Из-за Бога, что стал ангелом смерти!
Сальери вздрагивает сам от таких страшных речей, но тут же новый приступ бешенства…
В чём, в чём я виноват,
Что после всего – остаюсь?!
моя жизнь – это ад,
Я просыпаюсь,
Хотя о смерти молюсь!
Вбегает дежурный лекарь, оценивает ситуацию, выбегает в коридор, но Сальери не обращает внимания.
Боже! Как смеешь ты,
Терзать меня?
Мои глаза пусты,
Остался облик – я!
Боже…я ненавижу тебя,
За глухоту твою.
Вбегают лекари, спешно и осторожно скручивают Сальери для успокаивающего укола. Он не сопротивляется. Едва ли он узнаёт их или осознаёт происходящее.
Ты разрушил меня!
Отнял всё,
Что я люблю…
Обессиливает.
Сцена 1.10
В болезненной серости рассветной хмари полупрозрачные, белые изящные руки новой Тени – Терезы касаются лба Сальери. Тереза на этот момент уже мертва, но в роковой печальный час она не может не навестить того, кого любила…
Сальери (вздрагивая от её нежного прикосновения, в полусне).
Тереза! Святая Тереза, ты здесь?
Неужто ещё не презрела меня?
И если это не сон, то значит Бог есть,
Да будет воля на всё Его да Твоя!
Боится открыть глаза, чтобы не прогнать чудесное видение. Ловит руку Терезы своей рукой, прижимается к ней губами.
Тереза…руки твои я узнаю,
Они также нежны ко мне.
Тереза, не успел я сказать: «люблю».
Сказать, что душу отдал тебе.
Решается, не отрывая её руки от своих губ, садится на постели и только тогда открывает глаза.
Тереза! О, как же ты бледна!
Не бойся меня – пусть я смешон.
Руки твои я узнаю всегда,
Наяву и сквозь самый сладкий сон…
Тереза садится на его постель, от этого постель, однако, даже не сминается. Вся она полупрозрачна и легка.
Тереза.
Я здесь. Я всё ещё та.
Я с тобой до конца, навсегда.
Даже в час твоей боли,
Обещание: в радость и в горе…
Руки мои хранят тепло,
Я полностью отдам его,
Не жалея, не страдая.
Сальери бросается к её рукам, как к спасению, прячет в её ладонях своё лицо.
Сальери.
О, Тереза…ты святая!
Я держусь памятью о тебе,
О нашем доме и семье,
Руках, что нежны ко мне…
Тереза тлеет в воздухе. Сальери вскидывается, когда теряет опору в её руках.
Безумно оглядывается. Пустота.
Дрожащий голос Сальери…
Тереза?! Тереза, ты где?
Тишина.
Сцена 1.11
И снова больничная палата, пропитанная одиночеством и тоской безысходности. В палате Сальери и снова его терзают Тени. На этот раз Тени приторно-угодливы.
Тень 1.
А может быть, они все правы?
Может, ты не стоишь ничего?
И потому ты влил отраву
В вино его?
Сальери.
Этого не было, нет.
Клянусь.
Тень 2.
Но клятв много знает свет…
Сальери (закрывая лицо руками).
Ненавижу и боюсь.
Тень 2.
Но где истины ответ?
Сальери.
Боже, к тебе взываю я!
Тень 3.
Не услышит он тебя!
Слышал ль прежде…
Вот вопрос!
Тень 1.
И не надо скорбных слёз!
Что сделано – явлено,
Вино – отравлено!
Сальери.
Не мной.
Я его почти не знал.
Тень 1 (пожимает плечами).
Так не докажешь пред толпой!
Не завидовал? Себе не лгал?
Сальери.
Я вовсе не…
Тень 1.
Ну так и не лги себе!
вино ты тоже открывал!
Сальери.
Давно!
Тень 2.
Так вот!
Отравитель идёт.
Дьявола ждёт,
Дьявол речист!
Тень 2 паясничает и кривляется.
Сальери.
Боже, ты знаешь –
Я чист!
Тень 3.
А что ты скрываешь?
Для чего?
Может, ты убил его?
А теперь…забыл?
Тени хохочут.
Сальери.
Боже! Боже…
Тень 1.
Ведь он – толпы кумир,
А ты – ничтожен?!
Сальери.
Не было! Нет.
Голос его срывается.
Тени.
А мы не верим в твой ответ!
Сальери.
Я его не убивал!
Тени.
Но чем безвинность доказал?
Сальери.
Зачем? Зачем так поступать?!
Тени.
Нам на это наплевать.
Повинись, повинись!
Толпа не может ошибаться.
За его жизнь, за его жизнь!
Пора квитаться.
Сальери кричит, машет руками, отгоняя теней. Снова появляются лекари…
Сцена 1.12
П Р О Ш Л О Е.
Очередная зала, но на этот раз – ученическая. Ученики Сальери почтительно встают при появлении Сальери – все они будущие музыканты с мировыми именами. Лишь один – Людвиг, встаёт с запозданием и неохотой. Людвиг неопрятен и как-то горделиво-неряшлив, что на фоне напомаженного Сальери выглядит ещё более неуместно и оскорбительно.
Антонио Сальери в ярости. Он не отвечает на приветствия учеников и идёт прямо к Людвигу.
Сальери.
Правда ль то, что говорят?
Ответь! Таиться смысла нет.
Ты променял ли суть на яд,
Добродетель на обед?!
Ученик 1 (от лица всех).
О чём вы? В толк я не возьму…
Сальери.
Людвиг обещал прийти на наш концерт,
Обещался быть, но клятва ни к чему!
Сыграться с нами…но в роковой момент
Объявил, что ждут его…
Ученик 2.
Ждут? Случилось ли чего?
Сальери (не сводя взгляда с Людвига, который стоит отрешённо, вроде бы происходящее совсем его не касается).
Случился собственный концерт!
Который Людвиг назначил на день и час,
Когда должен был поддержать нас!
Я узнаю об этом в последний момент!
Ученики смотрят на Людвига с укоризной. Людвиг не реагирует.
К тому же слух, но я ему не верю,
Мол, Людвиг пытался сманить
Музыкантов Сальери!
Но в этом не стану винить…
Сальери умолкает, всем видом показывая, что ждёт объяснений.
Ученики.
Людвиг! Ну же. объяснись!
Как смеешь ты так предавать?
Людвиг (мрачно, не глядя на них, глядя на Сальери).
К чему тянуть тех ввысь,
Кто лишь умеет поглощать?
Они не думают о душах, нет!
И не о тех, кого спасают.
Но им важнее выйти в свет,
И показать, что сострадают!
Но это ложь, но это их недуг…
Сальери.
Но ты честно мог прийти,
Изложить всё так, как друг.
А ты пошёл по своему пути!
К чему обман? Ведь мы не чужие!
Мы искренне творили.
Бок о бок мечтали.
Людвиг.
И давно чужими стали!
Я не могу лжецам играть!
Сальери.
Ты честно мог сказать.
И не лгать мне за спиною!
Ученики.
Не горячитесь! Он того не стоит!
Бросаются к Сальери. Людвиг пожимает плечами, уходит короткими рваными шагами прочь.
Сальери.
Я вам одно хочу сказать!
Всем вам дан
Великий дар –
Дух постигать,
И в нём милосердие пробуждать,
Взывать к добру и к благу звать.
Об обделённых вспоминая…
Ученики внимают.
Но главное:
Играть и жить, себя не теряя.
Душа одна и ум один.
Остерегитесь жить лихим!
Храните чувства сердца,
Добродетель, милосердство,
О ближних вспоминая
И себя никогда не теряя…
Сцена 1.13
Р Е А Л Ь Н О С Т Ь.
Больничная палата. Сальери спокоен и собран.
Сальери (вглядываясь в непугающую его пустоту).
Слышишь меня,
Ангел трёх смертей?
Или проклят я
Духом седых ночей?
Отзовись: любой звук,
Даже крик, полный боли,
Лучше мук,
Рождённых неволей!
Вслушивается. Тишина.
Слышишь меня,
Ангел трёх смертей?
Или невидим я
В пелене ночей?
Или мало тебе
Мёртвых губ друга,
Что вчера играл мне
И подавал руку?
Снова тишина. Сальери сползает на пол, становится на колени в молитвенной позе, его ладони в молитвенном жесте. Он прикрывает глаза, пытаясь уловить ответ…
J`apelle les anges!
Ils portent ma douleur
Contre le mensonge
Pour la verite et l`honneur!
Ночь не отзывается. Издевательски молчит.
Ангел трёх смертей,
Чем вызвал я
Презрение и пустоту?
Потерю друзей?
Ты проклял меня!
Низверг в глухоту!
снова молится.
J`apelle les anges!
Ils portent ma douleur
Contre le mensonge
Pour la verite et l`honneur!
И снова нет ответа. В отчаянии поднимается.
Ангел с ликом Зверя!
Первый бросил камень в меня.
Ты тот, кому я не верю.
Кто отравил свет дня!
Забрал покой всех ночей.
Да буду проклят я
Ангелом трёх смертей!
Сцена 1.14
П Р О Ш Л О Е.
Хмарь, серой тяжёлое небо. Толпа разряжена, но выглядит унылой – все роскошные костюмы, маски, платья, уборы и даже причёски выглядят не то подмоченными, не то потрёпанными, не то истлевшими. Растерянность. Сальери в толпе нет. В руках многих газеты.
Толпа.
Моцарт умер!
А был так молод!
Почему он умер? Почему?
Шелест «Почему?» расходится по улице, по всей толпе, повторяется много раз во всех её концах.
Женщина1 (неуверенно, дрожащее).
Говорят, был безумен…
Мужчина 1 (уверенно, перебивает).
Вина тут – голод!
Мужчина 2 (с хитринкой в лице и голосе).
Говорят – яд подлили ему!
Мужчину 2 тотчас окружает Толпа. Всем интересны подробности.
Толпа.
Кто сказал? Что?
Чья рука поднялась?
Доказано это как?
Женщина 2 (сварливо, пытаясь перетянуть внимание на себя).
Известно! Завистник сгубил его!
Ведь слава его вознеслась,
И случилось так…
Мужчина 2 хмурится. Толпа переключает внимание на Женщину2.
Завистника имя?
К суду народа его!
Посмотрим ему в глаза!
Мужчина 3 (низенький, несуразный, нелепый, охваченный чувством сиюминутной важности, может быть, данной ему впервые в жизни, громко).
Антонио Сальери!
Всеобщий вздох – изумление, разочарование и ярость сплетаются в единое «Ах!» и «О..»
Он!
Ведь славы его – совсем ничего!
А Моцарт теперь ушёл в небеса!
Мужчина 4 (живо подключаясь к идее).
Попомните: скоро он
Объявится с оперой новой!
Будет победы ждать!
Мужчина 5 (с возмущением, пытаясь прервать всеобщее возбуждение побеждающей Толпы).
Ложь всё это! Наговор!
Мужчина 4.
Попомните: скоро!
Мужчина 5.
Вам бы всем лишь болтать!
Антонио Сальери не виноват!
Просто так всё сбылось!
Какая зависть? Какой же, к чёрту, яд?
Как в памяти толпы сплелось?..
Но Толпе неинтересно. Толпа победила. Она превратилась в убеждённое многорукое и многоголосое чудовище.
Толпа.
Говорят, Сальери отравил!
Он, он Моцарта сгубил!
Оно и ясно нам:
Старый пёс щенка загрыз!
Мужчина 5.
Да нет же, говорю я вам!
но его сметают.
Женщина 3.
Всё так! Он из рода убийц!
Толпа.
Моцарт умер! Моцарта нет,
Кто забрал жизнь его?
Кто забрал его свет?
Крик – отчаянный и неуслышанный, потонувший в Толпе.
Не доказано же ничего!
Толпа.
Мы нарекаем вину!
Антонио Сальери – он
Яд дал ему
И теперь обречён!
Сцена 1.15
П Р О Ш Л О Е.
Дом Сальери. Зала, тускло освещённая. Неровные огоньки свечей выхватывают бледное лицо Антонио Сальери, когда он попадается в их свет. Сам Антонио бешено меряет комнату шагами, губы его шепчут что-то, взгляд блуждает.
В кресле, наблюдая с тревогой его метание, сидит Друг.
Друг (не выдерживая).
Антонио, это нелепо, право!
Что случилось с тобой?
Все эти слухи про зависть и отраву…
Он умер, но ты – живой!
Сальери не реагирует.
Я верю и многие верят тоже:
К чему травить его ТЕБЕ?
Все клеветники ничтожны –
Мерят по себе!
Нет реакции. Но Сальери хотя бы перестаёт метаться, стоит в полумраке, опустив голову. Слова Друга не доходят до его сознания.
Тебе же это ни к чему!
Вернись к мелодиям, к игре!
Не помочь уже ему,
Помоги себе!
Сальери (очень тихо и печально).
Друг мой, прошу, пойми,
Не смертью его сожжены дни мои!
Но слухом самим, идеей такой,
Что я завистник пред его игрой…
Что мои мелодии слабы,
Что мне рутина съела руки,
И все пусты мечты!
В голосе Сальери ярость. Друг встаёт, подходит к нему, осторожно, чувствуя необычайное волнение, исходящее от Антонио.
Друг.
Боже! Это только слухи!
Сальери смотрит ему в лицо, в лице Антонио какая-то страшная тень. Друг сникает, спотыкается.
Кто-то решил,
Кто-то сказал,
Иль пошутил,
Не так передал…
Сальери.
Именно так!
И это тянет меня,
Решает каждый мой шаг
И я…обвиняю себя.
Отталкивает руку Друга, как человек, который обрёл какую-то спасительную мысль.
Если они мне убийство пишут,
Если зависть вплетают в мотив…
Значит, слов моих они не слышат,
Значит, Бог не слышит моих молитв!
И если пусто всё это,
Если я виновен во всём…
Друг (с заметным испугом).
Уймись, прошу!
Сальери (отшатывается).
Твои советы
Здесь ни при чём!
Если мне ставят в вину,
Если так обо мне считают,
Думают, что я могу…
Значит, они меня не знают?
Оглядывается на Друга, но взгляд его проходит мимо, мысль сбита, спутана.
Я душу и жизнь им отдал!
Жертвовал публике всем!
Но всё раскрывает финал,
У Сальери есть предел!
Снова мечется по комнате, налетает на софы, кресла, столы…
Мол, Моцарт явился, и
Кончены дни славы мои!
И весь этот слух значит одно:
Всё в этих годах было пустО!
Все молитвы мои и слава!
Эти слухи мне в отраву.
Я так ничтожен в их глазах,
Я великий…на словах?
Хохочет.
Друг.
Ты слишком много на себя берёшь,
Лишь толпа…в ней кое-кто…
Сальери (отталкивая его).
Лжёшь! Ты тоже лжёшь!
Вся жизнь и имя! Всё пустО!
Делает несколько шагов и вдруг со стоном оседает на пол. Друг подхватывает его.
Сцена 1.16
П Р О Ш Л О Е.
Та же зала. Сальери лежит на софе, рядом с ним Друг, Лекарь и ещё несколько одинаковых дружелюбных лиц. Сальери открывает глаза, Лекарь делает знак лишним удалиться и сам, оставив Сальери с Другом отходит в угол комнаты…
Друг.
Боже!
Как ты напугал!
Ходил, метался и упал!
Мы вызвали лекаря, но
Он говорит, нужен отдых, и…
Сальери.
Мне всё равно.
Друг.
Ты себя не хорони!
Совесть твоя всем известна!
Но у тебя слабеет тело,
Мука слухов! Нужно средство…
Сальери (равнодушно пытаясь подняться, пока Друг мягко, но настойчиво пытается удержать его в постели).
Тебе-то что за дело?
Друг вздрагивает, изумлённый, но берёт себя в руки.
Друг.
Ну знаешь… только то,
Что болен ты – смолчу!
Сальери.
Мне всё равно.
Я ничего не хочу.
Друг.
За окном новый день,
Выйдем же? Забудь про всё!
Сальери (с тем же убийственным равнодушием).
За твоей спиною тень…
Друг (нервно оборачиваясь и никого не видя).
Что? чья?..
Сальери.
Моцарта! Кого ещё?
Друг нервно вздыхает и поводит плечами.
Друг.
Антонио, ты болен…
Сальери (не слушая, с изумлением глядя на свои руки).
Руки мои, обагренные кровью…
Друг.
Что…я никак не пойму.
Сальери.
Это я яд дал ему.
Друг (вскакивая, до него доходит, что Сальери окончательно болен душевно, он теряется, хватает ртом воздух, оглядывается в беспомощности на лекаря, но и тот стоит в оцепенении).
Никто тебя не обвинял!
Сальери (улыбается равнодушно и жутко).
Это Моцарт мне сказал.
Друг.
Тебе…
Поспать бы, да набраться сил.
Сальери (с неожиданным бешенством).
Это я его убил!
Заходится истерическим хохотом…
Сцена 1.17
Р Е А Л Ь Н О С Т Ь.
Больничная палата. Сальери перебирает исписанные собственным почерком листки, сидя на постели. На этих листах запланированные работы, черновики, правки, идеи, отрывки. Он проводит пальцами по каждой строке, словно бы может почувствовать те ненаписанные и навсегда замолкшие мелодии.
Тени наблюдают за ним, не показываясь. Он их не замечает или просто привык и равнодушен.
Сальери.
Ещё недавно я верить хотел,
Что мои дела что-то значат.
Сегодня всякой верой ослабел,
Все думают – смеюсь,
А я бесслёзно плачу.
И ночей боюсь.
В них живёт что-то такое,
Что вскоре погубит меня.
Я утратил своё, осталось чужое,
Вслед за всеми я виню себя.
Откладывает листы, затем начинает заново.
Да, ликуйте враги,
И старые друзья!
Не тяните ко мне руки:
Меня простить нельзя.
Во всех грехах от начала мира,
Будь то Вавилон
Или падение Рима,
Я обвиняю себя:
Ликуйте – грешен я и смешон!
Прикрывает глаза.
Не слышит Бог мольбы моей,
И проклят небом я.
Дух бессонницы ночей
Один ещё ютит меня!
Открывает глаза, снова впивается взглядом в собственные листы.
Сальери вздрагивает сам от таких страшных речей, но тут же новый приступ бешенства…
В чём, в чём я виноват,
Что после всего – остаюсь?!
моя жизнь – это ад,
Я просыпаюсь,
Хотя о смерти молюсь!
Вбегает дежурный лекарь, оценивает ситуацию, выбегает в коридор, но Сальери не обращает внимания.
Боже! Как смеешь ты,
Терзать меня?
Мои глаза пусты,
Остался облик – я!
Боже…я ненавижу тебя,
За глухоту твою.
Вбегают лекари, спешно и осторожно скручивают Сальери для успокаивающего укола. Он не сопротивляется. Едва ли он узнаёт их или осознаёт происходящее.
Ты разрушил меня!
Отнял всё,
Что я люблю…
Обессиливает.
Сцена 1.10
В болезненной серости рассветной хмари полупрозрачные, белые изящные руки новой Тени – Терезы касаются лба Сальери. Тереза на этот момент уже мертва, но в роковой печальный час она не может не навестить того, кого любила…
Сальери (вздрагивая от её нежного прикосновения, в полусне).
Тереза! Святая Тереза, ты здесь?
Неужто ещё не презрела меня?
И если это не сон, то значит Бог есть,
Да будет воля на всё Его да Твоя!
Боится открыть глаза, чтобы не прогнать чудесное видение. Ловит руку Терезы своей рукой, прижимается к ней губами.
Тереза…руки твои я узнаю,
Они также нежны ко мне.
Тереза, не успел я сказать: «люблю».
Сказать, что душу отдал тебе.
Решается, не отрывая её руки от своих губ, садится на постели и только тогда открывает глаза.
Тереза! О, как же ты бледна!
Не бойся меня – пусть я смешон.
Руки твои я узнаю всегда,
Наяву и сквозь самый сладкий сон…
Тереза садится на его постель, от этого постель, однако, даже не сминается. Вся она полупрозрачна и легка.
Тереза.
Я здесь. Я всё ещё та.
Я с тобой до конца, навсегда.
Даже в час твоей боли,
Обещание: в радость и в горе…
Руки мои хранят тепло,
Я полностью отдам его,
Не жалея, не страдая.
Сальери бросается к её рукам, как к спасению, прячет в её ладонях своё лицо.
Сальери.
О, Тереза…ты святая!
Я держусь памятью о тебе,
О нашем доме и семье,
Руках, что нежны ко мне…
Тереза тлеет в воздухе. Сальери вскидывается, когда теряет опору в её руках.
Безумно оглядывается. Пустота.
Дрожащий голос Сальери…
Тереза?! Тереза, ты где?
Тишина.
Сцена 1.11
И снова больничная палата, пропитанная одиночеством и тоской безысходности. В палате Сальери и снова его терзают Тени. На этот раз Тени приторно-угодливы.
Тень 1.
А может быть, они все правы?
Может, ты не стоишь ничего?
И потому ты влил отраву
В вино его?
Сальери.
Этого не было, нет.
Клянусь.
Тень 2.
Но клятв много знает свет…
Сальери (закрывая лицо руками).
Ненавижу и боюсь.
Тень 2.
Но где истины ответ?
Сальери.
Боже, к тебе взываю я!
Тень 3.
Не услышит он тебя!
Слышал ль прежде…
Вот вопрос!
Тень 1.
И не надо скорбных слёз!
Что сделано – явлено,
Вино – отравлено!
Сальери.
Не мной.
Я его почти не знал.
Тень 1 (пожимает плечами).
Так не докажешь пред толпой!
Не завидовал? Себе не лгал?
Сальери.
Я вовсе не…
Тень 1.
Ну так и не лги себе!
вино ты тоже открывал!
Сальери.
Давно!
Тень 2.
Так вот!
Отравитель идёт.
Дьявола ждёт,
Дьявол речист!
Тень 2 паясничает и кривляется.
Сальери.
Боже, ты знаешь –
Я чист!
Тень 3.
А что ты скрываешь?
Для чего?
Может, ты убил его?
А теперь…забыл?
Тени хохочут.
Сальери.
Боже! Боже…
Тень 1.
Ведь он – толпы кумир,
А ты – ничтожен?!
Сальери.
Не было! Нет.
Голос его срывается.
Тени.
А мы не верим в твой ответ!
Сальери.
Я его не убивал!
Тени.
Но чем безвинность доказал?
Сальери.
Зачем? Зачем так поступать?!
Тени.
Нам на это наплевать.
Повинись, повинись!
Толпа не может ошибаться.
За его жизнь, за его жизнь!
Пора квитаться.
Сальери кричит, машет руками, отгоняя теней. Снова появляются лекари…
Сцена 1.12
П Р О Ш Л О Е.
Очередная зала, но на этот раз – ученическая. Ученики Сальери почтительно встают при появлении Сальери – все они будущие музыканты с мировыми именами. Лишь один – Людвиг, встаёт с запозданием и неохотой. Людвиг неопрятен и как-то горделиво-неряшлив, что на фоне напомаженного Сальери выглядит ещё более неуместно и оскорбительно.
Антонио Сальери в ярости. Он не отвечает на приветствия учеников и идёт прямо к Людвигу.
Сальери.
Правда ль то, что говорят?
Ответь! Таиться смысла нет.
Ты променял ли суть на яд,
Добродетель на обед?!
Ученик 1 (от лица всех).
О чём вы? В толк я не возьму…
Сальери.
Людвиг обещал прийти на наш концерт,
Обещался быть, но клятва ни к чему!
Сыграться с нами…но в роковой момент
Объявил, что ждут его…
Ученик 2.
Ждут? Случилось ли чего?
Сальери (не сводя взгляда с Людвига, который стоит отрешённо, вроде бы происходящее совсем его не касается).
Случился собственный концерт!
Который Людвиг назначил на день и час,
Когда должен был поддержать нас!
Я узнаю об этом в последний момент!
Ученики смотрят на Людвига с укоризной. Людвиг не реагирует.
К тому же слух, но я ему не верю,
Мол, Людвиг пытался сманить
Музыкантов Сальери!
Но в этом не стану винить…
Сальери умолкает, всем видом показывая, что ждёт объяснений.
Ученики.
Людвиг! Ну же. объяснись!
Как смеешь ты так предавать?
Людвиг (мрачно, не глядя на них, глядя на Сальери).
К чему тянуть тех ввысь,
Кто лишь умеет поглощать?
Они не думают о душах, нет!
И не о тех, кого спасают.
Но им важнее выйти в свет,
И показать, что сострадают!
Но это ложь, но это их недуг…
Сальери.
Но ты честно мог прийти,
Изложить всё так, как друг.
А ты пошёл по своему пути!
К чему обман? Ведь мы не чужие!
Мы искренне творили.
Бок о бок мечтали.
Людвиг.
И давно чужими стали!
Я не могу лжецам играть!
Сальери.
Ты честно мог сказать.
И не лгать мне за спиною!
Ученики.
Не горячитесь! Он того не стоит!
Бросаются к Сальери. Людвиг пожимает плечами, уходит короткими рваными шагами прочь.
Сальери.
Я вам одно хочу сказать!
Всем вам дан
Великий дар –
Дух постигать,
И в нём милосердие пробуждать,
Взывать к добру и к благу звать.
Об обделённых вспоминая…
Ученики внимают.
Но главное:
Играть и жить, себя не теряя.
Душа одна и ум один.
Остерегитесь жить лихим!
Храните чувства сердца,
Добродетель, милосердство,
О ближних вспоминая
И себя никогда не теряя…
Сцена 1.13
Р Е А Л Ь Н О С Т Ь.
Больничная палата. Сальери спокоен и собран.
Сальери (вглядываясь в непугающую его пустоту).
Слышишь меня,
Ангел трёх смертей?
Или проклят я
Духом седых ночей?
Отзовись: любой звук,
Даже крик, полный боли,
Лучше мук,
Рождённых неволей!
Вслушивается. Тишина.
Слышишь меня,
Ангел трёх смертей?
Или невидим я
В пелене ночей?
Или мало тебе
Мёртвых губ друга,
Что вчера играл мне
И подавал руку?
Снова тишина. Сальери сползает на пол, становится на колени в молитвенной позе, его ладони в молитвенном жесте. Он прикрывает глаза, пытаясь уловить ответ…
J`apelle les anges!
Ils portent ma douleur
Contre le mensonge
Pour la verite et l`honneur!
Ночь не отзывается. Издевательски молчит.
Ангел трёх смертей,
Чем вызвал я
Презрение и пустоту?
Потерю друзей?
Ты проклял меня!
Низверг в глухоту!
снова молится.
J`apelle les anges!
Ils portent ma douleur
Contre le mensonge
Pour la verite et l`honneur!
И снова нет ответа. В отчаянии поднимается.
Ангел с ликом Зверя!
Первый бросил камень в меня.
Ты тот, кому я не верю.
Кто отравил свет дня!
Забрал покой всех ночей.
Да буду проклят я
Ангелом трёх смертей!
Сцена 1.14
П Р О Ш Л О Е.
Хмарь, серой тяжёлое небо. Толпа разряжена, но выглядит унылой – все роскошные костюмы, маски, платья, уборы и даже причёски выглядят не то подмоченными, не то потрёпанными, не то истлевшими. Растерянность. Сальери в толпе нет. В руках многих газеты.
Толпа.
Моцарт умер!
А был так молод!
Почему он умер? Почему?
Шелест «Почему?» расходится по улице, по всей толпе, повторяется много раз во всех её концах.
Женщина1 (неуверенно, дрожащее).
Говорят, был безумен…
Мужчина 1 (уверенно, перебивает).
Вина тут – голод!
Мужчина 2 (с хитринкой в лице и голосе).
Говорят – яд подлили ему!
Мужчину 2 тотчас окружает Толпа. Всем интересны подробности.
Толпа.
Кто сказал? Что?
Чья рука поднялась?
Доказано это как?
Женщина 2 (сварливо, пытаясь перетянуть внимание на себя).
Известно! Завистник сгубил его!
Ведь слава его вознеслась,
И случилось так…
Мужчина 2 хмурится. Толпа переключает внимание на Женщину2.
Завистника имя?
К суду народа его!
Посмотрим ему в глаза!
Мужчина 3 (низенький, несуразный, нелепый, охваченный чувством сиюминутной важности, может быть, данной ему впервые в жизни, громко).
Антонио Сальери!
Всеобщий вздох – изумление, разочарование и ярость сплетаются в единое «Ах!» и «О..»
Он!
Ведь славы его – совсем ничего!
А Моцарт теперь ушёл в небеса!
Мужчина 4 (живо подключаясь к идее).
Попомните: скоро он
Объявится с оперой новой!
Будет победы ждать!
Мужчина 5 (с возмущением, пытаясь прервать всеобщее возбуждение побеждающей Толпы).
Ложь всё это! Наговор!
Мужчина 4.
Попомните: скоро!
Мужчина 5.
Вам бы всем лишь болтать!
Антонио Сальери не виноват!
Просто так всё сбылось!
Какая зависть? Какой же, к чёрту, яд?
Как в памяти толпы сплелось?..
Но Толпе неинтересно. Толпа победила. Она превратилась в убеждённое многорукое и многоголосое чудовище.
Толпа.
Говорят, Сальери отравил!
Он, он Моцарта сгубил!
Оно и ясно нам:
Старый пёс щенка загрыз!
Мужчина 5.
Да нет же, говорю я вам!
но его сметают.
Женщина 3.
Всё так! Он из рода убийц!
Толпа.
Моцарт умер! Моцарта нет,
Кто забрал жизнь его?
Кто забрал его свет?
Крик – отчаянный и неуслышанный, потонувший в Толпе.
Не доказано же ничего!
Толпа.
Мы нарекаем вину!
Антонио Сальери – он
Яд дал ему
И теперь обречён!
Сцена 1.15
П Р О Ш Л О Е.
Дом Сальери. Зала, тускло освещённая. Неровные огоньки свечей выхватывают бледное лицо Антонио Сальери, когда он попадается в их свет. Сам Антонио бешено меряет комнату шагами, губы его шепчут что-то, взгляд блуждает.
В кресле, наблюдая с тревогой его метание, сидит Друг.
Друг (не выдерживая).
Антонио, это нелепо, право!
Что случилось с тобой?
Все эти слухи про зависть и отраву…
Он умер, но ты – живой!
Сальери не реагирует.
Я верю и многие верят тоже:
К чему травить его ТЕБЕ?
Все клеветники ничтожны –
Мерят по себе!
Нет реакции. Но Сальери хотя бы перестаёт метаться, стоит в полумраке, опустив голову. Слова Друга не доходят до его сознания.
Тебе же это ни к чему!
Вернись к мелодиям, к игре!
Не помочь уже ему,
Помоги себе!
Сальери (очень тихо и печально).
Друг мой, прошу, пойми,
Не смертью его сожжены дни мои!
Но слухом самим, идеей такой,
Что я завистник пред его игрой…
Что мои мелодии слабы,
Что мне рутина съела руки,
И все пусты мечты!
В голосе Сальери ярость. Друг встаёт, подходит к нему, осторожно, чувствуя необычайное волнение, исходящее от Антонио.
Друг.
Боже! Это только слухи!
Сальери смотрит ему в лицо, в лице Антонио какая-то страшная тень. Друг сникает, спотыкается.
Кто-то решил,
Кто-то сказал,
Иль пошутил,
Не так передал…
Сальери.
Именно так!
И это тянет меня,
Решает каждый мой шаг
И я…обвиняю себя.
Отталкивает руку Друга, как человек, который обрёл какую-то спасительную мысль.
Если они мне убийство пишут,
Если зависть вплетают в мотив…
Значит, слов моих они не слышат,
Значит, Бог не слышит моих молитв!
И если пусто всё это,
Если я виновен во всём…
Друг (с заметным испугом).
Уймись, прошу!
Сальери (отшатывается).
Твои советы
Здесь ни при чём!
Если мне ставят в вину,
Если так обо мне считают,
Думают, что я могу…
Значит, они меня не знают?
Оглядывается на Друга, но взгляд его проходит мимо, мысль сбита, спутана.
Я душу и жизнь им отдал!
Жертвовал публике всем!
Но всё раскрывает финал,
У Сальери есть предел!
Снова мечется по комнате, налетает на софы, кресла, столы…
Мол, Моцарт явился, и
Кончены дни славы мои!
И весь этот слух значит одно:
Всё в этих годах было пустО!
Все молитвы мои и слава!
Эти слухи мне в отраву.
Я так ничтожен в их глазах,
Я великий…на словах?
Хохочет.
Друг.
Ты слишком много на себя берёшь,
Лишь толпа…в ней кое-кто…
Сальери (отталкивая его).
Лжёшь! Ты тоже лжёшь!
Вся жизнь и имя! Всё пустО!
Делает несколько шагов и вдруг со стоном оседает на пол. Друг подхватывает его.
Сцена 1.16
П Р О Ш Л О Е.
Та же зала. Сальери лежит на софе, рядом с ним Друг, Лекарь и ещё несколько одинаковых дружелюбных лиц. Сальери открывает глаза, Лекарь делает знак лишним удалиться и сам, оставив Сальери с Другом отходит в угол комнаты…
Друг.
Боже!
Как ты напугал!
Ходил, метался и упал!
Мы вызвали лекаря, но
Он говорит, нужен отдых, и…
Сальери.
Мне всё равно.
Друг.
Ты себя не хорони!
Совесть твоя всем известна!
Но у тебя слабеет тело,
Мука слухов! Нужно средство…
Сальери (равнодушно пытаясь подняться, пока Друг мягко, но настойчиво пытается удержать его в постели).
Тебе-то что за дело?
Друг вздрагивает, изумлённый, но берёт себя в руки.
Друг.
Ну знаешь… только то,
Что болен ты – смолчу!
Сальери.
Мне всё равно.
Я ничего не хочу.
Друг.
За окном новый день,
Выйдем же? Забудь про всё!
Сальери (с тем же убийственным равнодушием).
За твоей спиною тень…
Друг (нервно оборачиваясь и никого не видя).
Что? чья?..
Сальери.
Моцарта! Кого ещё?
Друг нервно вздыхает и поводит плечами.
Друг.
Антонио, ты болен…
Сальери (не слушая, с изумлением глядя на свои руки).
Руки мои, обагренные кровью…
Друг.
Что…я никак не пойму.
Сальери.
Это я яд дал ему.
Друг (вскакивая, до него доходит, что Сальери окончательно болен душевно, он теряется, хватает ртом воздух, оглядывается в беспомощности на лекаря, но и тот стоит в оцепенении).
Никто тебя не обвинял!
Сальери (улыбается равнодушно и жутко).
Это Моцарт мне сказал.
Друг.
Тебе…
Поспать бы, да набраться сил.
Сальери (с неожиданным бешенством).
Это я его убил!
Заходится истерическим хохотом…
Сцена 1.17
Р Е А Л Ь Н О С Т Ь.
Больничная палата. Сальери перебирает исписанные собственным почерком листки, сидя на постели. На этих листах запланированные работы, черновики, правки, идеи, отрывки. Он проводит пальцами по каждой строке, словно бы может почувствовать те ненаписанные и навсегда замолкшие мелодии.
Тени наблюдают за ним, не показываясь. Он их не замечает или просто привык и равнодушен.
Сальери.
Ещё недавно я верить хотел,
Что мои дела что-то значат.
Сегодня всякой верой ослабел,
Все думают – смеюсь,
А я бесслёзно плачу.
И ночей боюсь.
В них живёт что-то такое,
Что вскоре погубит меня.
Я утратил своё, осталось чужое,
Вслед за всеми я виню себя.
Откладывает листы, затем начинает заново.
Да, ликуйте враги,
И старые друзья!
Не тяните ко мне руки:
Меня простить нельзя.
Во всех грехах от начала мира,
Будь то Вавилон
Или падение Рима,
Я обвиняю себя:
Ликуйте – грешен я и смешон!
Прикрывает глаза.
Не слышит Бог мольбы моей,
И проклят небом я.
Дух бессонницы ночей
Один ещё ютит меня!
Открывает глаза, снова впивается взглядом в собственные листы.
