А дождь не значит. Но ничего, есть один общий принцип – работает и в мире людей, и в мире магов: не дошло через голову, дойдёт через другие места. Вот и открыла мадам Франческа путь к такому «дошло» – в заросли злого, обжигающего, оставляющего уродливые алые пятна и волдыри, борщевика.
От души открыла и тут же прихлопнула, позволяя Карлини сознавать глубину зарослевого падения. Вот он и явился обратно – чего с ним станется? Зато дошло. Через слова было бы дольше, а так – экономия.
Ну, ещё и веселье.
– Ведьма! – плюёт Карлини. – Отродье тьмы, жалкая лошадь!
– Иго-го-го! – соглашается Франческа. – А ты, Карлини, старый осёл! Впрочем нет, осла жаль. ты старый… тьма, как много на свете славных животных!
В глазах Карлини злые огоньки. Франческа знает, что заплатит и за эту выходку, и, зная Карлини, заплатит жестоко. Но как отказать себе в удовольствии? И потом, что ещё с нею можно сделать? Всё уже сделала жизнь, а этому старому ослу остались обломки от того, что когда-то было Франческой.
Впрочем, помнит ли то Карлини? Помнит ли её юность? Её обожающий взгляд на него? помнит ли её восхищение и желание следовать за ним по пятам? Что стало с нею? теперь она послала его в борщевик и не скрывает злорадства.
Она знает – заплатит. Но готова. Недостаток ведьм – они всегда чувствуют, когда у мира копится к ним личный счёт, и когда подходит пора платить. Для Франчески эта пора приближалась, отнимала остатки нерешительности – чего таиться-то? всё равно исход один!
– Не помогло! – цедит Карлини и его губы искривляет нехорошая усмешка, – к твоему сведению, магия всегда оставляет след!
– Как и борщевик, – соглашается Франческа с притворной жалостью, демонстративно глядя на обожжённую докрасна руку старого профессора.
– Стой! Не уходи, пожалуйста…– я кричу, но мои слова тонут в бесплотном белом облаке.
Я бегу, но мои шаги застревают. Как в снегу! Только что это за снег? Оглядываюсь – он не искрит и не белеет, он похож на серый, покрытый пылью…
Некрасиво. И страшно. Как я бегу? А я бегу! Только вот зачем?
– Габи! Габи! – я узнаю её. она не изменилась. Она живая. Такая, какой должна была быть. Такая, какую я не сумела сохранить.
Габи идёт быстро, на три или четыре шага опережает меня, а я не могу догнать её, не могу добежать по этому серому плотному снегу.
– Габи! – кричу, мне остаётся только крик.
Она вздрагивает, замирает и резко оборачивается. Лицо спокойное, я видела его ещё до того, как она обернулась, знала, что увижу.
– Магрит, разве ты умерла? – она удивляется. – Разве и ты?..
Умерла, Габи, умерла! Совестью, душой и мечтами. А телом осталась.
– Габи, пойдём домой. У нас будет новое агентство, – я несу всякий бред, я пытаюсь поймать её за руку, а она стоит – бесплотная, тихая, задумчивая. – Габи, пожалуйста, пойдём со мной?
– Куда? – тихо спрашивает она.
Я отшатываюсь. Куда? Куда?! Да что же я вам всем знать должна-то?
Всем-всем? Это и есть ответ. И понимание это столь быстрое и ясное, что мне даже смешно и жарко делается от этого. Я знаю куда идти. Оказывается, я всегда это знала! Просто не могла, боялась признать это.
– Га…– осекаюсь. Под моими ногами, увязшими в сером плотном снегу, странный шум. Словно шелест пакетов и мебели.
Крысы? Откуда под снегом крысы?
Прислушиваюсь. Шум усиливается. Поднимаю глаза на Габи, хочу спросить что она думает об этом и понимаю, что стою одна – дура-дурой, застывшая в пустоте, увязшая в сером снегу.
Кошмар!
Кошмар? Да, если подумать, то это и впрямь кошмар. А почему? Не знаю. Нет, знаю. Шумно. Слишком шумно для ночи и сна. И шум настоящий.
Я вскочила с тихой бранью, сообразив между сном и явью, что шум настоящий и это может значить только одно – кто-то пожаловал в гости.
Друг или враг? Кто приходит ночью? Тот, кто хочет помочь, или, скорее, тот, кто хочет убить? Вернее всего тот, кто тоже не знает куда и зачем ему идти!
Зато я знаю. Иду на шорох бесплотной тенью, вниз и вниз – убеждаюсь, что Габи ещё спит, не тронутая этим пугливым и неладным шорохом, взвожу заклинание в боевую позицию.
Нужен только миг, один миг, и я швырну во врага четыре заклинания сразу – лед, огонь, паралич и замедление. Стандартный набор из заклинаний, которые составляют единый набор нападения – магия из разных сфер, трудно её заблокировать, что-то да попадет в цель.
Главное, выбрать момент!
– Стоять! Убью! – магия пульсирует на кончиках пальцев, но уже неуверенно. С меня пример берет! Но мне есть от чего растеряться.
Я не ждала де Рэ, но могла понять его приход. И даже если бы заявился Карлини, я бы тоже поняла, потому что его появление какая-то часть меня ожидала и была бы даже рада, так как теперь я знала куда должна пойти.
Но вот прихода Ричарда я не ждала.
– Нет, – мрачно отозвался он, – это ты лучше стой, а то уже я тебя убью. Стой, договорились?
(*) (История Магрит в рассказах «Об одном доме», «Благое дело», «Чёрный Сад», «Спящее сердце», «Разочарование», «Без вины», «Руины», «Неудачница», «Искушение», «О терпении», «Метла», «Без надежды», «Неправда», «Из первого пепла», «Лучше промолчать», «Из пепла второго», «О начале падения», «О тёмных мыслях», «О первой правде» и «Главная проблема ведьм»)
От души открыла и тут же прихлопнула, позволяя Карлини сознавать глубину зарослевого падения. Вот он и явился обратно – чего с ним станется? Зато дошло. Через слова было бы дольше, а так – экономия.
Ну, ещё и веселье.
– Ведьма! – плюёт Карлини. – Отродье тьмы, жалкая лошадь!
– Иго-го-го! – соглашается Франческа. – А ты, Карлини, старый осёл! Впрочем нет, осла жаль. ты старый… тьма, как много на свете славных животных!
В глазах Карлини злые огоньки. Франческа знает, что заплатит и за эту выходку, и, зная Карлини, заплатит жестоко. Но как отказать себе в удовольствии? И потом, что ещё с нею можно сделать? Всё уже сделала жизнь, а этому старому ослу остались обломки от того, что когда-то было Франческой.
Впрочем, помнит ли то Карлини? Помнит ли её юность? Её обожающий взгляд на него? помнит ли её восхищение и желание следовать за ним по пятам? Что стало с нею? теперь она послала его в борщевик и не скрывает злорадства.
Она знает – заплатит. Но готова. Недостаток ведьм – они всегда чувствуют, когда у мира копится к ним личный счёт, и когда подходит пора платить. Для Франчески эта пора приближалась, отнимала остатки нерешительности – чего таиться-то? всё равно исход один!
– Не помогло! – цедит Карлини и его губы искривляет нехорошая усмешка, – к твоему сведению, магия всегда оставляет след!
– Как и борщевик, – соглашается Франческа с притворной жалостью, демонстративно глядя на обожжённую докрасна руку старого профессора.
***
– Стой! Не уходи, пожалуйста…– я кричу, но мои слова тонут в бесплотном белом облаке.
Я бегу, но мои шаги застревают. Как в снегу! Только что это за снег? Оглядываюсь – он не искрит и не белеет, он похож на серый, покрытый пылью…
Некрасиво. И страшно. Как я бегу? А я бегу! Только вот зачем?
– Габи! Габи! – я узнаю её. она не изменилась. Она живая. Такая, какой должна была быть. Такая, какую я не сумела сохранить.
Габи идёт быстро, на три или четыре шага опережает меня, а я не могу догнать её, не могу добежать по этому серому плотному снегу.
– Габи! – кричу, мне остаётся только крик.
Она вздрагивает, замирает и резко оборачивается. Лицо спокойное, я видела его ещё до того, как она обернулась, знала, что увижу.
– Магрит, разве ты умерла? – она удивляется. – Разве и ты?..
Умерла, Габи, умерла! Совестью, душой и мечтами. А телом осталась.
– Габи, пойдём домой. У нас будет новое агентство, – я несу всякий бред, я пытаюсь поймать её за руку, а она стоит – бесплотная, тихая, задумчивая. – Габи, пожалуйста, пойдём со мной?
– Куда? – тихо спрашивает она.
Я отшатываюсь. Куда? Куда?! Да что же я вам всем знать должна-то?
Всем-всем? Это и есть ответ. И понимание это столь быстрое и ясное, что мне даже смешно и жарко делается от этого. Я знаю куда идти. Оказывается, я всегда это знала! Просто не могла, боялась признать это.
– Га…– осекаюсь. Под моими ногами, увязшими в сером плотном снегу, странный шум. Словно шелест пакетов и мебели.
Крысы? Откуда под снегом крысы?
Прислушиваюсь. Шум усиливается. Поднимаю глаза на Габи, хочу спросить что она думает об этом и понимаю, что стою одна – дура-дурой, застывшая в пустоте, увязшая в сером снегу.
Кошмар!
Кошмар? Да, если подумать, то это и впрямь кошмар. А почему? Не знаю. Нет, знаю. Шумно. Слишком шумно для ночи и сна. И шум настоящий.
Я вскочила с тихой бранью, сообразив между сном и явью, что шум настоящий и это может значить только одно – кто-то пожаловал в гости.
Друг или враг? Кто приходит ночью? Тот, кто хочет помочь, или, скорее, тот, кто хочет убить? Вернее всего тот, кто тоже не знает куда и зачем ему идти!
Зато я знаю. Иду на шорох бесплотной тенью, вниз и вниз – убеждаюсь, что Габи ещё спит, не тронутая этим пугливым и неладным шорохом, взвожу заклинание в боевую позицию.
Нужен только миг, один миг, и я швырну во врага четыре заклинания сразу – лед, огонь, паралич и замедление. Стандартный набор из заклинаний, которые составляют единый набор нападения – магия из разных сфер, трудно её заблокировать, что-то да попадет в цель.
Главное, выбрать момент!
– Стоять! Убью! – магия пульсирует на кончиках пальцев, но уже неуверенно. С меня пример берет! Но мне есть от чего растеряться.
Я не ждала де Рэ, но могла понять его приход. И даже если бы заявился Карлини, я бы тоже поняла, потому что его появление какая-то часть меня ожидала и была бы даже рада, так как теперь я знала куда должна пойти.
Но вот прихода Ричарда я не ждала.
– Нет, – мрачно отозвался он, – это ты лучше стой, а то уже я тебя убью. Стой, договорились?
(*) (История Магрит в рассказах «Об одном доме», «Благое дело», «Чёрный Сад», «Спящее сердце», «Разочарование», «Без вины», «Руины», «Неудачница», «Искушение», «О терпении», «Метла», «Без надежды», «Неправда», «Из первого пепла», «Лучше промолчать», «Из пепла второго», «О начале падения», «О тёмных мыслях», «О первой правде» и «Главная проблема ведьм»)
