–Почему он? – на Люцифера её слова не произвели никакого впечатления. В конце концов, Люцифер тоже много чего хотел.
–Он одинок, господин.
–На свете много одиноких детей, людей и камней, – Люцифера её слова не убедили. – Или ты хочешь его одиночеством исправить своё?
Азазель невовремя отпил из кубка, и, услышав это, поперхнулся: сочувствие не дало ему разглядеть поистине демонический замысел Лилит, который она, быть может, и сама не разглядела.
–Я не…– Лилит перепугалась, её речь стала сбивчивой, – всё не…
–Так чего ты хочешь? – спросил Люцифер. Ему, похоже, становилось всё веселее.
–Милосердия! – горячо отозвалась Лилит и упала ничком перед ним, как будто коленопреклонения было недостаточно.
Люцифер глянул на Азазеля со смешком. Конечно, её легко было презирать за человеческую природу, за полное отсутствие гордости, которую так любили подчёркивать и ангелы, и их «резко спустившиеся вниз» друзья, не любившие слова «павшие».
–Милосердия? – повторил Люцифер. – Это можно.
Азазель напрягся. Всё было так просто? Его что, проняло вслед за ним?
Лилит, не веря, подняла голову, её лицо было мокрым от слёз, а глаза светились безумным счастьем:
–Господин!
–Встань, – предложил Люцифер, и она не поднялась, а словно взлетела, покоряясь его воле и уверенная в скором счастье. – Вот так, да…
Люцифер поднялся следом – легко и быстро. Подошёл к дрожащей, обалдевшей от счастья Лилит, которая так и осталась человеком, которая не поняла до самой этой минуты, что её милосердие и милосердие Люцифера отличаются между собой.
Азазель успел сообразить и отвернуться. А Люцифер коснулся лба Лилит, она расслабленно улыбнулась, готовая принять милосердие, и вдруг лицо её исказилось от боли. Она метнулась по покоям своего владыки, пытаясь обрести спасение, но было уже поздно. Её кожа стремительно трескалась, образовывая огненно-красные расщелины, затем её кожа начала осыпаться уродливыми серыми хлопьями.
Лилит завыла, пала на колени, хватаясь за руки и лицо, надеясь, словно что-то ещё сохранить, но разрушение уже завладело ею.
Мгновение и всё было кончено. Горстка сероватого мусора, хлопья и аромат пыли – вот и всё. Всё, что осталось от Лилит, а её самой не было на свету и во тьме.
–Какая мерзость! – не выдержал Азазель, когда он развернулся и увидел что от Лилит осталась лишь уродливая масса. – О, тьма… за что ж ты так?!
–Она просила милосердия, – спокойно напомнил Люцифер. Его лицо ничего не выражало. Замершая жестокая красота! – Это и было милосердием. Моим ей подарком.
–Можно было отдать мальчонку! – не согласился Азазель. – Что тебе стоило?
–Я демон, а не злодей, – Люцифер улыбнулся, – зачем гробить жизнь мальчонке? Лилит упокоена. Её место теперь среди Ничто. Она сама теперь часть Ничто. И поверь – так много лучше. И для неё, и для того мальчонки… кстати, узнай о нём всё, что можешь. И ещё…
Люцифер улыбнулся.
–И ещё надо бы здесь прибрать. Организуешь? Чудно.
Азазель запоздало кивнул.
–Он одинок, господин.
–На свете много одиноких детей, людей и камней, – Люцифера её слова не убедили. – Или ты хочешь его одиночеством исправить своё?
Азазель невовремя отпил из кубка, и, услышав это, поперхнулся: сочувствие не дало ему разглядеть поистине демонический замысел Лилит, который она, быть может, и сама не разглядела.
–Я не…– Лилит перепугалась, её речь стала сбивчивой, – всё не…
–Так чего ты хочешь? – спросил Люцифер. Ему, похоже, становилось всё веселее.
–Милосердия! – горячо отозвалась Лилит и упала ничком перед ним, как будто коленопреклонения было недостаточно.
Люцифер глянул на Азазеля со смешком. Конечно, её легко было презирать за человеческую природу, за полное отсутствие гордости, которую так любили подчёркивать и ангелы, и их «резко спустившиеся вниз» друзья, не любившие слова «павшие».
–Милосердия? – повторил Люцифер. – Это можно.
Азазель напрягся. Всё было так просто? Его что, проняло вслед за ним?
Лилит, не веря, подняла голову, её лицо было мокрым от слёз, а глаза светились безумным счастьем:
–Господин!
–Встань, – предложил Люцифер, и она не поднялась, а словно взлетела, покоряясь его воле и уверенная в скором счастье. – Вот так, да…
Люцифер поднялся следом – легко и быстро. Подошёл к дрожащей, обалдевшей от счастья Лилит, которая так и осталась человеком, которая не поняла до самой этой минуты, что её милосердие и милосердие Люцифера отличаются между собой.
Азазель успел сообразить и отвернуться. А Люцифер коснулся лба Лилит, она расслабленно улыбнулась, готовая принять милосердие, и вдруг лицо её исказилось от боли. Она метнулась по покоям своего владыки, пытаясь обрести спасение, но было уже поздно. Её кожа стремительно трескалась, образовывая огненно-красные расщелины, затем её кожа начала осыпаться уродливыми серыми хлопьями.
Лилит завыла, пала на колени, хватаясь за руки и лицо, надеясь, словно что-то ещё сохранить, но разрушение уже завладело ею.
Мгновение и всё было кончено. Горстка сероватого мусора, хлопья и аромат пыли – вот и всё. Всё, что осталось от Лилит, а её самой не было на свету и во тьме.
–Какая мерзость! – не выдержал Азазель, когда он развернулся и увидел что от Лилит осталась лишь уродливая масса. – О, тьма… за что ж ты так?!
–Она просила милосердия, – спокойно напомнил Люцифер. Его лицо ничего не выражало. Замершая жестокая красота! – Это и было милосердием. Моим ей подарком.
–Можно было отдать мальчонку! – не согласился Азазель. – Что тебе стоило?
–Я демон, а не злодей, – Люцифер улыбнулся, – зачем гробить жизнь мальчонке? Лилит упокоена. Её место теперь среди Ничто. Она сама теперь часть Ничто. И поверь – так много лучше. И для неё, и для того мальчонки… кстати, узнай о нём всё, что можешь. И ещё…
Люцифер улыбнулся.
–И ещё надо бы здесь прибрать. Организуешь? Чудно.
Азазель запоздало кивнул.
