–Вручи его одной из нас, – подсказывает Афина, словно Парис совсем блаженный и не понял сути.
–Вы все прекрасны! – Парис в отчаянии. – Я просто не могу…
Он действительно не может. Смотрит на Геру – в ней красота царицы и гордыни, холодно-опасная сила.
Смотрит на Афину – в ней воинственная красота чистоты и абсолюта.
В Афродите красота блудницы и наслаждения…
–Выбери меня, – советует Афина, сделав знак Дионису налить себе побольше, – и я подарю тебе мудрость великих царей. Ты затмишь собою и отца, и брата, и весь совет родной Трои! И военная слава, ты же мечтаешь о ней?
Парис вздрагивает. Афродита напускается с возмущением, а Гера только улыбается:
–Зачем царевичу мудрость без власти? Твой отец ещё не стар, а у тебя много братьев и сестёр. Будешь ли ты наследником – вопрос спорный…– голос Геры тих, и от этого он ещё более пугает Париса. Правдой пугает.
Не грезит Парис о троне отца своего Приама, но проскальзывает порою предательская мысль, коварное «а если?». И тогда быть Парису царём над Троей, а его жене царицей.
Гера не договаривает, но оно и не нужно. Всё ясно. Дай победу Гере – она даст тебе трон.
–Юноша, не слушай! Трон для стариков. Ты ещё молод, и, наверняка, влюблён! Твоя жена красива и хороша, – Афродита умеет мягко и ласково стелить, и её голос мгновенно завораживает Париса, и даже тяжёлый вздох Афины не отрезвляет. – Ты будешь ещё долго молод, а твоя жена понемногу будет стареть…сначала незаметно, затем всё отчётливее. Её кожа станет сухой и сморщенной, лицо покроют морщины и тени.
–Но я и сам тоже! – Парис отбивается, но слабо. Афродита ему нравится.
–Но ты можешь выбрать другую… я могу дать тебе любовь самой прекрасной женщины из смертных. И она последует за тобой хоть на край света, и даже дальше.
–И это называется «судом»? – Посейдон не выдерживает и обращается к Зевсу. – Владыка, Гера твоя…
–Да помолчи, интересно! – отмахивается Зевс.
На лице Геры ничего не дрожит и не темнеет. Афина закатывает глаза. Парис смотрит на Афродиту так, словно не видит ничего, кроме неё.
–И она пойдёт за тобой, и будет тебя любить… – слова Афродиты как заклинания. Один из её сыновей прекрасно умеет творить любовь среди смертных, Афродита от того и уверена в себе.
Парис имеет жену и семью. Но как может он устоять, когда знает он, что за «самая прекрасная женщина», о которой говорит Афродита? Он видел её мельком. Слышал о ней того больше…
Рука Париса дрожит, но он всё-таки отдаёт яблоко Афродите и та победно вскидывает руку с зажатым в ней плодом вверх, демонстрируя свою победу.
Гера даже улыбается ей, кивает и пьёт за победу Афродиты. Но что в уме её? Что на губах застыло? Всем кажется, что Гера действительно принимает легко своё поражение. Почти всем.
Посейдон знает, что Гера такого не простит, и Парису, если не всей его родной Трое придётся очень дорого заплатить за любовь самой прекрасной женщины из смертных.
«Ну и что? я бы тоже…если бы хотя бы раз…» – думает Посейдон обрывками и смутами, уже не заботясь о приличиях, не сводит взгляда с Геры. Но та уже неспешно беседует с Деметрой о её дочери, юной Персефоне, которой вскоре предстоит искать мужа.
А ещё неспокойно и Афине. Знает она, что Елена замужем за царём Менелаем и вряд ли тот легко откажется от своей жены в пользу какого-то Париса! Да и за себя Афине обидно.
«Если будет война, как я поступлю?» – думает Афина, глядя на Геру. И почему-то Афине очень хочется забыть о своей мудрости и о своем милосердстве и отомстить Афродите через Париса и его любимую Трою за нанесённое оскорбление.
Двойное оскорбление.
Афродита же легкомысленно хохочет и демонстративно откусывает от золотого яблока. И у одного Ареса, похоже, за всем столом вопрос: откуда это яблоко взялось?
Но Ареса не любят. А Афродита слишком занята своей победой, чтобы о чём-нибудь думать.
–Вы все прекрасны! – Парис в отчаянии. – Я просто не могу…
Он действительно не может. Смотрит на Геру – в ней красота царицы и гордыни, холодно-опасная сила.
Смотрит на Афину – в ней воинственная красота чистоты и абсолюта.
В Афродите красота блудницы и наслаждения…
–Выбери меня, – советует Афина, сделав знак Дионису налить себе побольше, – и я подарю тебе мудрость великих царей. Ты затмишь собою и отца, и брата, и весь совет родной Трои! И военная слава, ты же мечтаешь о ней?
Парис вздрагивает. Афродита напускается с возмущением, а Гера только улыбается:
–Зачем царевичу мудрость без власти? Твой отец ещё не стар, а у тебя много братьев и сестёр. Будешь ли ты наследником – вопрос спорный…– голос Геры тих, и от этого он ещё более пугает Париса. Правдой пугает.
Не грезит Парис о троне отца своего Приама, но проскальзывает порою предательская мысль, коварное «а если?». И тогда быть Парису царём над Троей, а его жене царицей.
Гера не договаривает, но оно и не нужно. Всё ясно. Дай победу Гере – она даст тебе трон.
–Юноша, не слушай! Трон для стариков. Ты ещё молод, и, наверняка, влюблён! Твоя жена красива и хороша, – Афродита умеет мягко и ласково стелить, и её голос мгновенно завораживает Париса, и даже тяжёлый вздох Афины не отрезвляет. – Ты будешь ещё долго молод, а твоя жена понемногу будет стареть…сначала незаметно, затем всё отчётливее. Её кожа станет сухой и сморщенной, лицо покроют морщины и тени.
–Но я и сам тоже! – Парис отбивается, но слабо. Афродита ему нравится.
–Но ты можешь выбрать другую… я могу дать тебе любовь самой прекрасной женщины из смертных. И она последует за тобой хоть на край света, и даже дальше.
–И это называется «судом»? – Посейдон не выдерживает и обращается к Зевсу. – Владыка, Гера твоя…
–Да помолчи, интересно! – отмахивается Зевс.
На лице Геры ничего не дрожит и не темнеет. Афина закатывает глаза. Парис смотрит на Афродиту так, словно не видит ничего, кроме неё.
–И она пойдёт за тобой, и будет тебя любить… – слова Афродиты как заклинания. Один из её сыновей прекрасно умеет творить любовь среди смертных, Афродита от того и уверена в себе.
Парис имеет жену и семью. Но как может он устоять, когда знает он, что за «самая прекрасная женщина», о которой говорит Афродита? Он видел её мельком. Слышал о ней того больше…
Рука Париса дрожит, но он всё-таки отдаёт яблоко Афродите и та победно вскидывает руку с зажатым в ней плодом вверх, демонстрируя свою победу.
Гера даже улыбается ей, кивает и пьёт за победу Афродиты. Но что в уме её? Что на губах застыло? Всем кажется, что Гера действительно принимает легко своё поражение. Почти всем.
Посейдон знает, что Гера такого не простит, и Парису, если не всей его родной Трое придётся очень дорого заплатить за любовь самой прекрасной женщины из смертных.
«Ну и что? я бы тоже…если бы хотя бы раз…» – думает Посейдон обрывками и смутами, уже не заботясь о приличиях, не сводит взгляда с Геры. Но та уже неспешно беседует с Деметрой о её дочери, юной Персефоне, которой вскоре предстоит искать мужа.
А ещё неспокойно и Афине. Знает она, что Елена замужем за царём Менелаем и вряд ли тот легко откажется от своей жены в пользу какого-то Париса! Да и за себя Афине обидно.
«Если будет война, как я поступлю?» – думает Афина, глядя на Геру. И почему-то Афине очень хочется забыть о своей мудрости и о своем милосердстве и отомстить Афродите через Париса и его любимую Трою за нанесённое оскорбление.
Двойное оскорбление.
Афродита же легкомысленно хохочет и демонстративно откусывает от золотого яблока. И у одного Ареса, похоже, за всем столом вопрос: откуда это яблоко взялось?
Но Ареса не любят. А Афродита слишком занята своей победой, чтобы о чём-нибудь думать.
