– Тебе надо меня простить, а потом дождаться, когда я пойду против. Или тихо убить, – рассуждает Эва, и рассуждение её спокойно, словно не о своей жизни и смерти она говорит, а о чём-то рядовом.
– Я могу убить тебя сегодня, – напоминает Сигер, – но это неправильно. Я должен быть царём.
– Не получится, – тут же возражает Эва, – ты не царь и не будешь им, ты всего лишь слабак, который не может защитить своих границ, своих людей…
Она не успевает договорить. Прерывая её, на пороге появляется советник Сигера – Варно. Сам Сигер его не выносит, но терпит, потому что умён Варно, хотя и болотник всего лишь.
– Царь! Беда, царь! – Варно напуган и от того его жёлтые голоса и отливающая зеленью кожа ещё более страшны.
Сигер вскакивает. До Варно доходит, что в присутствии Эвы, наверное, всё-таки не следует поднимать панику и сообщать о бедах. Он умудряется в считанное мгновение взять себя в руки.
Сигер успевает бросить взгляд в сторону Эвы. Та улыбается. Она знает. Эту беду призвала она сама, на всё идёт царевна ради моря, ради трона, но оправдывает свои деяния целью, святой целью!
– Если это твоих рук дело…– Сигер ещё не знает беды, но улыбка сестры темнит его внутреннее море, в эту минуту ему плевать на милосердие и он способен на убийство. Но промедления нет и Сигер выскакивает вслед за советником, не ведая ещё, что случилось в море…
Ромул никогда бы не поверил в то, что прочёл на картах. Недаром он ненавидел старые карты! В них жили легенды и чудовища, в них плавали кракены и морские черти. Но что хуже – в них были зашифрованы места сокровищниц моря.
И кто бы сказал ему, что одна из главных морских сокровищниц находится ныне на суше?! Воля древней воды и движения земли были мятежны по отношению друг к другу и то становились друзьями, то врагами. Так или иначе, но однажды, в результате извержения вулкана, из-под воды поднялся остров.
И не знали сухопутные, приблудившиеся к теплому и радушному изножию ещё не остывшего клочка земли, что на этом остров и есть сокровищница моря. Иронично! Сокровища, отнятые у земли и у сухопутных, лежали теперь на землях сухопутных и сухопутные про то не знали.
Зато это знала царевна Эва, а теперь и Ромул.
Пришлось, конечно, изрядную часть доли раздать в счёт услуг, но зато сокровищница по приказу царевны Эвы, была опустошена. Благо, Сигер не смотрел всё время в море, да и появление Эвы на пороге родного Царства, должно быть, сбило все его планы.
Но сбил Ромул и планы Эвы. Она велела перевезти всю сокровищницу хитрой дорогой в гиблые воды, где прежде укрывалась от Сигера, а Ромул направил сокровища не туда, куда она велела, а вблизи гиблых вод, в Ледяной пролив. И там, под глубокими тайнами верных людей, не знающих толком кого и что они грабят, сохранил сокровища и от Эвы, и от Сигера…
Расчёт его был прост. И в Сигере, и в Эве Ромул видел не тех, кто заботился о море и царстве, а тех, кто заботился о троне и власти. Два чудовища встали друг против друга и теперь не могли никак разойтись в буйных водах морских. И это означало только одно – они рано или поздно сойдутся насмерть.
И Ромул был этому даже рад.
В этом буйстве интриг, что страшнее любых древних чудищ, Ромул видел только один путь – путь кого-то третьего, кто сможет взять власть в свои руки. И это не должен быть отцеубийца и цареубийца Сигер, потому что Сигер слаб и не смог вовремя решить вопрос с сестрой, что никогда не скрывала своих амбиций.
И это не должна была быть Эва, потому что она в погоне за своими желаниями не считалась с народом и уважением к нему, позволяя грабить свои же сокровищницы, чтобы показать, что Сигер не может даже от сухопутных защитить Морское Царство!
Они оба не подходили! Но кто тогда? Ромул не знал и готов был ждать, чтобы вовремя прийти на помощь и удержать Морское Царство.
Белая-белая пена расходится под ногами, освобождая мелкий тёплый песок и россыпи ракушек. Вся для её покоя. Всё, чтобы она не замарала платье.
– А я так смогу? – этот вопрос важнее всего. Ей всегда было жаль платьев.
– Почему бы и нет? Только надо немного вырасти, – Морской Царь улыбается, нет, не Царь он сейчас, а отец. – Наберешь ещё свою силу…
Сон прерывается резко и неприятно. Ещё мгновение Алане кажется, что она и правда чувствует под ногами тот самый песок, но потом приходит осознание – нет, ничего нет, это её же одеяло и далеко в прошлом осталось обещание отца, что она сможет также, только наберет силу.
– Ничего я не могу, ничего, – Алана не обращается ни к кому, только к себе самой, в ночи, чтобы не услышал день, не донёс до людей. – Ничего.
Планы, амбициозные, давшие ей жизнь, затихли. Даже добрые люди, желающие блага морю, взявшие её в свой союз, в последние дни молчат. Может она и им бесполезна? Даже служанка Шарни – её проводник в мир, давший надежду, не говорит и слова. А самой нельзя сказать!
Алана обхватывает голову руками. Внутри головы шумит море, мешает сосредоточиться. Не отвертеться. Море шумит и непонятно о чём! Чего-то требует, чего-то ждёт…
– Я ничего не могу, – повторяет Алана, стиснув зубы. – Ну почему я ничего не могу?
Она встаёт, тело не слушается, да и море внутри качается, шумит. Но Алана боится спать. Во сне будет море, во сне будет прошлое, в котором всё казалось таким счастливым и таким настоящим. А теперь у неё ничего нет. Только жизнь, да и та без цвета и вкуса.
В ночи слышать скрежет страшно. Но Алана не выдаёт ужаса. Стоит напряжённо, прислушиваясь. Показалось? Наверняка. У её дверей стража. Не впустят никого.
Да и что ей терять? Только жизнь, но ей кажется, что уйти в морскую пену на вечность – это не самое плохое, во всяком случае, у неё не будет больше чувств, зато будет лёгкость. Вечная лёгкость.
Но скрежет повторяется снова и снова. Скрежет у её дверей, словно кто-то пытается обратить на себя её внимание, но не решается постучать.
Алана не медлит. Страха нет, надежды тоже. будь что будет, на всё воля моря!
Она решительным жестом распахивает двери, рассудив, что если там прикорнул стражник, то она гаркнет на него, прикрикнет, как это полагается избалованной царевне, за которую её держали всю жизнь и лоск которой она потеряла.
Но стража нет. Коридор пуст от стражников в принципе, а на её пороге Бардо. Смущённый, даже какой-то пристыженный.
– Что такое? – в отличие от Сигера, Алана не показывала своей неприязни к Бардо очень уж открыто. Ну да, полукровка, ну да, полусухопутный, но и что? Брат!
– Поговорим? – спрашивает Бардо, робея.
– Где мой стражник? – у Аланы отчаянно шумит море в голове. Что-то не так, что-то не сходится.
– Я его отослал, – отвечает Бардо. – Ненадолго, но этого хватит. не бойся.
Отослал?
– Как это он тебя послушал? – сомневается Алана, пока море внутри отчаянно пытается докричаться до неё.
Бардо вдруг странно улыбается и в полумраке его улыбка становится ещё более жуткой:
– Всякий имеет право сделать ставку на будущее. Так что, впустишь?
Алана кивает и море внутри леденеет от ужаса…
(*)
Больше историй о Морском Царстве в рассказах «О почтении», «Без жалости», «Чудовище», «О спасении», «Об одном колдовстве», «Смута», «Первый шаг», «Пена расходится морем», «О недоверии», «О болезни» , «Чёрные волны» ,«О новых мерах» , «Море не плачет», «Несговорчивые», «Воды гиблые», «Алана» и «Их недуг». Вселенная Морского Царства задумана мною как короткая история об одной недружной семейке…
– Я могу убить тебя сегодня, – напоминает Сигер, – но это неправильно. Я должен быть царём.
– Не получится, – тут же возражает Эва, – ты не царь и не будешь им, ты всего лишь слабак, который не может защитить своих границ, своих людей…
Она не успевает договорить. Прерывая её, на пороге появляется советник Сигера – Варно. Сам Сигер его не выносит, но терпит, потому что умён Варно, хотя и болотник всего лишь.
– Царь! Беда, царь! – Варно напуган и от того его жёлтые голоса и отливающая зеленью кожа ещё более страшны.
Сигер вскакивает. До Варно доходит, что в присутствии Эвы, наверное, всё-таки не следует поднимать панику и сообщать о бедах. Он умудряется в считанное мгновение взять себя в руки.
Сигер успевает бросить взгляд в сторону Эвы. Та улыбается. Она знает. Эту беду призвала она сама, на всё идёт царевна ради моря, ради трона, но оправдывает свои деяния целью, святой целью!
– Если это твоих рук дело…– Сигер ещё не знает беды, но улыбка сестры темнит его внутреннее море, в эту минуту ему плевать на милосердие и он способен на убийство. Но промедления нет и Сигер выскакивает вслед за советником, не ведая ещё, что случилось в море…
***
Ромул никогда бы не поверил в то, что прочёл на картах. Недаром он ненавидел старые карты! В них жили легенды и чудовища, в них плавали кракены и морские черти. Но что хуже – в них были зашифрованы места сокровищниц моря.
И кто бы сказал ему, что одна из главных морских сокровищниц находится ныне на суше?! Воля древней воды и движения земли были мятежны по отношению друг к другу и то становились друзьями, то врагами. Так или иначе, но однажды, в результате извержения вулкана, из-под воды поднялся остров.
И не знали сухопутные, приблудившиеся к теплому и радушному изножию ещё не остывшего клочка земли, что на этом остров и есть сокровищница моря. Иронично! Сокровища, отнятые у земли и у сухопутных, лежали теперь на землях сухопутных и сухопутные про то не знали.
Зато это знала царевна Эва, а теперь и Ромул.
Пришлось, конечно, изрядную часть доли раздать в счёт услуг, но зато сокровищница по приказу царевны Эвы, была опустошена. Благо, Сигер не смотрел всё время в море, да и появление Эвы на пороге родного Царства, должно быть, сбило все его планы.
Но сбил Ромул и планы Эвы. Она велела перевезти всю сокровищницу хитрой дорогой в гиблые воды, где прежде укрывалась от Сигера, а Ромул направил сокровища не туда, куда она велела, а вблизи гиблых вод, в Ледяной пролив. И там, под глубокими тайнами верных людей, не знающих толком кого и что они грабят, сохранил сокровища и от Эвы, и от Сигера…
Расчёт его был прост. И в Сигере, и в Эве Ромул видел не тех, кто заботился о море и царстве, а тех, кто заботился о троне и власти. Два чудовища встали друг против друга и теперь не могли никак разойтись в буйных водах морских. И это означало только одно – они рано или поздно сойдутся насмерть.
И Ромул был этому даже рад.
В этом буйстве интриг, что страшнее любых древних чудищ, Ромул видел только один путь – путь кого-то третьего, кто сможет взять власть в свои руки. И это не должен быть отцеубийца и цареубийца Сигер, потому что Сигер слаб и не смог вовремя решить вопрос с сестрой, что никогда не скрывала своих амбиций.
И это не должна была быть Эва, потому что она в погоне за своими желаниями не считалась с народом и уважением к нему, позволяя грабить свои же сокровищницы, чтобы показать, что Сигер не может даже от сухопутных защитить Морское Царство!
Они оба не подходили! Но кто тогда? Ромул не знал и готов был ждать, чтобы вовремя прийти на помощь и удержать Морское Царство.
***
Белая-белая пена расходится под ногами, освобождая мелкий тёплый песок и россыпи ракушек. Вся для её покоя. Всё, чтобы она не замарала платье.
– А я так смогу? – этот вопрос важнее всего. Ей всегда было жаль платьев.
– Почему бы и нет? Только надо немного вырасти, – Морской Царь улыбается, нет, не Царь он сейчас, а отец. – Наберешь ещё свою силу…
Сон прерывается резко и неприятно. Ещё мгновение Алане кажется, что она и правда чувствует под ногами тот самый песок, но потом приходит осознание – нет, ничего нет, это её же одеяло и далеко в прошлом осталось обещание отца, что она сможет также, только наберет силу.
– Ничего я не могу, ничего, – Алана не обращается ни к кому, только к себе самой, в ночи, чтобы не услышал день, не донёс до людей. – Ничего.
Планы, амбициозные, давшие ей жизнь, затихли. Даже добрые люди, желающие блага морю, взявшие её в свой союз, в последние дни молчат. Может она и им бесполезна? Даже служанка Шарни – её проводник в мир, давший надежду, не говорит и слова. А самой нельзя сказать!
Алана обхватывает голову руками. Внутри головы шумит море, мешает сосредоточиться. Не отвертеться. Море шумит и непонятно о чём! Чего-то требует, чего-то ждёт…
– Я ничего не могу, – повторяет Алана, стиснув зубы. – Ну почему я ничего не могу?
Она встаёт, тело не слушается, да и море внутри качается, шумит. Но Алана боится спать. Во сне будет море, во сне будет прошлое, в котором всё казалось таким счастливым и таким настоящим. А теперь у неё ничего нет. Только жизнь, да и та без цвета и вкуса.
В ночи слышать скрежет страшно. Но Алана не выдаёт ужаса. Стоит напряжённо, прислушиваясь. Показалось? Наверняка. У её дверей стража. Не впустят никого.
Да и что ей терять? Только жизнь, но ей кажется, что уйти в морскую пену на вечность – это не самое плохое, во всяком случае, у неё не будет больше чувств, зато будет лёгкость. Вечная лёгкость.
Но скрежет повторяется снова и снова. Скрежет у её дверей, словно кто-то пытается обратить на себя её внимание, но не решается постучать.
Алана не медлит. Страха нет, надежды тоже. будь что будет, на всё воля моря!
Она решительным жестом распахивает двери, рассудив, что если там прикорнул стражник, то она гаркнет на него, прикрикнет, как это полагается избалованной царевне, за которую её держали всю жизнь и лоск которой она потеряла.
Но стража нет. Коридор пуст от стражников в принципе, а на её пороге Бардо. Смущённый, даже какой-то пристыженный.
– Что такое? – в отличие от Сигера, Алана не показывала своей неприязни к Бардо очень уж открыто. Ну да, полукровка, ну да, полусухопутный, но и что? Брат!
– Поговорим? – спрашивает Бардо, робея.
– Где мой стражник? – у Аланы отчаянно шумит море в голове. Что-то не так, что-то не сходится.
– Я его отослал, – отвечает Бардо. – Ненадолго, но этого хватит. не бойся.
Отослал?
– Как это он тебя послушал? – сомневается Алана, пока море внутри отчаянно пытается докричаться до неё.
Бардо вдруг странно улыбается и в полумраке его улыбка становится ещё более жуткой:
– Всякий имеет право сделать ставку на будущее. Так что, впустишь?
Алана кивает и море внутри леденеет от ужаса…
(*)
Больше историй о Морском Царстве в рассказах «О почтении», «Без жалости», «Чудовище», «О спасении», «Об одном колдовстве», «Смута», «Первый шаг», «Пена расходится морем», «О недоверии», «О болезни» , «Чёрные волны» ,«О новых мерах» , «Море не плачет», «Несговорчивые», «Воды гиблые», «Алана» и «Их недуг». Вселенная Морского Царства задумана мною как короткая история об одной недружной семейке…
