Артем активировал голоэкран наручного коммуникатора и включил отражающую панель. Увидел свое лицо. Приподнял края губ, совсем немного, потом старательно растянул улыбку. Вышло очень технично. Однако городской этап соревнований не дал ему ожидаемых баллов. По мнению комиссии, вектор эмоциональной направленности был неубедителен, а уклон вышел правосторонний, что привело к смешению установленных правилами фигур, отчего пострадала выразительность: итоговая эмоция оказалась неясна.
Он столько тренировался – и фигура была выполнена неверно. Артем даже испытал некую реакцию, которую мог бы квалифицировать как недовольство. Разве это само по себе – не показатель высокого уровня его подготовки? Может, судьи были недостаточно компетентны? Он вспомнил, как разглядывал голографические образцы, делал замеры… Некоторые фигуры действительно легко было спутать.
В любом случае, городской этап был позади, и рассчитывать приходилось только на то, что удастся проявить себя в условиях природной среды. Артем вызвал на экран промежуточные результаты соревнований. Отставание от лидирующей тройки было не таким уж большим. Нужное число баллов еще можно было добрать. Придется включить в индивидуальную программу дополнительные пункты. Но он готовился к такому варианту. Не первый раз на соревнованиях!
«Участнику номер двести тридцать семь приготовиться», – прозвучало в динамиках. Артем выключил экран, провел ладонями по костюму, проверяя, все ли клапаны на карманах застегнуты. Если будет как в прошлом году и придется падать, он не растеряет предметы первой необходимости. Тогда ему пришлось активировать сигнальный маячок и досрочно завершить этап, он не выполнил даже базовой программы, и его дисквалифицировали.
В этот раз подобной ошибки Артем не совершит. Он приготовился ко всему.
Круг телепортационной панели осветился зеленым, свидетельствуя о том, что переход активен. Артем набрал в легкие воздуха и сделал шаг. Говорят, были случаи, когда участников выкидывало посреди водоема. Не хотелось бы сразу оказаться в невыгодных условиях. Первую фигуру следовало выполнить в течение трех минут после прибытия. В правилах четко это прописано не было, однако Артем изучал архивы соревнований и вывел некоторые закономерности в поведении победителей.
В ушах зашумело, из-за резкого пространственного перехода Артем на мгновение потерял ориентацию, возникло ощущение падения. Тем не менее, ему удалось удержаться на ногах, хоть и пришлось сделать два шага вперед. Он сошел с телепортационной панели, и она тут же погасла. Артем стремительно развернулся, но точки выхода уже не увидел, трава даже не была примята. Он шагнул назад, поднял голову. По его расчетам, камеры должны были зафиксировать лицо крупным планом.
Далее он планировал сказать: «Приветствую незнакомые земли!», придав интонациям позитивный окрас за счет повышения тембра голоса. Но тут послышался шум, в Артема ударилось что-то большое, опрокинув на землю, и придавило сверху. Потом завозилось, усаживаясь поудобнее.
– Долбанные темпоноры! – услышал он сквозь звон в голове, вызванный ударом о твердую почву.
Артем зашевелился.
– А! Ты чего неожиданно подкрадываешься… снизу?! – возмутился голос. Артем почувствовал, что на живот перестали давить.
Над Артемом склонялась девушка. Почему-то первое, на что он обратил внимание – это голубые глаза незнакомки. Только после этого Артем отметил, что на ней зелено-желтый комбинезон с короткими рукавами, совершенно непохожий ни на экипировку игроков, ни на форму устроителей соревнований.
Да и какие могут быть другие игроки? Этап одиночный, правило строгое и нерушимое. Для этого полигон, на котором проходит испытание, изолируется непроницаемым полем…
Так откуда здесь девушка, из-за которой Артему не удалось выполнить первую фигуру, а, следовательно, его шансы выиграть значительно понизились?
– Я же вижу, что ты живой. Моргательный рефлекс работает. Чего молчишь-то? – спросила девушка и начала двигать бровями по синусоиде. Артем наблюдал, пытаясь сообразить, было ли в правилах новые условия или упоминания об инструкторах или действующих наблюдателях. Девушка явно владела техникой управления лицевыми мышцами в совершенстве и, видимо, должна была задать уровень, на который следовало равняться. Интересно, где таких готовят? Узнать? Позже, наверное, стоит.
– Ты себе что-то повредил? – спросила девушка, и голос ее зазвучал тревожно.
– Нет, – Артем немного подумал, проверяя состояние организма. Круговерть в голове уже улеглась, шум производила теперь только незнакомка.
– Ну и поднимайся тогда. Скоро дождь будет, – девушка оглянулась и посмотрела в небо. Артем, успевший к тому времени сесть, замер. Волосы девушки растрепало ветром. Лицо ее Артем видел вполоборота. Но он успел заметить смену эмоциональных показателей, легкое шевеление губ, расширение глаз, уловил, как расслабляются лицевые мышцы и губы… да-да, выполняют идеальную фигуру «счастливая улыбка», прямо как по методичке.
– Ух, ну и красотища тут! И небо прямо как будто рукой можно достать, за тучу уцепиться! – она действительно подняла руку вверх, словно хотела и в самом деле погладить темнеющие тучи. Артем поймал себя сразу на двух странных реакциях. Он хотел, чтобы она прекратила делать то, что делает. Показывать восхищение, улыбаться. И в то же время – момент был настолько идеальный, что не хотелось его разрушать.
Вдалеке зарокотало. Девушка посмотрела на Артема. И снова – молниеносное переключение мышечных акцентов. Теперь она транслировала тревогу. Сведенные брови, опущенные уголки губ.
– Давай-ка помогу, – сказала она и протянула руку. Артем, не задумываясь, ухватился за ее пальцы, оказавшиеся неожиданно холодными. – Идем же! Там вон пещера какая-то. Вставай!
Гром загрохотал снова и, спустя несколько мгновений, хлынул интенсивный дождь. Девушка взвизгнула и крикнула, сделав акцент на приподнятых интонациях:
– Догоняй!
Она побежала по камням куда-то вперед, к кустам, за которыми скрывался вход в пещеру. Артем его не видел, потому что был сосредоточен на выполнении фигур обязательной программы. Он ускорился, догоняя незнакомку, которая уже вломилась в пещеру. Развернулась к Артему и вдруг издала громкие вибрирующие звуки. Совершенно чистое, идеальное исполнение смеха. Сколько Артем ни тренировался, у него не выходило так…
– Ну, надо же! – выдохнула девушка. – Еще немного, и нас бы смыло с этой горы! Там, конечно, чудесная долина внизу, но хотелось бы найти тропу. Эй! Ты немой? Или грозы боишься?.. Ты меня вообще понимаешь? Неужто контакт с гуманоидной расой? А я не накрашенная!
Она говорила так быстро, что Артем едва успел вставить:
– Я только теоретически имею представление об эмоции страха.
Девушка вдруг замолчала. Во все глаза уставилась на Артема.
– Да ну-у-у, – протянула она. – Как скажешь. А что за место, ты знаешь?
– Эритея, двести тридцать седьмой полигон.
– Полигон? Испытания, что ли, проводите? И Эритея – это что? Город, страна?
– Планета, – пояснил Артем. – Не испытания. Соревнования по эмоциональной сопричастности. Сейчас этап естественных условий.
Девушка снова свела брови. Артем видел схему технического исполнения этой эмоции. Актриса, вот она кто. Или антрополог-психолингвист. Изучает эмоциональные состояния примитивных обществ в отдаленных колониях. Он слышал, что такие бывают, но ему казалось, что наблюдение вовсе не предполагало возможность идеального воспроизводства чувств. И вот – пожалуйста.
– Эмоциональной сопричастности, – зачем-то повторила девушка. – Ага. Слушай, а год сейчас какой? Земной союз-то хоть существует?
– Существует, – Артем назвал текущую дату. Девушка присвистнула, умудрившись придать звуку музыкальность и даже интонационные характеристики.
– Вот это я выпала так выпала. На пятьсот лет перескочила. Повезло с темпоральной норой… Ты чего на меня так смотришь? Ну, бывает. Путешествия во времени. Не слышал, что ли, о норной теории?
Артем покачал головой. Девушка вздохнула.
– Ну, и чему вас в вашем тридцатом веке учат? Существуют точки темпорального перехода, которые можно обнаружить, если вычислить место пересечения векторов времени, пространства и вероятности… Да не может быть, чтобы ты не знал! Куда все точки перехода делись? Темпорологи уже такую карту подробную успели составить! Я, правда, умудрилась найти какую-то новую точку перехода. На другие планеты никто из наших еще не переносился… хотя, может, переносились, просто вернуться не смогли. Мне же теперь надо вектор вероятности вычислить… – она вытащила из кармана комбинезона какой-то плоский аппарат со светящимся экраном. – Некстати как мой норооуловитель сдох… Ничего, подзарядится, когда солнце выйдет.
Она как будто сама себя подбадривала. Так Артем объяснил ее многословность и то, что девушка не всегда обращалась к нему, а говорила как будто сама с собой.
– Перемещения во времени давно признаны невозможными, – возразил он.
Девушка фыркнула.
– Ну, а я, по-твоему, как сюда попала? Ладно, не рассказывай подробностей. Интересно, конечно, жуть! Но не хватало еще историю поменять по неосторожности. Лучше расскажи-ка об этих ваших соревнованиях. Много на планете людей? Надеюсь, ни с кем драться не придется?
Артем читал исторические труды и знал, что раньше соревнования были замешаны на агрессии и могли представлять собой разновидность военных действий.
– Это соревнования по проявлению эмоций. Первый этап был в городских условиях и подразумевал чувства, которые важны при общении с другими людьми. Сейчас этап проявления эмоций в естественных условиях. Восхищение природой, удивление, страх, радость от преодоления трудностей… Есть базовый набор лицевых фигур, но у меня недостаточно высокий балл за первый этап, поэтому я предполагал усиленную программу. Однако теперь... Меня, наверное, дисквалифицируют. На площадке не должно быть других участников. Тем более, не допускается участие естественных носителей эмоций.
– Естественных носителей? – удивилась девушка. Она присела на плоский камень. – Кстати, а нас тут никто не съест? Пещера большая, ее мог прорыть очень крупный и очень голодный хищник.
Она посмотрела на Артема с выражением интереса. Ее лицевые мышцы продолжали постоянно работать, одно выражение сменялось другим. Артем раньше должен был понять, что для нее эмоции – не результат тренировки, а естественное состояние. Теперь ни о каких соревнованиях, конечно, речи не шло. Правила были строги.
– На Эритее нет ядовитой флоры и хищной фауны. Полигон абсолютно безопасен.
– То есть, это не испытание на выживание. Не удивительно, что ты не спешишь проявлять нужные эмоции, – усмехнулась девушка. – Соревнования у вас, честно говоря, очень странные. На спорт вообще не похожи!
– В прошлом был период борьбы с эмоциями, способность к их проявлению была отсечена аппаратно. Это помогло в начале освоения эпохи дальнего космоса. Не было психологических проблем с длительными космическими перелетами, страхом заселения новых планет…
– Ты серьезно? Это же… Прости, конечно, но звучит как полная чушь! – голос девушки зазвенел. Очевидное возмущение, снова – как по методичке. – Слушай, жертва экспериментов, а имя-то у тебя есть или вы теперь по номерам называетесь?
– Меня зовут Артем.
– Уже легче. А я – Инга, – девушка протянула Артему руку с развернутой ладонью. Контактное приветствие, сообразил он и ответил на рукопожатие. Он не понял, откуда возникло желание прикоснуться к девушке.
– И что, ты совсем ничего не чувствуешь? – спросила Инга, заглядывая ему в лицо.
– У меня высокая степень способности к чувственной имитации. Согласно исследованиям, сейчас у людей проявляются и естественные эмоции, но нечасто и неконтролируемо.
Девушка засмеялась.
– Это же эмоции, большая часть смысла в том, что они неконтролируемы!
Артем промолчал. Девушка сощурила глаза, и снова – вместо обычной физиологической реакции, например, на яркий солнечный свет, у нее вышло передать свое отношение.
– Ну, может, смысл скрывать чувства тоже есть, – проговорила она. – Однако ты со своей каменной физиономией меня пугаешь куда больше, чем вся ситуация целиком.
Артем не знал, что сказать. По ее поведению он бы ни за что не догадался, что вызвал у нее тревогу. Как соотнести заявление Инги с наблюдаемыми эмоциями, он не знал.
– И каковы твои планы? – спросила она.
– Что?
– Ну, ты собирался здесь сидеть до конца соревнований или шел из точки «а» в точку «бэ»? И как жюри узнает, что ты выполнил программу… Тебя снимают?
– Постоянно, – кивнул он и, подумав, добавил: - За исключением случаев отправления естественных потребностей.
– Кхм, и на том спасибо, – протянула девушка. – Так куда ты шел?
– К точке отправки. Здесь была точка прибытия. Телепортационная платформа.
Девушка снова издала мелодичный свист. Получалось у нее очень технично.
– Телепорта-ация! Круто, наверное. И что ты должен сделать? Что у тебя за усложненная программа?
– Базовый набор плюс редкие и многоэлементные эмоциональные состояния: восхищение, изумление, слезы.
– Слезы? – удивилась Инга. – С какой стати они стали сложным эмоциональным состоянием? Давай я тебе камень на ногу уроню, знаешь, как плакать будешь? Ммм, любо-дорого посмотреть!
– Специально вызванные физиологические реакции запрещены, – пояснил Артем. – За это дисквалифицируют. Причина появления слез должна быть эмоциональной. Страх, например.
– Понятно, – со странным выражением, основанным на смеси чувственных образцов, протянула Инга. – Ну, пойдем.
– Куда?
– Как куда? Задание твое выполнять. Я все равно пока уйти не могу, у меня еще нороопределитель не перезагрузился. С местной погодой я его, чего доброго, пару суток буду заряжать, прежде чем он заработает.
– Я же говорил: дисквалификация…
– Тебе что, сообщение пришло? Или, может, за тобой прилетели, чтобы тебя забрать? – удивилась Инга. – А раз нет, значит, все в порядке с твоим соревнованием. Пошли давай. Дождь уже закончился.
– Ну, а когда ты будешь свои эмоции показывать? – спросила Инга.
Они шли уже несколько часов. Точка выхода была достаточно далеко, чтобы успеть выполнить даже усложненную программу.
– Полчаса назад я сделал фигуру «радость от хорошей погоды», – сказал Артем.
– Разве? – удивилась Инга. – Погоди… это вот когда ты мычать начал?
– «Мы» что?.. Я озвученно улыбался.
– Чего-чего? Так это типа смех был?!
– Совсем не технично? – Артем ощутил признаки разочарования.
– Ну, если говорить о технике… В общем, когда ты сказал – тогда я поняла, что похоже на смех. Просто очень странно.
– У меня было мало практики, – признался Артем. – Я делал упор на слезы. Они же…
– Самые сложные, ага. Прямо не могу дождаться, когда ты их из себя давить будешь, – пробормотала Инга. – Ты только не обижайся, ладно? Я, конечно, болтаю много, но…
– Я не обижаюсь. Это из программы первого этапа соревнований. Эмоция, уместная в городских условиях…
Инга запнулась. Артем придержал ее, чтобы не упала. Девушка посмотрела на него.
– В прошлом году я пытался изобразить эту эмоцию, но за нее мне начислили самый низкий балл и я исключил ее из личной программы.
– Ага, – пробормотала Инга. – А сколько ты уже в этих соревнованиях участвуешь?
Он столько тренировался – и фигура была выполнена неверно. Артем даже испытал некую реакцию, которую мог бы квалифицировать как недовольство. Разве это само по себе – не показатель высокого уровня его подготовки? Может, судьи были недостаточно компетентны? Он вспомнил, как разглядывал голографические образцы, делал замеры… Некоторые фигуры действительно легко было спутать.
В любом случае, городской этап был позади, и рассчитывать приходилось только на то, что удастся проявить себя в условиях природной среды. Артем вызвал на экран промежуточные результаты соревнований. Отставание от лидирующей тройки было не таким уж большим. Нужное число баллов еще можно было добрать. Придется включить в индивидуальную программу дополнительные пункты. Но он готовился к такому варианту. Не первый раз на соревнованиях!
«Участнику номер двести тридцать семь приготовиться», – прозвучало в динамиках. Артем выключил экран, провел ладонями по костюму, проверяя, все ли клапаны на карманах застегнуты. Если будет как в прошлом году и придется падать, он не растеряет предметы первой необходимости. Тогда ему пришлось активировать сигнальный маячок и досрочно завершить этап, он не выполнил даже базовой программы, и его дисквалифицировали.
В этот раз подобной ошибки Артем не совершит. Он приготовился ко всему.
Круг телепортационной панели осветился зеленым, свидетельствуя о том, что переход активен. Артем набрал в легкие воздуха и сделал шаг. Говорят, были случаи, когда участников выкидывало посреди водоема. Не хотелось бы сразу оказаться в невыгодных условиях. Первую фигуру следовало выполнить в течение трех минут после прибытия. В правилах четко это прописано не было, однако Артем изучал архивы соревнований и вывел некоторые закономерности в поведении победителей.
В ушах зашумело, из-за резкого пространственного перехода Артем на мгновение потерял ориентацию, возникло ощущение падения. Тем не менее, ему удалось удержаться на ногах, хоть и пришлось сделать два шага вперед. Он сошел с телепортационной панели, и она тут же погасла. Артем стремительно развернулся, но точки выхода уже не увидел, трава даже не была примята. Он шагнул назад, поднял голову. По его расчетам, камеры должны были зафиксировать лицо крупным планом.
Далее он планировал сказать: «Приветствую незнакомые земли!», придав интонациям позитивный окрас за счет повышения тембра голоса. Но тут послышался шум, в Артема ударилось что-то большое, опрокинув на землю, и придавило сверху. Потом завозилось, усаживаясь поудобнее.
– Долбанные темпоноры! – услышал он сквозь звон в голове, вызванный ударом о твердую почву.
Артем зашевелился.
– А! Ты чего неожиданно подкрадываешься… снизу?! – возмутился голос. Артем почувствовал, что на живот перестали давить.
Над Артемом склонялась девушка. Почему-то первое, на что он обратил внимание – это голубые глаза незнакомки. Только после этого Артем отметил, что на ней зелено-желтый комбинезон с короткими рукавами, совершенно непохожий ни на экипировку игроков, ни на форму устроителей соревнований.
Да и какие могут быть другие игроки? Этап одиночный, правило строгое и нерушимое. Для этого полигон, на котором проходит испытание, изолируется непроницаемым полем…
Так откуда здесь девушка, из-за которой Артему не удалось выполнить первую фигуру, а, следовательно, его шансы выиграть значительно понизились?
– Я же вижу, что ты живой. Моргательный рефлекс работает. Чего молчишь-то? – спросила девушка и начала двигать бровями по синусоиде. Артем наблюдал, пытаясь сообразить, было ли в правилах новые условия или упоминания об инструкторах или действующих наблюдателях. Девушка явно владела техникой управления лицевыми мышцами в совершенстве и, видимо, должна была задать уровень, на который следовало равняться. Интересно, где таких готовят? Узнать? Позже, наверное, стоит.
– Ты себе что-то повредил? – спросила девушка, и голос ее зазвучал тревожно.
– Нет, – Артем немного подумал, проверяя состояние организма. Круговерть в голове уже улеглась, шум производила теперь только незнакомка.
– Ну и поднимайся тогда. Скоро дождь будет, – девушка оглянулась и посмотрела в небо. Артем, успевший к тому времени сесть, замер. Волосы девушки растрепало ветром. Лицо ее Артем видел вполоборота. Но он успел заметить смену эмоциональных показателей, легкое шевеление губ, расширение глаз, уловил, как расслабляются лицевые мышцы и губы… да-да, выполняют идеальную фигуру «счастливая улыбка», прямо как по методичке.
– Ух, ну и красотища тут! И небо прямо как будто рукой можно достать, за тучу уцепиться! – она действительно подняла руку вверх, словно хотела и в самом деле погладить темнеющие тучи. Артем поймал себя сразу на двух странных реакциях. Он хотел, чтобы она прекратила делать то, что делает. Показывать восхищение, улыбаться. И в то же время – момент был настолько идеальный, что не хотелось его разрушать.
Вдалеке зарокотало. Девушка посмотрела на Артема. И снова – молниеносное переключение мышечных акцентов. Теперь она транслировала тревогу. Сведенные брови, опущенные уголки губ.
– Давай-ка помогу, – сказала она и протянула руку. Артем, не задумываясь, ухватился за ее пальцы, оказавшиеся неожиданно холодными. – Идем же! Там вон пещера какая-то. Вставай!
Гром загрохотал снова и, спустя несколько мгновений, хлынул интенсивный дождь. Девушка взвизгнула и крикнула, сделав акцент на приподнятых интонациях:
– Догоняй!
Она побежала по камням куда-то вперед, к кустам, за которыми скрывался вход в пещеру. Артем его не видел, потому что был сосредоточен на выполнении фигур обязательной программы. Он ускорился, догоняя незнакомку, которая уже вломилась в пещеру. Развернулась к Артему и вдруг издала громкие вибрирующие звуки. Совершенно чистое, идеальное исполнение смеха. Сколько Артем ни тренировался, у него не выходило так…
– Ну, надо же! – выдохнула девушка. – Еще немного, и нас бы смыло с этой горы! Там, конечно, чудесная долина внизу, но хотелось бы найти тропу. Эй! Ты немой? Или грозы боишься?.. Ты меня вообще понимаешь? Неужто контакт с гуманоидной расой? А я не накрашенная!
Она говорила так быстро, что Артем едва успел вставить:
– Я только теоретически имею представление об эмоции страха.
Девушка вдруг замолчала. Во все глаза уставилась на Артема.
– Да ну-у-у, – протянула она. – Как скажешь. А что за место, ты знаешь?
– Эритея, двести тридцать седьмой полигон.
– Полигон? Испытания, что ли, проводите? И Эритея – это что? Город, страна?
– Планета, – пояснил Артем. – Не испытания. Соревнования по эмоциональной сопричастности. Сейчас этап естественных условий.
Девушка снова свела брови. Артем видел схему технического исполнения этой эмоции. Актриса, вот она кто. Или антрополог-психолингвист. Изучает эмоциональные состояния примитивных обществ в отдаленных колониях. Он слышал, что такие бывают, но ему казалось, что наблюдение вовсе не предполагало возможность идеального воспроизводства чувств. И вот – пожалуйста.
– Эмоциональной сопричастности, – зачем-то повторила девушка. – Ага. Слушай, а год сейчас какой? Земной союз-то хоть существует?
– Существует, – Артем назвал текущую дату. Девушка присвистнула, умудрившись придать звуку музыкальность и даже интонационные характеристики.
– Вот это я выпала так выпала. На пятьсот лет перескочила. Повезло с темпоральной норой… Ты чего на меня так смотришь? Ну, бывает. Путешествия во времени. Не слышал, что ли, о норной теории?
Артем покачал головой. Девушка вздохнула.
– Ну, и чему вас в вашем тридцатом веке учат? Существуют точки темпорального перехода, которые можно обнаружить, если вычислить место пересечения векторов времени, пространства и вероятности… Да не может быть, чтобы ты не знал! Куда все точки перехода делись? Темпорологи уже такую карту подробную успели составить! Я, правда, умудрилась найти какую-то новую точку перехода. На другие планеты никто из наших еще не переносился… хотя, может, переносились, просто вернуться не смогли. Мне же теперь надо вектор вероятности вычислить… – она вытащила из кармана комбинезона какой-то плоский аппарат со светящимся экраном. – Некстати как мой норооуловитель сдох… Ничего, подзарядится, когда солнце выйдет.
Она как будто сама себя подбадривала. Так Артем объяснил ее многословность и то, что девушка не всегда обращалась к нему, а говорила как будто сама с собой.
– Перемещения во времени давно признаны невозможными, – возразил он.
Девушка фыркнула.
– Ну, а я, по-твоему, как сюда попала? Ладно, не рассказывай подробностей. Интересно, конечно, жуть! Но не хватало еще историю поменять по неосторожности. Лучше расскажи-ка об этих ваших соревнованиях. Много на планете людей? Надеюсь, ни с кем драться не придется?
Артем читал исторические труды и знал, что раньше соревнования были замешаны на агрессии и могли представлять собой разновидность военных действий.
– Это соревнования по проявлению эмоций. Первый этап был в городских условиях и подразумевал чувства, которые важны при общении с другими людьми. Сейчас этап проявления эмоций в естественных условиях. Восхищение природой, удивление, страх, радость от преодоления трудностей… Есть базовый набор лицевых фигур, но у меня недостаточно высокий балл за первый этап, поэтому я предполагал усиленную программу. Однако теперь... Меня, наверное, дисквалифицируют. На площадке не должно быть других участников. Тем более, не допускается участие естественных носителей эмоций.
– Естественных носителей? – удивилась девушка. Она присела на плоский камень. – Кстати, а нас тут никто не съест? Пещера большая, ее мог прорыть очень крупный и очень голодный хищник.
Она посмотрела на Артема с выражением интереса. Ее лицевые мышцы продолжали постоянно работать, одно выражение сменялось другим. Артем раньше должен был понять, что для нее эмоции – не результат тренировки, а естественное состояние. Теперь ни о каких соревнованиях, конечно, речи не шло. Правила были строги.
– На Эритее нет ядовитой флоры и хищной фауны. Полигон абсолютно безопасен.
– То есть, это не испытание на выживание. Не удивительно, что ты не спешишь проявлять нужные эмоции, – усмехнулась девушка. – Соревнования у вас, честно говоря, очень странные. На спорт вообще не похожи!
– В прошлом был период борьбы с эмоциями, способность к их проявлению была отсечена аппаратно. Это помогло в начале освоения эпохи дальнего космоса. Не было психологических проблем с длительными космическими перелетами, страхом заселения новых планет…
– Ты серьезно? Это же… Прости, конечно, но звучит как полная чушь! – голос девушки зазвенел. Очевидное возмущение, снова – как по методичке. – Слушай, жертва экспериментов, а имя-то у тебя есть или вы теперь по номерам называетесь?
– Меня зовут Артем.
– Уже легче. А я – Инга, – девушка протянула Артему руку с развернутой ладонью. Контактное приветствие, сообразил он и ответил на рукопожатие. Он не понял, откуда возникло желание прикоснуться к девушке.
– И что, ты совсем ничего не чувствуешь? – спросила Инга, заглядывая ему в лицо.
– У меня высокая степень способности к чувственной имитации. Согласно исследованиям, сейчас у людей проявляются и естественные эмоции, но нечасто и неконтролируемо.
Девушка засмеялась.
– Это же эмоции, большая часть смысла в том, что они неконтролируемы!
Артем промолчал. Девушка сощурила глаза, и снова – вместо обычной физиологической реакции, например, на яркий солнечный свет, у нее вышло передать свое отношение.
– Ну, может, смысл скрывать чувства тоже есть, – проговорила она. – Однако ты со своей каменной физиономией меня пугаешь куда больше, чем вся ситуация целиком.
Артем не знал, что сказать. По ее поведению он бы ни за что не догадался, что вызвал у нее тревогу. Как соотнести заявление Инги с наблюдаемыми эмоциями, он не знал.
– И каковы твои планы? – спросила она.
– Что?
– Ну, ты собирался здесь сидеть до конца соревнований или шел из точки «а» в точку «бэ»? И как жюри узнает, что ты выполнил программу… Тебя снимают?
– Постоянно, – кивнул он и, подумав, добавил: - За исключением случаев отправления естественных потребностей.
– Кхм, и на том спасибо, – протянула девушка. – Так куда ты шел?
– К точке отправки. Здесь была точка прибытия. Телепортационная платформа.
Девушка снова издала мелодичный свист. Получалось у нее очень технично.
– Телепорта-ация! Круто, наверное. И что ты должен сделать? Что у тебя за усложненная программа?
– Базовый набор плюс редкие и многоэлементные эмоциональные состояния: восхищение, изумление, слезы.
– Слезы? – удивилась Инга. – С какой стати они стали сложным эмоциональным состоянием? Давай я тебе камень на ногу уроню, знаешь, как плакать будешь? Ммм, любо-дорого посмотреть!
– Специально вызванные физиологические реакции запрещены, – пояснил Артем. – За это дисквалифицируют. Причина появления слез должна быть эмоциональной. Страх, например.
– Понятно, – со странным выражением, основанным на смеси чувственных образцов, протянула Инга. – Ну, пойдем.
– Куда?
– Как куда? Задание твое выполнять. Я все равно пока уйти не могу, у меня еще нороопределитель не перезагрузился. С местной погодой я его, чего доброго, пару суток буду заряжать, прежде чем он заработает.
– Я же говорил: дисквалификация…
– Тебе что, сообщение пришло? Или, может, за тобой прилетели, чтобы тебя забрать? – удивилась Инга. – А раз нет, значит, все в порядке с твоим соревнованием. Пошли давай. Дождь уже закончился.
***
– Ну, а когда ты будешь свои эмоции показывать? – спросила Инга.
Они шли уже несколько часов. Точка выхода была достаточно далеко, чтобы успеть выполнить даже усложненную программу.
– Полчаса назад я сделал фигуру «радость от хорошей погоды», – сказал Артем.
– Разве? – удивилась Инга. – Погоди… это вот когда ты мычать начал?
– «Мы» что?.. Я озвученно улыбался.
– Чего-чего? Так это типа смех был?!
– Совсем не технично? – Артем ощутил признаки разочарования.
– Ну, если говорить о технике… В общем, когда ты сказал – тогда я поняла, что похоже на смех. Просто очень странно.
– У меня было мало практики, – признался Артем. – Я делал упор на слезы. Они же…
– Самые сложные, ага. Прямо не могу дождаться, когда ты их из себя давить будешь, – пробормотала Инга. – Ты только не обижайся, ладно? Я, конечно, болтаю много, но…
– Я не обижаюсь. Это из программы первого этапа соревнований. Эмоция, уместная в городских условиях…
Инга запнулась. Артем придержал ее, чтобы не упала. Девушка посмотрела на него.
– В прошлом году я пытался изобразить эту эмоцию, но за нее мне начислили самый низкий балл и я исключил ее из личной программы.
– Ага, – пробормотала Инга. – А сколько ты уже в этих соревнованиях участвуешь?
