–Ох…это волнительно! – мадам Дешель взяла себя в руки. – Что же мне делать?!
–Прежде всего…– Вильгельм откусил ещё кусочек, прожевал, стараясь посмаковать подольше, – прежде всего, помалкивать.
Она не сможет. Пусть кивает, пусть делает страшные глаза, не сможет! Не того поля ягода. Её так и тянет уже броситься в трёп. Потому что не о чем было говорить все эти годы и не о чем молчать. И Церковь сцапает её. А там разговор будет короткий.
Но Вильгельм не виноват в таком повороте событий. Он предупреждает о том, что трепаться нельзя. Остальное – выбор мадам Дешель, вплоть до её же собственного желания обмануться.
–Второе…практики.
Вильгельм не собирался посвящать мадам Дешель в практики настоящей магии. Но он прекрасно знал шарлатанские методики и поведал о них. сами по себе все эти заваривания чаинок под определённую луну были неопасны, но Церкви не объяснишь! Опять же, это уже не его проблемы.
Мадам Дешель послушно кивала и даже записывала. Она была согласна в эту минуту со всем и на всё. Вильгельм приговорил почти весь пирог, терпеливо отвечая на все вопросы этой женщины, которая желала обманываться и дальше.
–Здесь сильное магическое присутствие, – объяснял Вильгельм, не ощущавший здесь никакого присутствия магии в принципе. Но за этот ответ ему бы не заплатили. – Значит, вам нужно и быть здесь для лучшей связи с предком.
–Да, я понимаю…
Пришло время для расставания. Вильгельм поднялся из кресла тяжело, но довольно и сыто. Мадам Дешель, преданно заглядывая ему в глаза, поднесла ему кошель, полный обещанного золота за его визит. Вильгельм взял и посоветовал ещё раз не болтать лишнего.
Он точно знал – нарушит и не сдержится, но это уже не было его виной. Он сделал всё, что от него ждали и предупредил. Оставалось отправиться дальше и забыть.
–Могу ли я вас просить о милости и называть вас своим другом? – впервые мадам Дешель была счастлива. Она чувствовала, как её собственная значимость растёт с каждым мгновением и не хотела расставаться с Вильгельмом, подарившем ей это чувство и даже то, что за свои услуги он потребовал столько денег, не омрачило её настроения.
–Называйте! – Вильгельм отмахнулся. Ему очень легко было разрешить подобное. У него было много желающих называть его «другом», но сам Вильгельм словами не разбрасывался, считая, что дружба – это контракт, к тому же не особенно-то и выгодный.
–Тогда до встречи! – она улыбалась своему будущему, провожая его.
«Прощайте!» – подумал Вильгельм, выходя за ворота её имения, которое (Вильгельм уже видел это ясно), скоро перейдёт в руки Церкви, пожелавшей очистить его от дурного магического влияния мадам Дешель.
Саму её заставят каяться и казнят как отступницу от веры. Но даже умирая она будет счастлива, считая смерть за идею – даром, и ни разу не усомнится она в словах Вильгельма.
Он видел всё это, выходя за ворота жизни мадам Дешель и единственное, о чём жалел, так о том, что не взял полного рецепта чудесного орехового пирога, который на сегодняшний день показался ему даром жизни.
–Прежде всего…– Вильгельм откусил ещё кусочек, прожевал, стараясь посмаковать подольше, – прежде всего, помалкивать.
Она не сможет. Пусть кивает, пусть делает страшные глаза, не сможет! Не того поля ягода. Её так и тянет уже броситься в трёп. Потому что не о чем было говорить все эти годы и не о чем молчать. И Церковь сцапает её. А там разговор будет короткий.
Но Вильгельм не виноват в таком повороте событий. Он предупреждает о том, что трепаться нельзя. Остальное – выбор мадам Дешель, вплоть до её же собственного желания обмануться.
–Второе…практики.
Вильгельм не собирался посвящать мадам Дешель в практики настоящей магии. Но он прекрасно знал шарлатанские методики и поведал о них. сами по себе все эти заваривания чаинок под определённую луну были неопасны, но Церкви не объяснишь! Опять же, это уже не его проблемы.
Мадам Дешель послушно кивала и даже записывала. Она была согласна в эту минуту со всем и на всё. Вильгельм приговорил почти весь пирог, терпеливо отвечая на все вопросы этой женщины, которая желала обманываться и дальше.
–Здесь сильное магическое присутствие, – объяснял Вильгельм, не ощущавший здесь никакого присутствия магии в принципе. Но за этот ответ ему бы не заплатили. – Значит, вам нужно и быть здесь для лучшей связи с предком.
–Да, я понимаю…
Пришло время для расставания. Вильгельм поднялся из кресла тяжело, но довольно и сыто. Мадам Дешель, преданно заглядывая ему в глаза, поднесла ему кошель, полный обещанного золота за его визит. Вильгельм взял и посоветовал ещё раз не болтать лишнего.
Он точно знал – нарушит и не сдержится, но это уже не было его виной. Он сделал всё, что от него ждали и предупредил. Оставалось отправиться дальше и забыть.
–Могу ли я вас просить о милости и называть вас своим другом? – впервые мадам Дешель была счастлива. Она чувствовала, как её собственная значимость растёт с каждым мгновением и не хотела расставаться с Вильгельмом, подарившем ей это чувство и даже то, что за свои услуги он потребовал столько денег, не омрачило её настроения.
–Называйте! – Вильгельм отмахнулся. Ему очень легко было разрешить подобное. У него было много желающих называть его «другом», но сам Вильгельм словами не разбрасывался, считая, что дружба – это контракт, к тому же не особенно-то и выгодный.
–Тогда до встречи! – она улыбалась своему будущему, провожая его.
«Прощайте!» – подумал Вильгельм, выходя за ворота её имения, которое (Вильгельм уже видел это ясно), скоро перейдёт в руки Церкви, пожелавшей очистить его от дурного магического влияния мадам Дешель.
Саму её заставят каяться и казнят как отступницу от веры. Но даже умирая она будет счастлива, считая смерть за идею – даром, и ни разу не усомнится она в словах Вильгельма.
Он видел всё это, выходя за ворота жизни мадам Дешель и единственное, о чём жалел, так о том, что не взял полного рецепта чудесного орехового пирога, который на сегодняшний день показался ему даром жизни.
