–Кто ты, что смела потревожить мой покой?
И вот здесь я упала на колени, впервые за всё время пребывания в подземном царстве. Не смея поднять головы, я назвала своё имя, место службы и рассказала про Сельдфигейзера. Я говорила, не поднимая головы, а он молчал, и это молчание было страшнее всего.
–Да, господин, он приходил.
–И почему ты не отказала ему? – вопрос был логичным. Я понимала, что мне придётся отвечать, но понимала и то, что Сельдфигейзер ещё не раз может меня использовать. Это было похоже на снежный ком, и мне требовалась защита уже от прежнего защитника.
–Я обязана ему. Я ходила к нему за советом. Я приходила к нему с доносами.
–Встань! – велел Астарот, и меня аж подбросило с пола. Я вскочила и только сейчас заметила, что я падала на колени у порога его комнаты, а теперь оказалась в какой-то зале. Но я не вставала с колен! Что это…
–Это, девочка, власть! – змея шипела прямо над ухом, а затем красные глаза впились в моё лицо с жадностью. Я зажмурилась против воли, но холодная рука взяла меня за подбородок и подняла моё лицо, коротко велела, – смотри на меня!
И я посмотрела.
В глазах Сельдфигейзера была тоска и усталость, смешанная с пеплом циничности, которые становятся постоянным атрибутом тех, кто живёт слишком долго. А в глазах Астарота был бесконечный кровавый туннель, и мне не нравилось, что чем больше я смотрела в него, тем больше мне казалось, что я тону в этом туннеле, что вся эта краснота – это кровь и она уже по мне…странное ощущение, жуткое.
Я не знаю, сколько это длилось, но Астарот вдруг отпустил меня и сказал:
–Ты хорошо сделала, девочка, что сдала предателя! Он не уважает наши законы и зарвался.
–Его казнят? – спросила я шепотом и поспешно опустила голову. В подземном царстве нельзя никого жалеть. Но я жалела. Жалела демона! И себя жалела.
–Его накажут, – уточнил Астарот. – Знаешь, девочка, небесная инспекция не должна лезть в наши дела. И ни я, ни ОН не любят, когда это происходит. Но из-за таких, как Сельдфигейзер нам приходится терпеть разборки. Значит, вот как мы поступим… ты вернёшься в свой архив и вытащишь бумаги, которые нужно вытащить.
Я растерянно взглянула на Астарота:
–Господин?
–Верно, – согласился демон и растянул тонкие губы в издевательской улыбке, – теперь я твой господин. Но слушай меня внимательно, ибо я поведу речь один раз! Ты вытащишь эти бумаги и не скажешь Сельдфигейзеру о том, что приходила ко мне. Пусть он думает, что ты сделала это из трусости. Небесная инспекция уйдёт ни с чем, а это значит, что официальной казни Сельдфигейзера не будет. Его накажут, но он останется на своём месте.
Я не смела выдохнуть с облегчением. Уж не знаю, что там за наказание, но он останется жив!
–Но он давно потерял своё доверие, а это значит, что ты, девочка, сейчас будешь очень полезна…
Наконец-то я сообразила, чего от меня хотят и возмутилась:
– Я не хочу шпионить за ним!
–А я тебя не спрашиваю, – заметил Астарот. – Доноси ему как прежде на всех, а мне доноси на него.
Я молчала. Это было слишком низко даже для меня. Сельдфигейзер заслужил, может быть, многое, но не это!
–Давай договоримся, – предложил Астарот. – Чего тебе хочется?
Я молчала. Мне хотелось жить. Жить как человек. Или покинуть проклятый архив, заменить его на что-то более спокойное. Но ещё…
Ещё я невольно рассматривала мантию Астарота. Тёмно-красную, как у всех демонов высшей руки, расшитую ещё более роскошно, чем у Сельдфигейзера.
–Власти… ты хочешь власти, – Астарот всё понял. – Способствуй падению Сельдфигейзера и займёшь его место. Это обещаю тебе я! Получишь новые силы и назначение. Но сначала дело!
Я понимала, что меняю одну клетку – родную и почти безопасную, на что-то более страшное и жуткое, откуда уже не будет выхода, но губы мои шевельнулись быстрее, чем я успела подумать:
–Да, господин.
–Словом, ничего они не доказали! – Сельдфигейзер улыбался. Улыбка получалась усталой, но вполне себе живой. – Вся небесная инспекция с носом! Отписались и всё!
–И всё? – я усмехнулась. Мне было хорошо известно, что не всё. Сельдфигейзер после завершения проверки получил шестнадцать ударов адской плетью и пару разжалований на сто лет вперёд. Но это ничего, всё лучше, чем Ничто.
–Почти, – уклонился Сельдфигейзер и повёл плечами едва заметно.
Я знала, что всё его тело сейчас покрыто постоянно кровоточащими ранами. Астарот услужливо пригласил меня поглазеть на распятого на перевернутом кресте, исхлестанного плетью и бессознательного демона, напомнив:
–Вот что бывает с предателями!
Я плакала, закрывала лицо руками, но Астарот отнял мои руки от лица и заставил смотреть, запоминать. И я запомнила. Запомнила эту сеть змеиных ударов по его телу, раны, которые уже прижгли адской серой, чтобы не пустить к нему смерть, эти раны будут долго заживать… да и репутация его будет долго восстанавливаться. Но я запомнила. И жалость боролась во мне со страхом.
–Главное, что всё закончилось! – Сельдфигейзер взял мою руку, и мне захотелось расплакаться от стыда. – Вериф, милая, прости, что я был груб с тобой. Твоя помощь неоценима. Благодаря тебе я жив. Благодаря тебе одной! Астарот очень хотел бы меня уничтожить, ты бы видела его лицо! А что до остального…ничего! Я жив, это важнее всего. Спасибо.
–Всё, что хочешь, – я осторожно отняла руку.
–Страшно было? – спросил Сельдфигейзер.
–Очень, – здесь мне даже не надо было лгать. Даже с разрешением Астарота на преступление, я тряслась как осиновый лист.
–Прости, – демон виновато улыбнулся, – мне жаль, что тебе пришлось это совершить. Но всё позади. Ведь так?
–Конечно…– я заставила себя улыбнуться. – Слушай, а из-за чего вообще сыр-бор? Расскажи хоть, что ты натворил? А то я и прочесть не успела.
–Да надо оно тебе? – демон с сомнением взглянул на меня. – Меньше знаешь – крепче спишь!
–Эй! – я изобразила обиду, – я же должна знать, за что я рисковала! Собою, между прочим, рисковала!
Сельдфигейзер подумал немного, затем согласился со справедливостью моих слов:
–Ну хорошо, Вериф! Я расскажу. Только пообещай, что ты никому не расскажешь?
–Никому! – я торопливо прижала руку к тому месту, где когда-то билось моё сердце, но сейчас была лишь пустота, заполненная чернотой моих собственных решений.
4.Ночь Святого Варфоломея
Все совещания похожи между собой и неважно, проводятся они среди людей, ангелов или обитателей подземного мира. Совещание предполагает отчёт о текущей ситуации и размышление над грядущими задачами. Разница только и состоит в этих самых отчётах и ситуациях.
Сельдфигейзер совещания не любил. Среди всех демонов он был не то чтобы совсем уж ничтожный или слабенький, но его откровенно недолюбливали и считали «недостаточно преданным своему делу». В высшие чины Сельдфигейзер не лез, заведовал парой-тройкой отрядов смерти и ни на что не претендовал, довольствуясь своим статусом. А это ведь не дело! Где его амбиции? Где алчность и жадность к власти и привилегиям?
Но Сельдфигейзер очень старался не реагировать на смешки, что сначала раздавались во время совещаний, а потому от него отстали, махнули рукой:
–Дурак!
А дурака задирать неинтересно даже демонам. Вот и отвязались, остались лишь косые взгляды, но их терпеть было легко. К тому же большую часть времени Сельдфигейзер с демонами и вовсе не пересекался, стараясь работать и общаться с душами, которым посчастливилось найти работу в Подземном Мире, или своими подопечными – проводниками смерти. С демонами он сталкивался по работе и чаще всего только на совещаниях.
И сегодня было как раз оно… к тому же, непростое, а очень значимое: необходима была масштабная акция в шестнадцатом веке, которая должна была перечеркнуть тысячу жизней для того, чтобы другие тысячи пришли в ином веке, сохраняя баланс.
Весь этот механизм Сельдфигейзеру был понятен чисто интуитивно. Он знал, что в Подземном Мире время – понятие слишком абстрактное и можно легко выйти, если получить такую возможность, хоть к фараонам, хоть к космонавтам – время лишь для людей. Чаще всего за раз открывалось два-три портала, ведущие в разные временные отрезки для упорядочивания событий и сейчас оказалось, что при проведении совместной демоно-ангеловой ревизии девятнадцатый век не досчитывался тысяч новых рожденных, потому что в открытом портале шестнадцатого века эти тысячи ещё не были мёртвыми.
Конечно, если смотреть на это с точки зрения людей, можно сойти с ума: мёртвые были одновременно живыми. Но пока действовал портал – проход. Но Сельдфигейзер мало думал о людях, которые уже были мертвецами. Он знал, что эти тысячи, что должны были погибнуть, уже были в Подземном Мире и на время открытия прохода вернулись в тот, знакомый прежде им при жизни мир. Так было со многими душами, и так будет дальше. Таков закон природы: умерев в своём времени, ты, человек, будешь возвращаться в него из своего иного мира, если твои покровители пожелают пройтись по измерению.
Это вечный поток – это суть. Это энергия, бесконечный адовый круг, и ты будешь освобождён от него только если упокоишься в Ничто – в страшное, вязкое и абсолютно пустое Ничто.
В Раю, правда, есть разница. Там нет Ничто, там есть Забвение. Суть одна – но Забвение дают в награду, а в Подземном Мире погружением в Ничто карают.
–Думаем… – громыхнул Абигор, демон из числа Высших, приближённых к Самому.
–А зачем вообще открывали портал в шестнадцатый? Кто в нём работал? – спросила Аграт, ненавидимая всеми, вечная шпионка и доносчица, старающаяся всеми силами войти ко всем в доверие.
–Я работал, – признал Абигор, – я допрашивал Эржебет Батори по убийствам конца шестнадцатого. с нею и вернулась часть душ. Теперь надо отмотать всех назад.
–А кто-то из ангелов работал в девятнадцатом…– демон Вассаго как всегда был конструктивен, – и вот теперь недостача. Что им понадобилось?
–Мне не докладывают! – обозлился Абигор, но Вассаго не испугался, он всегда был на стороне разума и презирал эмоции. Его жертвы становились холодны и камены, равнодушны и расчётливы.
–Почему мы должны этим заниматься? – осведомился ещё один из присутствующих демонов по имени Ситри – обладатель очень опасной красоты, говорили, что именно он владел Нарциссом, но уточнять у Сельдфигейзера желания не было – нехорошая была это красота, очень тяжёлая и удушливая. – Нет, давайте рассуждать здраво. Ангелы без согласования открыли портал в свой проклятый девятнадцатый, и теперь у них недостача, а мы сиди и голову ломай?
Абигор прикрыл глаза на мгновение, затем признался:
–Это так. Но у них есть договорённости с Самим…
Это уже проясняло больше. значит, оборвавшие бюрократическую цепочку согласований ангелы, нарушив поток логических событий, решили умыть руки, пойдя на уступки Самому, и, видимо, очень значимые уступки, раз Сам согласился и повелел собрать совещание и устранить ошибку ангелов.
–Нас не оповестят о причинах, – заметил Вассаго, – если надо, значит, мы сделаем. Наизнанку вывернемся, но сделаем. Я предлагаю не тратить время и вернуть всё на нужный круг. Как в прошлый раз были уничтожены эти тысячи? Они ведь уже умирали, так что? Кто нёс ответственность?
Все, не сговариваясь, повернулись к Сельдфигейзеру. Но тот испуганно замахал руками:
–На мне только смерти от насекомых, змей и всяких… нет, это не мой отдел!
–А ты что тогда здесь делаешь? – ласково спросил Ситри.
–Не обижай его! – тут же заступилась Аграт и подмигнула Сельдфигейзеру.
–Он несёт свежую мысль, – промолвил Абигор, – мы все уже слишком стары и слишком долго живём. Сельдфигейзеру же пора расти, и я вижу в нём потенциал.
–Коллеги! – напомнил Вассаго, – давайте к делу. Кто отвечал за этот век?
Демоны переглянулись, наконец, Абигор с досадой заметил:
–Никто не открывал портала уже давно. Я брал разрешение у…ну вы поняли.
–Кто отвечал? – спокойно повторил Вассаго.
–Буне! – ещё один голос ворвался в напряжённое совещание. Все головы – как змеиные, так и человеческие повернулись в вошедшему. Это был Гаап – весёлый, вечно жизнерадостный демон, но с единственным неоспоримым достоинством для долгого своего существования – с очень хорошей памятью.
–Опаздываете, – процедил Абигор.
–Заблудился! – Гаап шутливо раскланялся со всеми и уселся, очень довольный собой. – Ну? Какие дела?
Абигор решил игнорировать его и обратился к собравшимся:
–Итак…Буне. Это плохо. Буне был отправлен в Ничто. После него никто вопросом его обязанностей не занимался. Значит, шестнадцатый век остался без контроля.
–А в архивах что? – спросил Вассаго.
–Черви в архивах, пыль, гниль и плесень, – буркнул Сельдфигейзер, хорошо знавший местные архивы. – Поди и найди что-то без помощи Самого!
–К нему и пойдём! – радостно предложил Гаап и все, не сговариваясь, просверлили его ледяными взглядами.
К Самому по своей воле не ходят. Он приходит тогда, когда считает нужным. И так, как считает нужным. Это не та сила, с которой можно договориться или которая будет знакома с милосердием.
Абигор сглотнул комок. Он был приближён к Хозяину, но видел за все годы своего долгого существования Самого раз пять, не больше и шестой раз не желал ещё лет двадцать!
–Тогда прошлыми методами! – Вассаго снова был сторонником разума. – Как уничтожить тысячи? Допустим, эпидемия…помнится мне, где-то в тот период была чума?
–Ну уж нет! – обозлился Абигор с неожиданной страстью. – Эти демоны всех эпидемий очень удачно устроились! Сами ленивые, а берут больше всех! Чума, холера, оспа, лихорадка и этот, как его…
–Мы поняли, – быстро заверил Вассаго, – ну, что делать, это эффективно!
–Думаем ещё! – не успокаивался Абигор. – Все лавры им!
–Поэтому их здесь и нет, – понимающе кивнул Ситри. – Ревность!
Абигор не смутился:
–Да, ревность. Да! Это подло. Это всегда было подло. они раз придумали и выпустили. И всё! Им лавры. А мы? Сидим вот, продумываем… варианты! Ну?
–Революция, – предложил Вассаго. – Эффективно!
–Долго, – возразила Аграт. – Надо быстрее. Сам помнишь, как пропаганда захлёбывалась в потоке, когда приходит время. Потом нужны ещё зачинатели революции.
–Первая где-то в шестнадцатом и была. В Голландии, – ввернул Гаап. – Не меньше ста тысяч потерь…
–Не пойдёт, – возразил Сельдфигейзер, до ужаса неуютно себя чувствуя среди присутствующих. Гаап прищурился, ожидая аргументов к возражению, и Селдьфигейзеру стало ещё хуже.
– Не пугайся! – предупредил Абигор, – говори открыто, ты не на исповеди.
–Я помню ту революцию, – продолжил Сельдфигейзер, на всякий случай, не глядя на Гаапа. – И она затрагивает начало семнадцатого века в первой фазе, а окончанием почти к половине семнадцатого, придётся открывать и тот портал.
–Резонно, – одобрил Абигор, – я же говорю, в тебе есть потенциал. Надо только немного наглости и всё будет, к высшим чинам пробьёшься!
–Я сдаюсь! – с раздражением произнёс Ситри, – я не знаю, как свести нужные цифры. Если можно было бы как в Трое…но никто же не догадался открыть портал в самый суровый и самый прекрасный мир. Здесь нельзя перестараться, и это меня печалит.
–Я тоже сдаюсь, – согласился Вассаго, – затевать ещё одну войну…не те условия в мире, чтобы легко остановить. Нужно аккуратнее.
–Я знал, что так будет, – признал Абигор, извлекая из-за пазухи белый конверт со сломанной красной печатью, – ангелы предложили план…его хватит.
И вот здесь я упала на колени, впервые за всё время пребывания в подземном царстве. Не смея поднять головы, я назвала своё имя, место службы и рассказала про Сельдфигейзера. Я говорила, не поднимая головы, а он молчал, и это молчание было страшнее всего.
–Да, господин, он приходил.
–И почему ты не отказала ему? – вопрос был логичным. Я понимала, что мне придётся отвечать, но понимала и то, что Сельдфигейзер ещё не раз может меня использовать. Это было похоже на снежный ком, и мне требовалась защита уже от прежнего защитника.
–Я обязана ему. Я ходила к нему за советом. Я приходила к нему с доносами.
–Встань! – велел Астарот, и меня аж подбросило с пола. Я вскочила и только сейчас заметила, что я падала на колени у порога его комнаты, а теперь оказалась в какой-то зале. Но я не вставала с колен! Что это…
–Это, девочка, власть! – змея шипела прямо над ухом, а затем красные глаза впились в моё лицо с жадностью. Я зажмурилась против воли, но холодная рука взяла меня за подбородок и подняла моё лицо, коротко велела, – смотри на меня!
И я посмотрела.
В глазах Сельдфигейзера была тоска и усталость, смешанная с пеплом циничности, которые становятся постоянным атрибутом тех, кто живёт слишком долго. А в глазах Астарота был бесконечный кровавый туннель, и мне не нравилось, что чем больше я смотрела в него, тем больше мне казалось, что я тону в этом туннеле, что вся эта краснота – это кровь и она уже по мне…странное ощущение, жуткое.
Я не знаю, сколько это длилось, но Астарот вдруг отпустил меня и сказал:
–Ты хорошо сделала, девочка, что сдала предателя! Он не уважает наши законы и зарвался.
–Его казнят? – спросила я шепотом и поспешно опустила голову. В подземном царстве нельзя никого жалеть. Но я жалела. Жалела демона! И себя жалела.
–Его накажут, – уточнил Астарот. – Знаешь, девочка, небесная инспекция не должна лезть в наши дела. И ни я, ни ОН не любят, когда это происходит. Но из-за таких, как Сельдфигейзер нам приходится терпеть разборки. Значит, вот как мы поступим… ты вернёшься в свой архив и вытащишь бумаги, которые нужно вытащить.
Я растерянно взглянула на Астарота:
–Господин?
–Верно, – согласился демон и растянул тонкие губы в издевательской улыбке, – теперь я твой господин. Но слушай меня внимательно, ибо я поведу речь один раз! Ты вытащишь эти бумаги и не скажешь Сельдфигейзеру о том, что приходила ко мне. Пусть он думает, что ты сделала это из трусости. Небесная инспекция уйдёт ни с чем, а это значит, что официальной казни Сельдфигейзера не будет. Его накажут, но он останется на своём месте.
Я не смела выдохнуть с облегчением. Уж не знаю, что там за наказание, но он останется жив!
–Но он давно потерял своё доверие, а это значит, что ты, девочка, сейчас будешь очень полезна…
Наконец-то я сообразила, чего от меня хотят и возмутилась:
– Я не хочу шпионить за ним!
–А я тебя не спрашиваю, – заметил Астарот. – Доноси ему как прежде на всех, а мне доноси на него.
Я молчала. Это было слишком низко даже для меня. Сельдфигейзер заслужил, может быть, многое, но не это!
–Давай договоримся, – предложил Астарот. – Чего тебе хочется?
Я молчала. Мне хотелось жить. Жить как человек. Или покинуть проклятый архив, заменить его на что-то более спокойное. Но ещё…
Ещё я невольно рассматривала мантию Астарота. Тёмно-красную, как у всех демонов высшей руки, расшитую ещё более роскошно, чем у Сельдфигейзера.
–Власти… ты хочешь власти, – Астарот всё понял. – Способствуй падению Сельдфигейзера и займёшь его место. Это обещаю тебе я! Получишь новые силы и назначение. Но сначала дело!
Я понимала, что меняю одну клетку – родную и почти безопасную, на что-то более страшное и жуткое, откуда уже не будет выхода, но губы мои шевельнулись быстрее, чем я успела подумать:
–Да, господин.
***
–Словом, ничего они не доказали! – Сельдфигейзер улыбался. Улыбка получалась усталой, но вполне себе живой. – Вся небесная инспекция с носом! Отписались и всё!
–И всё? – я усмехнулась. Мне было хорошо известно, что не всё. Сельдфигейзер после завершения проверки получил шестнадцать ударов адской плетью и пару разжалований на сто лет вперёд. Но это ничего, всё лучше, чем Ничто.
–Почти, – уклонился Сельдфигейзер и повёл плечами едва заметно.
Я знала, что всё его тело сейчас покрыто постоянно кровоточащими ранами. Астарот услужливо пригласил меня поглазеть на распятого на перевернутом кресте, исхлестанного плетью и бессознательного демона, напомнив:
–Вот что бывает с предателями!
Я плакала, закрывала лицо руками, но Астарот отнял мои руки от лица и заставил смотреть, запоминать. И я запомнила. Запомнила эту сеть змеиных ударов по его телу, раны, которые уже прижгли адской серой, чтобы не пустить к нему смерть, эти раны будут долго заживать… да и репутация его будет долго восстанавливаться. Но я запомнила. И жалость боролась во мне со страхом.
–Главное, что всё закончилось! – Сельдфигейзер взял мою руку, и мне захотелось расплакаться от стыда. – Вериф, милая, прости, что я был груб с тобой. Твоя помощь неоценима. Благодаря тебе я жив. Благодаря тебе одной! Астарот очень хотел бы меня уничтожить, ты бы видела его лицо! А что до остального…ничего! Я жив, это важнее всего. Спасибо.
–Всё, что хочешь, – я осторожно отняла руку.
–Страшно было? – спросил Сельдфигейзер.
–Очень, – здесь мне даже не надо было лгать. Даже с разрешением Астарота на преступление, я тряслась как осиновый лист.
–Прости, – демон виновато улыбнулся, – мне жаль, что тебе пришлось это совершить. Но всё позади. Ведь так?
–Конечно…– я заставила себя улыбнуться. – Слушай, а из-за чего вообще сыр-бор? Расскажи хоть, что ты натворил? А то я и прочесть не успела.
–Да надо оно тебе? – демон с сомнением взглянул на меня. – Меньше знаешь – крепче спишь!
–Эй! – я изобразила обиду, – я же должна знать, за что я рисковала! Собою, между прочим, рисковала!
Сельдфигейзер подумал немного, затем согласился со справедливостью моих слов:
–Ну хорошо, Вериф! Я расскажу. Только пообещай, что ты никому не расскажешь?
–Никому! – я торопливо прижала руку к тому месту, где когда-то билось моё сердце, но сейчас была лишь пустота, заполненная чернотой моих собственных решений.
4.Ночь Святого Варфоломея
Все совещания похожи между собой и неважно, проводятся они среди людей, ангелов или обитателей подземного мира. Совещание предполагает отчёт о текущей ситуации и размышление над грядущими задачами. Разница только и состоит в этих самых отчётах и ситуациях.
Сельдфигейзер совещания не любил. Среди всех демонов он был не то чтобы совсем уж ничтожный или слабенький, но его откровенно недолюбливали и считали «недостаточно преданным своему делу». В высшие чины Сельдфигейзер не лез, заведовал парой-тройкой отрядов смерти и ни на что не претендовал, довольствуясь своим статусом. А это ведь не дело! Где его амбиции? Где алчность и жадность к власти и привилегиям?
Но Сельдфигейзер очень старался не реагировать на смешки, что сначала раздавались во время совещаний, а потому от него отстали, махнули рукой:
–Дурак!
А дурака задирать неинтересно даже демонам. Вот и отвязались, остались лишь косые взгляды, но их терпеть было легко. К тому же большую часть времени Сельдфигейзер с демонами и вовсе не пересекался, стараясь работать и общаться с душами, которым посчастливилось найти работу в Подземном Мире, или своими подопечными – проводниками смерти. С демонами он сталкивался по работе и чаще всего только на совещаниях.
И сегодня было как раз оно… к тому же, непростое, а очень значимое: необходима была масштабная акция в шестнадцатом веке, которая должна была перечеркнуть тысячу жизней для того, чтобы другие тысячи пришли в ином веке, сохраняя баланс.
Весь этот механизм Сельдфигейзеру был понятен чисто интуитивно. Он знал, что в Подземном Мире время – понятие слишком абстрактное и можно легко выйти, если получить такую возможность, хоть к фараонам, хоть к космонавтам – время лишь для людей. Чаще всего за раз открывалось два-три портала, ведущие в разные временные отрезки для упорядочивания событий и сейчас оказалось, что при проведении совместной демоно-ангеловой ревизии девятнадцатый век не досчитывался тысяч новых рожденных, потому что в открытом портале шестнадцатого века эти тысячи ещё не были мёртвыми.
Конечно, если смотреть на это с точки зрения людей, можно сойти с ума: мёртвые были одновременно живыми. Но пока действовал портал – проход. Но Сельдфигейзер мало думал о людях, которые уже были мертвецами. Он знал, что эти тысячи, что должны были погибнуть, уже были в Подземном Мире и на время открытия прохода вернулись в тот, знакомый прежде им при жизни мир. Так было со многими душами, и так будет дальше. Таков закон природы: умерев в своём времени, ты, человек, будешь возвращаться в него из своего иного мира, если твои покровители пожелают пройтись по измерению.
Это вечный поток – это суть. Это энергия, бесконечный адовый круг, и ты будешь освобождён от него только если упокоишься в Ничто – в страшное, вязкое и абсолютно пустое Ничто.
В Раю, правда, есть разница. Там нет Ничто, там есть Забвение. Суть одна – но Забвение дают в награду, а в Подземном Мире погружением в Ничто карают.
–Думаем… – громыхнул Абигор, демон из числа Высших, приближённых к Самому.
–А зачем вообще открывали портал в шестнадцатый? Кто в нём работал? – спросила Аграт, ненавидимая всеми, вечная шпионка и доносчица, старающаяся всеми силами войти ко всем в доверие.
–Я работал, – признал Абигор, – я допрашивал Эржебет Батори по убийствам конца шестнадцатого. с нею и вернулась часть душ. Теперь надо отмотать всех назад.
–А кто-то из ангелов работал в девятнадцатом…– демон Вассаго как всегда был конструктивен, – и вот теперь недостача. Что им понадобилось?
–Мне не докладывают! – обозлился Абигор, но Вассаго не испугался, он всегда был на стороне разума и презирал эмоции. Его жертвы становились холодны и камены, равнодушны и расчётливы.
–Почему мы должны этим заниматься? – осведомился ещё один из присутствующих демонов по имени Ситри – обладатель очень опасной красоты, говорили, что именно он владел Нарциссом, но уточнять у Сельдфигейзера желания не было – нехорошая была это красота, очень тяжёлая и удушливая. – Нет, давайте рассуждать здраво. Ангелы без согласования открыли портал в свой проклятый девятнадцатый, и теперь у них недостача, а мы сиди и голову ломай?
Абигор прикрыл глаза на мгновение, затем признался:
–Это так. Но у них есть договорённости с Самим…
Это уже проясняло больше. значит, оборвавшие бюрократическую цепочку согласований ангелы, нарушив поток логических событий, решили умыть руки, пойдя на уступки Самому, и, видимо, очень значимые уступки, раз Сам согласился и повелел собрать совещание и устранить ошибку ангелов.
–Нас не оповестят о причинах, – заметил Вассаго, – если надо, значит, мы сделаем. Наизнанку вывернемся, но сделаем. Я предлагаю не тратить время и вернуть всё на нужный круг. Как в прошлый раз были уничтожены эти тысячи? Они ведь уже умирали, так что? Кто нёс ответственность?
Все, не сговариваясь, повернулись к Сельдфигейзеру. Но тот испуганно замахал руками:
–На мне только смерти от насекомых, змей и всяких… нет, это не мой отдел!
–А ты что тогда здесь делаешь? – ласково спросил Ситри.
–Не обижай его! – тут же заступилась Аграт и подмигнула Сельдфигейзеру.
–Он несёт свежую мысль, – промолвил Абигор, – мы все уже слишком стары и слишком долго живём. Сельдфигейзеру же пора расти, и я вижу в нём потенциал.
–Коллеги! – напомнил Вассаго, – давайте к делу. Кто отвечал за этот век?
Демоны переглянулись, наконец, Абигор с досадой заметил:
–Никто не открывал портала уже давно. Я брал разрешение у…ну вы поняли.
–Кто отвечал? – спокойно повторил Вассаго.
–Буне! – ещё один голос ворвался в напряжённое совещание. Все головы – как змеиные, так и человеческие повернулись в вошедшему. Это был Гаап – весёлый, вечно жизнерадостный демон, но с единственным неоспоримым достоинством для долгого своего существования – с очень хорошей памятью.
–Опаздываете, – процедил Абигор.
–Заблудился! – Гаап шутливо раскланялся со всеми и уселся, очень довольный собой. – Ну? Какие дела?
Абигор решил игнорировать его и обратился к собравшимся:
–Итак…Буне. Это плохо. Буне был отправлен в Ничто. После него никто вопросом его обязанностей не занимался. Значит, шестнадцатый век остался без контроля.
–А в архивах что? – спросил Вассаго.
–Черви в архивах, пыль, гниль и плесень, – буркнул Сельдфигейзер, хорошо знавший местные архивы. – Поди и найди что-то без помощи Самого!
–К нему и пойдём! – радостно предложил Гаап и все, не сговариваясь, просверлили его ледяными взглядами.
К Самому по своей воле не ходят. Он приходит тогда, когда считает нужным. И так, как считает нужным. Это не та сила, с которой можно договориться или которая будет знакома с милосердием.
Абигор сглотнул комок. Он был приближён к Хозяину, но видел за все годы своего долгого существования Самого раз пять, не больше и шестой раз не желал ещё лет двадцать!
–Тогда прошлыми методами! – Вассаго снова был сторонником разума. – Как уничтожить тысячи? Допустим, эпидемия…помнится мне, где-то в тот период была чума?
–Ну уж нет! – обозлился Абигор с неожиданной страстью. – Эти демоны всех эпидемий очень удачно устроились! Сами ленивые, а берут больше всех! Чума, холера, оспа, лихорадка и этот, как его…
–Мы поняли, – быстро заверил Вассаго, – ну, что делать, это эффективно!
–Думаем ещё! – не успокаивался Абигор. – Все лавры им!
–Поэтому их здесь и нет, – понимающе кивнул Ситри. – Ревность!
Абигор не смутился:
–Да, ревность. Да! Это подло. Это всегда было подло. они раз придумали и выпустили. И всё! Им лавры. А мы? Сидим вот, продумываем… варианты! Ну?
–Революция, – предложил Вассаго. – Эффективно!
–Долго, – возразила Аграт. – Надо быстрее. Сам помнишь, как пропаганда захлёбывалась в потоке, когда приходит время. Потом нужны ещё зачинатели революции.
–Первая где-то в шестнадцатом и была. В Голландии, – ввернул Гаап. – Не меньше ста тысяч потерь…
–Не пойдёт, – возразил Сельдфигейзер, до ужаса неуютно себя чувствуя среди присутствующих. Гаап прищурился, ожидая аргументов к возражению, и Селдьфигейзеру стало ещё хуже.
– Не пугайся! – предупредил Абигор, – говори открыто, ты не на исповеди.
–Я помню ту революцию, – продолжил Сельдфигейзер, на всякий случай, не глядя на Гаапа. – И она затрагивает начало семнадцатого века в первой фазе, а окончанием почти к половине семнадцатого, придётся открывать и тот портал.
–Резонно, – одобрил Абигор, – я же говорю, в тебе есть потенциал. Надо только немного наглости и всё будет, к высшим чинам пробьёшься!
–Я сдаюсь! – с раздражением произнёс Ситри, – я не знаю, как свести нужные цифры. Если можно было бы как в Трое…но никто же не догадался открыть портал в самый суровый и самый прекрасный мир. Здесь нельзя перестараться, и это меня печалит.
–Я тоже сдаюсь, – согласился Вассаго, – затевать ещё одну войну…не те условия в мире, чтобы легко остановить. Нужно аккуратнее.
–Я знал, что так будет, – признал Абигор, извлекая из-за пазухи белый конверт со сломанной красной печатью, – ангелы предложили план…его хватит.
