–Ра-аб…– прошипела Гамаюн. – Прощай!
Альбер не понял и в испуге обернулся на неё, но самое страшное мгновение и предположение не оправдались. Вместо этого просто открылась дверь и на пороге возник довольный Шеф, а рядом с ним сухопарый человек со слащавым выражением на лице и масляными глазками.
–О…– Альбер не нашёл сил, чтобы подняться с пола, – здравствуй, Шеф! Куда теперь?
–За Змеиной Девой! – обрадовал Шеф и повернулся к гостю, – это наш лучший сотрудник – Альбер. Именно он присматривал за теперь вашим образцом. Профессор, вы понимаете, у нас просто…
–Да-да… – профессор великодушно махнул рукою, Шеф его не интересовал, он разглядывал заползающую в угол Гамаюн, – у вас взрослый образец! Это большая редкость! Как вам удалось настичь эту тварь?
–Да не тварь! – обозлился Альбер, поднимаясь. От злости у него прибавилось сил. – Она просто…
–Альбер! – окликнул Шеф, за спиной профессора делая своему сотруднику страшные глаза, – вы устали! Спасибо вам за помощь, можете идти.
Вот так. пошёл вон. Не нужен. И никто не вспомнит про него и Гамаюн. И эта долгая ночь, заменившая обещанную пару суток – единственное, что будет в памяти Альбера.
Ну и пожалуйста!
Альбер дёрнул плечом:
–Как угодно. Только осторожней, профессор! Птичка говорлива!
–В каком смысле? – недоумённо воззрился профессор. – Гамаюн?
–То петь заставляет, то расчёсывать, – поделился Альбер со странным чувством обиды на себя и Шефа.
Профессор растерялся. Его растерянность была даже смешной. Ещё мгновение назад какой-то городской слащавый сноб, а теперь…
–Гамаюн, молодой человек, не говорят! – весомо ответил профессор, собравшись с духом. – Они немы!
–Он так шутит! – поспешил заверить Шеф, и ловко выпихнул обалдевшего Альбера за дверь. Альбер не сопротивлялся, но в изумлении обернулся на клеть, и поклясться мог, что Гамаюн ему подмигнула.
В коридоре, глядя в закрытую перед собою дверь, за которой осталась «немая» Гамаюн, Альбер пришёл к выводу, что он всё-таки ненавидит птиц. Придя же к этому выводу, вдруг весело улыбнулся и даже рассмеялся: обдурила!
Уже в хорошем настроении он покинул Центр – следовало выспаться перед Амазонией.
Альбер не понял и в испуге обернулся на неё, но самое страшное мгновение и предположение не оправдались. Вместо этого просто открылась дверь и на пороге возник довольный Шеф, а рядом с ним сухопарый человек со слащавым выражением на лице и масляными глазками.
–О…– Альбер не нашёл сил, чтобы подняться с пола, – здравствуй, Шеф! Куда теперь?
–За Змеиной Девой! – обрадовал Шеф и повернулся к гостю, – это наш лучший сотрудник – Альбер. Именно он присматривал за теперь вашим образцом. Профессор, вы понимаете, у нас просто…
–Да-да… – профессор великодушно махнул рукою, Шеф его не интересовал, он разглядывал заползающую в угол Гамаюн, – у вас взрослый образец! Это большая редкость! Как вам удалось настичь эту тварь?
–Да не тварь! – обозлился Альбер, поднимаясь. От злости у него прибавилось сил. – Она просто…
–Альбер! – окликнул Шеф, за спиной профессора делая своему сотруднику страшные глаза, – вы устали! Спасибо вам за помощь, можете идти.
Вот так. пошёл вон. Не нужен. И никто не вспомнит про него и Гамаюн. И эта долгая ночь, заменившая обещанную пару суток – единственное, что будет в памяти Альбера.
Ну и пожалуйста!
Альбер дёрнул плечом:
–Как угодно. Только осторожней, профессор! Птичка говорлива!
–В каком смысле? – недоумённо воззрился профессор. – Гамаюн?
–То петь заставляет, то расчёсывать, – поделился Альбер со странным чувством обиды на себя и Шефа.
Профессор растерялся. Его растерянность была даже смешной. Ещё мгновение назад какой-то городской слащавый сноб, а теперь…
–Гамаюн, молодой человек, не говорят! – весомо ответил профессор, собравшись с духом. – Они немы!
–Он так шутит! – поспешил заверить Шеф, и ловко выпихнул обалдевшего Альбера за дверь. Альбер не сопротивлялся, но в изумлении обернулся на клеть, и поклясться мог, что Гамаюн ему подмигнула.
В коридоре, глядя в закрытую перед собою дверь, за которой осталась «немая» Гамаюн, Альбер пришёл к выводу, что он всё-таки ненавидит птиц. Придя же к этому выводу, вдруг весело улыбнулся и даже рассмеялся: обдурила!
Уже в хорошем настроении он покинул Центр – следовало выспаться перед Амазонией.
