, почему Викторио их чистил полночи.
- Почему? – не поняла я.
- Потому что ты просила. Раз так пятьсот. Во сне повторяла две фразы.
- Боюсь представить, что было второй, - пробормотала опешившая я. Потому как этим чем-то могло быть всё, что угодно…
- Лаборатория, - сказал Понилион и улыбнулся до ушей. – Современная, просторная, безопасная. И реактивов побольше. Викторио решил, что ты вознамерилась взорвать его замок, после того как затопить не вышло. С другой стороны он также добавил: «Спасибо, что хоть не пыточную просит создать. Кто их этих следователей разберёт?».
- Да, такое я могла сказать, - мечта как-никак, только мечта как физика… Настоящая Кэя вряд ли бы о таком заикнулась.
- В общем, судя по разведданным от Викторио, даже уснув, ты не переставала грузить его формулами, в перерывах напоминая про грибы, и он решил пойти тебе на уступки. Так что на обед у нас – грибной суп. А на втором этаже – твоя лаборатория.
И всё – боль в голове прошла. То ли таблетка подействовала. То ли такое благотворное влияние оказала информация про суп. Но подозреваю, что дело именно в лаборатории.
Через пять минут я была умыта, одета и расчесана и в компании с Понилионом направилась осматривать свои владения.
Планы на такой подарок небес, а точнее – презент Викторио были самыми грандиозными. Давно мне хотелось поэкспериментировать с цветом роз в саду Викторио, начиная со вчерашнего дня, а это ни много ни мало – как несколько десятков часов назад. Розы там лишь красные и белые. Безвкусица. Девушки от таких уже давно устали. Приелось. Ведь что мы знаем о белом цвете? Некрасив. Я терпеть его не могу. И вообще недолюбливаю всё, что нейтрально, не имеет индивидуальности, никак не выделяется из общей массы. Белый – не символ чистоты, но пустоты.
Физика цвета – одна из моих главных страстей. Есть световые волны разной длины и наша умственная переработка их посредством глаза. Главные принципы цветов, используемые всеми художниками – сложение и вычитание. Для моих целей необходимо используя трехгранную призму добиться дисперсии света. Солнечный свет после преломления будет разложен на семь составляющих (цвета радуги), которые отразятся на белоснежных розах, образуя розы радужные, то есть на каждой розе будут отражены все семь цветов. Конечно, если их сорвать, в вазе они будут самыми обычными белыми. Осталось лишь высчитать угол наклона для расположения призмы и продумать, как её закрепить на замке, чтобы она отражалась на цветах.
Кроме того, хотелось бы создать идеальный цвет. Возможно, он будет невидим для человеческого глаза. Наподобие ультрафиолетового, длина волны которого короче фиолетовой (т.е. меньше 390 миллимикрон), или инфракрасного, длина которого превышает красную (т.е. свыше 800 миллимикрон). Но я найду способ его разглядеть, как самую дальнюю звезду через телескоп. И он должен быть невероятно красивым.
Затем в рамках моей повестки дня было поэкспериментировать с жидким янтарем, а если точнее, то создать янтарь с инклюзом. Им я быстро покрою алую розу, затем она быстро затвердеет, надеюсь, в лаборатории я найду необходимые для этого приборы.
В своё время я принял решение изучать физику, потому как законы природы практически неизменны, всё основное уже давно открыто. По крайней мере, мне гораздо проще, чем тем же юристам с профессиональной точки зрения.
Все эти мысли у меня возникли пока мы шли по направлению к лаборатории. Подойдя, захлопнул дверь прямо перед носом Понилиона. Я вообще забыл, что мы шли рядом, так погрузился в свои мысли и планы. Извиняться не хотелось, поэтому ещё и заперся изнутри.
Создать что-то супер-стоящее я не мог. Точнее мог, но не имел на это ни малейшего права. Как потом Кэялинда повторит технологию создания философского камня? А я ведь её ещё не запатентовал. И если честно, вовсе не собираюсь это делать. У меня столько миллионов вложено в золото. Не хочется из-за одного пусть и своего открытия так угореть когда золото станет подобно окалине на проезжей части в зимнюю погоду.
Но что привело меня в настоящий научный экстаз – возможность провести пару поистине опасных экспериментов. Заметил, что первый блин у меня всегда комом. Всегда! Зато потом всё окупается в многократном размере, я имею в виду травмы, имущественный ущерб и даже порой моральный. Свою домашнюю лабораторию было жалко. После того как она в последний сотый раз разрушилась, я взял паузу. Сейчас же мои научные оковы пали. Жаль, конечно, что лаборатория, располагаясь на втором этаже, находилась прямиком под библиотекой. Ведь если бабахнет, то в том числе и вверх. Очень жаль… Мне будет вас не хватать…
Закончив с делами мелкими и настроившись на работу более масштабную, я с секунды на секунду ожидал коллапса, но чувство самосохранения молчало, поэтому уверенно шагал дальше по избранному научному пути.
В какой-то момент кто-то без стука зашел в лабораторию, открыв дверь, очевидно, запасным ключом снаружи. Не оглядываясь, монотонно произнес:
- Деструктивно врываться без стука в помещение с элементами повышенной опасности, где эксперименты производит ученый, не готовый поручиться даже за собственную жизнь.
Дверь аккуратно прикрыли. А нечего мне в спину сопеть и отвлекать по мелочам. Впрочем, настрой сбился. Сегодня, так и быть, ничего взрывать не стану – ни случайно, ни преднамеренно. Это было бы слишком предсказуемо и банально. Продолжу завтра. А сейчас – вперёд в парк. Вышел на улицу, время было уже далеко за полдень, но даже имеющихся летних солнечных лучей мне было более чем достаточно. Кроме того, я сделал три янтарно-увековеченных розы. Одну из них хочется как можно скорее переправить Кэялинде.
Новый Даниан:
Сегодня по плану на занятии я должен был разъяснить особенности 10 различных прошедших времен. Затем нам надлежало разобрать 10 очередных глаголов с составлением предложений с ними. В этот день народу было примерно столько же, сколько и вчера. Но кто-то прийти уже не смог и их заменили новые действующие лица. Так, сегодня не было ни Изабеллы, ни Элеоноры. В начале занятия предложил Джоконде напомнить нам всем, что мы прошли на прошлом занятии, а она не вспомнила ни-че-го. Это задело, по правде говоря. И из моего списка девушек, за которыми можно было бы поухаживать, я её смело вычеркнул. Если она уже сейчас не слушает, то что будет потом? Но страшнее даже другое. Что если она слушала, но ничего не поняла и не запомнила? Либо она безвозвратно глупа (так как объясняю я чуть ли не на пальцах), или её способности к обучаемости сведены к нулю. А как, простите, жить с человеком, который вообще не развивается? Который в 60 будет знать ровно столько же, сколько в 20, да ещё минус процентов 40 – часть забыта, другой фрагмент съеден склерозом. Больше на неё не взглянул ни разу. Осталась Розбальдинья. С ней вообще получилось смешно и даже как-то трогательно.
- Роза, позвольте я буду называть Вас именно так. Вот Вам глагол «любить». Составьте с ним любое предложение.
Не долго думая, она произнесла самое простое, но совершенно ни мной, да и никем другим не ожидаемое.
- Я люблю тебя, - и при этом мило смутилась. – Я просто на данный момент знаю только глаголы и местоимения, - сказала она, оправдываясь.
А я рассмеялся. Очень по-доброму. Я то имел в виду, чтобы она составила предложение на нашем повседневном языке общения, а я бы перевёл. И пусть другие думают, что хотят, сказал в ответ:
- И я люблю тебя, тоже.
Уважаемые присутствующие, теперь вы знаете не только глаголы и местоимения, но ещё и парочку союзов. Все рассмеялись, а я подумал про себя: «Кто же мог подумать, что я сегодня признаюсь в любви? И мне тоже…». Пусть это пока больше похоже на шутку, почему то возникла уверенность, что Даниану Розбальдинья должна обязательно понравиться. После окончания занятия я подарил каждой девушке по киндер-сюрпризу. Да, по-детски. Зато каждая осталась с небольшим презентом и шоколадом для поднятия настроения. Роза не спешила уходить. Поэтому я смело подошел к ней и пригласил на свидание этим вечером. И… она согласилась!!!
Новая Кэялинда:
Приехали рабочие – как из песни… Монтажники-высотники. Одно дело – сконструировать призму нужного размера, просчитать место расположения, угол её наклона и место падения солнечных лучей, и совсем другое – взбираться на вершину замка, чтобы её закрепить. Последнее решил предоставить профессионалам. Что, впрочем, не помешало мне контролировать их, смотря в бинокль и несколько раз затем заставить их всё переделать. Через пару часов они меня уже ненавидели, это чувствовалось и во взгляде, и в интонации. Но… ради науки и реализации задуманного плана по преображению сада я был подобен соколу, наблюдающему за мышами. Они могли попискивать сколько душе угодно, но всё равно будет так, как надо мне.
В очередной раз вынудив их переделать крепление, так как получившийся угол наклона меня не устраивал, я пошел в библиотеку. Найти какую-нибудь книжку по физике. Вдруг я ещё чего-то о ней не знаю в этой жизни. Да и наблюдать за работниками откровенно надоело. Их мой взгляд больше нервировал, они постоянно косились на меня, хотя расстояние между нами было в несколько десятков метров. Поэтому ушел, надеясь, что это обеспечит успех задуманного предприятия.
Вытащил самый толстый фолиант по физике и… книжный шкаф, словно расколовшись надвое, разъехался, открывая моему вниманию сокрытую книжную полку с десятью блокнотами, ничем по толщине не уступающими выбранной мною энциклопедии. Взял первый попавшийся из середины и открыл. Страница имела заголовок: «Рождённая только для меня». А дальше запись: «сегодня родилась моя звезда, надежда и любовь всей моей жизни. Я ждал её сотню лет и, наконец, настал тот миг. Моя Виктория… Принцесса моего сердца, правительница моей души, императрица моего разума. Я был вторым, кто взял её на руки. Сегодня мне исполнилось сто лет, и мой праздник был ознаменован днем её рождения. Так заведено, что принцессы не рождаются просто так. Сначала находится подходящий будущий муж, заключается соответствующий договор с правящей четой, смешиваются ауры, кровь, а затем остается только ждать. Я ждал восемьдесят лет. За это время у Брадарины и Линелиуса не родился ни один ребенок, а сегодня на свет появились близнецы – Виктория и Джорнейс. Я каждый день буду находиться около неё, каждый миг. Я люблю её и чувствую её потребности, мысли, даже в другой комнате слышу биение её сердца. Мир стал подобен белому полотну, на котором есть лишь одна яркая точка – Виктория. Как только моя девочка станет совершеннолетней, я незамедлительно женюсь на ней. В качестве свадебного дара мы получим пустую планету. За то время, пока она подрастает, я просто обязан овладеть искусством заселения и постройки на планете, где надо делать всё с нуля. Так как с момента нашего бракосочетания я не хочу отвлекаться на теорию (только практика… по всем вопросам…), следует уже сейчас начать изучать нужную литературу».
Вот так я нашел «клад»! Дневники Викторио. Чувство совести меня не мучило. С какой стати? Хочу и читаю. Тем более что они здесь, в библиотеке, а не в сейфе. И ничего, что полка потайной была. Меня в первую очередь заботит будущее Кэялинды, поэтому любая новая информация о Викторио – это существенное подспорье для принятия будущих судьбоносных решений. Этот дневник временно изъял и спрятал в своей комнате, той, что напротив столовой. Оставлять его в библиотеке было чревато – вдруг перепрячет. Таскать с собой – слишком палевно и громоздко. Закинул под кровать – на досуге дочитаю и вернулся в сад.
Вышел из замка и… просто не узнал привычное окружающее пространство. Всё залили радужные цвета… Невероятно красиво. Оплатил труд рабочих и отпустил бедолаг. Сам оккупировал беседку, распорядился и мне принесли чашечку кофе, буханку свежеиспеченного и ещё горячего хлеба и грибной суп. Да-да, с сегодняшнего дня в замок возвратилась прислуга – и уборщицы, и повар, и дворецкий. Получая эстетическое наслаждение от созерцания окружающей действительности и гастрономический экстаз, я подумал о Кэялинде… Не видеться шесть лет было просто, а вот несколько последних дней – крайне тяжело. Я скучал. И хотел подарить ей янтарную розу… Не успел проглотить пару ложек, как услышал легкое покашливание за спиной. Оглянулся и поймал взгляд заинтересованного Викторио.
- Загадочность твоя достойна восхищения. Предлагаю уже начать двигаться навстречу друг другу, а не наоборот.
Продолжаю есть суп. Жрать хочется невероятно. А предлагать он может что угодно, мне фиолетово. Своё движение я уже начал. От взрыва в лаборатории и частичного разрушения замка меня отделяет всего лишь шаг. Но если твои дневники окажутся интересными, так и быть, разрушительный процесс будет немного перенесён. Но всё равно неизбежен.
- Ты преобразила мою жизнь, - и взгляд такой, косящий на мой суп. Он – мой. Вся кастрюля. Я собирал грибы и плевать, что ты их чистил всю ночь. А Викторио продолжал: Думал, что вся оставшаяся жизнь обречена на одиночество. Любил лишь раз, а больше не получалось. Да я и не старался… Но, встретив тебя и немного узнав, понимаю, что стараться нет нужды. Любовь – теперь естественное моё состояние. С ней я засыпаю в мечтах, вижу во снах, просыпаюсь и бегу на работу, чтобы скорее вернуться, - и взгляд такой голодный.
- Суп не отдам, - резюмировал я. И начал есть прямо не жуя, а заглатывая пищу как кит или кашалот. Это уже дело принципа. Я добычей не делюсь. Викторио не сдавался.
- Ты вернула мне потерянный телефон. Сбежала. Затопила половину нашего замка. Сделала волшебным мой сад. И я уже грежу как мы с тобой здесь только вдвоем… На радужном газоне. Ты в самом откровенном белье… Вот почему я выгнал прислугу…
Я подавился. Вот извращенец. Всё таки добился своего и испортил мне аппетит. Всё же от компании многое зависит – и за столом, и в походе, и на работе. Присутствие же Викторио, сгорающего от страсти, откровенно раздражало, поэтому предпринял попытку покинуть беседку, которую ещё совсем недавно считал оплотом собственного рая на земле. Сделал пару шагов. Вернулся. Забрал с собой кастрюлю. Наверное, со стороны это смотрелось презабавно. Маленькая Кэя с огромной кастрюлей. Я всегда ел много. Сейчас же уже давно чувствовал себя сытым, но прежние привычки кричали: надо съесть ещё три раза по столько! А лучше доесть всё.
- А я думал, мы – друзья, - и такая тень надежды в голосе. Я молчу. А что? Я его впервые вижу. Идея с таблеткой, конечно, хорошая. Но пока ему не верю. Ощутила, как вновь начинаю засыпать. Моего «друга» это не устраивало, и он бодро рявкнул возле моего уха.
- Понилион! Тогда познакомимся снова, прекрасная вишенка. Вы с каждой нашей встречей всё прелестнее.
- Наглая ложь. Я сейчас не так хороша как обычно. Я – Кэя, - познакомились мы потрясающе. Поворачиваться к нему мне не хотелось, так как в рассоле мне отказали. Потом вспомнила о предложенной таблетке и решила – надо воспользоваться предложением и будь, что будет.
- Мне даны инструкции по твоему пробуждению.
- И какие же? – безразлично спросила я.
- Во-первых, грибы.
- Как там, они мои родные?! – села на постели, откинула одеяло, проглотила таблетку, не запивая.
- Ого! Вот это эффект! Теперь понимаю, почему Викторио их чистил полночи.
- Почему? – не поняла я.
- Потому что ты просила. Раз так пятьсот. Во сне повторяла две фразы.
- Боюсь представить, что было второй, - пробормотала опешившая я. Потому как этим чем-то могло быть всё, что угодно…
- Лаборатория, - сказал Понилион и улыбнулся до ушей. – Современная, просторная, безопасная. И реактивов побольше. Викторио решил, что ты вознамерилась взорвать его замок, после того как затопить не вышло. С другой стороны он также добавил: «Спасибо, что хоть не пыточную просит создать. Кто их этих следователей разберёт?».
- Да, такое я могла сказать, - мечта как-никак, только мечта как физика… Настоящая Кэя вряд ли бы о таком заикнулась.
- В общем, судя по разведданным от Викторио, даже уснув, ты не переставала грузить его формулами, в перерывах напоминая про грибы, и он решил пойти тебе на уступки. Так что на обед у нас – грибной суп. А на втором этаже – твоя лаборатория.
И всё – боль в голове прошла. То ли таблетка подействовала. То ли такое благотворное влияние оказала информация про суп. Но подозреваю, что дело именно в лаборатории.
Через пять минут я была умыта, одета и расчесана и в компании с Понилионом направилась осматривать свои владения.
Планы на такой подарок небес, а точнее – презент Викторио были самыми грандиозными. Давно мне хотелось поэкспериментировать с цветом роз в саду Викторио, начиная со вчерашнего дня, а это ни много ни мало – как несколько десятков часов назад. Розы там лишь красные и белые. Безвкусица. Девушки от таких уже давно устали. Приелось. Ведь что мы знаем о белом цвете? Некрасив. Я терпеть его не могу. И вообще недолюбливаю всё, что нейтрально, не имеет индивидуальности, никак не выделяется из общей массы. Белый – не символ чистоты, но пустоты.
Физика цвета – одна из моих главных страстей. Есть световые волны разной длины и наша умственная переработка их посредством глаза. Главные принципы цветов, используемые всеми художниками – сложение и вычитание. Для моих целей необходимо используя трехгранную призму добиться дисперсии света. Солнечный свет после преломления будет разложен на семь составляющих (цвета радуги), которые отразятся на белоснежных розах, образуя розы радужные, то есть на каждой розе будут отражены все семь цветов. Конечно, если их сорвать, в вазе они будут самыми обычными белыми. Осталось лишь высчитать угол наклона для расположения призмы и продумать, как её закрепить на замке, чтобы она отражалась на цветах.
Кроме того, хотелось бы создать идеальный цвет. Возможно, он будет невидим для человеческого глаза. Наподобие ультрафиолетового, длина волны которого короче фиолетовой (т.е. меньше 390 миллимикрон), или инфракрасного, длина которого превышает красную (т.е. свыше 800 миллимикрон). Но я найду способ его разглядеть, как самую дальнюю звезду через телескоп. И он должен быть невероятно красивым.
Затем в рамках моей повестки дня было поэкспериментировать с жидким янтарем, а если точнее, то создать янтарь с инклюзом. Им я быстро покрою алую розу, затем она быстро затвердеет, надеюсь, в лаборатории я найду необходимые для этого приборы.
В своё время я принял решение изучать физику, потому как законы природы практически неизменны, всё основное уже давно открыто. По крайней мере, мне гораздо проще, чем тем же юристам с профессиональной точки зрения.
Все эти мысли у меня возникли пока мы шли по направлению к лаборатории. Подойдя, захлопнул дверь прямо перед носом Понилиона. Я вообще забыл, что мы шли рядом, так погрузился в свои мысли и планы. Извиняться не хотелось, поэтому ещё и заперся изнутри.
Создать что-то супер-стоящее я не мог. Точнее мог, но не имел на это ни малейшего права. Как потом Кэялинда повторит технологию создания философского камня? А я ведь её ещё не запатентовал. И если честно, вовсе не собираюсь это делать. У меня столько миллионов вложено в золото. Не хочется из-за одного пусть и своего открытия так угореть когда золото станет подобно окалине на проезжей части в зимнюю погоду.
Но что привело меня в настоящий научный экстаз – возможность провести пару поистине опасных экспериментов. Заметил, что первый блин у меня всегда комом. Всегда! Зато потом всё окупается в многократном размере, я имею в виду травмы, имущественный ущерб и даже порой моральный. Свою домашнюю лабораторию было жалко. После того как она в последний сотый раз разрушилась, я взял паузу. Сейчас же мои научные оковы пали. Жаль, конечно, что лаборатория, располагаясь на втором этаже, находилась прямиком под библиотекой. Ведь если бабахнет, то в том числе и вверх. Очень жаль… Мне будет вас не хватать…
Закончив с делами мелкими и настроившись на работу более масштабную, я с секунды на секунду ожидал коллапса, но чувство самосохранения молчало, поэтому уверенно шагал дальше по избранному научному пути.
В какой-то момент кто-то без стука зашел в лабораторию, открыв дверь, очевидно, запасным ключом снаружи. Не оглядываясь, монотонно произнес:
- Деструктивно врываться без стука в помещение с элементами повышенной опасности, где эксперименты производит ученый, не готовый поручиться даже за собственную жизнь.
Дверь аккуратно прикрыли. А нечего мне в спину сопеть и отвлекать по мелочам. Впрочем, настрой сбился. Сегодня, так и быть, ничего взрывать не стану – ни случайно, ни преднамеренно. Это было бы слишком предсказуемо и банально. Продолжу завтра. А сейчас – вперёд в парк. Вышел на улицу, время было уже далеко за полдень, но даже имеющихся летних солнечных лучей мне было более чем достаточно. Кроме того, я сделал три янтарно-увековеченных розы. Одну из них хочется как можно скорее переправить Кэялинде.
Новый Даниан:
Сегодня по плану на занятии я должен был разъяснить особенности 10 различных прошедших времен. Затем нам надлежало разобрать 10 очередных глаголов с составлением предложений с ними. В этот день народу было примерно столько же, сколько и вчера. Но кто-то прийти уже не смог и их заменили новые действующие лица. Так, сегодня не было ни Изабеллы, ни Элеоноры. В начале занятия предложил Джоконде напомнить нам всем, что мы прошли на прошлом занятии, а она не вспомнила ни-че-го. Это задело, по правде говоря. И из моего списка девушек, за которыми можно было бы поухаживать, я её смело вычеркнул. Если она уже сейчас не слушает, то что будет потом? Но страшнее даже другое. Что если она слушала, но ничего не поняла и не запомнила? Либо она безвозвратно глупа (так как объясняю я чуть ли не на пальцах), или её способности к обучаемости сведены к нулю. А как, простите, жить с человеком, который вообще не развивается? Который в 60 будет знать ровно столько же, сколько в 20, да ещё минус процентов 40 – часть забыта, другой фрагмент съеден склерозом. Больше на неё не взглянул ни разу. Осталась Розбальдинья. С ней вообще получилось смешно и даже как-то трогательно.
- Роза, позвольте я буду называть Вас именно так. Вот Вам глагол «любить». Составьте с ним любое предложение.
Не долго думая, она произнесла самое простое, но совершенно ни мной, да и никем другим не ожидаемое.
- Я люблю тебя, - и при этом мило смутилась. – Я просто на данный момент знаю только глаголы и местоимения, - сказала она, оправдываясь.
А я рассмеялся. Очень по-доброму. Я то имел в виду, чтобы она составила предложение на нашем повседневном языке общения, а я бы перевёл. И пусть другие думают, что хотят, сказал в ответ:
- И я люблю тебя, тоже.
Уважаемые присутствующие, теперь вы знаете не только глаголы и местоимения, но ещё и парочку союзов. Все рассмеялись, а я подумал про себя: «Кто же мог подумать, что я сегодня признаюсь в любви? И мне тоже…». Пусть это пока больше похоже на шутку, почему то возникла уверенность, что Даниану Розбальдинья должна обязательно понравиться. После окончания занятия я подарил каждой девушке по киндер-сюрпризу. Да, по-детски. Зато каждая осталась с небольшим презентом и шоколадом для поднятия настроения. Роза не спешила уходить. Поэтому я смело подошел к ней и пригласил на свидание этим вечером. И… она согласилась!!!
Новая Кэялинда:
Приехали рабочие – как из песни… Монтажники-высотники. Одно дело – сконструировать призму нужного размера, просчитать место расположения, угол её наклона и место падения солнечных лучей, и совсем другое – взбираться на вершину замка, чтобы её закрепить. Последнее решил предоставить профессионалам. Что, впрочем, не помешало мне контролировать их, смотря в бинокль и несколько раз затем заставить их всё переделать. Через пару часов они меня уже ненавидели, это чувствовалось и во взгляде, и в интонации. Но… ради науки и реализации задуманного плана по преображению сада я был подобен соколу, наблюдающему за мышами. Они могли попискивать сколько душе угодно, но всё равно будет так, как надо мне.
В очередной раз вынудив их переделать крепление, так как получившийся угол наклона меня не устраивал, я пошел в библиотеку. Найти какую-нибудь книжку по физике. Вдруг я ещё чего-то о ней не знаю в этой жизни. Да и наблюдать за работниками откровенно надоело. Их мой взгляд больше нервировал, они постоянно косились на меня, хотя расстояние между нами было в несколько десятков метров. Поэтому ушел, надеясь, что это обеспечит успех задуманного предприятия.
Вытащил самый толстый фолиант по физике и… книжный шкаф, словно расколовшись надвое, разъехался, открывая моему вниманию сокрытую книжную полку с десятью блокнотами, ничем по толщине не уступающими выбранной мною энциклопедии. Взял первый попавшийся из середины и открыл. Страница имела заголовок: «Рождённая только для меня». А дальше запись: «сегодня родилась моя звезда, надежда и любовь всей моей жизни. Я ждал её сотню лет и, наконец, настал тот миг. Моя Виктория… Принцесса моего сердца, правительница моей души, императрица моего разума. Я был вторым, кто взял её на руки. Сегодня мне исполнилось сто лет, и мой праздник был ознаменован днем её рождения. Так заведено, что принцессы не рождаются просто так. Сначала находится подходящий будущий муж, заключается соответствующий договор с правящей четой, смешиваются ауры, кровь, а затем остается только ждать. Я ждал восемьдесят лет. За это время у Брадарины и Линелиуса не родился ни один ребенок, а сегодня на свет появились близнецы – Виктория и Джорнейс. Я каждый день буду находиться около неё, каждый миг. Я люблю её и чувствую её потребности, мысли, даже в другой комнате слышу биение её сердца. Мир стал подобен белому полотну, на котором есть лишь одна яркая точка – Виктория. Как только моя девочка станет совершеннолетней, я незамедлительно женюсь на ней. В качестве свадебного дара мы получим пустую планету. За то время, пока она подрастает, я просто обязан овладеть искусством заселения и постройки на планете, где надо делать всё с нуля. Так как с момента нашего бракосочетания я не хочу отвлекаться на теорию (только практика… по всем вопросам…), следует уже сейчас начать изучать нужную литературу».
Вот так я нашел «клад»! Дневники Викторио. Чувство совести меня не мучило. С какой стати? Хочу и читаю. Тем более что они здесь, в библиотеке, а не в сейфе. И ничего, что полка потайной была. Меня в первую очередь заботит будущее Кэялинды, поэтому любая новая информация о Викторио – это существенное подспорье для принятия будущих судьбоносных решений. Этот дневник временно изъял и спрятал в своей комнате, той, что напротив столовой. Оставлять его в библиотеке было чревато – вдруг перепрячет. Таскать с собой – слишком палевно и громоздко. Закинул под кровать – на досуге дочитаю и вернулся в сад.
Вышел из замка и… просто не узнал привычное окружающее пространство. Всё залили радужные цвета… Невероятно красиво. Оплатил труд рабочих и отпустил бедолаг. Сам оккупировал беседку, распорядился и мне принесли чашечку кофе, буханку свежеиспеченного и ещё горячего хлеба и грибной суп. Да-да, с сегодняшнего дня в замок возвратилась прислуга – и уборщицы, и повар, и дворецкий. Получая эстетическое наслаждение от созерцания окружающей действительности и гастрономический экстаз, я подумал о Кэялинде… Не видеться шесть лет было просто, а вот несколько последних дней – крайне тяжело. Я скучал. И хотел подарить ей янтарную розу… Не успел проглотить пару ложек, как услышал легкое покашливание за спиной. Оглянулся и поймал взгляд заинтересованного Викторио.
- Загадочность твоя достойна восхищения. Предлагаю уже начать двигаться навстречу друг другу, а не наоборот.
Продолжаю есть суп. Жрать хочется невероятно. А предлагать он может что угодно, мне фиолетово. Своё движение я уже начал. От взрыва в лаборатории и частичного разрушения замка меня отделяет всего лишь шаг. Но если твои дневники окажутся интересными, так и быть, разрушительный процесс будет немного перенесён. Но всё равно неизбежен.
- Ты преобразила мою жизнь, - и взгляд такой, косящий на мой суп. Он – мой. Вся кастрюля. Я собирал грибы и плевать, что ты их чистил всю ночь. А Викторио продолжал: Думал, что вся оставшаяся жизнь обречена на одиночество. Любил лишь раз, а больше не получалось. Да я и не старался… Но, встретив тебя и немного узнав, понимаю, что стараться нет нужды. Любовь – теперь естественное моё состояние. С ней я засыпаю в мечтах, вижу во снах, просыпаюсь и бегу на работу, чтобы скорее вернуться, - и взгляд такой голодный.
- Суп не отдам, - резюмировал я. И начал есть прямо не жуя, а заглатывая пищу как кит или кашалот. Это уже дело принципа. Я добычей не делюсь. Викторио не сдавался.
- Ты вернула мне потерянный телефон. Сбежала. Затопила половину нашего замка. Сделала волшебным мой сад. И я уже грежу как мы с тобой здесь только вдвоем… На радужном газоне. Ты в самом откровенном белье… Вот почему я выгнал прислугу…
Я подавился. Вот извращенец. Всё таки добился своего и испортил мне аппетит. Всё же от компании многое зависит – и за столом, и в походе, и на работе. Присутствие же Викторио, сгорающего от страсти, откровенно раздражало, поэтому предпринял попытку покинуть беседку, которую ещё совсем недавно считал оплотом собственного рая на земле. Сделал пару шагов. Вернулся. Забрал с собой кастрюлю. Наверное, со стороны это смотрелось презабавно. Маленькая Кэя с огромной кастрюлей. Я всегда ел много. Сейчас же уже давно чувствовал себя сытым, но прежние привычки кричали: надо съесть ещё три раза по столько! А лучше доесть всё.
