Хотя ни глаз, ни ушей, ни чего-нибудь Эстер не могла видеть в черноте шипастого сильного тела.
–Помо…– у Эстер не было сил даже для вскрика. Она дёрнулась ещё – дёрнулась и тварь, по-паучьи перемещаясь по стене вниз. Сильное шипастое тело змеиными толчками продвигало её вперёд, перестукивала клешня – маленькая, но по звуку как из железа.
–Я не…нет, – Эстер дёрнулась ещё, потеряла равновесие, упала. Под руку попался мобильный телефон, дрожащей рукой Эстер набрала номер, номер дочери. Тварь приближалась. Она всё больше походила на змею, только на какую-то очень уж уродливую, как какое-то чудище из сказки, вот только без самой сказки.
Кристина не взяла.
Не взял и Стефан. Тварь приближалась, перестук уже синхронизировался с бешеным ритмом сердца Эстер. Но нужно было бороться, нужно было хотя бы постараться.
Эстер вскочила, она была ещё в силе, хотя и возраст её был солидным. Но сила подняла её ужасом и страхом, а ещё – одиночеством. Эстер схватилась за лампу, вооружение было так себе, но это было хотя бы что-то.
Перестук, приближающееся скользкая дрянь, дрожащие, мокрые от ужаса ладони.
–А-а-а! – Эстер с боевым кличем швырнула изо всех сил лампу в поганую тварь. Тварь свилась в колючий комок, лампа отскочила от её тела, не причинив вреда. Но это было выигрышем во времени!
Эстер бросилась к выходу, по пути захлопнула дверь комнаты за собой. Это ещё время! А дальше…
Она уже представила как выбежит сейчас в подъезд, как поднимет панику, как её спасут и как восхитятся её несчастной смелостью, но все заманчивые образы потонули в новой волне ужаса, когда она вышла в коридор.
Входная дверь разваливалась на глазах, выпуская из своего прогнившего нутра множество таких шипастых чёрных тварей с клешнями. И все они были здесь, подле неё, и все они перестукивались и приближались сильными толчками по стене и по полу.
У Эстер остановилось сердце. Это было спасением. Ужас спас её от того, что ждало, что грозилось и уже вырисовывалось.
Она умерла до того, как чёрные неземные твари окружили её, до того, как разошлась ещё одна стена, обнажая новый вывод этой погани. Она упала на пол замертво ещё до того, как первая такая нечисть укусила её, и до того, как другая, более проворная, поползла к её распахнутому в ужасе и непрозвучавшем крике рту и, лихо свернувшись в маленький колючий комок, юркнула внутрь.
Эстер повезло умереть до того, как за первой, попавшей внутрь тварью, последовала другая, третья, десятая…
Эстер всю жизнь считала себя несчастной, брошенной, ненужной, оставленной, и не знала, что в последние минуты ей повезёт. Страшно, жутко, но повезёт – её хотя бы не сожрут живьём изнутри, будут доедать мёртвую.
–А я вам ещё раз повторяю, я не слежу за жильцами! – домоуправ был в бешенстве. Ну что за новое утро? Что за новое несчастье? Ну принесло этих двоих…
–Послушайте, ну вы же должны как-то следить за пожилыми, – Кристина пыталась найти какие-то слова, хотя понимала, что бесполезно. В самом деле, что он мог сделать? Если мама куда-то ушла, и не появляется дома уже несколько дней, то это целиком и полностью вопрос полиции и собственных семейных отношений, а не ведение домоуправа.
–Идите в полицию, – он вздохнул, – вот правда. Она в себе? В своём уме?
–А дверь? – Стефан не успокаивался. – Где дверь?
–Откуда я знаю? – удивился домоуправ. – Меня не поставили в известность. Может она хотела её поменять. Входная-то на месте, а вот перед нею…
Он пожал плечами.
–Не знаю я. Может она решила одну из них снять.
–Зачем? – спросила Кристина, мрачно глядя на домоуправа.
Он с трудом подвали раздражение:
–Это же ваша мать, а не моя!
–А обои? Зачем она рвала обои?
Домоуправ хотел разойтись на монолог, суть которого должна была свестись к простому и изящному: отвалите от меня, идите в полицию искать свою мать!
Но домоуправа спасло появление жильца со второго этажа.
–Господин Овенса? У вас вопросы? – домоуправ был удивлен. Овенса был единственным жильцом, который точно в срок платил аренду и вообще не возникал, не распылялся на какие-либо угрозы.
–У меня вопросы, – согласился господин Овенса. – Я рад, что вы здесь. Я хочу узнать, сколько будет продолжаться этот ночной стук?
–ночной стук? – домоуправ потерял интерес к Стефану и Кристине, всё ещё стоявшим на пороге опустелой квартиры их матери и попеременно звонящих ей.
–Да, с понедельника я слышу ночной стук. Прямо над собой. А сегодня пятница. Я терпел первую ночь, я терпел вторую…хочу узнать, сколько ещё нужно мне терпеть?
Овенса скрестил руки на груди:
–Вы должны разобраться с этим!
Домоуправ разочарованно вздохнул – всё ясно! И этот тоже спятил. Ну какой ночной стук из квартиры, где жиличка таинственно пропала? Из стен, что ли? Замуровали её там? Ох, ну и дом ему достался, не дом, а несчастье!
–Звоните в полицию, – повторил своё предложение домоуправ и жестом пригласил господина Овенса вниз, спуститься для составления жалобы, какой-то там уже двадцатой за этот несчастный, едва начавшийся год…
–Помо…– у Эстер не было сил даже для вскрика. Она дёрнулась ещё – дёрнулась и тварь, по-паучьи перемещаясь по стене вниз. Сильное шипастое тело змеиными толчками продвигало её вперёд, перестукивала клешня – маленькая, но по звуку как из железа.
–Я не…нет, – Эстер дёрнулась ещё, потеряла равновесие, упала. Под руку попался мобильный телефон, дрожащей рукой Эстер набрала номер, номер дочери. Тварь приближалась. Она всё больше походила на змею, только на какую-то очень уж уродливую, как какое-то чудище из сказки, вот только без самой сказки.
Кристина не взяла.
Не взял и Стефан. Тварь приближалась, перестук уже синхронизировался с бешеным ритмом сердца Эстер. Но нужно было бороться, нужно было хотя бы постараться.
Эстер вскочила, она была ещё в силе, хотя и возраст её был солидным. Но сила подняла её ужасом и страхом, а ещё – одиночеством. Эстер схватилась за лампу, вооружение было так себе, но это было хотя бы что-то.
Перестук, приближающееся скользкая дрянь, дрожащие, мокрые от ужаса ладони.
–А-а-а! – Эстер с боевым кличем швырнула изо всех сил лампу в поганую тварь. Тварь свилась в колючий комок, лампа отскочила от её тела, не причинив вреда. Но это было выигрышем во времени!
Эстер бросилась к выходу, по пути захлопнула дверь комнаты за собой. Это ещё время! А дальше…
Она уже представила как выбежит сейчас в подъезд, как поднимет панику, как её спасут и как восхитятся её несчастной смелостью, но все заманчивые образы потонули в новой волне ужаса, когда она вышла в коридор.
Входная дверь разваливалась на глазах, выпуская из своего прогнившего нутра множество таких шипастых чёрных тварей с клешнями. И все они были здесь, подле неё, и все они перестукивались и приближались сильными толчками по стене и по полу.
У Эстер остановилось сердце. Это было спасением. Ужас спас её от того, что ждало, что грозилось и уже вырисовывалось.
Она умерла до того, как чёрные неземные твари окружили её, до того, как разошлась ещё одна стена, обнажая новый вывод этой погани. Она упала на пол замертво ещё до того, как первая такая нечисть укусила её, и до того, как другая, более проворная, поползла к её распахнутому в ужасе и непрозвучавшем крике рту и, лихо свернувшись в маленький колючий комок, юркнула внутрь.
Эстер повезло умереть до того, как за первой, попавшей внутрь тварью, последовала другая, третья, десятая…
Эстер всю жизнь считала себя несчастной, брошенной, ненужной, оставленной, и не знала, что в последние минуты ей повезёт. Страшно, жутко, но повезёт – её хотя бы не сожрут живьём изнутри, будут доедать мёртвую.
***
–А я вам ещё раз повторяю, я не слежу за жильцами! – домоуправ был в бешенстве. Ну что за новое утро? Что за новое несчастье? Ну принесло этих двоих…
–Послушайте, ну вы же должны как-то следить за пожилыми, – Кристина пыталась найти какие-то слова, хотя понимала, что бесполезно. В самом деле, что он мог сделать? Если мама куда-то ушла, и не появляется дома уже несколько дней, то это целиком и полностью вопрос полиции и собственных семейных отношений, а не ведение домоуправа.
–Идите в полицию, – он вздохнул, – вот правда. Она в себе? В своём уме?
–А дверь? – Стефан не успокаивался. – Где дверь?
–Откуда я знаю? – удивился домоуправ. – Меня не поставили в известность. Может она хотела её поменять. Входная-то на месте, а вот перед нею…
Он пожал плечами.
–Не знаю я. Может она решила одну из них снять.
–Зачем? – спросила Кристина, мрачно глядя на домоуправа.
Он с трудом подвали раздражение:
–Это же ваша мать, а не моя!
–А обои? Зачем она рвала обои?
Домоуправ хотел разойтись на монолог, суть которого должна была свестись к простому и изящному: отвалите от меня, идите в полицию искать свою мать!
Но домоуправа спасло появление жильца со второго этажа.
–Господин Овенса? У вас вопросы? – домоуправ был удивлен. Овенса был единственным жильцом, который точно в срок платил аренду и вообще не возникал, не распылялся на какие-либо угрозы.
–У меня вопросы, – согласился господин Овенса. – Я рад, что вы здесь. Я хочу узнать, сколько будет продолжаться этот ночной стук?
–ночной стук? – домоуправ потерял интерес к Стефану и Кристине, всё ещё стоявшим на пороге опустелой квартиры их матери и попеременно звонящих ей.
–Да, с понедельника я слышу ночной стук. Прямо над собой. А сегодня пятница. Я терпел первую ночь, я терпел вторую…хочу узнать, сколько ещё нужно мне терпеть?
Овенса скрестил руки на груди:
–Вы должны разобраться с этим!
Домоуправ разочарованно вздохнул – всё ясно! И этот тоже спятил. Ну какой ночной стук из квартиры, где жиличка таинственно пропала? Из стен, что ли? Замуровали её там? Ох, ну и дом ему достался, не дом, а несчастье!
–Звоните в полицию, – повторил своё предложение домоуправ и жестом пригласил господина Овенса вниз, спуститься для составления жалобы, какой-то там уже двадцатой за этот несчастный, едва начавшийся год…
