Анна Катаева
За Туманным морем.
Ранним утром, когда холодный туман еще стелился над морем и задевал своими клубами берег, по самой кромке пляжного песка тяжелой поступью шел мужчина. Он был одет в потрепанную кожаную куртку цвета красной глины и такие же штаны, заправленные в высокие черные ботинки со множеством ремней и шнурков. На вид ему было около сорока лет, крепкого телосложения, с темными вьющимися каштановыми волосами, которые частично прятались под цилиндром в тон его наряда. Карие глаза, что смотрели немного с прищуром перед собой, были полны усталости и одиночества. Его густые бакенбарды были подстрижены так, что сквозь них проступала татуировка нескольких шестеренок, соединенных между собой и вот-вот готовых начать крутиться. Так казалось всем, кто видел ухмылку или улыбку паромщика.
Мужчина поднял руку и повел по узкой, аккуратной и короткой бородке, коснулся щеки, и та сразу отозвалась легким покалыванием: значит, скоро опять отправляться в путь. Он поправил очки на цилиндре и прикрыл глаза, медленно сделал глубокий вдох и продолжил путь. Его паром еще нужно пробудить ото сна и подготовить к плаванию, которое должно стать для него, паромщика, последним. Интересно, кто же станет его пассажиром в этот раз?
На лесной поляне в первых лучах утреннего солнца у костра сидели две путницы в походных костюмах. Недалеко стоял старенький двухместный парокат, заправленный свежей водой и энергокристаллом. Удивительное сочетание котлов и кристаллов позволили давно отказаться от жаровых труб, что нагревали воду, и значительно уменьшить саму конструкцию, ведь исчезли топка с дымоходом.
– Опять хандришь? – поинтересовалась девушка у своей точной копии. – Давай, Эйри, завтракай быстрее! Нам нужно успеть до заката попасть в портовый город Остави!
– Шила! Я не хандрю! Я наслаждаюсь нашим с тобой скромным завтраком, – тихим, но недовольным голосом ответила сестра-близнец. – Мы оторвались от охранников лорда еще неделю назад, запутали следы так, что им придется сперва проверить шесть других портовых городов! Так что успокойся и дай мне нормально поесть!
– Я успокоюсь, когда мы найдем паромщика и попадем на борт его судна, – ответила Шила и обхватила себя руками за плечи.
– В этом году он прибудет именно в Остави, и тебе это прекрасно известно.
– Вот именно! Мы с тобой смогли это вычислить, и они тоже могут в этом преуспеть!
– Для них мы всего лишь две наивные скрипачки, решившие поискать приключения на побережье перед началом службы у его сиятельства. Они искали бы нас намного активнее, если бы были в курсе нашей затеи.
– Ты права, спектакль мы устроили хороший и достаточно убедительный, – согласилась вторая девушка и протянула руку за кружкой с горячим чаем. – Ты извини, просто я смогу успокоиться...
– Шила, не начинай, – Эйри остановила новый виток причитаний сестры.
В возникшей тишине девушки закончили утреннюю трапезу, собрали лагерь, потушили костер и аккуратно уложили вещи в небольшой багажный отсек транспортного средства. Эйри пропустила сестру на пассажирское сиденье, а сама установила ключ-кристалл в паз. Легкий поворот – и парокат ожил, загудел и приготовился вновь нести своих хозяек по дороге.
В Остави девушки прибыли за час до заката, нашли небольшую, скромную, но чистую и уютную гостиницу, что расположилась практически на берегу моря. В каких-то ста метрах от здания начиналась набережная с причалами для небольших судов, крупные сюда не заходили.
– Ужинаем и идем сразу в комнату отдыхать. Он приходит с утренним туманом, и нам нельзя его упустить, – произнесла Эйри, когда им принесли заказанный ужин. – Я еще заказала сразу на утро пирог с сыром и компот, чтобы не терять лишнее время и перекусить на пристани.
– Эйри, нам же нужно будет переодеться, – глядя в окно, произнесла Шила. – Если он не придет, мы для всех будем просто играющими скрипачками на пристани, которые решили подзаработать.
– Значит, переоденемся, Шила, у нас есть вполне подходящие для этого наряды, – хитро улыбнулась девушка и принялась нарезать мясо в тарелке.
Под тихое звучание свирели паром приближался к берегу. Он медленно скользил по водной глади, выпуская из труб тонкую струйку дыма. Паромщик прервал игру и решил взглянуть через увеличивающие очки на берег, как судно резко дернулось. Мужчина еле успел ухватиться за перила и нахмуриться, как паром сам изменил курс, направившись к одной из крайних пристань городка Остави. Чем ближе судно подходило к берегу, тем отчетливее становилась слышна музыка.
Среди редких кустов набережной пели две скрипки. Одна звучала тонко и печально, взывая к каким-то внутренним струнам души, заставляя остановиться, слушать и впитывать ее мелодию. Она вещала о печали, грусти и усталости. От ее пения захотелось обнять себя руками и укрыться теплым пледом. Вторая скрипка звучала совсем иначе. Она будто бы возражала первой и рассказывала более веселым, бодрым звучанием о чем-то своем. Она дарила надежду и заставляла радостно улыбаться вместе с ее веселыми ритмами. Вот первая скрипка отозвалась ей уже иначе, робко пробуя веселые ноты. Спустя пару тактов они обе стали петь и звать за собой с улыбкой в музыке. Паром радостно отозвался на их зов, а паромщик облегченно выдохнул. Нашел.
Радость сменилась удивлением, ведь на пристани, одетые в светлые наряды, что не очень подходило для прохладного и туманного ура, стояли две девушки. Они были похожи друг на друга как две капли воды. У каждой в руках по скрипке, а еще они стояли и играли зеркально друг другу. Мужчина прикрыл глаза и вслушался звучание, нет, не инструментов, а их душ. Очень медленно на лице паромщика появилась улыбка. Пристань выбрана, осталось лишь принять на борт первых и последних за последнее десятилетие пассажиров. В руке сам собой появился блокнот, закованный в металл. Все правильно, какая эпоха – такая и обложка. Паромщик прикрыл глаза, коснулся цилиндра и развернулся лицом к берегу. Судно мягко толкнулось бортом о пристань, и сразу же, сам собой, опустился трап. Пора.
В руках девушек скрипки пели сегодня как никогда. Сестры настолько погрузились в мелодию, что не чувствовали ни утренней прохлады, ни легкого влажного ветра. Когда напротив остановился их единственный слушатель, они тоже не заметили.
С последней затихшей нотой Эйри с Шилой одновременно открыли глаза и встретились с задумчивым взглядом паромщика. Он смотрел на них с легким прищуром и еле заметной ухмылкой в уголках губ. Татуировку на щеке слушателя сестры заметили одновременно, и спустя миг на паромщика были направлены два дамских кремневых мушкетона.
– Осторожнее, леди, – произнес мужчина и поднял руки в успокаивающем жесте.
– Мы знаем, кто ты, – кивнула на блокнот Эйри, а затем многозначительно посмотрела на щеку собеседника. – Нам с сестрой необходимо попасть на твой паром.
– На мое судно многие желают попасть, но не всем удается быть вписанными в пассажирский журнал, – тихо произнес паромщик и еле заметно кивнул на закрытую толстую книгу. – Быть может, вам повезет, и вы...
– Просто взять и вписать нас ты разве не можешь? – нахмурилась Шила.
– Не все так просто, милые, – устало, но по-доброму улыбнулся собеседник и коснулся обложки, на которой сразу завращалось несколько шестеренок. – Я могу лишь открыть его, а вот чтобы в нем появились ваши имена, вам нужно...
– Шила, играем! – оживилась Эйри и поспешила спрятать огнестрел. – Вспомни, что я тебе рассказала тогда на поляне.
– Что? Ты имеешь в виду, что...
– Да! Поспеши, пока туман на начал таять! – поторопила сестру девушка и начала отстукивать мотив мелодии.
На пристани вновь зазвучала музыка. Спокойная в самом начале и чуть оживленнее к середине, когда одна из скрипок начала петь иначе, вновь увлекая за собой вторую. Девушки прикрыли глаза и полностью погрузились в игру, вкладывая в нее переживания, эмоции и надежды. Сестры играли и не видели, как журнал в руках мужчины сам по себе раскрылся, а на появившемся пустом листе проступили еле заметные буквы. С каждым мигом они проступали все отчетливее, наливаясь не черным цветом чернил, а золотистым сиянием. Мужчина тихо хмыкнул, когда оба имени ярко сверкнули. Паром принял новых хранителей, значит, и ему тоже пора.
С последней затихшей нотой девушки открыли глаза и ахнули. Вокруг них было лишь море и стелящийся по его поверхности туман, а берега уже не было видно. Судно бесшумно и быстро мчалось по водной глади, на носу в паре метров от сестер стоял, раскинув руки, паромщик. Он улыбался и чувствовал, как в первых лучах солнца, что умудрились пробиться сквозь густые облака, на его лице медленно таяла татуировка. Вместе с ней уходила усталость.
– Ой! – воскликнула Шила, когда в ее руке сам собой возник журнал, и взглянула на сестру. – Эйри! У тебя на щеке появляется рисунок!
– Что? – переспросила девушка и прикоснулась рукой к лицу. – У тебя он тоже есть! Он странный, цифрами и шестеренками. Эй! Что происходит?
– Мое время пришло, – ответил мужчина и развернулся к говорившей лицом.
– Вы... вы... Но как? – удивленно выдохнула Эйри, когда вместо прежнего паромщика напротив них стоял молодой мужчина тридцати лет.
– Мой договор с паромом подошел к концу, теперь вы вдвоем его хранительницы. Цифры – это ваш срок службы на нем, – с улыбкой ответил собеседник.
– Ой! У меня в голове чей-то голос! – громко прошептала Шила и растеряно несколько раз хлопнула ресницами. – Он говорит, что ему очень нравится наша магия музыки и ему давно не было так хорошо, как от нашей игры.
– Я его тоже слышу, только мне он сообщил, что наш договор с ним на триста лет, – нахмурилась Эйри. – Но столько не живут! И разве мы не приплывем на нем в...
– За Туманное море на архипелаг Водопадов? – с улыбкой продолжил мужчина.
– Да! – хором ответили сестры.
– Каждый его житель в свое время внес плату за возможность очутиться на нем, – произнес бывший паромщик и повернулся в сторону, откуда ветер принес аромат цветов. – Кто-то отдал часть магического дара, когда магия еще наполняла все вокруг, не то что сейчас. Кто-то заключил договор с сердцем одного из островов, а кто-то – с этим судном.
– Как вы? – тихо спросила Эйри.
– Да, как я. И как теперь вы, – чуть обернувшись к сестрам, подтвердил мужчина все с той же счастливой улыбкой на лице. – Потом найдете нового хранителя и проводника, которого выберет само судно, и так же, как и я сегодня, сойдете на берег архипелага уже в качестве его жителя.
– Эйри, паром просит...
– Слышу, Шила, слышу.
По морской глади бесшумно и быстро мчалось небольшое судно, что меняло свой внешний вид каждый раз, как менялась эпоха. На его борту, отдавшись всей душой мелодии, играли две девушки. Скрипки в их руках пели удивительную песню свободы, что манила за собой и наполняла сердце парома магией. На носу судна стоял молодой мужчина, который с нетерпением ждал тот миг, когда вступит на долгожданный берег архипелага Водопадов, что укрыт за Туманным морем.
За Туманным морем.
***
Ранним утром, когда холодный туман еще стелился над морем и задевал своими клубами берег, по самой кромке пляжного песка тяжелой поступью шел мужчина. Он был одет в потрепанную кожаную куртку цвета красной глины и такие же штаны, заправленные в высокие черные ботинки со множеством ремней и шнурков. На вид ему было около сорока лет, крепкого телосложения, с темными вьющимися каштановыми волосами, которые частично прятались под цилиндром в тон его наряда. Карие глаза, что смотрели немного с прищуром перед собой, были полны усталости и одиночества. Его густые бакенбарды были подстрижены так, что сквозь них проступала татуировка нескольких шестеренок, соединенных между собой и вот-вот готовых начать крутиться. Так казалось всем, кто видел ухмылку или улыбку паромщика.
Мужчина поднял руку и повел по узкой, аккуратной и короткой бородке, коснулся щеки, и та сразу отозвалась легким покалыванием: значит, скоро опять отправляться в путь. Он поправил очки на цилиндре и прикрыл глаза, медленно сделал глубокий вдох и продолжил путь. Его паром еще нужно пробудить ото сна и подготовить к плаванию, которое должно стать для него, паромщика, последним. Интересно, кто же станет его пассажиром в этот раз?
***
На лесной поляне в первых лучах утреннего солнца у костра сидели две путницы в походных костюмах. Недалеко стоял старенький двухместный парокат, заправленный свежей водой и энергокристаллом. Удивительное сочетание котлов и кристаллов позволили давно отказаться от жаровых труб, что нагревали воду, и значительно уменьшить саму конструкцию, ведь исчезли топка с дымоходом.
– Опять хандришь? – поинтересовалась девушка у своей точной копии. – Давай, Эйри, завтракай быстрее! Нам нужно успеть до заката попасть в портовый город Остави!
– Шила! Я не хандрю! Я наслаждаюсь нашим с тобой скромным завтраком, – тихим, но недовольным голосом ответила сестра-близнец. – Мы оторвались от охранников лорда еще неделю назад, запутали следы так, что им придется сперва проверить шесть других портовых городов! Так что успокойся и дай мне нормально поесть!
– Я успокоюсь, когда мы найдем паромщика и попадем на борт его судна, – ответила Шила и обхватила себя руками за плечи.
– В этом году он прибудет именно в Остави, и тебе это прекрасно известно.
– Вот именно! Мы с тобой смогли это вычислить, и они тоже могут в этом преуспеть!
– Для них мы всего лишь две наивные скрипачки, решившие поискать приключения на побережье перед началом службы у его сиятельства. Они искали бы нас намного активнее, если бы были в курсе нашей затеи.
– Ты права, спектакль мы устроили хороший и достаточно убедительный, – согласилась вторая девушка и протянула руку за кружкой с горячим чаем. – Ты извини, просто я смогу успокоиться...
– Шила, не начинай, – Эйри остановила новый виток причитаний сестры.
В возникшей тишине девушки закончили утреннюю трапезу, собрали лагерь, потушили костер и аккуратно уложили вещи в небольшой багажный отсек транспортного средства. Эйри пропустила сестру на пассажирское сиденье, а сама установила ключ-кристалл в паз. Легкий поворот – и парокат ожил, загудел и приготовился вновь нести своих хозяек по дороге.
В Остави девушки прибыли за час до заката, нашли небольшую, скромную, но чистую и уютную гостиницу, что расположилась практически на берегу моря. В каких-то ста метрах от здания начиналась набережная с причалами для небольших судов, крупные сюда не заходили.
– Ужинаем и идем сразу в комнату отдыхать. Он приходит с утренним туманом, и нам нельзя его упустить, – произнесла Эйри, когда им принесли заказанный ужин. – Я еще заказала сразу на утро пирог с сыром и компот, чтобы не терять лишнее время и перекусить на пристани.
– Эйри, нам же нужно будет переодеться, – глядя в окно, произнесла Шила. – Если он не придет, мы для всех будем просто играющими скрипачками на пристани, которые решили подзаработать.
– Значит, переоденемся, Шила, у нас есть вполне подходящие для этого наряды, – хитро улыбнулась девушка и принялась нарезать мясо в тарелке.
***
Под тихое звучание свирели паром приближался к берегу. Он медленно скользил по водной глади, выпуская из труб тонкую струйку дыма. Паромщик прервал игру и решил взглянуть через увеличивающие очки на берег, как судно резко дернулось. Мужчина еле успел ухватиться за перила и нахмуриться, как паром сам изменил курс, направившись к одной из крайних пристань городка Остави. Чем ближе судно подходило к берегу, тем отчетливее становилась слышна музыка.
Среди редких кустов набережной пели две скрипки. Одна звучала тонко и печально, взывая к каким-то внутренним струнам души, заставляя остановиться, слушать и впитывать ее мелодию. Она вещала о печали, грусти и усталости. От ее пения захотелось обнять себя руками и укрыться теплым пледом. Вторая скрипка звучала совсем иначе. Она будто бы возражала первой и рассказывала более веселым, бодрым звучанием о чем-то своем. Она дарила надежду и заставляла радостно улыбаться вместе с ее веселыми ритмами. Вот первая скрипка отозвалась ей уже иначе, робко пробуя веселые ноты. Спустя пару тактов они обе стали петь и звать за собой с улыбкой в музыке. Паром радостно отозвался на их зов, а паромщик облегченно выдохнул. Нашел.
Радость сменилась удивлением, ведь на пристани, одетые в светлые наряды, что не очень подходило для прохладного и туманного ура, стояли две девушки. Они были похожи друг на друга как две капли воды. У каждой в руках по скрипке, а еще они стояли и играли зеркально друг другу. Мужчина прикрыл глаза и вслушался звучание, нет, не инструментов, а их душ. Очень медленно на лице паромщика появилась улыбка. Пристань выбрана, осталось лишь принять на борт первых и последних за последнее десятилетие пассажиров. В руке сам собой появился блокнот, закованный в металл. Все правильно, какая эпоха – такая и обложка. Паромщик прикрыл глаза, коснулся цилиндра и развернулся лицом к берегу. Судно мягко толкнулось бортом о пристань, и сразу же, сам собой, опустился трап. Пора.
***
В руках девушек скрипки пели сегодня как никогда. Сестры настолько погрузились в мелодию, что не чувствовали ни утренней прохлады, ни легкого влажного ветра. Когда напротив остановился их единственный слушатель, они тоже не заметили.
С последней затихшей нотой Эйри с Шилой одновременно открыли глаза и встретились с задумчивым взглядом паромщика. Он смотрел на них с легким прищуром и еле заметной ухмылкой в уголках губ. Татуировку на щеке слушателя сестры заметили одновременно, и спустя миг на паромщика были направлены два дамских кремневых мушкетона.
– Осторожнее, леди, – произнес мужчина и поднял руки в успокаивающем жесте.
– Мы знаем, кто ты, – кивнула на блокнот Эйри, а затем многозначительно посмотрела на щеку собеседника. – Нам с сестрой необходимо попасть на твой паром.
– На мое судно многие желают попасть, но не всем удается быть вписанными в пассажирский журнал, – тихо произнес паромщик и еле заметно кивнул на закрытую толстую книгу. – Быть может, вам повезет, и вы...
– Просто взять и вписать нас ты разве не можешь? – нахмурилась Шила.
– Не все так просто, милые, – устало, но по-доброму улыбнулся собеседник и коснулся обложки, на которой сразу завращалось несколько шестеренок. – Я могу лишь открыть его, а вот чтобы в нем появились ваши имена, вам нужно...
– Шила, играем! – оживилась Эйри и поспешила спрятать огнестрел. – Вспомни, что я тебе рассказала тогда на поляне.
– Что? Ты имеешь в виду, что...
– Да! Поспеши, пока туман на начал таять! – поторопила сестру девушка и начала отстукивать мотив мелодии.
На пристани вновь зазвучала музыка. Спокойная в самом начале и чуть оживленнее к середине, когда одна из скрипок начала петь иначе, вновь увлекая за собой вторую. Девушки прикрыли глаза и полностью погрузились в игру, вкладывая в нее переживания, эмоции и надежды. Сестры играли и не видели, как журнал в руках мужчины сам по себе раскрылся, а на появившемся пустом листе проступили еле заметные буквы. С каждым мигом они проступали все отчетливее, наливаясь не черным цветом чернил, а золотистым сиянием. Мужчина тихо хмыкнул, когда оба имени ярко сверкнули. Паром принял новых хранителей, значит, и ему тоже пора.
С последней затихшей нотой девушки открыли глаза и ахнули. Вокруг них было лишь море и стелящийся по его поверхности туман, а берега уже не было видно. Судно бесшумно и быстро мчалось по водной глади, на носу в паре метров от сестер стоял, раскинув руки, паромщик. Он улыбался и чувствовал, как в первых лучах солнца, что умудрились пробиться сквозь густые облака, на его лице медленно таяла татуировка. Вместе с ней уходила усталость.
– Ой! – воскликнула Шила, когда в ее руке сам собой возник журнал, и взглянула на сестру. – Эйри! У тебя на щеке появляется рисунок!
– Что? – переспросила девушка и прикоснулась рукой к лицу. – У тебя он тоже есть! Он странный, цифрами и шестеренками. Эй! Что происходит?
– Мое время пришло, – ответил мужчина и развернулся к говорившей лицом.
– Вы... вы... Но как? – удивленно выдохнула Эйри, когда вместо прежнего паромщика напротив них стоял молодой мужчина тридцати лет.
– Мой договор с паромом подошел к концу, теперь вы вдвоем его хранительницы. Цифры – это ваш срок службы на нем, – с улыбкой ответил собеседник.
– Ой! У меня в голове чей-то голос! – громко прошептала Шила и растеряно несколько раз хлопнула ресницами. – Он говорит, что ему очень нравится наша магия музыки и ему давно не было так хорошо, как от нашей игры.
– Я его тоже слышу, только мне он сообщил, что наш договор с ним на триста лет, – нахмурилась Эйри. – Но столько не живут! И разве мы не приплывем на нем в...
– За Туманное море на архипелаг Водопадов? – с улыбкой продолжил мужчина.
– Да! – хором ответили сестры.
– Каждый его житель в свое время внес плату за возможность очутиться на нем, – произнес бывший паромщик и повернулся в сторону, откуда ветер принес аромат цветов. – Кто-то отдал часть магического дара, когда магия еще наполняла все вокруг, не то что сейчас. Кто-то заключил договор с сердцем одного из островов, а кто-то – с этим судном.
– Как вы? – тихо спросила Эйри.
– Да, как я. И как теперь вы, – чуть обернувшись к сестрам, подтвердил мужчина все с той же счастливой улыбкой на лице. – Потом найдете нового хранителя и проводника, которого выберет само судно, и так же, как и я сегодня, сойдете на берег архипелага уже в качестве его жителя.
– Эйри, паром просит...
– Слышу, Шила, слышу.
***
По морской глади бесшумно и быстро мчалось небольшое судно, что меняло свой внешний вид каждый раз, как менялась эпоха. На его борту, отдавшись всей душой мелодии, играли две девушки. Скрипки в их руках пели удивительную песню свободы, что манила за собой и наполняла сердце парома магией. На носу судна стоял молодой мужчина, который с нетерпением ждал тот миг, когда вступит на долгожданный берег архипелага Водопадов, что укрыт за Туманным морем.
