Со следующей жертвой Роман решил пить крови меньше, и…протянул пять дней. При этом был жутко голоден и зол, настолько зол, что от бешенства убил сказавшего ему что-то смешное пьяницу голыми руками. Повезло ещё, что никто не видел!
–Два человека в месяц! – решил Роман. – Я буду скромен. Двух мне хватит. Я не мой отец!
Двух человек не хватило. Один из них покончил с собой в тюрьме Романа после первого его прихода. Решив, что лучше умрёт, чем будет кормом для такой твари.
Роман попытался обойтись заменой в виде коз и свиней, но оказалось, что организм его уже привык к человеческой крови и требует раз за разом новую порцию.
–Четырёх людей в месяц, – решил Роман Варгоши. – По одному в неделю. В конце концов, людей очень много!
Дело пошло. Но оказалось, что очень неудобно каждый раз отправляться после смерти предыдущего за следующим. Роман Варгоши решил сразу же похищать нескольких. В одну ночь он похитил двенадцать человек сразу и рассадил их по камерам, веля кормить силой пленников, если придется и умывать их – пить кровь, касаясь грязной кожи, было неприятно.
–Это на три месяца! – объяснил сам себе Роман. – Чтоб постоянно не бегать!
В числе этого похищения и была Элиза Моран, родители которой сбились с ног, пытаясь хоть что-то узнать о своей дочери.
–Ты хотя бы салфетку заложи! – теперь Элиза не боялась. Когда она поняла, что умрёт, неизменно умрёт, она перестала бояться и стала искать утешение в насмешках. Да, она теперь покорно ела, умывалась, ходила в уборную, не пытаясь разглядеть коридора, и стала насмешничать.
Элиза чувствовала, что слабеет. Вампир навещал её уже дважды с большим интервалом в почти неделю – время Элиза научилась определять примерно по приносимой еде. И Элиза знала, что ещё раз-другой, не больше – и она умрёт.
И дальше её тело просто снесут куда-нибудь вниз, или зароют во дворе и никто никогда не отыщет её следов. Но время слёз кончилось. Разум Элизы выдал неожиданную защиту – он позволил ей посмеиваться над собою и своим мучителем.
–Молчать! – Романа Варгоши трясло в этот день. Только что он узнал, что один из его пленников намеренно вызывал у себя рвоту каждое посещение уборной, чтобы ослабнуть и не дать своей крови.
–А то как животное…– Элиза не боялась. У неё болело левое запястье и правое. Руки вообще онемели – теперь её кормили с ложечки. Да и ходить по темнице она больше не могла – больше лежала.
–Я не животное! – отозвался Роман Варгоши. Сама того не зная, Элиза попала в самую болезненную точку его ещё не истлевшей души. – Мой отец был животным, а я…
–Добродетельный христианин? – хихикнула Элиза. Ей даже захотелось, чтобы он её наконец убил. Голова не была ясной, зрение плыло, то резко фокусируясь на фигуре вампира, то резко расплываясь.
Вампир боролся с собою мгновение. Казалось, ему очень хочется взять её за голову и размозжить об стену, чтоб заткнулась! Перестала насмехаться! Чтобы испугалась наконец, потому что он – власть над её жизнью, потому что он сильнее и опаснее. Он живёт долго, и будет жить ещё дольше, а она умрёт. Скоро умрёт.
–Очень хорошо, – спокойно произнёс вампир, совладав с собою, – ты очень хорошо постаралась меня вывести, но я не куплюсь.
Он резко потянул Элизу за волосы, заставляя её голову поддаться и открыть доступ к шее, затем склонился. Роман не хотел жалеть её – слишком она вывела его, и ткнула в больное! Такой не место в его кормушке. Такой не место в жизни.
«А есть ты что будешь, если выпьешь её досуха?» – тихий голос разума мрачно ждал ответа. Но что-то легкомысленное отозвалось в Варгоши, и он решил, что похитит ещё одну. В конце концов, он же скромен и кровь ему нужна лишь для жизни.
Элиза умерла быстро. Едва в ней кончилась жизнь, Роман отшвырнул её от себя с отвращением: вампиры не пьют мертвую кровь, она ядовита для них, поднялся. С девкой покончено. Надо повелеть бросить её в колодец, чтоб не начала смердеть, а то с этих людей станется!
Настроение улучшилось. Роман Варгоши вышел прочь, рассуждая сам с собою:
–Это голод. Только голод. Я не испытываю ненависти к людям в целом. Я просто хочу есть. Я не могу бороться с желанием поесть, как не могут люди. Я умру. А я хочу жить. Люди должны быть благодарны мне за то, что я не такое чудовище как мой отец!
Он проходил мимо темниц, в каждой сидело по человеку. Надкушенному без очереди или по ней – Роман как-то случайно потерял счёт и оправдание своим жертвам, полагая, что он всё-таки сильнее, и всё-таки скромнее. А значит стыдиться ему нечего. Это же просто голод, а не его личная ненависть!
–Два человека в месяц! – решил Роман. – Я буду скромен. Двух мне хватит. Я не мой отец!
Двух человек не хватило. Один из них покончил с собой в тюрьме Романа после первого его прихода. Решив, что лучше умрёт, чем будет кормом для такой твари.
Роман попытался обойтись заменой в виде коз и свиней, но оказалось, что организм его уже привык к человеческой крови и требует раз за разом новую порцию.
–Четырёх людей в месяц, – решил Роман Варгоши. – По одному в неделю. В конце концов, людей очень много!
Дело пошло. Но оказалось, что очень неудобно каждый раз отправляться после смерти предыдущего за следующим. Роман Варгоши решил сразу же похищать нескольких. В одну ночь он похитил двенадцать человек сразу и рассадил их по камерам, веля кормить силой пленников, если придется и умывать их – пить кровь, касаясь грязной кожи, было неприятно.
–Это на три месяца! – объяснил сам себе Роман. – Чтоб постоянно не бегать!
В числе этого похищения и была Элиза Моран, родители которой сбились с ног, пытаясь хоть что-то узнать о своей дочери.
***
–Ты хотя бы салфетку заложи! – теперь Элиза не боялась. Когда она поняла, что умрёт, неизменно умрёт, она перестала бояться и стала искать утешение в насмешках. Да, она теперь покорно ела, умывалась, ходила в уборную, не пытаясь разглядеть коридора, и стала насмешничать.
Элиза чувствовала, что слабеет. Вампир навещал её уже дважды с большим интервалом в почти неделю – время Элиза научилась определять примерно по приносимой еде. И Элиза знала, что ещё раз-другой, не больше – и она умрёт.
И дальше её тело просто снесут куда-нибудь вниз, или зароют во дворе и никто никогда не отыщет её следов. Но время слёз кончилось. Разум Элизы выдал неожиданную защиту – он позволил ей посмеиваться над собою и своим мучителем.
–Молчать! – Романа Варгоши трясло в этот день. Только что он узнал, что один из его пленников намеренно вызывал у себя рвоту каждое посещение уборной, чтобы ослабнуть и не дать своей крови.
–А то как животное…– Элиза не боялась. У неё болело левое запястье и правое. Руки вообще онемели – теперь её кормили с ложечки. Да и ходить по темнице она больше не могла – больше лежала.
–Я не животное! – отозвался Роман Варгоши. Сама того не зная, Элиза попала в самую болезненную точку его ещё не истлевшей души. – Мой отец был животным, а я…
–Добродетельный христианин? – хихикнула Элиза. Ей даже захотелось, чтобы он её наконец убил. Голова не была ясной, зрение плыло, то резко фокусируясь на фигуре вампира, то резко расплываясь.
Вампир боролся с собою мгновение. Казалось, ему очень хочется взять её за голову и размозжить об стену, чтоб заткнулась! Перестала насмехаться! Чтобы испугалась наконец, потому что он – власть над её жизнью, потому что он сильнее и опаснее. Он живёт долго, и будет жить ещё дольше, а она умрёт. Скоро умрёт.
–Очень хорошо, – спокойно произнёс вампир, совладав с собою, – ты очень хорошо постаралась меня вывести, но я не куплюсь.
Он резко потянул Элизу за волосы, заставляя её голову поддаться и открыть доступ к шее, затем склонился. Роман не хотел жалеть её – слишком она вывела его, и ткнула в больное! Такой не место в его кормушке. Такой не место в жизни.
«А есть ты что будешь, если выпьешь её досуха?» – тихий голос разума мрачно ждал ответа. Но что-то легкомысленное отозвалось в Варгоши, и он решил, что похитит ещё одну. В конце концов, он же скромен и кровь ему нужна лишь для жизни.
Элиза умерла быстро. Едва в ней кончилась жизнь, Роман отшвырнул её от себя с отвращением: вампиры не пьют мертвую кровь, она ядовита для них, поднялся. С девкой покончено. Надо повелеть бросить её в колодец, чтоб не начала смердеть, а то с этих людей станется!
Настроение улучшилось. Роман Варгоши вышел прочь, рассуждая сам с собою:
–Это голод. Только голод. Я не испытываю ненависти к людям в целом. Я просто хочу есть. Я не могу бороться с желанием поесть, как не могут люди. Я умру. А я хочу жить. Люди должны быть благодарны мне за то, что я не такое чудовище как мой отец!
Он проходил мимо темниц, в каждой сидело по человеку. Надкушенному без очереди или по ней – Роман как-то случайно потерял счёт и оправдание своим жертвам, полагая, что он всё-таки сильнее, и всё-таки скромнее. А значит стыдиться ему нечего. Это же просто голод, а не его личная ненависть!
