(*)
– Азазель, это он? – Вармо явно уставал от бесконечного, как ему казалось, бесполезного сидения, он хотел действия, шума, того, что ищут все демоны из числа перерождённых из людей, но уже с лихвой наелись демоны из числа первозданных, тех, кто был в великом пожаре.
– Нет, не он, – Азазель даже не обернулся. Зачем? Он знал, что человек, на которого указывает Вармо, не тот, за кем они пришли. Строго говоря, Азазель предпочёл бы прийти в одиночку. Во-первых, так проще договориться. Во-вторых, так быстрее. В-третьих, никто не ёрзает на соседнем стуле, мешая наслаждаться едой. Людской едой, которая так вкусна.
Но война на пороге. Подземному Царству нужны все, и это значит сразу две вещи: надо поднять тех, кто попытался сбежать или даже сбежал и укрылся в Людском Царстве, предпочитая людскую жизнь и процветая в ней на свой лад, и ещё – экстренно обучить новичков всему.
Вот они и здесь. Азазель смекнул быстро: если он будет долго зевать и выбирать, ему просто повесят кого-то по распределению, и тьма его знает, кто это вообще будет. А так он успел выбрать сам. В Вармо был потенциал. Он был умнее многих из перерождённых, не считал своё положение признаком абсолютного могущества и готов был учиться. Но ему не хватало выдержки.
Впрочем, это был явный людской отпечаток. Вармо когда-то был человеком, а у людей мало времени.
Хотя не только у людей. У Азазеля, Люцифера и даже у Володыки время тоже заканчивается. Азазель не ручается за остальных, но за себя знает: ему не хочется последней войны, не хочется её исхода, за которым никто толком и не знает что будет. Люцифер считает что они останутся. Придут снова, чтобы пережить по новой всё то, что уже случилось. Азазель не знает…
Не знает – хочет ли он такой жестокости и милосердия одновременно. Знает он точно одно – людской мир прекрасен, его собственное существование вкусно и интересно, и он не сразу принял это. Как и Люцифер.
Когда-то весело было задирать людей, которых они все считали недостойными детьми света, ошибками. Было смешно пугать их, искушать, рассказывать будущее и прошлое. Но если вспомнить… когда Люцифер в последний раз так развлекался? Азазель не знал, и не верил даже, что вообще вспомнит. Люцифер уже давно не трогает людей, во всяком случае, в общей массе. Иногда он обращает свой взор на кого-то, кто кажется ему любопытным экземпляром, но и то, делает это тактично. Никаких больше крыльев и горящей серы, никаких страшных появлений – вежливость и так.
Может быть, это старость? Они не стали людьми, не могли стать людьми. Но всё же постарели как весь этот мир. И Азазель уже давно не был карающим мечом. Зачем? Люди справлялись сами, а он даже иногда их жалел. Конечно, бывали поручения, но это уже мелочи – азарта нет.
Время берёт своё. Берёт, но всё равно не хочется его терять! Какой странный и нелепый парадокс, недостойный, пожалуй, демона. Но такие вот уж пошли демоны – сами себе неправильные!
– Ешь, – посоветовал Азазель, заметив, что Вармо смотрит на него, не решаясь спросить. Это отвлекало от еды.
– Вам что, нравится эта еда? – Вармо был удивлён, – нам же… нам же не нужна пища.
– Не нужна, – согласился Азазель, – ни ты, ни я не помрём от голода, это верно. Но это невежливо – сидеть в кафе и не есть. И ещё… это просто вкусно.
Вкусно, которое ценишь спустя долгие годы. Вкусно, когда еда – это не необходимость, а какое-то удовольствие. Последнее или предпоследнее. Еда в Подземном Царстве существует больше для привычки, в ней нет вкуса и даже запаха, контрабандные товары Людского Царства во тьме всегда в цене. Благо, у Азазеля разъездная служба и он может позволить себе поесть и по-нормальному. Потому что может. И потому что это прекрасно.
Вармо поверил, робко ткнул вилкой в блюдо. Не веря себе поднёс кусочек ко рту. Азазель молчал, ждал. Зачем было говорить? Все проблемы начались из-за слов.
– Вкусно, – оценил Вармо осторожно, – я уже и забыл…
– Витамины попей, для памяти, – ответствовал Азазель. Нет, он не злился. Глупо было злиться на перерождённого демона, который и сам потащился на задание только потому что Азазель его выбрал.
Но Азазель понимал всегда – он военачальник, и он ведёт волю демонов, тут не получится быть мягким. Тут должен решать камень – камень воли и решений.
Вармо отложил вилку. Что ж, это не было удивительно. Когда Азазель после долгого забвения попробовал людскую пищу, у которой был вкус, его вывернуло. Кстати, это было рядом с тем местом, где они сидели. Просто тогда здесь было не кафе, а трактир. Тут проезжали путники, останавливались, нахваливали местную похлебку и пирог, а учтивый хозяин всегда размещал гостей с удобством. Но теперь с трактирами покончено. Ныне здесь кафе. Кухня с оригинальными рецептами, без вычурности, и хозяин его также учтив. Настолько, что часто подрабатывает и сам с поварами и официантами.
Жаль, что век людской так короток, иначе люди бы заметили много интересного! Но хозяин трактира-кафе всегда был осторожен и даже с людьми, он менял имена, оставляя своё первое имя, истинное имя – Подземному Царству.
Ахерон. Лукавый. Убийца путников когда-то. Когда-то давно, когда это имело смысл. А сейчас предприниматель, крепко держится на плаву, всё время устраивает какие-то обновления. Азазель прекрасно знал мир, хотя он уже и не помнил Ахерона, но тут и не надо было помнить, чтобы понять: Ахерон к чертям их пошлёт. Он не пойдёт воевать. Ему не надо. Он на своём месте.
Но Подземному Царству нужны все соратники, ведь время самого Подземного Царства заканчивается. А дезертиров… что ж, потому Азазель и пошёл за Ахероном. Ахерон – перворождённый. Он могуч.
– Непривычно, – поморщился Вармо, – жевать. Оказывается, это утомительно.
– А думать ещё утомительнее, так что лучше жуй, – Азазель сам следовал своему совету. Ахерон подавал прекрасные супы и недавно открыл линейку сытных вафель – свежеиспечённые, пропитанные маслом и специями с чесноком, они имели разное наполнение – мясо или рыба, разбавленные овощами и сыром, и всё это крепко спрессовано и поджарено. Корочка по краям хрустит, золотится…
Диалог с Вармо не такая ценность как обед в глазах Азазеля. Сколько ему таких осталось? А всякие собеседники, наверное, будут и в пустоте, если придёт за войной именно пустота.
– А вы его узнаете? – Вармо не внял совету про жевание, может быть нервничал из-за важного задания и присутствия самого Азазеля, а может быть, просто не хотел жевать – он ещё не привык к тому, что утомительные людские действия могут прекрасно напоминать о жизни.
Азазель сначала доел кусочек с вилки, прожевал его неторопливо, почти мечтательно, а затем только ответил:
– Узнаю.
– А может вон тот? – Вармо кивнул в сторону вошедшего мужчины в дорогом пальто. У вошедшего был тяжёлый взгляд, властные, даже неоправданно-властные движения и какое-то нарочитое спокойствие.
Азазель оглядел его, считывая всю людскую суть, не ради интереса, нет. Мерзавцев с хорошими манерами он научился вычислять ещё давно, настолько давно, что и сказать уже страшно. Но привычка осталась.
– Это не он, – ответил Азазель.
Вармо разочарованно откинулся на спинку стула, вздохнул.
– Сколько ещё ждать? – спросил демон.
Азазель не сдержал смешка. Этот демон куда-то торопился! Какая прелесть! Вот оно, людское, ещё не уснувшее.
– Торопишься? – поинтересовался Азазель. – Есть дела поважнее?
До Вармо, видимо, дошло, что он сказал очевидную глупость, и он заспешил:
– Нет, что вы! Простите! Просто мы так давно здесь сидим. И вдруг люди заметят? И…
– Люди уже заметили, – успокоил Азазель, – но это неважно. Терпение, и наше ожидание скоро закончится.
Он не сомневался – Ахерон их учуял, скоро выйдет. И тогда будет тяжёлый разговор. Тяжёлый, но предсказуемый. Ахерон не захочет вступать в ряды военачальников, он вообще не захочет войны. Он на своём месте и он счастлив, зачем ему воевать? Азазель почти наяву слышал ответ Ахерона:
– Если нашему миру осталось мало времени, я проведу это время так, как я хочу!
И это будет выбором. Ахерон понимает, должен понимать чем закончится этот выбор. Понимает это и Азазель, осталось научить Вармо, чтобы он усвоил: у каждого демона перед тьмой есть своя ответственность, и быть демоном совсем не значит возможность творить любое бесчинство, нет, это необходимость отвечать за свои поступки.
– Подождём, – согласился Вармо так, словно кто-то у него что-то спрашивал. Азазель даже не взглянул на своего соратника, принялся за десерт: десерт был занимательнее, выдумщик Ахерон подавал в этом сезоне разные виды желе – в желе Азазеля были фрукты. Он не любил сладкое, но он любил вкус. А ещё он любил жизнь. И своё существование.
Последняя ложка была съедена, и точно по заказу – а иначе никак и нельзя, к ним приблизился официант. Вежливый, безукоризненно гостеприимный – Ахерон хорошо подбирал персонал и ещё лучше над ним работал. Вармо напрягся, ему казалось, что в любую минуту могут произойти любые события…
Напряжение – хорошее качество для демона. Пусть нервничает, предвещает. Только пусть молчит.
– Желаете что-нибудь ещё? – спросил официант, обращаясь к Азазелю. На Вармо он даже не взглянул, а зачем смотреть на человека, который даже и салат не ополовинил? Очевидно же, не едок!
– Желаю передать комплимент шеф-повару, – ответил Азазель, – и твоему хозяину.
Последние слова он произнёс тише, в упор глядя на официанта. Вармо показалось, что в глазах Азазеля полыхнул красноватый огонёк. Но официант не испугался, кивнул. Собирая тарелки, тихо сказал:
– Он ждёт вас, пройдите через вторую дверь.
Азазель кинул крупную купюру на стол, совершенно не примериваясь к таким мелочам как сдача и потянул Вармо за собой. Тот послушно поплёлся за перворождённым демонам, на ходу размышляя о его странном методе. Почему Азазель сразу не пошёл к Ахерону, если был послан за ним? разведывал обстановку? Ждал реакции?
Спрашивать Вармо не решился. А зря. Спроси он откровенно, Азазель бы может и ответил бы, что работа, любая работа, даже самая срочная – всего лишь работа, и он, как демон, не отлынивает от неё, но и себя побаловать не упустит возможности!
А может и не ответил бы Азазель. Кто ж его знает!
Вармо был разочарован. Он ждал демона, который хотя бы походил бы внешне на Азазеля! Понятно, что тот должен был, скрываясь в людском мире, иметь людской облик, но и тот ведь должен бы быть достойным – вон, Азазель как себя подаёт? А этот?!
Низковатый, с добродушной улыбкой, с явно намеченным пивным животом… Вармо даже решил, что это какая-то шутка, но Азазель склонил голову в приветствии:
– Благодарю тебя за приют твой и пищу.
Вармо запоздало повторил жест Азазеля, держась позади демона, но разочарование уже просочилось на его лице, сложило уродливый рисунок. Но Ахерон не обиделся. Он расхохотался, обращаясь к нему:
– Что, малыш, не ждал такого?
– он ещё молод, и идёт из людей, – вступился Азазель, – прости его.
Вармо смутился, опустил голову, не понимая, почему он должен вообще испытывать смущение от демона, который, оказывается, сидит где-то в кафе на втором этаже и там же властвует, при этом на демона не походит вовсе?!
– На молодость и глупость обижаться – сил не хватит, – отмахнулся Ахерон и жестом предложил присесть.
Кабинет его представлял собой целую груду вещей. Бумаги, папки, канцелярские принадлежности – здесь всего было в избытке и трудно было даже определить сразу где и что находится. Одно, впрочем, сразу привлекало внимание – стена, завешанная разными фотографиями и…грамотами?
Вармо вгляделся. Точно. Какая-то ассоциация кондитеров вручила Ахерону специальный приз, некая гильдия шоколадников направила благодарственное письмо, ещё какие-то гильдии, объединения хвалили то его, то заведения. Что-то уже желтело, выцветало – годы брали своё над бумагой.
– Это моя стена славы, – объяснил Ахерон, – свидетельство того, чего я добился.
– Ты и без этого многого добился, – заметил Азазель. – Кто положил воинство мятежников у Чёрных Врат? Кто воскресил Симеона? Кто, в конце концов…
– Ай! – Ахерон даже отмахнулся, прерывая Азазеля с каким-то раздражением, – что ты мне вспоминаешь мои годы? Разве же я хоть как-то имею к этому отношению? Силы во мне было много, всегда была эта сила. А я-то сам? А? а вот это уже моё. Не Люциферово, не Володычье, а моё! Вон, прямо напротив твоего лица висит грамота за третье место по приготовлению горячих соусов!
– Третье? – Азазель обалдело взглянул на него. – Почему третье?
– Потому что комочки образовались, перекипятил, – буркнул Ахерон, – очень сложно поймать тот момент, когда соус вот-вот закипит, знаешь, он идёт приятными пятнами сначала, чуть темнеет…
Ахерон остановил сам себя, покачал головой, заметил:
– Ты же не о соусах пришёл узнать. И не о моих местах.
– Верно, друг мой, – Азазель не стал таиться. Он, конечно, рассчитывал привести Ахерона в более дружеское и тёплое чувство, но и без этого было очевидно – Ахерон откажется. И тогда…
Тогда придётся выполнить свой долг. Дезертиры тьме не нужны.
– Конец света, – Ахерон вздохнул, – совсем конец. Дожили, да? А казалось, что так далеко!
Здесь Ахерон был прав. Казалось, это слишком далеко, это не случится. Но нет! вот он уже, на носу, а они, выходят, за свои тысячи лет не успели приготовиться.
– Ты же знаешь мой ответ, зачем пришёл? – спросил Ахерон, глянув на Вармо, – обучать что ли?
– Передавать опыт, – поправил Азазель, – он ничего, вполне перспективный.
Вармо, оценив, что говорят о нём, распрямился, напряжённо глядя то на одного демона, то на другого.
– Да пусть, не возражаю. Но ответ мой ты знаешь, – Ахерон потерял к Вармо всякий интерес, – мне вот это всё уже не надо, сам понимать должен. Я не цепная собака, чтобы всю свою жизнь мотаться от Володыки до Люцифера.
– Это не война Люцифера. Это последняя война, – поправил Азазель.
– Да пусть хоть так! Мне она не упёрлась. У меня поставки теста вчера сорвались, вот это было почти концом света. Знаешь как трудно найти нормального поставщика? А вы мне тут…
– Ты воин, – напомнил Азазель. Он знал, что переубедить Ахерона не удастся, но он должен был попробовать. – Твоё место на войне.
– Моё место там, где я счастлив, – возразил Ахерон, – а я, знаешь, счастлив. Мне нравится кормить людей и нравится придумывать новые позиции в меня. и война у меня уже давно своя. То война с налоговой, то с инспекциями! И мне никто не спешит помогать. А для меня это важно. Важнее ваших войн. Даже если весь мир сгинет, он возродится снова. и снова будут эти двое, которые плетут друг против друга интриги. А такие как ты и я снова будем искать себе хозяев. Но я не хочу больше служить, я хочу умереть так, как мне нравится.
В смерти своей, окончательно смерти он не сомневался.
– Ты и правда умрёшь, – предупредил Азазель, боковым зрением наблюдая, как Вармо напрягся, видимо, ожидая драки. Но драки не будет. – Умрёшь как дезертир.
– Зато я точно на своём месте, а не в служении, – Ахерон, конечно, не испугался. – Помнишь, что он нам обещал в тот день? Помнишь? Перед пожаром? Он сказал, что мы должны быть свободными, и, выходит, я стал свободным. Я стал свободным и оказался не нужен в таком качестве всей наше й тьме.
– Азазель, это он? – Вармо явно уставал от бесконечного, как ему казалось, бесполезного сидения, он хотел действия, шума, того, что ищут все демоны из числа перерождённых из людей, но уже с лихвой наелись демоны из числа первозданных, тех, кто был в великом пожаре.
– Нет, не он, – Азазель даже не обернулся. Зачем? Он знал, что человек, на которого указывает Вармо, не тот, за кем они пришли. Строго говоря, Азазель предпочёл бы прийти в одиночку. Во-первых, так проще договориться. Во-вторых, так быстрее. В-третьих, никто не ёрзает на соседнем стуле, мешая наслаждаться едой. Людской едой, которая так вкусна.
Но война на пороге. Подземному Царству нужны все, и это значит сразу две вещи: надо поднять тех, кто попытался сбежать или даже сбежал и укрылся в Людском Царстве, предпочитая людскую жизнь и процветая в ней на свой лад, и ещё – экстренно обучить новичков всему.
Вот они и здесь. Азазель смекнул быстро: если он будет долго зевать и выбирать, ему просто повесят кого-то по распределению, и тьма его знает, кто это вообще будет. А так он успел выбрать сам. В Вармо был потенциал. Он был умнее многих из перерождённых, не считал своё положение признаком абсолютного могущества и готов был учиться. Но ему не хватало выдержки.
Впрочем, это был явный людской отпечаток. Вармо когда-то был человеком, а у людей мало времени.
Хотя не только у людей. У Азазеля, Люцифера и даже у Володыки время тоже заканчивается. Азазель не ручается за остальных, но за себя знает: ему не хочется последней войны, не хочется её исхода, за которым никто толком и не знает что будет. Люцифер считает что они останутся. Придут снова, чтобы пережить по новой всё то, что уже случилось. Азазель не знает…
Не знает – хочет ли он такой жестокости и милосердия одновременно. Знает он точно одно – людской мир прекрасен, его собственное существование вкусно и интересно, и он не сразу принял это. Как и Люцифер.
Когда-то весело было задирать людей, которых они все считали недостойными детьми света, ошибками. Было смешно пугать их, искушать, рассказывать будущее и прошлое. Но если вспомнить… когда Люцифер в последний раз так развлекался? Азазель не знал, и не верил даже, что вообще вспомнит. Люцифер уже давно не трогает людей, во всяком случае, в общей массе. Иногда он обращает свой взор на кого-то, кто кажется ему любопытным экземпляром, но и то, делает это тактично. Никаких больше крыльев и горящей серы, никаких страшных появлений – вежливость и так.
Может быть, это старость? Они не стали людьми, не могли стать людьми. Но всё же постарели как весь этот мир. И Азазель уже давно не был карающим мечом. Зачем? Люди справлялись сами, а он даже иногда их жалел. Конечно, бывали поручения, но это уже мелочи – азарта нет.
Время берёт своё. Берёт, но всё равно не хочется его терять! Какой странный и нелепый парадокс, недостойный, пожалуй, демона. Но такие вот уж пошли демоны – сами себе неправильные!
– Ешь, – посоветовал Азазель, заметив, что Вармо смотрит на него, не решаясь спросить. Это отвлекало от еды.
– Вам что, нравится эта еда? – Вармо был удивлён, – нам же… нам же не нужна пища.
– Не нужна, – согласился Азазель, – ни ты, ни я не помрём от голода, это верно. Но это невежливо – сидеть в кафе и не есть. И ещё… это просто вкусно.
Вкусно, которое ценишь спустя долгие годы. Вкусно, когда еда – это не необходимость, а какое-то удовольствие. Последнее или предпоследнее. Еда в Подземном Царстве существует больше для привычки, в ней нет вкуса и даже запаха, контрабандные товары Людского Царства во тьме всегда в цене. Благо, у Азазеля разъездная служба и он может позволить себе поесть и по-нормальному. Потому что может. И потому что это прекрасно.
Вармо поверил, робко ткнул вилкой в блюдо. Не веря себе поднёс кусочек ко рту. Азазель молчал, ждал. Зачем было говорить? Все проблемы начались из-за слов.
– Вкусно, – оценил Вармо осторожно, – я уже и забыл…
– Витамины попей, для памяти, – ответствовал Азазель. Нет, он не злился. Глупо было злиться на перерождённого демона, который и сам потащился на задание только потому что Азазель его выбрал.
Но Азазель понимал всегда – он военачальник, и он ведёт волю демонов, тут не получится быть мягким. Тут должен решать камень – камень воли и решений.
Вармо отложил вилку. Что ж, это не было удивительно. Когда Азазель после долгого забвения попробовал людскую пищу, у которой был вкус, его вывернуло. Кстати, это было рядом с тем местом, где они сидели. Просто тогда здесь было не кафе, а трактир. Тут проезжали путники, останавливались, нахваливали местную похлебку и пирог, а учтивый хозяин всегда размещал гостей с удобством. Но теперь с трактирами покончено. Ныне здесь кафе. Кухня с оригинальными рецептами, без вычурности, и хозяин его также учтив. Настолько, что часто подрабатывает и сам с поварами и официантами.
Жаль, что век людской так короток, иначе люди бы заметили много интересного! Но хозяин трактира-кафе всегда был осторожен и даже с людьми, он менял имена, оставляя своё первое имя, истинное имя – Подземному Царству.
Ахерон. Лукавый. Убийца путников когда-то. Когда-то давно, когда это имело смысл. А сейчас предприниматель, крепко держится на плаву, всё время устраивает какие-то обновления. Азазель прекрасно знал мир, хотя он уже и не помнил Ахерона, но тут и не надо было помнить, чтобы понять: Ахерон к чертям их пошлёт. Он не пойдёт воевать. Ему не надо. Он на своём месте.
Но Подземному Царству нужны все соратники, ведь время самого Подземного Царства заканчивается. А дезертиров… что ж, потому Азазель и пошёл за Ахероном. Ахерон – перворождённый. Он могуч.
– Непривычно, – поморщился Вармо, – жевать. Оказывается, это утомительно.
– А думать ещё утомительнее, так что лучше жуй, – Азазель сам следовал своему совету. Ахерон подавал прекрасные супы и недавно открыл линейку сытных вафель – свежеиспечённые, пропитанные маслом и специями с чесноком, они имели разное наполнение – мясо или рыба, разбавленные овощами и сыром, и всё это крепко спрессовано и поджарено. Корочка по краям хрустит, золотится…
Диалог с Вармо не такая ценность как обед в глазах Азазеля. Сколько ему таких осталось? А всякие собеседники, наверное, будут и в пустоте, если придёт за войной именно пустота.
– А вы его узнаете? – Вармо не внял совету про жевание, может быть нервничал из-за важного задания и присутствия самого Азазеля, а может быть, просто не хотел жевать – он ещё не привык к тому, что утомительные людские действия могут прекрасно напоминать о жизни.
Азазель сначала доел кусочек с вилки, прожевал его неторопливо, почти мечтательно, а затем только ответил:
– Узнаю.
– А может вон тот? – Вармо кивнул в сторону вошедшего мужчины в дорогом пальто. У вошедшего был тяжёлый взгляд, властные, даже неоправданно-властные движения и какое-то нарочитое спокойствие.
Азазель оглядел его, считывая всю людскую суть, не ради интереса, нет. Мерзавцев с хорошими манерами он научился вычислять ещё давно, настолько давно, что и сказать уже страшно. Но привычка осталась.
– Это не он, – ответил Азазель.
Вармо разочарованно откинулся на спинку стула, вздохнул.
– Сколько ещё ждать? – спросил демон.
Азазель не сдержал смешка. Этот демон куда-то торопился! Какая прелесть! Вот оно, людское, ещё не уснувшее.
– Торопишься? – поинтересовался Азазель. – Есть дела поважнее?
До Вармо, видимо, дошло, что он сказал очевидную глупость, и он заспешил:
– Нет, что вы! Простите! Просто мы так давно здесь сидим. И вдруг люди заметят? И…
– Люди уже заметили, – успокоил Азазель, – но это неважно. Терпение, и наше ожидание скоро закончится.
Он не сомневался – Ахерон их учуял, скоро выйдет. И тогда будет тяжёлый разговор. Тяжёлый, но предсказуемый. Ахерон не захочет вступать в ряды военачальников, он вообще не захочет войны. Он на своём месте и он счастлив, зачем ему воевать? Азазель почти наяву слышал ответ Ахерона:
– Если нашему миру осталось мало времени, я проведу это время так, как я хочу!
И это будет выбором. Ахерон понимает, должен понимать чем закончится этот выбор. Понимает это и Азазель, осталось научить Вармо, чтобы он усвоил: у каждого демона перед тьмой есть своя ответственность, и быть демоном совсем не значит возможность творить любое бесчинство, нет, это необходимость отвечать за свои поступки.
– Подождём, – согласился Вармо так, словно кто-то у него что-то спрашивал. Азазель даже не взглянул на своего соратника, принялся за десерт: десерт был занимательнее, выдумщик Ахерон подавал в этом сезоне разные виды желе – в желе Азазеля были фрукты. Он не любил сладкое, но он любил вкус. А ещё он любил жизнь. И своё существование.
Последняя ложка была съедена, и точно по заказу – а иначе никак и нельзя, к ним приблизился официант. Вежливый, безукоризненно гостеприимный – Ахерон хорошо подбирал персонал и ещё лучше над ним работал. Вармо напрягся, ему казалось, что в любую минуту могут произойти любые события…
Напряжение – хорошее качество для демона. Пусть нервничает, предвещает. Только пусть молчит.
– Желаете что-нибудь ещё? – спросил официант, обращаясь к Азазелю. На Вармо он даже не взглянул, а зачем смотреть на человека, который даже и салат не ополовинил? Очевидно же, не едок!
– Желаю передать комплимент шеф-повару, – ответил Азазель, – и твоему хозяину.
Последние слова он произнёс тише, в упор глядя на официанта. Вармо показалось, что в глазах Азазеля полыхнул красноватый огонёк. Но официант не испугался, кивнул. Собирая тарелки, тихо сказал:
– Он ждёт вас, пройдите через вторую дверь.
Азазель кинул крупную купюру на стол, совершенно не примериваясь к таким мелочам как сдача и потянул Вармо за собой. Тот послушно поплёлся за перворождённым демонам, на ходу размышляя о его странном методе. Почему Азазель сразу не пошёл к Ахерону, если был послан за ним? разведывал обстановку? Ждал реакции?
Спрашивать Вармо не решился. А зря. Спроси он откровенно, Азазель бы может и ответил бы, что работа, любая работа, даже самая срочная – всего лишь работа, и он, как демон, не отлынивает от неё, но и себя побаловать не упустит возможности!
А может и не ответил бы Азазель. Кто ж его знает!
***
Вармо был разочарован. Он ждал демона, который хотя бы походил бы внешне на Азазеля! Понятно, что тот должен был, скрываясь в людском мире, иметь людской облик, но и тот ведь должен бы быть достойным – вон, Азазель как себя подаёт? А этот?!
Низковатый, с добродушной улыбкой, с явно намеченным пивным животом… Вармо даже решил, что это какая-то шутка, но Азазель склонил голову в приветствии:
– Благодарю тебя за приют твой и пищу.
Вармо запоздало повторил жест Азазеля, держась позади демона, но разочарование уже просочилось на его лице, сложило уродливый рисунок. Но Ахерон не обиделся. Он расхохотался, обращаясь к нему:
– Что, малыш, не ждал такого?
– он ещё молод, и идёт из людей, – вступился Азазель, – прости его.
Вармо смутился, опустил голову, не понимая, почему он должен вообще испытывать смущение от демона, который, оказывается, сидит где-то в кафе на втором этаже и там же властвует, при этом на демона не походит вовсе?!
– На молодость и глупость обижаться – сил не хватит, – отмахнулся Ахерон и жестом предложил присесть.
Кабинет его представлял собой целую груду вещей. Бумаги, папки, канцелярские принадлежности – здесь всего было в избытке и трудно было даже определить сразу где и что находится. Одно, впрочем, сразу привлекало внимание – стена, завешанная разными фотографиями и…грамотами?
Вармо вгляделся. Точно. Какая-то ассоциация кондитеров вручила Ахерону специальный приз, некая гильдия шоколадников направила благодарственное письмо, ещё какие-то гильдии, объединения хвалили то его, то заведения. Что-то уже желтело, выцветало – годы брали своё над бумагой.
– Это моя стена славы, – объяснил Ахерон, – свидетельство того, чего я добился.
– Ты и без этого многого добился, – заметил Азазель. – Кто положил воинство мятежников у Чёрных Врат? Кто воскресил Симеона? Кто, в конце концов…
– Ай! – Ахерон даже отмахнулся, прерывая Азазеля с каким-то раздражением, – что ты мне вспоминаешь мои годы? Разве же я хоть как-то имею к этому отношению? Силы во мне было много, всегда была эта сила. А я-то сам? А? а вот это уже моё. Не Люциферово, не Володычье, а моё! Вон, прямо напротив твоего лица висит грамота за третье место по приготовлению горячих соусов!
– Третье? – Азазель обалдело взглянул на него. – Почему третье?
– Потому что комочки образовались, перекипятил, – буркнул Ахерон, – очень сложно поймать тот момент, когда соус вот-вот закипит, знаешь, он идёт приятными пятнами сначала, чуть темнеет…
Ахерон остановил сам себя, покачал головой, заметил:
– Ты же не о соусах пришёл узнать. И не о моих местах.
– Верно, друг мой, – Азазель не стал таиться. Он, конечно, рассчитывал привести Ахерона в более дружеское и тёплое чувство, но и без этого было очевидно – Ахерон откажется. И тогда…
Тогда придётся выполнить свой долг. Дезертиры тьме не нужны.
– Конец света, – Ахерон вздохнул, – совсем конец. Дожили, да? А казалось, что так далеко!
Здесь Ахерон был прав. Казалось, это слишком далеко, это не случится. Но нет! вот он уже, на носу, а они, выходят, за свои тысячи лет не успели приготовиться.
– Ты же знаешь мой ответ, зачем пришёл? – спросил Ахерон, глянув на Вармо, – обучать что ли?
– Передавать опыт, – поправил Азазель, – он ничего, вполне перспективный.
Вармо, оценив, что говорят о нём, распрямился, напряжённо глядя то на одного демона, то на другого.
– Да пусть, не возражаю. Но ответ мой ты знаешь, – Ахерон потерял к Вармо всякий интерес, – мне вот это всё уже не надо, сам понимать должен. Я не цепная собака, чтобы всю свою жизнь мотаться от Володыки до Люцифера.
– Это не война Люцифера. Это последняя война, – поправил Азазель.
– Да пусть хоть так! Мне она не упёрлась. У меня поставки теста вчера сорвались, вот это было почти концом света. Знаешь как трудно найти нормального поставщика? А вы мне тут…
– Ты воин, – напомнил Азазель. Он знал, что переубедить Ахерона не удастся, но он должен был попробовать. – Твоё место на войне.
– Моё место там, где я счастлив, – возразил Ахерон, – а я, знаешь, счастлив. Мне нравится кормить людей и нравится придумывать новые позиции в меня. и война у меня уже давно своя. То война с налоговой, то с инспекциями! И мне никто не спешит помогать. А для меня это важно. Важнее ваших войн. Даже если весь мир сгинет, он возродится снова. и снова будут эти двое, которые плетут друг против друга интриги. А такие как ты и я снова будем искать себе хозяев. Но я не хочу больше служить, я хочу умереть так, как мне нравится.
В смерти своей, окончательно смерти он не сомневался.
– Ты и правда умрёшь, – предупредил Азазель, боковым зрением наблюдая, как Вармо напрягся, видимо, ожидая драки. Но драки не будет. – Умрёшь как дезертир.
– Зато я точно на своём месте, а не в служении, – Ахерон, конечно, не испугался. – Помнишь, что он нам обещал в тот день? Помнишь? Перед пожаром? Он сказал, что мы должны быть свободными, и, выходит, я стал свободным. Я стал свободным и оказался не нужен в таком качестве всей наше й тьме.
