Начальство всегда начальство, даже если речь идёт о подземном царстве. Всегда неприятно получать его вызов – этот требовательный, пробирающий до мурашек зов. Даром, что нет плоти, что так пуглива, душа же осталась, а она ещё может чувствовать и бояться. И даже то, что в последнее время не было у начальства к тебе нареканий не повод успокоиться и смирно явиться на зов.
Потому что если ты в подземном царстве, а к тому же представляешь собою одного из демонов власти, пусть и не высшей, но всё-таки стоишь над обычными душами, ты заранее виноват во всём. На тебе клеймо и это клеймо периодически приходится подтверждать…
И всё это Сельдфигейзер – один из демонов средней руки, стоящий над мелкими отделениями подземного царства прекрасно понимал, оттого и сдержал с трудом стон, ощутив всемогущий, всесильный зов своего прямого начальства.
Разборок не хотелось. Хотелось просто выполнять свою работу и выполнять её по возможности хорошо, чтобы не вызывать к себе никакого подозрения в непрофессионализме. Но нет, начальству виднее и Сельдфигейзер сдался. Ещё для порядка отсрочил на целое мгновение вызов, чтобы продемонстрировать свою абсолютную занятость, а на деле для того, чтобы собраться с духом, и, наконец, поспешил на зов.
День обещал быть обычным, но я заранее была напряжена – здесь у нас так, вроде бы день изначально обычен, а потом как упадёт что-то такое, и начинается беготня с нервами, пусть лучше лицо не будет расслабленным, пусть оно остаётся нахмуренным, тогда, возможно, неприятности поймут, что я к ним готова и минуют меня.
Ага, минуют, как же! Стоило мне только войти в свой тихий (к сожалению, никогда недостаточно тихий архив), едва-едва разложить утренние сводки и дела умерших да родившихся для службы подземному царству, как явился Сельдфигейзер.
Сельдфигейзер был для меня прямым начальством, но я не боялась его. он вёл очень правильную политику среди своих подчинённых, предпочитая не запугивать их, как поступали другие демоны, а добиваться от них дружбы и привязанности. Вот и здесь, Сельдфигейзер явился ко мне в первый же мой день, был дружелюбен, не проявлял этого демонического снисхождения к простым смертным, угостил шоколадкой, доставленной контрабандой из мира живых…конечно, вкус остался где-то там, у моего умершего тела, но шоколадку я взяла и с удовольствием, вкус к которому не относился, съела её. так и повелось, Сельдфигейзер захаживал, расспрашивал в формате вежливой беседы о тех, кто ко мне заходит и для чего, а я, понимая, что он всё равно заставит, если будет нужно, рассказывать, подчинялась.
Уж не знаю как там мои скромные сведения пригодились Сельдфигейзеру, но мне его заступничество пригодилось уж точно, когда меня пытались несколько раз подкупить и подтолкнуть к служебному преступлению, а я, не зная как поступить, раз за разом отправлялась к нему и он, проявляя совершенно не демоническое милосердие, находил для меня такое решение, чтобы я не оставалась в чьих-то глазах, кроме собственных, предательницей, но не совершала эти самые преступления.
Так было и мне казалось, что это правильно. И вот оно, утро, и явился Сельдфигейзер, но я не обрадовалась ему как обычно, потому что увидела его лицо. Лицо мрачное, озадаченное и растерянное…
Лицо растерянного и мрачного демона – это, определённо, не то, что хочется увидеть с утра.
–Ты одна? – Сельдфигейзер быстро оббежал взглядом архив. Одна я здесь, конечно, никогда не была. Всегда мотались неупокоенные призраки и тени, но их никто в расчёт не брал, напрасно те бились и заявляли о себе, сбрасывая предметы и завывая. Тени и тени – тьфу на них, ушедшие в Ничто, канувшие ниже, чем во мрак, погребенные навсегда в черноту подземного царства. Их даже новички не боятся!
–Одна, – начинать утро с разборок мне не хотелось, поэтому я попыталась соврать, – однако, в скором времени ко мне должны подойти, поэтому, если разговор твой…
Он странно взглянул на меня, губы его искривились в зловещей усмешке. Я осеклась. Конечно, нашла кому врать!
–То есть, что случилось? – я выкрутилась. – Хочешь чего-нибудь?
Сельдфигейзер помотал головою и опустился в кресло. Его одежды, одеяния демона, расшитые с шиком, небрежно смялись от этого. И почему-то мне подумалось, что будь у меня хотя бы половина такого роскошного шитья на моей сероватой мантии, я бы их берегла пуще всего. Но демонам доступна роскошь всюду, даже в подземном царстве. А мне…
Спасибо, что хоть до архивов спустили.
–Мне нужна твоя помощь, – Сельдфигейзер не стал скрывать и не начинал издалека, как то было принято. – Серьёзная помощь.
–Тебе? Моя? – я невесело расхохоталась. Хохот был напускным и скорее относился к нервному, но Сельдфигейзер отозвался:
–Да! Сам не верю, Вериф, что говорю это, но да, мне нужна именно твоя помощь. Знаешь, в чём слабость подземного царства? Здесь из десяти душ девять с половиной снобы и полагают, что за помощью можно обратиться лишь к тому, кто стоит по силе выше их. Наверное, такими они были и при жизни, я не знаю. Но я исповедую другую веру. Я знаю, что спасение приходит от тех, кто, порою, стоит ниже и незаметен… таких, как ты.
–Вот уж не знаю, радоваться ли…– Сельдфигейзер не преподносил мне эту информацию как комплимент, он просто распределял наши роли, это было понятно, но в том месте, где когда-то было моё живое сердце, я ощутила вдруг странное тепло.
Он – такой известный демон нуждается во мне! Он, который может переломить меня лишь едва заметным усилием воли, пришёл ко мне за моим содействием! Тьма, как чудны дела твои!
Всё это произвело на меня странное впечатление. Страха не стало, он куда-то делся, я даже невольно распрямила плечи и спросила небрежно:
–Так что тебе нужно?
–Я имел неприятный разговор с начальством. Им стало любопытно узнать об одном моём старом деянии, деянии в мире живых, и мне грозит разбирательство.
–Старом деянии? – я хлопнула глазами. Вся моя недолгая самоуверенность распалась прахом. – А почему сейчас?
–Кто-то на небесах, – с неохотой отозвался Сельдфигейзер и даже скривился от отвращения, – решил поиграть в дознавателя. Поднял документы, призвал к себе пару десятков душ, словом, нашёл некоторые следы, и теперь подал официальную жалобу к нам. А я тогда наследил, каюсь, вышел за рамки своих полномочий и соглашений меж небесами и нами. Молодой был, вот и заигрался. Начальство получило по голове за меня от Самого…
Тон Сельдфигейзера стал тише, он многозначительно опустил глаза вниз, в пол, подразумевая сотни этажей, ведущие вниз, в самый центр нашего мрачного царство, к трону САМОГО.
Я невольно сглотнула. Сельдфигейзер заметил:
–Вот-вот… словом, моё начальство желает теперь выслужиться и раскопать некоторые документы с нашей стороны, чтобы демонстративно покарать меня до того, как того потребуют небеса. Они явятся с инспекцией, а им в ответ – извините, опоздали, мы уже заметили, покарали, порвали…всё для того, чтобы небеса были в дураках.
В голосе Сельдфигейзера прорезалась горечь. Я примерно поняла её причину. Говорят, суд небес, это суд страшный, но суд милосердный. Там хватит искреннего покаяния и заступничества кого-нибудь из Архангелов. А у нас хоть исползайся в слезах и соплях, никто не заступится, и грянет бесконечное, вязкое, абсолютное Ничто.
–Я тебе очень сочувствую, – я, наплевав на все условия и правила, прикоснулась рукой к его руке. такое панибратство меж обыкновенной душонкой вроде моей и демоном запрещено, но чего уж?!
Сельдфигейзер вздрогнул, но не отшвырнул моей руки, кивнул:
–Вериф, спасибо, конечно, но мне твоё сочувствие имеет такое же значение, как крест для теней или подорожник для всадников без головы.
–А такие бывают? – я отдёрнула руку. – То есть… мне жаль.
Сельдфигейзер снова взглянул на меня:
–А если тебе жаль меня, Вериф, то ты поможешь мне. В твоей власти доументы. За истечением срока надобности они уходят сюда. Я знаю – видел номенклатуру.
–Ты хочешь моего вмешательства в документы? – когда-то моя грудь могла вздыматься в нервном дыхании, но сейчас я ощущала только ужасный холод. Это же полное нарушение! Это казнь. Если поймают, конечно, но если взялись такие силы, как за Сельдфигейзера, то поймают обязательно.
–Да, – просто ответил Сельдфигейзер. – Можешь их не уничтожать сама. Отдай их просто мне. И когда придет запрос, а он придет, ответь, что документы уже ушли на самые глубокие уровни и ты бессильна их достать. Против бюрократии всё подземное царство ничего не сделает. Отпишутся в инспекцию, что все обвинения их беспочвенны.
–Но ведь они не беспочвенны…– это было что-то от людского. Наверное, в мире живых, у меня были большие проблемы в общении с людьми, может быть, и там я сначала говорила, а потом думала, что и кому я сказала.
Лицо Сельдфигейзера исказилось незнакомой мне прежде гримасой. И столько было в ней презрения, и столько насмешки, что это уже не делало его похожим на человека.
–А ты что, Вериф, в мораль решила уйти? Так поздно! У самой руки по локоть в крови в мире живых! что, не помнишь? А жаль. я твоё личное дело листал!
Я дрогнула. Обиженно заметила, стараясь не выдать в голосе дрожь:
–Это было при жизни. я не помню. Я даже не помню…
–О да, – Сельдфигейзер ухмыльнулся, – а здесь? Скольких ты подставила? О скольких ты мне доложила? Шпионила, давала показания, обвиняла, сдавала?
Вот теперь он меня поймал. Я хватанула ртом воздух – тоже что-то человеческое, но спасительное. Даёт паузу.
Да, он прав. Я предавала, я шпионила, я доносила, я бегала за советом. Я делала это по своей воле, понимая, что всё равно буду это делать, но уже из-под палки. А ссориться мне не хотелось, хотелось заступничества, и вот… и вот я в ловушке. Конечно, в подземном царстве свои законы, но шпионов и доносчиков здесь не любят и карают. Причём, даже несмотря на то, что их здесь каждый первый, ну уж точно каждый второй, все усиленно делают вид, что этого здесь нет.
В подземном царстве все служат себе. Все ищут условия повыгоднее и продаются за них, продают уцелевшие навыки и знания, а не имея их, просто подчиняются тем, кто обрёл могущество. Так мелкие и трусливые душонки служат первому, кто заметит их. И Сельдфигейзер нашел меня именно так. у меня не было защиты и он мне её дал, и я знала, что это не просто так. но я полагала, о, бесконечная наивность, которая не истлела вместе с моей плотью! – полагала, что мне хватит просто доносить ему.
–Другими словами, – Сельдфигейзер разглядывал меня с любопытством, теперь он снова ощущал свою власть, мой страх перекрыл его, – говоря короче, Вериф, если ты не поможешь мне, я, конечно, паду, но ты последуешь за мной в Ничто. Ты хочешь этого?
–Ты хочешь моей окончательной смерти? – в глазах почему-то потемнело, я без сил опустилась на стул.
–Что? Нет! Я хочу своей жизни. я хочу существовать. Я демон. Я провинился, да, но все совершают ошибки. Люди так вообще придумали поговорку «на ошибках учатся». Слышала? Нет? Жаль. Ну ничего, будешь умницей, услышишь ещё многое. Я не чудовище. Я просто не хочу становиться тенью. Ну заигрался я когда-то, что теперь с того? А? или ты считаешь, что меня надо наказать?
Я помотала головой. Говорить сил не было. Всё ушло в страх.
–Думаю, мы договорились. Одно преступление, Вериф, и я – твой ближайший друг и заступник останусь с тобой.
–А если узнают? Меня ждёт Ничто!
–Да, – согласился Сельдфигейзер. – Но это если узнают. А если ты не поможешь мне, Ничто ждёт тебя наверняка. Словом, теперь моя жизнь в твоих руках, Вериф, теперь это твой груз.
Он поднялся. В лице его цвела улыбка. Он был спокоен. С этим демон и приходил – найти спасение в моей слабости. В моей трусости.
–Что за информация? – слабо спросила я. В присутствии демона, если он не разрешил сесть, полагается стоять. Но ноги меня не удержали бы. Благо, Сельдфигейзер был сама любезность и не требовал этикета.
–Всё по началу Варфоломеевской ночи, – Сельдфигейзер коснулся моей головы и слегка потрепал волосы, – давай, дружочек, у тебя не так много времени. я полагаю, они явятся к закату.
Оставив меня совершенно разбитую, Сельдфигейзер, что-то насвистывая, вышел за дверь.
Моим первым порывом было вывалиться в коридор за ним, пасть на колени, рыдать. Но я понимала, что этим привлеку ненужное внимание и рассержу демона. Второй порыв был разумнее – нужно просто быстро изъять все документы. Подумаешь. Какая-то там Варфоломеевская ночь! зато уцелеть самой.
Но это если уцелеть. А если узнают? Если дошло до САМОГО, то, скорее всего, узнают. И что делать?
Я растерянно металась по архиву, не замечая, как раз за разом открывается специальный люк для бумаг и швыряет на мой с утра освобождённый стол новые документы и дела. Дела требовалось разобрать, но у меня всё плыло перед глазами. Демон поставил меня в такое положение, что я не могла никак извернуться от его власти, не могла найти спасение. Разумеется, Сельдфигейзер недаром носит одеяния демона, он уже все продумал!
Ничто – это слишком страшно и для меня, и для него, поэтому он и шантажирует меня, понимая, что я, скорее всего, решу рискнуть. И у меня остаётся два пути: подчиниться ему и рискнуть, уповая на тёмное милосердие и сложение звезд, или не подчиниться и наверняка сгинуть в Ничто.
Стоп!
Я остановилась посреди архива, но не видела ни стен, ни полок, ни столов. Путей всегда больше, чем два! Если я не могу молчать, но не могу подчиниться, я могу поступить так, как поступала прежде. Только раньше я закладывала наивные душонки Сельдфигейзеру, а теперь я могу заложить Сельдфигейзера!
Меня бросило в жар. При всей простоте это было невозможно. Во-первых, придётся выбрать нового покровителя, и не знать, насколько он будет добр ко мне, и будет ли вообще хоть сколько-нибудь добр. К тому же, придётся рассказать всё и про свои проблемы. Провалы, которые прикрывал Сельдфигейзер тоже. И велика вероятность, что мне это не поможет. Он демон, а я? А я архивный червь!
Но мысль слишком соблазнительна. Предавать мне не впервой, жаль, что эта учась коснулась Сельдфигейзера.
Если правильно сыграть, можно всё приобрести! Так? да. Но как оно – правильно? Может быть, заступничество Сельдфигейзера и его покровительство и есть самое правильное в моей жизни и я, вместо того, чтобы выступить на его стороне, рублю не только его, но и себя?
Ах, если бы уметь заглянуть в будущее! если бы знать наверняка. Но, с другой стороны, Сельдфигейзер не лучше! он шантажирует меня и будет шантажировать. Если я достану ему документы сейчас, есть ли гарантия, что завтра он не потребует от меня чего-то более опасного, уже напоминая, что я совершила ряд преступлений, среди которых изъятие его же документов? Нет, из этого змеиного кружка надо выбираться. Шоколадки Сельдфигейзера – это, без сомнения, здорово, но я хочу существовать. Пусть нет во мне чувств голода и вкуса, пусть нет памяти о прожитой жизни, я хочу работать, я хочу существовать, я не хочу кануть в Ничто!
Было бы с кем посоветоваться! Но не с кем. Остаётся уповать на удачу и тьму. Да будут они добры ко мне, да снизойдут к моей глупости и трусости, да защитят они…
Руки мои лихорадочно тряслись, пока я застегивала все крючки на своей серой мантии, пока закрывала в архив дверь, пока колебалась в коридоре, не решаясь сделать роковой шаг.
Потому что если ты в подземном царстве, а к тому же представляешь собою одного из демонов власти, пусть и не высшей, но всё-таки стоишь над обычными душами, ты заранее виноват во всём. На тебе клеймо и это клеймо периодически приходится подтверждать…
И всё это Сельдфигейзер – один из демонов средней руки, стоящий над мелкими отделениями подземного царства прекрасно понимал, оттого и сдержал с трудом стон, ощутив всемогущий, всесильный зов своего прямого начальства.
Разборок не хотелось. Хотелось просто выполнять свою работу и выполнять её по возможности хорошо, чтобы не вызывать к себе никакого подозрения в непрофессионализме. Но нет, начальству виднее и Сельдфигейзер сдался. Ещё для порядка отсрочил на целое мгновение вызов, чтобы продемонстрировать свою абсолютную занятость, а на деле для того, чтобы собраться с духом, и, наконец, поспешил на зов.
***
День обещал быть обычным, но я заранее была напряжена – здесь у нас так, вроде бы день изначально обычен, а потом как упадёт что-то такое, и начинается беготня с нервами, пусть лучше лицо не будет расслабленным, пусть оно остаётся нахмуренным, тогда, возможно, неприятности поймут, что я к ним готова и минуют меня.
Ага, минуют, как же! Стоило мне только войти в свой тихий (к сожалению, никогда недостаточно тихий архив), едва-едва разложить утренние сводки и дела умерших да родившихся для службы подземному царству, как явился Сельдфигейзер.
Сельдфигейзер был для меня прямым начальством, но я не боялась его. он вёл очень правильную политику среди своих подчинённых, предпочитая не запугивать их, как поступали другие демоны, а добиваться от них дружбы и привязанности. Вот и здесь, Сельдфигейзер явился ко мне в первый же мой день, был дружелюбен, не проявлял этого демонического снисхождения к простым смертным, угостил шоколадкой, доставленной контрабандой из мира живых…конечно, вкус остался где-то там, у моего умершего тела, но шоколадку я взяла и с удовольствием, вкус к которому не относился, съела её. так и повелось, Сельдфигейзер захаживал, расспрашивал в формате вежливой беседы о тех, кто ко мне заходит и для чего, а я, понимая, что он всё равно заставит, если будет нужно, рассказывать, подчинялась.
Уж не знаю как там мои скромные сведения пригодились Сельдфигейзеру, но мне его заступничество пригодилось уж точно, когда меня пытались несколько раз подкупить и подтолкнуть к служебному преступлению, а я, не зная как поступить, раз за разом отправлялась к нему и он, проявляя совершенно не демоническое милосердие, находил для меня такое решение, чтобы я не оставалась в чьих-то глазах, кроме собственных, предательницей, но не совершала эти самые преступления.
Так было и мне казалось, что это правильно. И вот оно, утро, и явился Сельдфигейзер, но я не обрадовалась ему как обычно, потому что увидела его лицо. Лицо мрачное, озадаченное и растерянное…
Лицо растерянного и мрачного демона – это, определённо, не то, что хочется увидеть с утра.
–Ты одна? – Сельдфигейзер быстро оббежал взглядом архив. Одна я здесь, конечно, никогда не была. Всегда мотались неупокоенные призраки и тени, но их никто в расчёт не брал, напрасно те бились и заявляли о себе, сбрасывая предметы и завывая. Тени и тени – тьфу на них, ушедшие в Ничто, канувшие ниже, чем во мрак, погребенные навсегда в черноту подземного царства. Их даже новички не боятся!
–Одна, – начинать утро с разборок мне не хотелось, поэтому я попыталась соврать, – однако, в скором времени ко мне должны подойти, поэтому, если разговор твой…
Он странно взглянул на меня, губы его искривились в зловещей усмешке. Я осеклась. Конечно, нашла кому врать!
–То есть, что случилось? – я выкрутилась. – Хочешь чего-нибудь?
Сельдфигейзер помотал головою и опустился в кресло. Его одежды, одеяния демона, расшитые с шиком, небрежно смялись от этого. И почему-то мне подумалось, что будь у меня хотя бы половина такого роскошного шитья на моей сероватой мантии, я бы их берегла пуще всего. Но демонам доступна роскошь всюду, даже в подземном царстве. А мне…
Спасибо, что хоть до архивов спустили.
–Мне нужна твоя помощь, – Сельдфигейзер не стал скрывать и не начинал издалека, как то было принято. – Серьёзная помощь.
–Тебе? Моя? – я невесело расхохоталась. Хохот был напускным и скорее относился к нервному, но Сельдфигейзер отозвался:
–Да! Сам не верю, Вериф, что говорю это, но да, мне нужна именно твоя помощь. Знаешь, в чём слабость подземного царства? Здесь из десяти душ девять с половиной снобы и полагают, что за помощью можно обратиться лишь к тому, кто стоит по силе выше их. Наверное, такими они были и при жизни, я не знаю. Но я исповедую другую веру. Я знаю, что спасение приходит от тех, кто, порою, стоит ниже и незаметен… таких, как ты.
–Вот уж не знаю, радоваться ли…– Сельдфигейзер не преподносил мне эту информацию как комплимент, он просто распределял наши роли, это было понятно, но в том месте, где когда-то было моё живое сердце, я ощутила вдруг странное тепло.
Он – такой известный демон нуждается во мне! Он, который может переломить меня лишь едва заметным усилием воли, пришёл ко мне за моим содействием! Тьма, как чудны дела твои!
Всё это произвело на меня странное впечатление. Страха не стало, он куда-то делся, я даже невольно распрямила плечи и спросила небрежно:
–Так что тебе нужно?
–Я имел неприятный разговор с начальством. Им стало любопытно узнать об одном моём старом деянии, деянии в мире живых, и мне грозит разбирательство.
–Старом деянии? – я хлопнула глазами. Вся моя недолгая самоуверенность распалась прахом. – А почему сейчас?
–Кто-то на небесах, – с неохотой отозвался Сельдфигейзер и даже скривился от отвращения, – решил поиграть в дознавателя. Поднял документы, призвал к себе пару десятков душ, словом, нашёл некоторые следы, и теперь подал официальную жалобу к нам. А я тогда наследил, каюсь, вышел за рамки своих полномочий и соглашений меж небесами и нами. Молодой был, вот и заигрался. Начальство получило по голове за меня от Самого…
Тон Сельдфигейзера стал тише, он многозначительно опустил глаза вниз, в пол, подразумевая сотни этажей, ведущие вниз, в самый центр нашего мрачного царство, к трону САМОГО.
Я невольно сглотнула. Сельдфигейзер заметил:
–Вот-вот… словом, моё начальство желает теперь выслужиться и раскопать некоторые документы с нашей стороны, чтобы демонстративно покарать меня до того, как того потребуют небеса. Они явятся с инспекцией, а им в ответ – извините, опоздали, мы уже заметили, покарали, порвали…всё для того, чтобы небеса были в дураках.
В голосе Сельдфигейзера прорезалась горечь. Я примерно поняла её причину. Говорят, суд небес, это суд страшный, но суд милосердный. Там хватит искреннего покаяния и заступничества кого-нибудь из Архангелов. А у нас хоть исползайся в слезах и соплях, никто не заступится, и грянет бесконечное, вязкое, абсолютное Ничто.
–Я тебе очень сочувствую, – я, наплевав на все условия и правила, прикоснулась рукой к его руке. такое панибратство меж обыкновенной душонкой вроде моей и демоном запрещено, но чего уж?!
Сельдфигейзер вздрогнул, но не отшвырнул моей руки, кивнул:
–Вериф, спасибо, конечно, но мне твоё сочувствие имеет такое же значение, как крест для теней или подорожник для всадников без головы.
–А такие бывают? – я отдёрнула руку. – То есть… мне жаль.
Сельдфигейзер снова взглянул на меня:
–А если тебе жаль меня, Вериф, то ты поможешь мне. В твоей власти доументы. За истечением срока надобности они уходят сюда. Я знаю – видел номенклатуру.
–Ты хочешь моего вмешательства в документы? – когда-то моя грудь могла вздыматься в нервном дыхании, но сейчас я ощущала только ужасный холод. Это же полное нарушение! Это казнь. Если поймают, конечно, но если взялись такие силы, как за Сельдфигейзера, то поймают обязательно.
–Да, – просто ответил Сельдфигейзер. – Можешь их не уничтожать сама. Отдай их просто мне. И когда придет запрос, а он придет, ответь, что документы уже ушли на самые глубокие уровни и ты бессильна их достать. Против бюрократии всё подземное царство ничего не сделает. Отпишутся в инспекцию, что все обвинения их беспочвенны.
–Но ведь они не беспочвенны…– это было что-то от людского. Наверное, в мире живых, у меня были большие проблемы в общении с людьми, может быть, и там я сначала говорила, а потом думала, что и кому я сказала.
Лицо Сельдфигейзера исказилось незнакомой мне прежде гримасой. И столько было в ней презрения, и столько насмешки, что это уже не делало его похожим на человека.
–А ты что, Вериф, в мораль решила уйти? Так поздно! У самой руки по локоть в крови в мире живых! что, не помнишь? А жаль. я твоё личное дело листал!
Я дрогнула. Обиженно заметила, стараясь не выдать в голосе дрожь:
–Это было при жизни. я не помню. Я даже не помню…
–О да, – Сельдфигейзер ухмыльнулся, – а здесь? Скольких ты подставила? О скольких ты мне доложила? Шпионила, давала показания, обвиняла, сдавала?
Вот теперь он меня поймал. Я хватанула ртом воздух – тоже что-то человеческое, но спасительное. Даёт паузу.
Да, он прав. Я предавала, я шпионила, я доносила, я бегала за советом. Я делала это по своей воле, понимая, что всё равно буду это делать, но уже из-под палки. А ссориться мне не хотелось, хотелось заступничества, и вот… и вот я в ловушке. Конечно, в подземном царстве свои законы, но шпионов и доносчиков здесь не любят и карают. Причём, даже несмотря на то, что их здесь каждый первый, ну уж точно каждый второй, все усиленно делают вид, что этого здесь нет.
В подземном царстве все служат себе. Все ищут условия повыгоднее и продаются за них, продают уцелевшие навыки и знания, а не имея их, просто подчиняются тем, кто обрёл могущество. Так мелкие и трусливые душонки служат первому, кто заметит их. И Сельдфигейзер нашел меня именно так. у меня не было защиты и он мне её дал, и я знала, что это не просто так. но я полагала, о, бесконечная наивность, которая не истлела вместе с моей плотью! – полагала, что мне хватит просто доносить ему.
–Другими словами, – Сельдфигейзер разглядывал меня с любопытством, теперь он снова ощущал свою власть, мой страх перекрыл его, – говоря короче, Вериф, если ты не поможешь мне, я, конечно, паду, но ты последуешь за мной в Ничто. Ты хочешь этого?
–Ты хочешь моей окончательной смерти? – в глазах почему-то потемнело, я без сил опустилась на стул.
–Что? Нет! Я хочу своей жизни. я хочу существовать. Я демон. Я провинился, да, но все совершают ошибки. Люди так вообще придумали поговорку «на ошибках учатся». Слышала? Нет? Жаль. Ну ничего, будешь умницей, услышишь ещё многое. Я не чудовище. Я просто не хочу становиться тенью. Ну заигрался я когда-то, что теперь с того? А? или ты считаешь, что меня надо наказать?
Я помотала головой. Говорить сил не было. Всё ушло в страх.
–Думаю, мы договорились. Одно преступление, Вериф, и я – твой ближайший друг и заступник останусь с тобой.
–А если узнают? Меня ждёт Ничто!
–Да, – согласился Сельдфигейзер. – Но это если узнают. А если ты не поможешь мне, Ничто ждёт тебя наверняка. Словом, теперь моя жизнь в твоих руках, Вериф, теперь это твой груз.
Он поднялся. В лице его цвела улыбка. Он был спокоен. С этим демон и приходил – найти спасение в моей слабости. В моей трусости.
–Что за информация? – слабо спросила я. В присутствии демона, если он не разрешил сесть, полагается стоять. Но ноги меня не удержали бы. Благо, Сельдфигейзер был сама любезность и не требовал этикета.
–Всё по началу Варфоломеевской ночи, – Сельдфигейзер коснулся моей головы и слегка потрепал волосы, – давай, дружочек, у тебя не так много времени. я полагаю, они явятся к закату.
Оставив меня совершенно разбитую, Сельдфигейзер, что-то насвистывая, вышел за дверь.
***
Моим первым порывом было вывалиться в коридор за ним, пасть на колени, рыдать. Но я понимала, что этим привлеку ненужное внимание и рассержу демона. Второй порыв был разумнее – нужно просто быстро изъять все документы. Подумаешь. Какая-то там Варфоломеевская ночь! зато уцелеть самой.
Но это если уцелеть. А если узнают? Если дошло до САМОГО, то, скорее всего, узнают. И что делать?
Я растерянно металась по архиву, не замечая, как раз за разом открывается специальный люк для бумаг и швыряет на мой с утра освобождённый стол новые документы и дела. Дела требовалось разобрать, но у меня всё плыло перед глазами. Демон поставил меня в такое положение, что я не могла никак извернуться от его власти, не могла найти спасение. Разумеется, Сельдфигейзер недаром носит одеяния демона, он уже все продумал!
Ничто – это слишком страшно и для меня, и для него, поэтому он и шантажирует меня, понимая, что я, скорее всего, решу рискнуть. И у меня остаётся два пути: подчиниться ему и рискнуть, уповая на тёмное милосердие и сложение звезд, или не подчиниться и наверняка сгинуть в Ничто.
Стоп!
Я остановилась посреди архива, но не видела ни стен, ни полок, ни столов. Путей всегда больше, чем два! Если я не могу молчать, но не могу подчиниться, я могу поступить так, как поступала прежде. Только раньше я закладывала наивные душонки Сельдфигейзеру, а теперь я могу заложить Сельдфигейзера!
Меня бросило в жар. При всей простоте это было невозможно. Во-первых, придётся выбрать нового покровителя, и не знать, насколько он будет добр ко мне, и будет ли вообще хоть сколько-нибудь добр. К тому же, придётся рассказать всё и про свои проблемы. Провалы, которые прикрывал Сельдфигейзер тоже. И велика вероятность, что мне это не поможет. Он демон, а я? А я архивный червь!
Но мысль слишком соблазнительна. Предавать мне не впервой, жаль, что эта учась коснулась Сельдфигейзера.
Если правильно сыграть, можно всё приобрести! Так? да. Но как оно – правильно? Может быть, заступничество Сельдфигейзера и его покровительство и есть самое правильное в моей жизни и я, вместо того, чтобы выступить на его стороне, рублю не только его, но и себя?
Ах, если бы уметь заглянуть в будущее! если бы знать наверняка. Но, с другой стороны, Сельдфигейзер не лучше! он шантажирует меня и будет шантажировать. Если я достану ему документы сейчас, есть ли гарантия, что завтра он не потребует от меня чего-то более опасного, уже напоминая, что я совершила ряд преступлений, среди которых изъятие его же документов? Нет, из этого змеиного кружка надо выбираться. Шоколадки Сельдфигейзера – это, без сомнения, здорово, но я хочу существовать. Пусть нет во мне чувств голода и вкуса, пусть нет памяти о прожитой жизни, я хочу работать, я хочу существовать, я не хочу кануть в Ничто!
Было бы с кем посоветоваться! Но не с кем. Остаётся уповать на удачу и тьму. Да будут они добры ко мне, да снизойдут к моей глупости и трусости, да защитят они…
Руки мои лихорадочно тряслись, пока я застегивала все крючки на своей серой мантии, пока закрывала в архив дверь, пока колебалась в коридоре, не решаясь сделать роковой шаг.
