одна ученица практиковала вызов мёртвого мира, – продолжал Карлини, – она желала поговорить со своим отцом, вот только не позаботилась выложить вокруг себя нужного знака защиты, решив, что отец её не тронет. А когда явился не дух отца, а дух казнённого безумца…
Карлини многозначительно примолк. Его молчание было острее всех возможных слов. Оно упрекало меня куда больше, чем любое слово. Молчание, вызывающее память. Мою память. И как-то иначе переворачивались теперь в ней все мои шалости и проделки. Кто вызвал мёртвого в класс, чтобы сорвать урок? Кто напустил на Ричарда магическую саранчу, едва-едва вычитая о ней что-то в книге?
Кстати, надо было не посылать противодействия. Тогда наши дороги бы разошлись давно.
А кто выпрыгивал в окно, пробуя заклинание полёта? А кто ползал по проклятому кладбищу с приятелями, нарываясь на приключения и пытаясь вызвать демона?
–Профессор, – я вздохнула, – скажите честно, как вы нас всех не убили? Кошмар же. полный кошмар. Вспоминаю и я в ужасе.
–Я подумывал, – признался Карлини, – серьёзно подумывал. Но иногда вы были такие милые… мне вас становилось жаль. А потом вы опять творили какую-нибудь ересь, и я жалел, что купился на ваши милые мордашки.
Я стихла, вспоминая самые выдающиеся свои проделки. Что ж, а я же была ещё тихой ученицей. Я ещё много училась, и потому, например, не пробовала прыгать через магический костёр, как то полагается ведьмам. Хорошо что не пошла, к слову. Во-первых, я сама не очень прыгучая. Во-вторых, четырёх недоучек-ведьм наутро отправили в лазарет с разной степенью ожогов.
–Но я пришёл поговорить, Магрит, – Карлини посерьёзнел. – Я видел оценки, которые ты ставила сегодня. Это… не радует меня.
–Считайте меня плохим профессором! Считайте, Карлини, но выше эти дети просто не заслуживают!
–Ни одного высшего балла.
–Не заслуживают, – повторила я. – Они либо не знают теории, либо лажают в практике, либо не понимают что несут. Теория тоже дана не для попугаев! Она дана для осмысления!
–Магрит, – профессор покачал головой, – ты немного ошибаешься. Ты хочешь, чтобы они стали идеальными учениками. Но так не бывает. Многие просто теряются. Многие нервничают. Многие не учат так, как надо. Надо проявить терпение.
–Профессор, если они лажают в астрологии – это их сватая обязанность. А вот то, что касается проклятий… однажды, они могут просто покалечиться. Или лишиться жизни. И что тогда? Кто за это ответит? Магрит, что ставила им высшие баллы?
–Магрит, высшие баллы или не высшие… ты строга. Во-первых, ты не единственный источник знаний в их жизни. Во-вторых, я учил тебя. Я сам вёл у тебя проклятия, и я-то помню, как ты перепутала огненный вихрь с водным, и пустила гулять по классу нехилую стихию. Что я тогда сделал? Не помнишь?
–Нет, – солгала я.
–Я убрал вихрь, выругался по матушке и по всем сторонам света, а тебе сказал, чтобы ты готовилась усерднее. И поставил тебе оценку выше среднего. А ты? За такой же фокус ты поставила сегодня «удовлетворительно». Теорию ты, Магрит, тоже плохо знала. Списывала на тестах, потаскивала домашнее задание у других… но в итоге? В итоге ты преподаёшь здесь, преподаёшь проклятия и хочешь, чтобы твои ученики успевали сразу везде и всюду. Но кому-то из них проклятия нужны лишь как проходная дисциплина, как тебе было нужно целительство то же. А кому-то, кто заинтересован, ещё предстоит реальный путь, полный своих ошибок. Своих, Магрит. Практика или теория – ошибки будут. У тебя есть профессиональные раны?
Я промолчала. Карлини и без того знает ответ, а я признаваться в шраме на животе и двух на спине признаваться не хочу. Сглупила, да. Не выровняла защиту, не так прочертила знак, сама дура, знаю, знаю!
–Наберись терпения, Магрит, – посоветовал Карлини, поднимаясь, – к их знаниям, к их навыкам, к их разности. Да, времена меняются, но не думай, что вы были лучше, или что эти хуже. Я каждый раз думаю, что предыдущий выпуск был не так плох, и что эти, сегодняшние, чистой воды идиоты. Но вот они выходят в мир, потом я их нахожу или получаю от них вести и понимаю, что эти идиоты не идиоты совсем, и что, набив свои шишки, они вдруг оказались жизнеспособны. Более того – добились успеха.
–Одна я у разбитого корыта! – я фыркнула. Злиться не было сил, хотя надо бы. Я же ведьма!
–Считай это своей ошибкой. А может и нет. Разве тебе здесь плохо? А сколько учеников получат от тебя знания? Сколько из них будут тебе благодарны? Терпи, Магрит. Они не идиоты и не безнадёжные маги, они просто ещё не успели выйти в мир. Они не представляют опасности и реалии, они ещё не жили. Пройдёт время, и ты тоже поймёшь, что они были не так и плохи. Во-первых, всегда придут те, кто хуже. Во-вторых, идеальные ученики – это ученики, которые выросли и покинули Академию
Я осмысливала слова старого профессора. В них было что-то очень близкое и понятное, что-то теплое, и всё же пока я не могла с этим смириться и принять это. слишком веяло наплевательством. Хотя, может так и надо? Живите, а я помогу? Ошибайтесь, а я поправлю, если нужно?
Но если не успею?
–У каждого своя голова, – сказал Карлини, – если ты не успеешь, значит, так было нужно. Я был прав когда позвал тебя вернуться в Академию. Ты можешь быть хорошим профессором. Но как же тебе будет от этого тошно, пока ты не научишься терпению.
–Подбодрили, – кисло улыбнулась я. – У меня аж мигрень на тошноту сменилась.
–Еще не то будет, – пообещал Карлини. – Но ты не раскисай. Учись терпеть, учись смиряться, взрослей. И ещё дай Тимее возможность пересдать. А то её родители нагонят нам сюда совет попечителей.
Я хотела поспорить, но махнула рукой:
–Плевать, пусть приходит.
–И ещё, – Карлини протянул мне конверт, – пришло утром. Я решил не срывать твой экзамен.
Но я уже не слушала его жалких объяснений по поводу нежелания меня беспокоить. Я смотрела на строку отправителя. Ричард. Чёртов Ричард, явно зная, что я его ненавижу, зная, что он мой враг, и я желаю ему смерти, решил мне написать.
–Спасибо, профессор, – я приняла конверт и швырнула его на тумбочку. Ничего, я прочту. Но не сейчас. Сейчас не могу – трясёт.
–Не откроешь? – удивился профессор.
–Сначала научусь терпению! – огрызнулась я, и Карлини поспешил меня оставить, сообразив, наконец, что ведьма в мигрени – это далеко не лучший собеседник.
(*) (больше о Магрит в рассказах «Об одном доме», «Благое дело», «Чёрный Сад», «Спящее сердце», «Разочарование», «Без вины», «Руины», «Неудачница», «Искушение»)
Карлини многозначительно примолк. Его молчание было острее всех возможных слов. Оно упрекало меня куда больше, чем любое слово. Молчание, вызывающее память. Мою память. И как-то иначе переворачивались теперь в ней все мои шалости и проделки. Кто вызвал мёртвого в класс, чтобы сорвать урок? Кто напустил на Ричарда магическую саранчу, едва-едва вычитая о ней что-то в книге?
Кстати, надо было не посылать противодействия. Тогда наши дороги бы разошлись давно.
А кто выпрыгивал в окно, пробуя заклинание полёта? А кто ползал по проклятому кладбищу с приятелями, нарываясь на приключения и пытаясь вызвать демона?
–Профессор, – я вздохнула, – скажите честно, как вы нас всех не убили? Кошмар же. полный кошмар. Вспоминаю и я в ужасе.
–Я подумывал, – признался Карлини, – серьёзно подумывал. Но иногда вы были такие милые… мне вас становилось жаль. А потом вы опять творили какую-нибудь ересь, и я жалел, что купился на ваши милые мордашки.
Я стихла, вспоминая самые выдающиеся свои проделки. Что ж, а я же была ещё тихой ученицей. Я ещё много училась, и потому, например, не пробовала прыгать через магический костёр, как то полагается ведьмам. Хорошо что не пошла, к слову. Во-первых, я сама не очень прыгучая. Во-вторых, четырёх недоучек-ведьм наутро отправили в лазарет с разной степенью ожогов.
–Но я пришёл поговорить, Магрит, – Карлини посерьёзнел. – Я видел оценки, которые ты ставила сегодня. Это… не радует меня.
–Считайте меня плохим профессором! Считайте, Карлини, но выше эти дети просто не заслуживают!
–Ни одного высшего балла.
–Не заслуживают, – повторила я. – Они либо не знают теории, либо лажают в практике, либо не понимают что несут. Теория тоже дана не для попугаев! Она дана для осмысления!
–Магрит, – профессор покачал головой, – ты немного ошибаешься. Ты хочешь, чтобы они стали идеальными учениками. Но так не бывает. Многие просто теряются. Многие нервничают. Многие не учат так, как надо. Надо проявить терпение.
–Профессор, если они лажают в астрологии – это их сватая обязанность. А вот то, что касается проклятий… однажды, они могут просто покалечиться. Или лишиться жизни. И что тогда? Кто за это ответит? Магрит, что ставила им высшие баллы?
–Магрит, высшие баллы или не высшие… ты строга. Во-первых, ты не единственный источник знаний в их жизни. Во-вторых, я учил тебя. Я сам вёл у тебя проклятия, и я-то помню, как ты перепутала огненный вихрь с водным, и пустила гулять по классу нехилую стихию. Что я тогда сделал? Не помнишь?
–Нет, – солгала я.
–Я убрал вихрь, выругался по матушке и по всем сторонам света, а тебе сказал, чтобы ты готовилась усерднее. И поставил тебе оценку выше среднего. А ты? За такой же фокус ты поставила сегодня «удовлетворительно». Теорию ты, Магрит, тоже плохо знала. Списывала на тестах, потаскивала домашнее задание у других… но в итоге? В итоге ты преподаёшь здесь, преподаёшь проклятия и хочешь, чтобы твои ученики успевали сразу везде и всюду. Но кому-то из них проклятия нужны лишь как проходная дисциплина, как тебе было нужно целительство то же. А кому-то, кто заинтересован, ещё предстоит реальный путь, полный своих ошибок. Своих, Магрит. Практика или теория – ошибки будут. У тебя есть профессиональные раны?
Я промолчала. Карлини и без того знает ответ, а я признаваться в шраме на животе и двух на спине признаваться не хочу. Сглупила, да. Не выровняла защиту, не так прочертила знак, сама дура, знаю, знаю!
–Наберись терпения, Магрит, – посоветовал Карлини, поднимаясь, – к их знаниям, к их навыкам, к их разности. Да, времена меняются, но не думай, что вы были лучше, или что эти хуже. Я каждый раз думаю, что предыдущий выпуск был не так плох, и что эти, сегодняшние, чистой воды идиоты. Но вот они выходят в мир, потом я их нахожу или получаю от них вести и понимаю, что эти идиоты не идиоты совсем, и что, набив свои шишки, они вдруг оказались жизнеспособны. Более того – добились успеха.
–Одна я у разбитого корыта! – я фыркнула. Злиться не было сил, хотя надо бы. Я же ведьма!
–Считай это своей ошибкой. А может и нет. Разве тебе здесь плохо? А сколько учеников получат от тебя знания? Сколько из них будут тебе благодарны? Терпи, Магрит. Они не идиоты и не безнадёжные маги, они просто ещё не успели выйти в мир. Они не представляют опасности и реалии, они ещё не жили. Пройдёт время, и ты тоже поймёшь, что они были не так и плохи. Во-первых, всегда придут те, кто хуже. Во-вторых, идеальные ученики – это ученики, которые выросли и покинули Академию
Я осмысливала слова старого профессора. В них было что-то очень близкое и понятное, что-то теплое, и всё же пока я не могла с этим смириться и принять это. слишком веяло наплевательством. Хотя, может так и надо? Живите, а я помогу? Ошибайтесь, а я поправлю, если нужно?
Но если не успею?
–У каждого своя голова, – сказал Карлини, – если ты не успеешь, значит, так было нужно. Я был прав когда позвал тебя вернуться в Академию. Ты можешь быть хорошим профессором. Но как же тебе будет от этого тошно, пока ты не научишься терпению.
–Подбодрили, – кисло улыбнулась я. – У меня аж мигрень на тошноту сменилась.
–Еще не то будет, – пообещал Карлини. – Но ты не раскисай. Учись терпеть, учись смиряться, взрослей. И ещё дай Тимее возможность пересдать. А то её родители нагонят нам сюда совет попечителей.
Я хотела поспорить, но махнула рукой:
–Плевать, пусть приходит.
–И ещё, – Карлини протянул мне конверт, – пришло утром. Я решил не срывать твой экзамен.
Но я уже не слушала его жалких объяснений по поводу нежелания меня беспокоить. Я смотрела на строку отправителя. Ричард. Чёртов Ричард, явно зная, что я его ненавижу, зная, что он мой враг, и я желаю ему смерти, решил мне написать.
–Спасибо, профессор, – я приняла конверт и швырнула его на тумбочку. Ничего, я прочту. Но не сейчас. Сейчас не могу – трясёт.
–Не откроешь? – удивился профессор.
–Сначала научусь терпению! – огрызнулась я, и Карлини поспешил меня оставить, сообразив, наконец, что ведьма в мигрени – это далеко не лучший собеседник.
(*) (больше о Магрит в рассказах «Об одном доме», «Благое дело», «Чёрный Сад», «Спящее сердце», «Разочарование», «Без вины», «Руины», «Неудачница», «Искушение»)
