-Хватит о ней, - воззвал принц, - я ценю твой брак, но сейчас мне интереснее о чудесах, чем о ней. Ты счастлив – хорошо, поверю тебе. Но что до моря? Что до его загадок и до других берегов?
-Да… - граф Делор взял себя в руки, вспомнил утраченную мысль, продолжил, - конечно, ты не представляешь, что я видел! Песок…из стекла. Из настоящего стекла, он режет руки и ноги. Город, где все крыши из золота, они отливают на солнцем и ослепляют. Я видел город, на берегу которого стоит огромный мраморный цветок, я видел статую дракона, вырезанную из гранита. Ты представляешь? Я видел скалу, у которой человеческое лицо…
Принц Ронан утонул в образах. Его лицо приобрело странное мечтательно выражение, которое не было с ним в обыкновение.
-Я видел огромный дом на самом обрыве скалы, я видел маяк, который светит зеленым светом… я видел огромный корабль, ну которого на носу был прибит человек, в наказание…я видел пиратов, я видел людей, у которых на головах были такие…шлемы из шкур, если угодно, они надевали шкуры хищников на себя, как плащи, а их лодки скользят слишком быстро и легко. Они суровы. Они не признают денег!
-Это как? – не понял принц. – Вообще не признают?
-Вообще, - подтвердил свистящим шепотом граф.
-Тебя не было всего пару месяцев, - скорее сам себе пробормотал де Тюррен, - почему у меня ощущение, будто тебя не было пару лет?
-Там время идет иначе, - просто ответил граф. – День идет иначе. Я видел многое…и прекрасное, и жуткое.
-Ты можешь бояться? – вот теперь Ронан по-настоящему изумился.
-В воде, на три локтя от нашего корабля прошла однажды рябь, в лунном свете, - голос графа задрожал, он видел все как наяву, опять, - прошло что-то очень быстрое, рядом с поверхностью воды, что-то очень быстрое, Ронан! оно было…как змея по типу кожи, это не рыба, нет! очень длинное и толстое.
-Да ну тебя к черту! – впечатлительный принц поежился.
-Оно крупнее кита, - вещал Делор, - поверь…у него кожа, как будто бы…змеиная, или коровья… это было жутко. Оно пронеслось под нами, и корабль закачался от ряби.
Ронан тихо выругался:
-Надо поискать в книгах, что это за дрянь…
-О, - граф потер глаза, его била дрожь, - я видел еще кое-что…
-Если эта история начинается с того, что под твоим кораблем что-то еще проскользнуло, даже не начинай! – предупредил де Тюррен.
-Да нет, - отмахнулся граф, - это хуже. Видел корабль, он вышел из тумана. Корабль, как корабль. Только паруса ободранные. Знаешь, такие…ладно, я просто скажу тебе, что никого из команды там не было уже лет двадцать. Корабль просто шел по воде. Представляешь?
-А где команда? – мрачно осведомился Ронан, - уплыла?
-Не знаю. – Делор откинулся на спинку кресла, - может быть, увели в плен, но обычно забирают и корабль. Или…не знаю, но это было даже красиво. Я отвел этот корабль в бухту Скорби…
-Куда? – Ронан не вовремя отпил вина, чтобы разогнать все образы, сковавшие его, и даже закашлялся.
-Бухта Скорби, - повторил граф, - есть такие места…в некоторых точках, там течение, и дно такое…короче, это места гибели многих кораблей, мы отводим туда такие. Если встречаем. Течения выносят к бухтам скорби те корабли, которые попали в шторм и не выбрались или…
-Ясно, - принц кивнул, - звучит красиво и скорбно. И немного печально.
Когда пришло известие о том, что корабль принца де Тюррена попал в шторм, принц почувствовал, что свершилось непоправимое. Он пытался убедить себя в том, что шторм – это еще ничего, ведь, наверняка, он был не первым, а корабль цел, возвращался назад.
Но когда команда вышла мрачнее тучи, принц понял – свершилось. Свершилось оно, непоправимое.
Графа Делора не было.
Как оказалось позже, граф Делор Лотер в какой-то момент, когда бушевало и кипело ледяное море, взял управление кораблем на себя, наловчившись за время путешествий, и выполнил разворот, чтобы удержать корабль. Он спас команды, но не предвидел той волны, что коварно хлестанула его и забрала куда-то на дно.
Даже хоронить было нечего.
Принц Ронан поверг двор в траур. Его друг скончался. Его друга забрало море и он не мог даже этому морю отомстить!
Что до леди Эллии, овдовевшей и вмиг выцветшей – она не рыдала. Она не билась в истериках. Она просто закостенела и оледенела еще больше. Погрузилась в скорбное молчание. И еще – выцвела. Она превратилась в странную безликую тень, которую неожиданно стало легко не заметить, чего раньше нельзя было допустить и в мыслях, но теперь…
Все для нее потеряло значение.
Принцу Ронану донесли в день символических похорон графа, что леди Эллия сидит у себя и смотрит на два подаренных им кубка к свадьбе. Говорили, что она что-то шепчет, поглаживая пальцами их узорную вырезку, но разобрать тот шепот нельзя.
Де Тюррен пожал плечами – его скорбь была велика, а что до безумств еще и вдовы…он позаботится о ней позднее. С утра, например, возьмет и зайдет к ней, чтобы…
Утешить ее не получится, и самому утешиться тоже, но, хотя бы заявить о своем участи, а сейчас ему невозможно идти к ней. Ее холодность, в которую она обернется при виде принца, взбесит его.
-Она плачет? – коротко спросил принц.
-Ни слезинки не пролила, - с осуждением доложили ему. – Сидит и гладит кубки…шепчет, но не плачет, не молится.
Ронан вздохнул и вспомнил слова своего погибшего и единственного друга, что Эллия делится только с самым близким человеком своими чувствами. Неужели у нее, кроме самого графа Делора в замке не было ни одного близкого человека?
Подумав, Ронан понял, что да, не было. Она держалась в стороне, не могла найти особенной дружбы ни с кем и полностью растворялась в муже, видимо.
Которого отняло море.
В которое отправил его с ам Ронан.
Было от чего прийти в бешенство!
Леди Эллия не показывала своих чувств. Она носила маску мрамора, но внутри у нее горело невысказанное горестное пламя, которое не могло быть успокоено чем-либо.
Только если водой, к которой леди Эллия теперь стремилась, когда ее собственный мир закачался под ногами и стал разрушаться. Ей хотелось сохранить в своем сердце хоть какую-то опору, но пепел всех ее желаний и всех ее мечтаний обрушился на ее плечи, покрыл всю ее душу непробиваемым и нестираемым слоем грязи.
Все было кончено. Для нее все было решено.
Она не боялась смерти. она боялась теперь только жизни, в которой не сможет коснуться груди своего любимого мужа, и услышать его голос. это было страшнее всего для нее.
Ее руки, открывающие флакон с ядом, даже не дрогнули. И не пролила леди Эллия и капли, когда наполняла один из подаренных кубков отравой. И губы ее тоже не дрогнули, когда коснулись обжигающего напитка.
Но это так далеко от воды!
Леди Эллия вышла из замка в покрывале ночи, и никто не посмел ее задержать, но до принца донесли. Он, почуяв странную угрозу, велел броситься за ней и почему-то угадал безошибочно, где ее искать:
-К берегу! – прохрипел принц, чувствуя, как вновь совершается непоправимое.
Но к тому моменту, когда стража подоспела к берегу, леди Эллия, четко знающая дозировку и ведающая в ядах, уже успела броситься в воду с таким исступлением, словно бросалась в постель к возлюбленному. Впрочем, для нее это так и было – вода, забравшая ее мужа, стала колыбелью новой их любви, что стояла за пределами вечности.
Тело леди Эллии вода странно пощадила. К рассвету, когда Ронан уже знал, что кончено и это, ее вынесло на берег – нетронутую о камни и скалы, коих было множество. Но не было и царапины на спокойном молодом лице ее, только легкая улыбка.
Ронан сам взял два подаренных кубка и со всего размаху бросил их в воду. Они были так легки, что не должны были даже утонуть, но и сам Ронан и свидетели, видевшие обезумевшего от скорби принца, могли поклясться, что кубки, дрогнув на воде лишь раз, не сговариваясь, провалились в бездну холодной и черной воды.
-Да… - граф Делор взял себя в руки, вспомнил утраченную мысль, продолжил, - конечно, ты не представляешь, что я видел! Песок…из стекла. Из настоящего стекла, он режет руки и ноги. Город, где все крыши из золота, они отливают на солнцем и ослепляют. Я видел город, на берегу которого стоит огромный мраморный цветок, я видел статую дракона, вырезанную из гранита. Ты представляешь? Я видел скалу, у которой человеческое лицо…
Принц Ронан утонул в образах. Его лицо приобрело странное мечтательно выражение, которое не было с ним в обыкновение.
-Я видел огромный дом на самом обрыве скалы, я видел маяк, который светит зеленым светом… я видел огромный корабль, ну которого на носу был прибит человек, в наказание…я видел пиратов, я видел людей, у которых на головах были такие…шлемы из шкур, если угодно, они надевали шкуры хищников на себя, как плащи, а их лодки скользят слишком быстро и легко. Они суровы. Они не признают денег!
-Это как? – не понял принц. – Вообще не признают?
-Вообще, - подтвердил свистящим шепотом граф.
-Тебя не было всего пару месяцев, - скорее сам себе пробормотал де Тюррен, - почему у меня ощущение, будто тебя не было пару лет?
-Там время идет иначе, - просто ответил граф. – День идет иначе. Я видел многое…и прекрасное, и жуткое.
-Ты можешь бояться? – вот теперь Ронан по-настоящему изумился.
-В воде, на три локтя от нашего корабля прошла однажды рябь, в лунном свете, - голос графа задрожал, он видел все как наяву, опять, - прошло что-то очень быстрое, рядом с поверхностью воды, что-то очень быстрое, Ронан! оно было…как змея по типу кожи, это не рыба, нет! очень длинное и толстое.
-Да ну тебя к черту! – впечатлительный принц поежился.
-Оно крупнее кита, - вещал Делор, - поверь…у него кожа, как будто бы…змеиная, или коровья… это было жутко. Оно пронеслось под нами, и корабль закачался от ряби.
Ронан тихо выругался:
-Надо поискать в книгах, что это за дрянь…
-О, - граф потер глаза, его била дрожь, - я видел еще кое-что…
-Если эта история начинается с того, что под твоим кораблем что-то еще проскользнуло, даже не начинай! – предупредил де Тюррен.
-Да нет, - отмахнулся граф, - это хуже. Видел корабль, он вышел из тумана. Корабль, как корабль. Только паруса ободранные. Знаешь, такие…ладно, я просто скажу тебе, что никого из команды там не было уже лет двадцать. Корабль просто шел по воде. Представляешь?
-А где команда? – мрачно осведомился Ронан, - уплыла?
-Не знаю. – Делор откинулся на спинку кресла, - может быть, увели в плен, но обычно забирают и корабль. Или…не знаю, но это было даже красиво. Я отвел этот корабль в бухту Скорби…
-Куда? – Ронан не вовремя отпил вина, чтобы разогнать все образы, сковавшие его, и даже закашлялся.
-Бухта Скорби, - повторил граф, - есть такие места…в некоторых точках, там течение, и дно такое…короче, это места гибели многих кораблей, мы отводим туда такие. Если встречаем. Течения выносят к бухтам скорби те корабли, которые попали в шторм и не выбрались или…
-Ясно, - принц кивнул, - звучит красиво и скорбно. И немного печально.
***
Когда пришло известие о том, что корабль принца де Тюррена попал в шторм, принц почувствовал, что свершилось непоправимое. Он пытался убедить себя в том, что шторм – это еще ничего, ведь, наверняка, он был не первым, а корабль цел, возвращался назад.
Но когда команда вышла мрачнее тучи, принц понял – свершилось. Свершилось оно, непоправимое.
Графа Делора не было.
Как оказалось позже, граф Делор Лотер в какой-то момент, когда бушевало и кипело ледяное море, взял управление кораблем на себя, наловчившись за время путешествий, и выполнил разворот, чтобы удержать корабль. Он спас команды, но не предвидел той волны, что коварно хлестанула его и забрала куда-то на дно.
Даже хоронить было нечего.
Принц Ронан поверг двор в траур. Его друг скончался. Его друга забрало море и он не мог даже этому морю отомстить!
Что до леди Эллии, овдовевшей и вмиг выцветшей – она не рыдала. Она не билась в истериках. Она просто закостенела и оледенела еще больше. Погрузилась в скорбное молчание. И еще – выцвела. Она превратилась в странную безликую тень, которую неожиданно стало легко не заметить, чего раньше нельзя было допустить и в мыслях, но теперь…
Все для нее потеряло значение.
Принцу Ронану донесли в день символических похорон графа, что леди Эллия сидит у себя и смотрит на два подаренных им кубка к свадьбе. Говорили, что она что-то шепчет, поглаживая пальцами их узорную вырезку, но разобрать тот шепот нельзя.
Де Тюррен пожал плечами – его скорбь была велика, а что до безумств еще и вдовы…он позаботится о ней позднее. С утра, например, возьмет и зайдет к ней, чтобы…
Утешить ее не получится, и самому утешиться тоже, но, хотя бы заявить о своем участи, а сейчас ему невозможно идти к ней. Ее холодность, в которую она обернется при виде принца, взбесит его.
-Она плачет? – коротко спросил принц.
-Ни слезинки не пролила, - с осуждением доложили ему. – Сидит и гладит кубки…шепчет, но не плачет, не молится.
Ронан вздохнул и вспомнил слова своего погибшего и единственного друга, что Эллия делится только с самым близким человеком своими чувствами. Неужели у нее, кроме самого графа Делора в замке не было ни одного близкого человека?
Подумав, Ронан понял, что да, не было. Она держалась в стороне, не могла найти особенной дружбы ни с кем и полностью растворялась в муже, видимо.
Которого отняло море.
В которое отправил его с ам Ронан.
Было от чего прийти в бешенство!
***
Леди Эллия не показывала своих чувств. Она носила маску мрамора, но внутри у нее горело невысказанное горестное пламя, которое не могло быть успокоено чем-либо.
Только если водой, к которой леди Эллия теперь стремилась, когда ее собственный мир закачался под ногами и стал разрушаться. Ей хотелось сохранить в своем сердце хоть какую-то опору, но пепел всех ее желаний и всех ее мечтаний обрушился на ее плечи, покрыл всю ее душу непробиваемым и нестираемым слоем грязи.
Все было кончено. Для нее все было решено.
Она не боялась смерти. она боялась теперь только жизни, в которой не сможет коснуться груди своего любимого мужа, и услышать его голос. это было страшнее всего для нее.
Ее руки, открывающие флакон с ядом, даже не дрогнули. И не пролила леди Эллия и капли, когда наполняла один из подаренных кубков отравой. И губы ее тоже не дрогнули, когда коснулись обжигающего напитка.
Но это так далеко от воды!
Леди Эллия вышла из замка в покрывале ночи, и никто не посмел ее задержать, но до принца донесли. Он, почуяв странную угрозу, велел броситься за ней и почему-то угадал безошибочно, где ее искать:
-К берегу! – прохрипел принц, чувствуя, как вновь совершается непоправимое.
Но к тому моменту, когда стража подоспела к берегу, леди Эллия, четко знающая дозировку и ведающая в ядах, уже успела броситься в воду с таким исступлением, словно бросалась в постель к возлюбленному. Впрочем, для нее это так и было – вода, забравшая ее мужа, стала колыбелью новой их любви, что стояла за пределами вечности.
Тело леди Эллии вода странно пощадила. К рассвету, когда Ронан уже знал, что кончено и это, ее вынесло на берег – нетронутую о камни и скалы, коих было множество. Но не было и царапины на спокойном молодом лице ее, только легкая улыбка.
Ронан сам взял два подаренных кубка и со всего размаху бросил их в воду. Они были так легки, что не должны были даже утонуть, но и сам Ронан и свидетели, видевшие обезумевшего от скорби принца, могли поклясться, что кубки, дрогнув на воде лишь раз, не сговариваясь, провалились в бездну холодной и черной воды.
