–Чего тебе? – спросил Ричард. Он явно почуял моё приближение.
Я почувствовала как слабею. В самом деле – как я объясню? Как извернусь? Лгать я умею, но Ричард тоже не лыком шит, да и меня он знает.
–Поговорить, – я нелепо продемонстрировала бутылку вина, прихваченную с собою, – всё так… Габи бы помянуть.
Габи, прости, что использую твой образ. Прости, но может это сработает.
Ричард оглядел меня с ног до головы, словно искал ответ, затем посторонился:
–Заходи, только без шуток.
Да какие уж тут шутки? Те, что были, уже вышли! Твоими стараниями! Нет. Моими. Но и ты тоже виноват.
Комната была убогой. Даже по моим меркам. А я знала нищету! Как сюда занесло Ричарда – знает только Ричард. Ну и я узнаю, если не буду дурой. Последнее мне не очень удаётся.
–Мило, – процедила я, стараясь не замечать шевелящийся скол на стене. Явно тараканье гнездо!
–Погано, – отозвался он. – Даже по меркам всего поганого.
Ричард знал меня. Это было плохо, значит, приходилось действовать в два, в пять раз осторожнее.
–Как тебя сюда занесло? – я не выдержала. Тут не было даже целых стёкол в раме, благо, на улице было тепло, а Ричард – маг, но всё равно! А полы? Они рассохлись ещё, наверное, до моего рождения!
–А тебе какая разница? – поинтересовался Ричард. – Ты опять хочешь залезть в мою душу?
Если честно – да. Мне надо понять почему ты вышел на перемирие со мной. Ещё мне надо понять почему ты так ужасно выглядишь. И почему ты здесь!
–Мы были друзьями, – я опустила голову, словно всерьёз винилась, – я не могу видеть тебя таким. Ты выглядишь жутко. Находишься в жутком месте…
–Так уйди, – предложил он, – и видеть не придётся. И с дружбой ты, Магрит, перегнула! Мы не были друзьями. Приятели, коллеги, враги, а теперь…соратники, что ли?
Он сам замялся, подбирая слово. Я поняла, что близка к победе. Значит, и он слегка растерян. Я должна это использовать.
–Просто, если я всё-таки что-то могу… – я осеклась до того, как Ричард поднял на меня глаза.
Нет, он не был болен. Ни у одного человека, который болен, не может быть такого злого, яростного взгляда. На ярость надо много сил.
Теперь уже я обозлилась. Я представила, как выгляжу со стороны, представила весь свой поиск и разозлилась. К сожалению, злиться я могла только на себя.
–Да пошёл ты, Ричард! – слова прорвались сами, и впервые принесли мне облегчение. – Я тут бегаю, распинаюсь, пытаюсь вызнать, что там и как у тебя случилось, что ты таким ягнёнком стал! А ты… да нужен ты кому. Не помогай мне. Видала я твою помощь. Живи как хочешь. Надо будет убить – позови, тут я уж клятву сдержу! А тебя от твоей освобождаю!
Сила прорвалась через пальцы, кольнула, укоряя, и капелька жемчужного зелья, запертого в стеклянной баночке, не выдержала напора и протекла прямо через стекло на пол. Франческа узнает – убьёт.
–Правда? – удивился Ричард, заметив блеснувшее и истаявшее зелье на протёртом сухом полу, явно изъеденным изнутри целыми ходами насекомых. – Вот, значит…
Он не договорил. Но меня это уже не волновало. Я повернулась и пошла прочь, пытаясь справиться со злостью на себя. Магрит решила, что знает, что ей делать! Магрит решила докопаться до правды! Магрит, тебе бы сидеть где-нибудь вдали от людей, как и положено ведьме, да травки перебирать!
–Магрит…– Ричард догнал меня на улице. Я не думала даже что он пойдёт за мной, а он умудрился ещё и догнать.
Я обернулась. На дневном свету он был ещё более болезненным, и кожа его казалась будто бы серой.
–Моя дочь умирает, – тихо сказал Ричард, и ярость ушла из его взгляда.
Его дочь? Каталина? Она была у меня в руках – нервное, несчастное создание, которому я могла навредить, мстя самому Ричарду, но не стала. Потому что не смогла навредить невинной душе! А следовало бы, следовало, и тогда…
Стоп, что?
–Как это…умирает? – не поняла я. У меня не вязалось в мыслях. Она ж была ещё ученицей. Она ж совсем ещё ребёнок! Дети не должны умирать.
–Я поддерживаю в ней жизнь, – сказал Ричард, его голос был совсем чужим и не принадлежал тому, кого я знала. – Я отдаю ей свои силы. Илди тоже так делает. Но она слабее.
Я представила себе Илди, которую видела лишь раз и которая произвела на меня впечатление весьма истеричной особы. Нет, я догадывалась, что Ричард сохраняет с ней отношения и после того, как его родители не дали им пожениться, а сами они поняли, что не сошлись характерами, в конце концов – дочь их связывала! Но я представила, что и Илди выглядит сейчас также как он и меня саму качнуло.
–Так что с ней? Что говорят целители? – на нас оборачивались люди. Наверное, я слишком громко кричала на Ричарда. Но он сам виноват – почему он сам не скажет всё как есть? почему из него тянуть-то надо?
–Перспия.
Я выругалась. Перспия – это точно конец. Её не лечат. Её даже объяснить не могут. Представьте себе надутый спасательный круг из людского мира. Если он цел – он держится на плаву. Но вот в него попало что-то и… круг сдувает. Вы накачиваете его воздухом, вы злитесь, а круг сдувает всё равно. Вы находите дыру, затыкаете её, заклеиваете, а фонит воздухом уже из другой, новой дыры.
То же происходит и с ведьмами и магами. Никто не знает что такое «перспия» и почему она вдруг возникает, но только это всё тот же вечно сдувающийся и рвущийся на ходу круг. Вливайте в мага или ведьму силы, а круг будет всё равно сдувать и ведьма или маг, сначала испытывающие постоянные головные боли и слабость, будут всё слабее и слабее. А их сила будет уходить в ничто, хлестать по миру, растекаясь то в природные катастрофы, если силы много, то служа подпиткой тем, кто умеет эту силу брать из природы. И так пока не кончатся силы, и так пока организм не перестанет принимать чужую силу. Душа как желудок – после долгой голодовки желудок уже не принимает пищу, так и душа – чувствуя голод сил, она в какой-то момент так ослабнет, что не примет вливания и умрёт…
И нет спасения. И нет лечения. И диагностики толком тоже нет. Есть пара теорий, мол, возникает перспия от того, что кто-то насылает проклятия на мага или ведьму или это наше заболевание от магии…
Но теории прекрасны, когда не касаются тебя, а когда смотришь на знакомое лицо, которое иссыхает, само себя испивает, пытаясь помочь дочери, что уже обречена – уже не до теорий.
Поэтому он и скрывается. Поэтому он и болезненно выглядит. Поэтому он и пришёл ко мне, чтобы я его не убила, пока он пытается влить последние силы в свою дочь! Обещал мне всё, лишь бы иметь возможность продлить жизнь своей дочери.
Боги, но как же это несправедливо! Ну порази перспия профессора Карлини или мадам Франческу, или Ричарда, или меня – я бы поняла. Мы все уже виноваты. Но девочка? Она ещё не закончила Академию. Но она её уже и не закончит.
С перспией не выживешь. Долго не протянешь. Что ж, молодец, Магрит, ты докопалась до правды без зелья Правды. И что ты будешь теперь с этим знанием делать? Ты не целитель. Ты не зельевар. Ты не лекарь. Но уйти? Сказать, мол, ладно, хорошо, желаю удачи, и уйти?
Ты не сможешь, Магрит!
–Ричард, я…– а что тут вообще скажешь? Он и сам знает, что спасения нет. Но это его дочь и этим всё сказано.
–Не надо, – попросил он, – только без этой жалости, ладно?
Я кивнула. Я понимаю. Вернее, логически понимаю, а душой я этого пережить не хочу, чтобы до конца понять. Мне хватит теории.
–Поэтому я и пришёл, – сказал Ричард, да я и сама поняла. Он хотел знать, что я не вломлюсь в его жизнь в самый неподходящий момент с местью. У него было внутреннее море горечи, которая не знала выхода.
–Ты так долго не протянешь, – я сказала очевидное.
–Думаешь, меня это волнует?
Где-то вокруг были люди. Но что они значили?
–Я помогу, – решиться было просто, сказать о решении оказалось сложнее. – Я поделюсь силой. Я спрошу Карлини, Франческу… у них есть связи. Может артефакты.
Он удивился.
–Тебе-то это зачем? – спросил Ричард. – Это не твой ребенок. Да и я после долго не протяну. Прихлопнешь меня и дело с концом.
Не знаю даже зачем я его ударила по посеревшей щеке. Это был порыв, и я решила не сдерживаться.
–Я не чудовище! Надо искать. Надо пытаться…
Я заметалась. Движение – это иллюзия борьбы. Движение – это хоть какой-то смысл.
–Если уверена, то приходи завтра. В агентство, – Ричард отозвался равнодушно.
–Я буду!
Прощание было недолгим и неловким. Я бросилась обратно в Академию, а Ричард оставался стоять на улице. Наверное, он смотрел за моим уходом и удивлялся тому, что я хочу ему помочь вопреки всему. От этой мысли было приятно. Более того – даже сил было больше от этой мысли.
–Ну что, как там правда? – спросила Франческа, когда я вломилась к ней в кабинет.
–Ужасно, лучше бы я не знала её! – признала я. – Знаете, совсем не хочется мне этого знать.
–А я говорила! – мадам Франческа самодовольно ухмыльнулась, словно доказала мне какую-то очень важную для себя правоту.
–Но у меня к вам дело. Вы ведь знаете Ричарда? Ну, учился со мной… я узнала, что его дочь умирает. От перспии!
Почему-то мадам Франческа не ужаснулась, не бросилась, опережая меня, на помощь Ричарду. Она смотрела на меня как-то странно и мрачно.
–Вы всё-таки не использовали моего зелья, Магрит…
–Что? Я го…
–Я слышу, что вы «го…», – заверила Франческа, – вас в детстве не роняли вниз головой? Нет? Тогда странно. Значит, у вашей глупости и вовсе нет оправданий.
Я чувствовала, как внутри всё обрывается. Медленно, но верно, точно ползет липкая лента по душе, и отрывает какой-то слой за собою.
–Все случаи перспии регистрируются в Башне Силы! – Франческа смотрела на меня со смесью самодовольства и усталости, – и последний был пойман шесть лет назад. И совсем не у дочери Ричарда. Да она бы и умерла за это время! Есть, конечно, вероятность, что Ричард просто не стал заявлять о диагнозе своей дочери, но есть также вероятность и того, что вас, милочка, где-то конкретно приложили башкой. И вторая явно выше, потому что родители всегда попытаются спасти своё дитя и заявятся к целителю!
Я упала в кресло. Я думала, что всё стало понятно, и мне даже стало жаль Ричарда, но теперь? Теперь? Что происходит? Почему я так легковерна? Почему он обыграл меня? почему лгал? Почему он прикрылся своей дочерью? А может Франческа ошибается? Не может же она знать всего на свете?
–Может он хочет, чтобы вы отдали часть сил. Или прониклись его страданием. Или какая-то дрянь из него самого тянет силы, и он хочет задобрить её вами… А может быть это и не перспия, а какая-то другая зараза – в нашем мире много проклятий и болезней, – продолжала Франческа спокойным тоном. – Будьте ведьмой, Магрит, сходите и посмотрите сами. Только не показывайте вида, что подозреваете его в обмане. Только не верьте ему. Почему вы так хотите ему верить? Если раздумали его убивать – заберите клятву назад, сила, конечно, вам даст по морде за это, но простит, а вам не придется каждый раз унижаться и объясняться что вы там со своей душой разобрать не можете…
Хуже мне никогда не было. Даже когда я потеряла Габи. Даже когда агентство сожгли.
–Хотите чаю? – спросила Франческа мягко. – У меня осталась баночка клубничного варенья с прошлого года. Я хотела подарить её Карлини, но старый козёл зажал мне премию, так что перебьётся!
Мир качался под ногами, я снова чувствовала себя посмешищем в собственных глазах. Надо было снова искать правду. Надо было снова спрашивать и узнавать куда меня тянет Ричард. На что опереться?
–Хочу, – ответила я. – и варенье с удовольствием попробую.
И я даже не солгала.
(*)(История Магрит в рассказах «Об одном доме», «Благое дело», «Чёрный Сад», «Спящее сердце», «Разочарование», «Без вины», «Руины», «Неудачница», «Искушение», «О терпении», «Метла» и «Без надежды»)
Я почувствовала как слабею. В самом деле – как я объясню? Как извернусь? Лгать я умею, но Ричард тоже не лыком шит, да и меня он знает.
–Поговорить, – я нелепо продемонстрировала бутылку вина, прихваченную с собою, – всё так… Габи бы помянуть.
Габи, прости, что использую твой образ. Прости, но может это сработает.
Ричард оглядел меня с ног до головы, словно искал ответ, затем посторонился:
–Заходи, только без шуток.
Да какие уж тут шутки? Те, что были, уже вышли! Твоими стараниями! Нет. Моими. Но и ты тоже виноват.
Комната была убогой. Даже по моим меркам. А я знала нищету! Как сюда занесло Ричарда – знает только Ричард. Ну и я узнаю, если не буду дурой. Последнее мне не очень удаётся.
–Мило, – процедила я, стараясь не замечать шевелящийся скол на стене. Явно тараканье гнездо!
–Погано, – отозвался он. – Даже по меркам всего поганого.
Ричард знал меня. Это было плохо, значит, приходилось действовать в два, в пять раз осторожнее.
–Как тебя сюда занесло? – я не выдержала. Тут не было даже целых стёкол в раме, благо, на улице было тепло, а Ричард – маг, но всё равно! А полы? Они рассохлись ещё, наверное, до моего рождения!
–А тебе какая разница? – поинтересовался Ричард. – Ты опять хочешь залезть в мою душу?
Если честно – да. Мне надо понять почему ты вышел на перемирие со мной. Ещё мне надо понять почему ты так ужасно выглядишь. И почему ты здесь!
–Мы были друзьями, – я опустила голову, словно всерьёз винилась, – я не могу видеть тебя таким. Ты выглядишь жутко. Находишься в жутком месте…
–Так уйди, – предложил он, – и видеть не придётся. И с дружбой ты, Магрит, перегнула! Мы не были друзьями. Приятели, коллеги, враги, а теперь…соратники, что ли?
Он сам замялся, подбирая слово. Я поняла, что близка к победе. Значит, и он слегка растерян. Я должна это использовать.
–Просто, если я всё-таки что-то могу… – я осеклась до того, как Ричард поднял на меня глаза.
Нет, он не был болен. Ни у одного человека, который болен, не может быть такого злого, яростного взгляда. На ярость надо много сил.
Теперь уже я обозлилась. Я представила, как выгляжу со стороны, представила весь свой поиск и разозлилась. К сожалению, злиться я могла только на себя.
–Да пошёл ты, Ричард! – слова прорвались сами, и впервые принесли мне облегчение. – Я тут бегаю, распинаюсь, пытаюсь вызнать, что там и как у тебя случилось, что ты таким ягнёнком стал! А ты… да нужен ты кому. Не помогай мне. Видала я твою помощь. Живи как хочешь. Надо будет убить – позови, тут я уж клятву сдержу! А тебя от твоей освобождаю!
Сила прорвалась через пальцы, кольнула, укоряя, и капелька жемчужного зелья, запертого в стеклянной баночке, не выдержала напора и протекла прямо через стекло на пол. Франческа узнает – убьёт.
–Правда? – удивился Ричард, заметив блеснувшее и истаявшее зелье на протёртом сухом полу, явно изъеденным изнутри целыми ходами насекомых. – Вот, значит…
Он не договорил. Но меня это уже не волновало. Я повернулась и пошла прочь, пытаясь справиться со злостью на себя. Магрит решила, что знает, что ей делать! Магрит решила докопаться до правды! Магрит, тебе бы сидеть где-нибудь вдали от людей, как и положено ведьме, да травки перебирать!
–Магрит…– Ричард догнал меня на улице. Я не думала даже что он пойдёт за мной, а он умудрился ещё и догнать.
Я обернулась. На дневном свету он был ещё более болезненным, и кожа его казалась будто бы серой.
–Моя дочь умирает, – тихо сказал Ричард, и ярость ушла из его взгляда.
Его дочь? Каталина? Она была у меня в руках – нервное, несчастное создание, которому я могла навредить, мстя самому Ричарду, но не стала. Потому что не смогла навредить невинной душе! А следовало бы, следовало, и тогда…
Стоп, что?
–Как это…умирает? – не поняла я. У меня не вязалось в мыслях. Она ж была ещё ученицей. Она ж совсем ещё ребёнок! Дети не должны умирать.
–Я поддерживаю в ней жизнь, – сказал Ричард, его голос был совсем чужим и не принадлежал тому, кого я знала. – Я отдаю ей свои силы. Илди тоже так делает. Но она слабее.
Я представила себе Илди, которую видела лишь раз и которая произвела на меня впечатление весьма истеричной особы. Нет, я догадывалась, что Ричард сохраняет с ней отношения и после того, как его родители не дали им пожениться, а сами они поняли, что не сошлись характерами, в конце концов – дочь их связывала! Но я представила, что и Илди выглядит сейчас также как он и меня саму качнуло.
–Так что с ней? Что говорят целители? – на нас оборачивались люди. Наверное, я слишком громко кричала на Ричарда. Но он сам виноват – почему он сам не скажет всё как есть? почему из него тянуть-то надо?
–Перспия.
Я выругалась. Перспия – это точно конец. Её не лечат. Её даже объяснить не могут. Представьте себе надутый спасательный круг из людского мира. Если он цел – он держится на плаву. Но вот в него попало что-то и… круг сдувает. Вы накачиваете его воздухом, вы злитесь, а круг сдувает всё равно. Вы находите дыру, затыкаете её, заклеиваете, а фонит воздухом уже из другой, новой дыры.
То же происходит и с ведьмами и магами. Никто не знает что такое «перспия» и почему она вдруг возникает, но только это всё тот же вечно сдувающийся и рвущийся на ходу круг. Вливайте в мага или ведьму силы, а круг будет всё равно сдувать и ведьма или маг, сначала испытывающие постоянные головные боли и слабость, будут всё слабее и слабее. А их сила будет уходить в ничто, хлестать по миру, растекаясь то в природные катастрофы, если силы много, то служа подпиткой тем, кто умеет эту силу брать из природы. И так пока не кончатся силы, и так пока организм не перестанет принимать чужую силу. Душа как желудок – после долгой голодовки желудок уже не принимает пищу, так и душа – чувствуя голод сил, она в какой-то момент так ослабнет, что не примет вливания и умрёт…
И нет спасения. И нет лечения. И диагностики толком тоже нет. Есть пара теорий, мол, возникает перспия от того, что кто-то насылает проклятия на мага или ведьму или это наше заболевание от магии…
Но теории прекрасны, когда не касаются тебя, а когда смотришь на знакомое лицо, которое иссыхает, само себя испивает, пытаясь помочь дочери, что уже обречена – уже не до теорий.
Поэтому он и скрывается. Поэтому он и болезненно выглядит. Поэтому он и пришёл ко мне, чтобы я его не убила, пока он пытается влить последние силы в свою дочь! Обещал мне всё, лишь бы иметь возможность продлить жизнь своей дочери.
Боги, но как же это несправедливо! Ну порази перспия профессора Карлини или мадам Франческу, или Ричарда, или меня – я бы поняла. Мы все уже виноваты. Но девочка? Она ещё не закончила Академию. Но она её уже и не закончит.
С перспией не выживешь. Долго не протянешь. Что ж, молодец, Магрит, ты докопалась до правды без зелья Правды. И что ты будешь теперь с этим знанием делать? Ты не целитель. Ты не зельевар. Ты не лекарь. Но уйти? Сказать, мол, ладно, хорошо, желаю удачи, и уйти?
Ты не сможешь, Магрит!
–Ричард, я…– а что тут вообще скажешь? Он и сам знает, что спасения нет. Но это его дочь и этим всё сказано.
–Не надо, – попросил он, – только без этой жалости, ладно?
Я кивнула. Я понимаю. Вернее, логически понимаю, а душой я этого пережить не хочу, чтобы до конца понять. Мне хватит теории.
–Поэтому я и пришёл, – сказал Ричард, да я и сама поняла. Он хотел знать, что я не вломлюсь в его жизнь в самый неподходящий момент с местью. У него было внутреннее море горечи, которая не знала выхода.
–Ты так долго не протянешь, – я сказала очевидное.
–Думаешь, меня это волнует?
Где-то вокруг были люди. Но что они значили?
–Я помогу, – решиться было просто, сказать о решении оказалось сложнее. – Я поделюсь силой. Я спрошу Карлини, Франческу… у них есть связи. Может артефакты.
Он удивился.
–Тебе-то это зачем? – спросил Ричард. – Это не твой ребенок. Да и я после долго не протяну. Прихлопнешь меня и дело с концом.
Не знаю даже зачем я его ударила по посеревшей щеке. Это был порыв, и я решила не сдерживаться.
–Я не чудовище! Надо искать. Надо пытаться…
Я заметалась. Движение – это иллюзия борьбы. Движение – это хоть какой-то смысл.
–Если уверена, то приходи завтра. В агентство, – Ричард отозвался равнодушно.
–Я буду!
Прощание было недолгим и неловким. Я бросилась обратно в Академию, а Ричард оставался стоять на улице. Наверное, он смотрел за моим уходом и удивлялся тому, что я хочу ему помочь вопреки всему. От этой мысли было приятно. Более того – даже сил было больше от этой мысли.
***
–Ну что, как там правда? – спросила Франческа, когда я вломилась к ней в кабинет.
–Ужасно, лучше бы я не знала её! – признала я. – Знаете, совсем не хочется мне этого знать.
–А я говорила! – мадам Франческа самодовольно ухмыльнулась, словно доказала мне какую-то очень важную для себя правоту.
–Но у меня к вам дело. Вы ведь знаете Ричарда? Ну, учился со мной… я узнала, что его дочь умирает. От перспии!
Почему-то мадам Франческа не ужаснулась, не бросилась, опережая меня, на помощь Ричарду. Она смотрела на меня как-то странно и мрачно.
–Вы всё-таки не использовали моего зелья, Магрит…
–Что? Я го…
–Я слышу, что вы «го…», – заверила Франческа, – вас в детстве не роняли вниз головой? Нет? Тогда странно. Значит, у вашей глупости и вовсе нет оправданий.
Я чувствовала, как внутри всё обрывается. Медленно, но верно, точно ползет липкая лента по душе, и отрывает какой-то слой за собою.
–Все случаи перспии регистрируются в Башне Силы! – Франческа смотрела на меня со смесью самодовольства и усталости, – и последний был пойман шесть лет назад. И совсем не у дочери Ричарда. Да она бы и умерла за это время! Есть, конечно, вероятность, что Ричард просто не стал заявлять о диагнозе своей дочери, но есть также вероятность и того, что вас, милочка, где-то конкретно приложили башкой. И вторая явно выше, потому что родители всегда попытаются спасти своё дитя и заявятся к целителю!
Я упала в кресло. Я думала, что всё стало понятно, и мне даже стало жаль Ричарда, но теперь? Теперь? Что происходит? Почему я так легковерна? Почему он обыграл меня? почему лгал? Почему он прикрылся своей дочерью? А может Франческа ошибается? Не может же она знать всего на свете?
–Может он хочет, чтобы вы отдали часть сил. Или прониклись его страданием. Или какая-то дрянь из него самого тянет силы, и он хочет задобрить её вами… А может быть это и не перспия, а какая-то другая зараза – в нашем мире много проклятий и болезней, – продолжала Франческа спокойным тоном. – Будьте ведьмой, Магрит, сходите и посмотрите сами. Только не показывайте вида, что подозреваете его в обмане. Только не верьте ему. Почему вы так хотите ему верить? Если раздумали его убивать – заберите клятву назад, сила, конечно, вам даст по морде за это, но простит, а вам не придется каждый раз унижаться и объясняться что вы там со своей душой разобрать не можете…
Хуже мне никогда не было. Даже когда я потеряла Габи. Даже когда агентство сожгли.
–Хотите чаю? – спросила Франческа мягко. – У меня осталась баночка клубничного варенья с прошлого года. Я хотела подарить её Карлини, но старый козёл зажал мне премию, так что перебьётся!
Мир качался под ногами, я снова чувствовала себя посмешищем в собственных глазах. Надо было снова искать правду. Надо было снова спрашивать и узнавать куда меня тянет Ричард. На что опереться?
–Хочу, – ответила я. – и варенье с удовольствием попробую.
И я даже не солгала.
(*)(История Магрит в рассказах «Об одном доме», «Благое дело», «Чёрный Сад», «Спящее сердце», «Разочарование», «Без вины», «Руины», «Неудачница», «Искушение», «О терпении», «Метла» и «Без надежды»)
