- Ну наконец-то от тебя первая здравая мысль, - съязвил наёмник.
- То есть теперь нам нужно заработать денег, - Ивар решил не оставлять последнее слово за воином.
- Да, и порядочно, компания у нас прожорливая. – никто в этом не сомневался. Я тоже.
А еще благодаря матриару я точно знала, что вся наша наличность спрятана в потайном отделении невзрачной шкатулки с принадлежностями для письма у мастера Ари. Но об этом пришлось промолчать.
Кровь гордость не умоешь
Братислава, конечно, поменьше Михтра, не столь многолюдна, застроена и загрязнёна. Кое-какие тайны имелись, но могильных курганов и военных действий поблизости не было. Был город с его тавернами, улочками и площадями. На еду заработать можно. Будет день, будет и хлеб.
Я стукнула посохом о пол, матриар приосанился, пустил пару искорок по кисточкам, заметных только мне, и начался рассказ.
- Как известно, магию нельзя использовать повсеместно. Есть края, где ею напитано всё вокруг, каждый камешек, кустик, речушка, или пичуга. Колдовать там легко, просто пополнять запасы магической энергии. Именно оттуда родом великие волшебники, слава которых гремела во все века.
Но есть места, где её будто и нет совсем. Колдуны и ведьмы предпочитают там не задерживаться, но и нечисть всякая тоже не особо беспокоит. Таков край Мориор, что на юго-востоке.
…
Давным-давно у одной вдовы было два сына-близнеца, славные светловолосые мальчики, Милогор и Святогор. Когда они подросли, их отдали в дружину местного князя.
Двое юношей, похожих друг на дружку как две песчинки, бежали наперегонки по лугу, по высокой немного желтоватой траве. Земля оборвалась внезапно, и братья ласточками полетели в воду. Набарахтавшись, насмеявшись, наборовшись вволю, вылезли они на берег, легли на песок и смотрели на облака, разговаривали, как в детстве, заканчивая мысли друг друга.
Милогор видел у оружейника новый клинок эльфийской работы и всё не мог избавиться от навязчивой идеи завладеть им. Тонкое лезвие, чуть изогнутое, но острое и опасное. Рукоять зеленая, в виде трёх переплетающихся веток плюща. Не было ничего лишнего, утяжеляющего и мешающего в бою. В нём был один недостаток – цена.
- Да брось ты, всё об оружии. Ты видел служанку новой княжны? – у Святогора была другая навязчивая идея.
- Диаран?
- Нет, она старая и толстая. Гарина, чёрнокосая такая.
- Ну ты, брат, даёшь! Видел, конечно. И слышал тоже.
Князь считал, что на родственников нападать неудобно и поэтому укреплял положение своего маленького государства через браки своих сыновей с дочерьми соседей. Недавно сыграли ещё одну свадьбу, и в тереме появилась скромная княгиня с яркой, темпераментной служанкой и со старухой поварихой. Личности колоритные, за короткий срок ставшие своеобразными легендами. Одна за толстую косу, вторая за умение некстати оказываться не за тем углом.
- Красива-а!
- Но не про тебя! К ней вся дружина ходит, а она только носом водит. Особо резвых особо и привечает – чем-нибудь тяжёленьким, дабы быстрее доходило. Говорит, что ведьма.
- Сказки это, - отмахнулся младший, Святогор.
- Но сердце точно у неё ледяное.
- Так уж и ледяное?
- Видел фингал у Яшки?
- Он же в кабаке подрался?
- Ага.
- Слышь, а неужто вообще ключик к гордячке подобрать нельзя?
- Может, и можно…
- Милогор, ты ведь не только горам, но и девкам мил. Неужели не сможешь?
- Хочешь пари?
- Давай!
- Если выигрываю, покупаешь меч.
- Если проигрываешь, покупаешь меч мне.
- Идёт!
…
Народ в таверне притих. Только сейчас они были на берегу речки-быструшки, слушали шелест травы и стрекот кузнечика, и вот они увидели тонкую фигурку Гарины. Вот она идёт по двору терема с корзиной фруктов, столкнулась с кем-то из дружинников, извинилась. Воин скользнул по ней равнодушным взглядом и пошёл дальше. Вот они заметили, как недовольно-удивлённо полыхнули чёрны очи девушки. А я подметила то, что одному человеку эта история ой как не нравится – хмурому наёмнику, подпирающему стену. Как-никак без него упадёт. Лиходар скрестил руки на груди и слушал с мрачным видом.
…
- Я выиграл!
Гарина оказалась крепким орешком, но Милогор тоже отступать не привык. Неприступная башня взята, клинок обрёл своего хозяина, дружинники, сделавшие верную ставку, получили золотые, и конец бы истории. Но девушка была очень привязчивой, ходила за парнем по пятам, изводила истериками и ревностью… Надо сказать, Милогор долго не выдержал, высказал, что он думает о ней и о женской дурости, что вся его любовь была на спор и на пари, никаких чувств не испытывал и не испытывает. Гарина уточнила, может, он ещё хочет сказать, поблагодарила за искренность и ушла. И, казалось, исчезла из жизни братьев.
Прошло несколько месяцев. В жизни терема и его обитателей не происходило изменений, близнецы уже подумывали, а не податься ли им на вольные хлеба, которые добываются интереснее.
- Учат много, а вот реального боя нет и нет.
- Князь грозится опять на Бояру пойти.
- Вилами по воде. Третий год саблей трясёт, не сходя с трона. Смех и только.
Как Гарина оказалась прямо перед ними, братья не заметили. Милогор уже привык, Святогору встреча тоже не доставила приятных эмоций. Девушка смогла остановить их одним своим тяжёлым взглядом.
- Кровное проклятие самое сильное. Не избавиться и не откупиться ни солнцем, ни луной, ни своей душой. Ты, мой дорогой, - она посмотрела на младшего, Святогора, одетого в рубашку брата, ею вышитую, с голубыми васильками, - никогда не обретёшь счастья ни с одной женщиной. А тебе же, брат его, достанется участь скитальца, без дома и приюта. Нигде не сможешь остаться надолго. Задержишься где – смерть.
Оттянула угол губ в улыбке, вытащила шпильку из волос, взмахнув освободившимся чёрным шёлком, черканула остриём по ладони. Несколько капель упали на песок.
Парни переглянулись, рассмеялись. Обошли с разных сторон и ушли своей дорогой. В колдовство они не верили, ведовство считали девичьими бреднями, россказням о странах за пределами их горных долин, поддакивали, но больше шутки ради.
А Гарина пропала. Поговаривали, что наложила на себя руки. В тот день Милогор в кабаке в первый и последний раз в жизни напился до белых чёртиков.
Что потом было? Шли годы. Милогора всё-таки пленила вольная доля наёмника. Князь решился напасть на вредного соседа, не удержали и родственные узы. Святогор отличился в сражениях и домой вернулся со славой и красавицей женой. Свадьбы сыграли шумную и богатую. О ней бы ещё долго ходили легенды и слухи, но… Через тринадцать месяцев в город пришла чума, словно издеваясь, забирая в последнюю дорогу молодых и счастливых. Беда не минула дом Святогора, он схоронил и жену и сына, сам еле выздоровел, из могилы встал, как говорят… Вдовец оказался лакомым кусочком для невест, в свежесрубленный терем вошла новая хозяйка, неслабого десятка и не мягкого голоса, способная переспорить с десяток рыночных торговок.
Как вошла, так и вышла. С чередой узлов и сундуков и заявлением, что лучше остаться старой девой, чем жить под крышей проклятого дома. На следующий день город только и говорил о бледной деве, качающей колыбель с плачущим младенцем. Источником достоверных новостей было местное женское население, поэтому уже назавтра мнение насчёт внешности призрака колебалось, касательно того, что ей надо, тоже не было согласия. То она требовала мщения, то указывала на зарытые сокровища. Фантазия народная воистину безгранична.
Народная слава Святогору была обеспечена. Слуги отказывались работать даже за баснословное вознаграждение. Отчаянные головы всё-таки находились, но больше недели никто не задерживался. То ли привидение пугало, то ли клада тайного не находили. Была даже девушка, рискнувшая пойти с отставным десятником под венец. Святогор сам отправил её к матушке в деревню от греха подальше.
А однажды утром…
По улицам города уверенной поступью сильного человека шёл воин в лёгкой кольчуге. В заплечных ножнах хищно блестела рукоять эльфийского клинка. Русые волосы, заплетенные в косу, золотились на солнце. Он был молод, статен и красив, но его лошадь, послушно бредущая следом, обращала на девушек больше внимания. Не манили его и жареные поросята на вывесках кабаков и постоялых дворов. Мужчина упрямо шёл куда-то, плутая по улицам, пока не очутился перед крепкими дубовыми воротами. В былое время они бы и осадный таран выдержали бы, а теперь затрещали всеми досками от ударов кулака.
- Хозяин, открывай! Гости на пороге.
Вместо ответа из маленького окошка-смотрин вылез арбалет со ржавой стрелой, которая на доступном всем языке передала настроение обитателей. Гость успел сделать шаг в сторону, но попытку повторил.
- Ну чё надо-то?
- Хозяина!
- Это я! А ты кто?
Минутная пауза.
- Его брат. Милогор.
В седом и трясущемся человечке не осталось ни капли жизнерадостности и удали. Но он открыл дверь, обнял сурового и жестокого наёмника. Затем они долго пили горькую, разговаривали, вспоминали. В конце концов Милогор вытурил младшего брата за ворота пинком под зад с пожеланиями вернуться трезвым и к утру.
Милогора ждала ночь удивлений. Началась она с того, что Святогор похныкал и пошёл в ближайший кабак. Наёмник помедлил ровно столько, сколько нужно было бы сухой слезе, вытащил меч, прошёл в главную залу, нашёл более-менее целый стул, сел поудобнее и превратился в неподвижность, обострив слух и интуицию. Сумерки завладели углами, украли скрипы и шелест, а затем незаметно и тихо пришла темнота.
…
Я добавила прошмыгнувшую мышь, лёгкий запах лаванды и мяты. Днём была жара, ночь принесла прохладу. Звёзды я нарисовала мелкими, но они не относились к рассказу, поэтому сойдут и такие. А вот на девушку, выскользнувшую из коридора с пыльной паутиной, я красок не пожалела.
…
Милогор насторожился за мгновение до писка – тонко заплакал младенец. Прислушался. Нет, не почудилось. На втором этаже звало мать дитё. Молодая женщина, поспешив на зов, вышла из-за дверей. Красивая, но очень бледная. Вольно-невольно залюбуешься изящной головкой, тонкими плавными линиями рук, лёгкое платье ловило хвост сквозняка и таяло в нескольких сантиметрах от пола.
Думать было некогда. Милогор…
…
Жёсткая судорога свела горло, так что говорить стало больно. А стены таверны ушли в разные стороны. Кто-то заметил:
- Вина сказочнице!
Ну да, решит это мою проблему! Как же. Покрепче сжала посох, поглаживая шею, вдруг пройдёт? Иногда же проходило! А матриар требовал. Чтобы я сказала о долгом полуночном разговоре, чтобы открыла душевные муки, чтобы они узнали о ветре, бьющем в лицо всадника, убегающего прочь из города, от прошлого, от боли, чтобы были долгие года в попытке заслужить прощение. Он обещал задеть струны раскаяния, вывернуть наизнанку сердца этих маслянорожих, пресыщенных жизнью купцов, отвернуть клинок жестокодушного убийцы, ожидающего работы в углу, не дать уйти от любящего мужа легкомысленной искательнице приключений, возродить чувства верности и долга в толстокожих высокомерных воинах по локоть в крови и измене… Посох звал.
В такие моменты как я ненавижу людей!
И как же я себя ненавижу!
Слёзы брызнули из глаз, закашлялась, что хоть лёгкие выбрасывай.
- Во ядрёна лукова настойка, - захрюкали где-то сбоку.
Посох ждал.
А я покрепче сжала пальцы, до белых суставов и бросила в слушателей феерическую драку. С полётами, кульбитами, ложными выпадами и грациозными движениями.
Откуда у призрака меч?
Легко. Волосы девы распустились, заструились и вдруг свились в юрких, красноглазых змей. И уже не две руки у неё, а шесть, как у богини дикого народа Моин, и в каждой она сжимала по обоюдоострому клинку, черча дуги с зеленоватым следом.
Нарастающая музыка барабанов заставит кровь течь быстрее.
Милогор сбился с такта адской пляски, оступился, упал на спину, меч был выбит, и жадное любопытство светилось в глазах слушателей.
…
- Стой! Я пришёл за советом!
- Здесь нет сокровища! – крикнула женщина-призрак, её ледяное дыхание опалило холодом, на висках осело сизым инеем. – Убирайся прочь!
- Надо мной проклятие. Говорят, что ты знаешь, как его отвести.
Четыре лишних руки сложились за спину, с лёгким чмоканием втянулись в тело, змеи обвисли, а лицо приняло прежнее озабоченное и грустное выражение.
…
Ну, а дальше?
Что дальше…
Глаза миловидной девушки азартно блестели. А ведь в самом деле, сбежит с тем усатым кавалером. Наиграется или наиграются, а потом вернётся к мужу, родителям и ребенку. Ведь привыкла, что вокруг неё все пляшут. Потом ещё и жаловаться будет на жизнь без любви. И убийца-эльф уже получил задаток, не тронул его мой рассказ. А этот наверняка маг, может. Смотрит на меня как диковинную пустышку. Даже дворянина, странствующего рыцаря в этот блошатник принесла нелёгкая. Неужели в самом деле Сокриар прав…
Глиняная тарелка пошла по рукам. Кто клал монетку, кто две. Но платили. За право новых ощущений, за жизнь, которая ничего общего с обыденностью не имела и не должна иметь. А я стояла и думала, что когда-нибудь и мой посох откажется меня слушаться.
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
Или наоборот.
История медленно вытекала из меня, оставляя лишь горечь перегоревших эмоций, опустенье несказанных слов. Чья-то изломанная жизнь так и не обрела выхода из тупика… Я присела где-то в углу, всё ещё держа на коленях миску с пожертвованиями. Деньги пахли курицей и пшенной кашей - чьей-то недоеденной трапезой. Слишком мощным был посыл отдавать деньги. Да, правильнее было бы сказать: хорошо вложилась в историю. Нужно быть абсолютно единой с голосом матриара, так меня учили, но…
А в таверне жизнь продолжалась своим чередом. Музыканты врезали плясовую, подавальщицы опять замельтешили с пивом и вином. Одна из них, толстенькая, похожая на домашнюю крысу среди полёвок, проявляла чудеса ловкости и быстроты, только юбки мелькали. Как ей это удаётся? Интересно, а что у неё в жизни? Что бы её тронуло за изнанку сердца? Что ей нужно? Как помочь…
Движения замедлялись, краски стирались, только толстуха оставалась яркой и тянущей внимание.
Её зовут Киор, у неё проблема с ногами – слишком много ходит. Она родом из …
- Эй, очнись, а то все деньги унесут.
Лиходар сел напротив и серьёзно посмотрел на меня. У него, оказывается, серые глаза. С голубоватым отливом мориорских кровей.
- Ты только о деньгах и думаешь. - Наверно, я слишком медленно сказала.
- С тобой точно всё в порядке?
В 16 лет она убежала из дома из-за мачехи.
- Может, она всё ещё в трансе, - Ивар пощелкал пальцами сначала у одного моего глаза, потом у второго.. – Я слышал, что это состояние называется трансом.
Что ж, эта проблема решается довольно быстро. Надо просто найти, что сказать. Выхрипела:
- Сколько?
- Чего?
Лиходар придвинул кружку. На вкус оказалось водой.
- Нам хватит.
- Э-э, нет. – Я уже очухалась и начала ершиться. - Мне хватит. И на еду, и на дорогу, и компенсацию за моральный ущерб.
Надо будет этот номер и перед Вилор показать. Лицо Ивара вытянулось. Глаза Лиходара сузились. Никакого удовольствия, кроме шансов получить в глаз или в оба. А потом и убеждать будут, что так и было.
- Объясняю, нас много, а это крохи в объедках, - я всучила миску с деньгами- тараканами Ивару.
- То есть теперь нам нужно заработать денег, - Ивар решил не оставлять последнее слово за воином.
- Да, и порядочно, компания у нас прожорливая. – никто в этом не сомневался. Я тоже.
А еще благодаря матриару я точно знала, что вся наша наличность спрятана в потайном отделении невзрачной шкатулки с принадлежностями для письма у мастера Ари. Но об этом пришлось промолчать.
Глава 4.
Кровь гордость не умоешь
Братислава, конечно, поменьше Михтра, не столь многолюдна, застроена и загрязнёна. Кое-какие тайны имелись, но могильных курганов и военных действий поблизости не было. Был город с его тавернами, улочками и площадями. На еду заработать можно. Будет день, будет и хлеб.
Я стукнула посохом о пол, матриар приосанился, пустил пару искорок по кисточкам, заметных только мне, и начался рассказ.
- Как известно, магию нельзя использовать повсеместно. Есть края, где ею напитано всё вокруг, каждый камешек, кустик, речушка, или пичуга. Колдовать там легко, просто пополнять запасы магической энергии. Именно оттуда родом великие волшебники, слава которых гремела во все века.
Но есть места, где её будто и нет совсем. Колдуны и ведьмы предпочитают там не задерживаться, но и нечисть всякая тоже не особо беспокоит. Таков край Мориор, что на юго-востоке.
…
Давным-давно у одной вдовы было два сына-близнеца, славные светловолосые мальчики, Милогор и Святогор. Когда они подросли, их отдали в дружину местного князя.
Двое юношей, похожих друг на дружку как две песчинки, бежали наперегонки по лугу, по высокой немного желтоватой траве. Земля оборвалась внезапно, и братья ласточками полетели в воду. Набарахтавшись, насмеявшись, наборовшись вволю, вылезли они на берег, легли на песок и смотрели на облака, разговаривали, как в детстве, заканчивая мысли друг друга.
Милогор видел у оружейника новый клинок эльфийской работы и всё не мог избавиться от навязчивой идеи завладеть им. Тонкое лезвие, чуть изогнутое, но острое и опасное. Рукоять зеленая, в виде трёх переплетающихся веток плюща. Не было ничего лишнего, утяжеляющего и мешающего в бою. В нём был один недостаток – цена.
- Да брось ты, всё об оружии. Ты видел служанку новой княжны? – у Святогора была другая навязчивая идея.
- Диаран?
- Нет, она старая и толстая. Гарина, чёрнокосая такая.
- Ну ты, брат, даёшь! Видел, конечно. И слышал тоже.
Князь считал, что на родственников нападать неудобно и поэтому укреплял положение своего маленького государства через браки своих сыновей с дочерьми соседей. Недавно сыграли ещё одну свадьбу, и в тереме появилась скромная княгиня с яркой, темпераментной служанкой и со старухой поварихой. Личности колоритные, за короткий срок ставшие своеобразными легендами. Одна за толстую косу, вторая за умение некстати оказываться не за тем углом.
- Красива-а!
- Но не про тебя! К ней вся дружина ходит, а она только носом водит. Особо резвых особо и привечает – чем-нибудь тяжёленьким, дабы быстрее доходило. Говорит, что ведьма.
- Сказки это, - отмахнулся младший, Святогор.
- Но сердце точно у неё ледяное.
- Так уж и ледяное?
- Видел фингал у Яшки?
- Он же в кабаке подрался?
- Ага.
- Слышь, а неужто вообще ключик к гордячке подобрать нельзя?
- Может, и можно…
- Милогор, ты ведь не только горам, но и девкам мил. Неужели не сможешь?
- Хочешь пари?
- Давай!
- Если выигрываю, покупаешь меч.
- Если проигрываешь, покупаешь меч мне.
- Идёт!
…
Народ в таверне притих. Только сейчас они были на берегу речки-быструшки, слушали шелест травы и стрекот кузнечика, и вот они увидели тонкую фигурку Гарины. Вот она идёт по двору терема с корзиной фруктов, столкнулась с кем-то из дружинников, извинилась. Воин скользнул по ней равнодушным взглядом и пошёл дальше. Вот они заметили, как недовольно-удивлённо полыхнули чёрны очи девушки. А я подметила то, что одному человеку эта история ой как не нравится – хмурому наёмнику, подпирающему стену. Как-никак без него упадёт. Лиходар скрестил руки на груди и слушал с мрачным видом.
…
- Я выиграл!
Гарина оказалась крепким орешком, но Милогор тоже отступать не привык. Неприступная башня взята, клинок обрёл своего хозяина, дружинники, сделавшие верную ставку, получили золотые, и конец бы истории. Но девушка была очень привязчивой, ходила за парнем по пятам, изводила истериками и ревностью… Надо сказать, Милогор долго не выдержал, высказал, что он думает о ней и о женской дурости, что вся его любовь была на спор и на пари, никаких чувств не испытывал и не испытывает. Гарина уточнила, может, он ещё хочет сказать, поблагодарила за искренность и ушла. И, казалось, исчезла из жизни братьев.
Прошло несколько месяцев. В жизни терема и его обитателей не происходило изменений, близнецы уже подумывали, а не податься ли им на вольные хлеба, которые добываются интереснее.
- Учат много, а вот реального боя нет и нет.
- Князь грозится опять на Бояру пойти.
- Вилами по воде. Третий год саблей трясёт, не сходя с трона. Смех и только.
Как Гарина оказалась прямо перед ними, братья не заметили. Милогор уже привык, Святогору встреча тоже не доставила приятных эмоций. Девушка смогла остановить их одним своим тяжёлым взглядом.
- Кровное проклятие самое сильное. Не избавиться и не откупиться ни солнцем, ни луной, ни своей душой. Ты, мой дорогой, - она посмотрела на младшего, Святогора, одетого в рубашку брата, ею вышитую, с голубыми васильками, - никогда не обретёшь счастья ни с одной женщиной. А тебе же, брат его, достанется участь скитальца, без дома и приюта. Нигде не сможешь остаться надолго. Задержишься где – смерть.
Оттянула угол губ в улыбке, вытащила шпильку из волос, взмахнув освободившимся чёрным шёлком, черканула остриём по ладони. Несколько капель упали на песок.
Парни переглянулись, рассмеялись. Обошли с разных сторон и ушли своей дорогой. В колдовство они не верили, ведовство считали девичьими бреднями, россказням о странах за пределами их горных долин, поддакивали, но больше шутки ради.
А Гарина пропала. Поговаривали, что наложила на себя руки. В тот день Милогор в кабаке в первый и последний раз в жизни напился до белых чёртиков.
Что потом было? Шли годы. Милогора всё-таки пленила вольная доля наёмника. Князь решился напасть на вредного соседа, не удержали и родственные узы. Святогор отличился в сражениях и домой вернулся со славой и красавицей женой. Свадьбы сыграли шумную и богатую. О ней бы ещё долго ходили легенды и слухи, но… Через тринадцать месяцев в город пришла чума, словно издеваясь, забирая в последнюю дорогу молодых и счастливых. Беда не минула дом Святогора, он схоронил и жену и сына, сам еле выздоровел, из могилы встал, как говорят… Вдовец оказался лакомым кусочком для невест, в свежесрубленный терем вошла новая хозяйка, неслабого десятка и не мягкого голоса, способная переспорить с десяток рыночных торговок.
Как вошла, так и вышла. С чередой узлов и сундуков и заявлением, что лучше остаться старой девой, чем жить под крышей проклятого дома. На следующий день город только и говорил о бледной деве, качающей колыбель с плачущим младенцем. Источником достоверных новостей было местное женское население, поэтому уже назавтра мнение насчёт внешности призрака колебалось, касательно того, что ей надо, тоже не было согласия. То она требовала мщения, то указывала на зарытые сокровища. Фантазия народная воистину безгранична.
Народная слава Святогору была обеспечена. Слуги отказывались работать даже за баснословное вознаграждение. Отчаянные головы всё-таки находились, но больше недели никто не задерживался. То ли привидение пугало, то ли клада тайного не находили. Была даже девушка, рискнувшая пойти с отставным десятником под венец. Святогор сам отправил её к матушке в деревню от греха подальше.
А однажды утром…
По улицам города уверенной поступью сильного человека шёл воин в лёгкой кольчуге. В заплечных ножнах хищно блестела рукоять эльфийского клинка. Русые волосы, заплетенные в косу, золотились на солнце. Он был молод, статен и красив, но его лошадь, послушно бредущая следом, обращала на девушек больше внимания. Не манили его и жареные поросята на вывесках кабаков и постоялых дворов. Мужчина упрямо шёл куда-то, плутая по улицам, пока не очутился перед крепкими дубовыми воротами. В былое время они бы и осадный таран выдержали бы, а теперь затрещали всеми досками от ударов кулака.
- Хозяин, открывай! Гости на пороге.
Вместо ответа из маленького окошка-смотрин вылез арбалет со ржавой стрелой, которая на доступном всем языке передала настроение обитателей. Гость успел сделать шаг в сторону, но попытку повторил.
- Ну чё надо-то?
- Хозяина!
- Это я! А ты кто?
Минутная пауза.
- Его брат. Милогор.
В седом и трясущемся человечке не осталось ни капли жизнерадостности и удали. Но он открыл дверь, обнял сурового и жестокого наёмника. Затем они долго пили горькую, разговаривали, вспоминали. В конце концов Милогор вытурил младшего брата за ворота пинком под зад с пожеланиями вернуться трезвым и к утру.
Милогора ждала ночь удивлений. Началась она с того, что Святогор похныкал и пошёл в ближайший кабак. Наёмник помедлил ровно столько, сколько нужно было бы сухой слезе, вытащил меч, прошёл в главную залу, нашёл более-менее целый стул, сел поудобнее и превратился в неподвижность, обострив слух и интуицию. Сумерки завладели углами, украли скрипы и шелест, а затем незаметно и тихо пришла темнота.
…
Я добавила прошмыгнувшую мышь, лёгкий запах лаванды и мяты. Днём была жара, ночь принесла прохладу. Звёзды я нарисовала мелкими, но они не относились к рассказу, поэтому сойдут и такие. А вот на девушку, выскользнувшую из коридора с пыльной паутиной, я красок не пожалела.
…
Милогор насторожился за мгновение до писка – тонко заплакал младенец. Прислушался. Нет, не почудилось. На втором этаже звало мать дитё. Молодая женщина, поспешив на зов, вышла из-за дверей. Красивая, но очень бледная. Вольно-невольно залюбуешься изящной головкой, тонкими плавными линиями рук, лёгкое платье ловило хвост сквозняка и таяло в нескольких сантиметрах от пола.
Думать было некогда. Милогор…
…
Жёсткая судорога свела горло, так что говорить стало больно. А стены таверны ушли в разные стороны. Кто-то заметил:
- Вина сказочнице!
Ну да, решит это мою проблему! Как же. Покрепче сжала посох, поглаживая шею, вдруг пройдёт? Иногда же проходило! А матриар требовал. Чтобы я сказала о долгом полуночном разговоре, чтобы открыла душевные муки, чтобы они узнали о ветре, бьющем в лицо всадника, убегающего прочь из города, от прошлого, от боли, чтобы были долгие года в попытке заслужить прощение. Он обещал задеть струны раскаяния, вывернуть наизнанку сердца этих маслянорожих, пресыщенных жизнью купцов, отвернуть клинок жестокодушного убийцы, ожидающего работы в углу, не дать уйти от любящего мужа легкомысленной искательнице приключений, возродить чувства верности и долга в толстокожих высокомерных воинах по локоть в крови и измене… Посох звал.
В такие моменты как я ненавижу людей!
И как же я себя ненавижу!
Слёзы брызнули из глаз, закашлялась, что хоть лёгкие выбрасывай.
- Во ядрёна лукова настойка, - захрюкали где-то сбоку.
Посох ждал.
А я покрепче сжала пальцы, до белых суставов и бросила в слушателей феерическую драку. С полётами, кульбитами, ложными выпадами и грациозными движениями.
Откуда у призрака меч?
Легко. Волосы девы распустились, заструились и вдруг свились в юрких, красноглазых змей. И уже не две руки у неё, а шесть, как у богини дикого народа Моин, и в каждой она сжимала по обоюдоострому клинку, черча дуги с зеленоватым следом.
Нарастающая музыка барабанов заставит кровь течь быстрее.
Милогор сбился с такта адской пляски, оступился, упал на спину, меч был выбит, и жадное любопытство светилось в глазах слушателей.
…
- Стой! Я пришёл за советом!
- Здесь нет сокровища! – крикнула женщина-призрак, её ледяное дыхание опалило холодом, на висках осело сизым инеем. – Убирайся прочь!
- Надо мной проклятие. Говорят, что ты знаешь, как его отвести.
Четыре лишних руки сложились за спину, с лёгким чмоканием втянулись в тело, змеи обвисли, а лицо приняло прежнее озабоченное и грустное выражение.
…
Ну, а дальше?
Что дальше…
Глаза миловидной девушки азартно блестели. А ведь в самом деле, сбежит с тем усатым кавалером. Наиграется или наиграются, а потом вернётся к мужу, родителям и ребенку. Ведь привыкла, что вокруг неё все пляшут. Потом ещё и жаловаться будет на жизнь без любви. И убийца-эльф уже получил задаток, не тронул его мой рассказ. А этот наверняка маг, может. Смотрит на меня как диковинную пустышку. Даже дворянина, странствующего рыцаря в этот блошатник принесла нелёгкая. Неужели в самом деле Сокриар прав…
Глиняная тарелка пошла по рукам. Кто клал монетку, кто две. Но платили. За право новых ощущений, за жизнь, которая ничего общего с обыденностью не имела и не должна иметь. А я стояла и думала, что когда-нибудь и мой посох откажется меня слушаться.
Глава 5.
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
Или наоборот.
История медленно вытекала из меня, оставляя лишь горечь перегоревших эмоций, опустенье несказанных слов. Чья-то изломанная жизнь так и не обрела выхода из тупика… Я присела где-то в углу, всё ещё держа на коленях миску с пожертвованиями. Деньги пахли курицей и пшенной кашей - чьей-то недоеденной трапезой. Слишком мощным был посыл отдавать деньги. Да, правильнее было бы сказать: хорошо вложилась в историю. Нужно быть абсолютно единой с голосом матриара, так меня учили, но…
А в таверне жизнь продолжалась своим чередом. Музыканты врезали плясовую, подавальщицы опять замельтешили с пивом и вином. Одна из них, толстенькая, похожая на домашнюю крысу среди полёвок, проявляла чудеса ловкости и быстроты, только юбки мелькали. Как ей это удаётся? Интересно, а что у неё в жизни? Что бы её тронуло за изнанку сердца? Что ей нужно? Как помочь…
Движения замедлялись, краски стирались, только толстуха оставалась яркой и тянущей внимание.
Её зовут Киор, у неё проблема с ногами – слишком много ходит. Она родом из …
- Эй, очнись, а то все деньги унесут.
Лиходар сел напротив и серьёзно посмотрел на меня. У него, оказывается, серые глаза. С голубоватым отливом мориорских кровей.
- Ты только о деньгах и думаешь. - Наверно, я слишком медленно сказала.
- С тобой точно всё в порядке?
В 16 лет она убежала из дома из-за мачехи.
- Может, она всё ещё в трансе, - Ивар пощелкал пальцами сначала у одного моего глаза, потом у второго.. – Я слышал, что это состояние называется трансом.
Что ж, эта проблема решается довольно быстро. Надо просто найти, что сказать. Выхрипела:
- Сколько?
- Чего?
Лиходар придвинул кружку. На вкус оказалось водой.
- Нам хватит.
- Э-э, нет. – Я уже очухалась и начала ершиться. - Мне хватит. И на еду, и на дорогу, и компенсацию за моральный ущерб.
Надо будет этот номер и перед Вилор показать. Лицо Ивара вытянулось. Глаза Лиходара сузились. Никакого удовольствия, кроме шансов получить в глаз или в оба. А потом и убеждать будут, что так и было.
- Объясняю, нас много, а это крохи в объедках, - я всучила миску с деньгами- тараканами Ивару.
