Казначей приступил к подсчётам после обеда, и к вечеру с ужасом понял: бюджет межсезонья сошёлся!
Это было что-то дикое и невразумительное! В последние тридцать лет такого точно не было – всегда то, что было собрано, расходилось с тем, что было потрачено и оказывалось, что в конце каждого сезона казна имеет долг не меньше четырех-шести тысяч золотом. А тут…сошлось!
Казначей пересчитал ещё раз. Затем выпил вина и пересчитал во второй раз. Сомнений не было. Сошлось.
Дурнота напала на казначея. Отчёт нужно было предоставить на заседание Совета Камелота в полдень, а тут такое…и как объяснить?
По инструкции, да и по здравому смыслу – нужно было доложить фее Моргане – сводной сестре короля Артура Пендрагона и ждать, когда она, женщина, явно ошибочно названная феей, стоящая гораздо больше к ведьмам, уже примет решение. Но сказать легко, а вот поступить! Нет, у Морганы непростой характер. Король с ней не конфликтует, да и весь Совет, как и половина Камелота, пожалуй, этим её характером и держится.
Страшно, страшно сдаваться!
Казначей немного подумал и решил, что пойдет прежде к Монтессори – он тоже советник, но, во-первых, хотя бы человек, и не наградит ослиными ушами за собственное плохое настроение. Во-вторых, Монтессори вообще человек сдержанный. Это Моргана, которой по жизни досталось много страданий, превратила саму себя в вечно мрачное, циничное и жестокое существо, которое нуждается в любви и заботе, но скорее отравится, чем признается открыто.
Казначей пришёл к Монтессори сам. Его трясло от страха и умный советник, видя состояние своего гостя, предположил беды. Правда, беды он предположил обычные и спросил:
-Большая недостача?
Предположение было разумным, но казначей замотал головою и, едва живой от ужаса, прошептал:
-Бюджет сошелся.
Монтессори взглянул на него испуганно и вполне искренне спросил:
-Почему?!
Казначей пожал плечами и приготовился упасть без чувств, но Монтессори перехватил его инициативу, и очень бодро поспешил в Хранилище, чтобы пересчитать всё самому.
Пересчитав три раза по бумагам и дважды по монетам, Монтессори смирился: присутствие Морганы необходимо.
Моргана вела безумную жизнь, отдаваясь с фанатичностью управлению и магическому мастерству. Спала она избирательно, и чаще всего сон настигал её обрывочно, в кабинете, не давая даже дойти до кровати и нормально растянуться там. Вот и сейчас, в ту минуту, когда Камелоту понадобилась Моргана, оказалось, что у госпожи феи очередной такой вылет в царство Морфея.
Служанка – тонкая и робкая, новенькая 9у сестры короля почему-то вообще не было постоянных служанок), пыталась донести, что госпожа спит, и не велела никого пускать, даже если будет пожар и наводнение одновременно.
Ответ был в духе Морганы, но Монтессори не сдался и попросил:
-Скажи просто, что бюджет сошёлся.
-Но госпожа…- совсем оробела служанка.
-Скажи, - настаивал Монтессори и девушка, поняв, что лучше согласиться, скрылась в покоях Морганы. Монтессори довольно кивнул и принялся считать. – Раз… два…
Не успел он сказать «три», как на пороге собственных покоев, грубо рванув дверь, появилась леди Моргана, растрёпанная, яростная и жуткая, с воплем:
-Как это сошёлся?
Казначей выдохнул – его роль была закончена. Монтессори и Моргана разберутся, а ему можно отползти в уголок и не отсвечивать своего присутствия. Между тем Моргана, как была, не причесавшись, и, честно говоря, даже не застегнув полностью все пуговицы своего наряда, пугая случайных людей, в недобрую минуту высунувшихся в коридоры, летела по коридорам до Хранилища.
Часы неумолимо жили, отсчитывая часы и минуты до рокового заседания, где Камелот впервые должен был заявить о том, что все собранные монеты с налогов и сборов, записаны и нигде не образовалось ни одного белого пятна.
Впервые за десятки лет.
Моргана и Монтессори ползали по каменному полу Хранилища на коленях, перелистывали тяжелые книги, пересчитывали вручную монеты, формировали по горкам – золото к золоту, серебро к серебру…но все сходилось. Все сходилось до медной монетки!
От усталости затекла спина, в глазах прыгали уже строчки из записей прихода-расхода-остатка, пальцы иссохли от переворачивания листов, но советники упорно пересчитывали, не веря в то, что такое может случиться. Да еще и где? В Камелоте! В Камелоте, который управляется Советом и молодым королём Артуром, которого легко обвести вокруг пальца и который не может даже собственную сестру поставить на место в минуты её ярости? Советом, в котором есть герцог Кармелид – отец жены Артура – Гвиневры, известный своим воровством и вечными долгами?
Нет! невозможно!
Но сходилось.
Где за стенами Хранилища шла жизнь: люди влюблялись, разочаровывались, мечтали, а два советника и полуобморочный казначей никак не могли получить какой-то иной результат, кроме идеального.
И вот этот идеал и пугал. Идеала не было нигде, да и не должно было быть, но нет, появилось. А как быть в такой ситуации Моргана не знала: жизнь подготовила ее к интригам, к противостояниям, к игрищам трона, к подлости…
К чему угодно, кроме этого.
-Может быть, мы того…считать разучились? – со слабой надеждой предположил Монтессори, перестав чувствовать свои конечности живыми.
-Да нет же, нет! – Моргана не была в состоянии шутить. Это было редчайшей ситуацией, когда у нее не было решения, и она сдалась: - пошлите за Мерлином.
Это было признанием поражения. Моргана не ладила со многими советниками, но большая часть умела ей уступать из инстинкта самосохранения. Однако в Камелоте было три повода для шуток: вражда Морганы с герцогом Кармелидом, вражда Морганы с Мерлином и соперничество Мерлина с Морганой.
Рыцарь короля Артура – Ланселот, известный больше тем, что он самый преданный друг Морганы, а вернее того – единственный, и даже не воспринимающий Моргану, как угрозу, в ответ на все три повода выражался так:
-Скандальная личность этот Мерлин! – и словно бы в упор не видел, что во всех трех поводах есть имя его подруги. Но Ланселот заботился о Моргане и считал её жертвой обстоятельств, вынужденной выгрызать себе место, положение и власть и постоянно бороться. Сам же он Мерлина недолюбливал, а Кармелида презирал…
И теперь, когда вдруг Моргана велела послать за Мерлином, а не послать Мерлина – можно было сказать с уверенностью, что дело слишком серьезно.
Мерлин появился благостный, напевая себе что-то под нос навязчивое и прилипчивое. Это счастливое расположение духа хитроумного друида-советника при молодом короле, погрязшего в интригах больше, чем в своих чудачествах, говорило лишь о том, что Мерлин уже где-то прихлебнул вина исключительно в успокоительных, то есть в лечебных целях.
-Что у вас, дети мои? – спросил он весело, оглядывая обалдевших от жизненных поворотов советников и всё ещё обморочного казначея.
-Мы не твои дети, хвала богам! Ты призван сюда как советник, - мгновенно объяснила злая Моргана.
-Какая-то ты нервная, деточка, - хихикнул Мерлин и попытался погладить Моргану по голове, но промахнулся и попал рукой в чернильницу. – Ой.
-Мерлин! – рявкнула на него Моргана и он, наконец, посерьезнел:
-Ну что у вас случилось?
Артур Пендрагон считал, что Камелот управляется дружеским союзом советников под его собственной чуткостью; Мерлин считал, что только благодаря его, Мерлина, мудрости; Моргана считала, что Камелот управляется хаотичной неразберихой…
Но Монтессори, глядя на двух главных интриганов, перетягивающих на себя внимание короля Артура, но, не посвящая его в детали, понимал всё больше: Камелот управляется чудом.
Мерлин выслушал проблему также благостно и рассмеялся:
-Вы просто, друзья мои, не знакомы с магией! Сейчас я вам покажу, как надо считать так, чтобы результат был правильным.
-Ну-ну…- процедила Моргана и взглядом призвала Монтессори быть свидетелем, как будто бы он собирался отстраниться или бежать.
Магия, видимо, работала только на верхних этажах, или Мерлин забыл её применить. Так или иначе – у него сошлось.
Вот здесь советник протрезвел полностью и окончательно и не своим голосом произнёс:
-Сошлось!
-Ты просто не знаком с магией! – передразнила Моргана и расчетливо, не пытаясь даже сделать вид, что случайно, заехала Мерлину ладонью по ребрам. Мерлин охнул, но не стал ругаться – слишком велико было удивление.
-А что мы будем делать? – растерялся Мерлин, глядя то на Моргану, то на Монтессори. – Как мы объясним совету, что имея даже в советниках Кармелида, мы впервые свели все к идеалу?
-Меня жизнь к такому не готовила! – Моргана спрятала лицо в ладонях. – Я могу отравить людей двумя сотнями способов, но вот это…это слишком.
-Давайте тогда просто сами возьмем немного? – предложил Монтессори, который впервые видел двух самых опасных интриганов сломленными. – Никто и не поймет. И не узнает!
-Но мы-то будем знать, - напомнила Моргана. – И помнить.
-Как такое могло случиться? Почему же именно с нами? – Мерлин возвел глаза к потолку, надеясь, видимо, на то, что потолок ему ответит. – За что?
Моргана кашлянула с особенной выразительностью и Мерлин кивнул:
-Да, конечно, есть за что. Но теперь нам не на что будет напирать, чтобы управлять налоговой политикой. Никого не обвинишь. Не отправишься в поход и на войну. И даже проценты сборов с торговли не поднять. Нам же хватило и на неприкосновенный запас, и на нужды!
-А давайте увеличим неприкосновенный запас? – предложил Монтессори. – Или число балов? Или построим еще одну резиденцию короля?
-Ты не понял, - Моргана вздохнула. – У нас сошлось то, что не могло сойтись. Это как большую дыру прикрыть маленьким лоскутком – вот что такое твои решения.
-Давайте выпьем…- мрачно предложил Мерлин и советники не менее мрачно согласились.
Пока советники томились неожиданным фактом, жизнь не останавливалась. Королю доложили, что его сестра, его наставник Мерлин и советник Монтессори готовятся к завтрашнему заседанию и именно поэтому не присутствуют на ужине. Рыцарь Ланселот, конечно, не одобрил такого от Морганы, и без того питающейся как попало, но спорить не стал.
Ранним утром он пришел к её покоям, чтобы вместе пойти с нею на завтрак и убедиться в том, что Моргана завтраком компенсирует несъеденный ужин, но служанка, отчаянно кокетничая, сообщила:
-Леди Моргана еще не вернулась.
-Откуда? – Ланселот нахмурился. – Она ушла вчера и не вернулась?
-Может быть, она вообще не вернется? – предположила без особой надежды служанка, но Ланселот не оценил этой попытки в шутку и поторопился в Совет, полагая, что Моргана там. Им двигала дружеская тревога, Ланселот чувствовал себя ответственным за ее судьбу уже многие годы, хотя она и не походила на беззащитную.
Впрочем, от него единственного Моргана принимала заботу и старалась утешить тревогу. Это породило множество предположений о романе рыцаря и сестры короля. Но это все были лишь слухи. Сама Моргана носила в своем сердце образ другого человека, да и ланселот был влюблен в саму королеву, очевидно, потеряв после дружбы с Морганой всякий страх. Это было тайной, но все видели и понимали. Почти все. Король Артур жил в счастливом неведении и не замечал ни внимания жены к рыцарю, ни внимания рыцаря…
-куда дели Моргану? – спросил Ланселот, появляясь в зале Малого Совета. Тут понемногу собирались рыцари короля, вошедшие в число его ближайших друзей и соратников. Рыцари переглянулись, затем один из них ответил:
-Не брали, честное слово!
Ланселот уже видел, что её нет и бросился искать. Он хорошо знал Моргану и предпочитал знать её передвижения, ведь в ее характере было исчезнуть и впутаться во что-то буквально в пару мгновений.
-У нас бюджет сошелся…- с ужасом объяснила Моргана, находящаяся в изрядном подпитии, глядя в глаза Ланселоту. – понимаешь?
-И что? – спросил рыцарь. – это плохо?
-Это значит, что никто ничего не украл! – перевел для Ланселота не менее хмельной Монтессори. – Никто, понимаешь?
-Значит – не уважают! – выплюнул вывод Мерлин, сползая откуда-то сбоку. Его Ланселот предпочел проигнорировать.
-Ты когда ела в последний раз? – спросил он, обращаясь опять к Моргане. Она попыталась сосредоточиться на его вопросе и потерпела поражение, переспросив:
-Ела? Я… тридцать лет назад сошёлся, представляешь?
Бюджет занимал её куда больше, чем собственное состояние.
-Никто не украл…- простонал Монтессори, желудок которого тоже был давно пуст.
-Не уважают! – гаркнул Мерлин. – Не любят. Думают, мы нищеброды.
Ланселот честно попытался проследить логику, но решил, что отложит эти метания на потом. Сейчас важнее то, что у него на руках хмельная Моргана, не ужинавшая и вряд ли обедавшая. А скоро ведь заседание!
-Пойдем, - попытался он её утянуть.
-Жизнь меня не готовила к покорности народа. Если они не воруют, значит, дисци…дести…плинированные. А я не нужна. Я дитя хаоса, - жаловалась Моргана.
-Пойдем-пойдем, - убеждал Ланселот. – Пойдем, накормим тебя, приведем в порядок. А то ты не сможешь на заседании поставить Кармелида на место!
Моргана качнулась. Услышав же имя герцога, она вдруг абсолютно осмысленно взглянула на Ланселота и ткнула его кулачком в грудь:
-Ты!
-Я, я – согласился Ланселот, но она уже приходила в себя и с удовольствием пихнула ногой сползшего под лавку Мерлина. – пошли к Кармелиду! Он вор-рюга! Не мог не украсть!
-Сначала завтрак! - попытался возразить Ланселот. Но Моргана стремительно соображала. – Хотя бы выпей воды.
Он встал в дверях, угрожая не пустить чудную хмельную компанию, пока они не будут хотя бы напоминать советников. Моргана выругалась, но взяла из рук Ланселота кувшин и в несколько больших глотков, обливаясь, выпила его.
Моргана, которой ничего не стоило вынести щелчком пальцев Ланселота вместе с дверью в коридор, предпочла покориться. Ей стало заметно легче…
-Я не крал! – Кармелид заученно приложил руку к сердцу и оскорблено взглянул на мрачную компанию, состоящую из ожидаемого присутствия Мерлина, Морганы, Монтессори и почему-то Ланселота. – Я служу королю Артуру и Камелоту, моя дочь королева…
-Баран смердящий слева! – ответствовал еще не протрезвевший Мерлин и ткнул пальцем почему-то вправо, указывая на Монтессори. Тот, на всякий случай, не заметил.
-Крал? – громыхнула Моргана.
-Взял немного лишь чтобы погасить долг перед землей де Горр. Но я все верну, как у меня будет…
-У тебя никогда не будет, - жестко сообщила Моргана. – Сколько взял?
-Тысячи две или три, - плаксиво признался Кармелид. Но я же из добрых побуждений. Как это – нищий отец королевы?
-Так две или три? – грозно уточнил Мерлин.
-Пять, - Кармелид опустил голову и пустил скупую слезу.
Моргана, Мерлин, Монтессори и Ланселот переглянулись: значит, сойтись точно не могло! Значит, надо каяться. Надо объявить правду на заседании и назначить расследование. Как гадко, как мерзко…
Докладывать взялась Моргана. Во-первых, она была не в духе, во-вторых, ей ничего не было страшно. В-третьих, Мерлин был не в состоянии твердо ворочать языком и норовил пуститься в рифмовку.
Ее не перебивали. Серьезная сестра короля, докладывающая стальным голосом – явление очевидно нетипичное.
Это было что-то дикое и невразумительное! В последние тридцать лет такого точно не было – всегда то, что было собрано, расходилось с тем, что было потрачено и оказывалось, что в конце каждого сезона казна имеет долг не меньше четырех-шести тысяч золотом. А тут…сошлось!
Казначей пересчитал ещё раз. Затем выпил вина и пересчитал во второй раз. Сомнений не было. Сошлось.
Дурнота напала на казначея. Отчёт нужно было предоставить на заседание Совета Камелота в полдень, а тут такое…и как объяснить?
По инструкции, да и по здравому смыслу – нужно было доложить фее Моргане – сводной сестре короля Артура Пендрагона и ждать, когда она, женщина, явно ошибочно названная феей, стоящая гораздо больше к ведьмам, уже примет решение. Но сказать легко, а вот поступить! Нет, у Морганы непростой характер. Король с ней не конфликтует, да и весь Совет, как и половина Камелота, пожалуй, этим её характером и держится.
Страшно, страшно сдаваться!
Казначей немного подумал и решил, что пойдет прежде к Монтессори – он тоже советник, но, во-первых, хотя бы человек, и не наградит ослиными ушами за собственное плохое настроение. Во-вторых, Монтессори вообще человек сдержанный. Это Моргана, которой по жизни досталось много страданий, превратила саму себя в вечно мрачное, циничное и жестокое существо, которое нуждается в любви и заботе, но скорее отравится, чем признается открыто.
Казначей пришёл к Монтессори сам. Его трясло от страха и умный советник, видя состояние своего гостя, предположил беды. Правда, беды он предположил обычные и спросил:
-Большая недостача?
Предположение было разумным, но казначей замотал головою и, едва живой от ужаса, прошептал:
-Бюджет сошелся.
Монтессори взглянул на него испуганно и вполне искренне спросил:
-Почему?!
Казначей пожал плечами и приготовился упасть без чувств, но Монтессори перехватил его инициативу, и очень бодро поспешил в Хранилище, чтобы пересчитать всё самому.
Пересчитав три раза по бумагам и дважды по монетам, Монтессори смирился: присутствие Морганы необходимо.
***
Моргана вела безумную жизнь, отдаваясь с фанатичностью управлению и магическому мастерству. Спала она избирательно, и чаще всего сон настигал её обрывочно, в кабинете, не давая даже дойти до кровати и нормально растянуться там. Вот и сейчас, в ту минуту, когда Камелоту понадобилась Моргана, оказалось, что у госпожи феи очередной такой вылет в царство Морфея.
Служанка – тонкая и робкая, новенькая 9у сестры короля почему-то вообще не было постоянных служанок), пыталась донести, что госпожа спит, и не велела никого пускать, даже если будет пожар и наводнение одновременно.
Ответ был в духе Морганы, но Монтессори не сдался и попросил:
-Скажи просто, что бюджет сошёлся.
-Но госпожа…- совсем оробела служанка.
-Скажи, - настаивал Монтессори и девушка, поняв, что лучше согласиться, скрылась в покоях Морганы. Монтессори довольно кивнул и принялся считать. – Раз… два…
Не успел он сказать «три», как на пороге собственных покоев, грубо рванув дверь, появилась леди Моргана, растрёпанная, яростная и жуткая, с воплем:
-Как это сошёлся?
Казначей выдохнул – его роль была закончена. Монтессори и Моргана разберутся, а ему можно отползти в уголок и не отсвечивать своего присутствия. Между тем Моргана, как была, не причесавшись, и, честно говоря, даже не застегнув полностью все пуговицы своего наряда, пугая случайных людей, в недобрую минуту высунувшихся в коридоры, летела по коридорам до Хранилища.
***
Часы неумолимо жили, отсчитывая часы и минуты до рокового заседания, где Камелот впервые должен был заявить о том, что все собранные монеты с налогов и сборов, записаны и нигде не образовалось ни одного белого пятна.
Впервые за десятки лет.
Моргана и Монтессори ползали по каменному полу Хранилища на коленях, перелистывали тяжелые книги, пересчитывали вручную монеты, формировали по горкам – золото к золоту, серебро к серебру…но все сходилось. Все сходилось до медной монетки!
От усталости затекла спина, в глазах прыгали уже строчки из записей прихода-расхода-остатка, пальцы иссохли от переворачивания листов, но советники упорно пересчитывали, не веря в то, что такое может случиться. Да еще и где? В Камелоте! В Камелоте, который управляется Советом и молодым королём Артуром, которого легко обвести вокруг пальца и который не может даже собственную сестру поставить на место в минуты её ярости? Советом, в котором есть герцог Кармелид – отец жены Артура – Гвиневры, известный своим воровством и вечными долгами?
Нет! невозможно!
Но сходилось.
Где за стенами Хранилища шла жизнь: люди влюблялись, разочаровывались, мечтали, а два советника и полуобморочный казначей никак не могли получить какой-то иной результат, кроме идеального.
И вот этот идеал и пугал. Идеала не было нигде, да и не должно было быть, но нет, появилось. А как быть в такой ситуации Моргана не знала: жизнь подготовила ее к интригам, к противостояниям, к игрищам трона, к подлости…
К чему угодно, кроме этого.
-Может быть, мы того…считать разучились? – со слабой надеждой предположил Монтессори, перестав чувствовать свои конечности живыми.
-Да нет же, нет! – Моргана не была в состоянии шутить. Это было редчайшей ситуацией, когда у нее не было решения, и она сдалась: - пошлите за Мерлином.
Это было признанием поражения. Моргана не ладила со многими советниками, но большая часть умела ей уступать из инстинкта самосохранения. Однако в Камелоте было три повода для шуток: вражда Морганы с герцогом Кармелидом, вражда Морганы с Мерлином и соперничество Мерлина с Морганой.
Рыцарь короля Артура – Ланселот, известный больше тем, что он самый преданный друг Морганы, а вернее того – единственный, и даже не воспринимающий Моргану, как угрозу, в ответ на все три повода выражался так:
-Скандальная личность этот Мерлин! – и словно бы в упор не видел, что во всех трех поводах есть имя его подруги. Но Ланселот заботился о Моргане и считал её жертвой обстоятельств, вынужденной выгрызать себе место, положение и власть и постоянно бороться. Сам же он Мерлина недолюбливал, а Кармелида презирал…
И теперь, когда вдруг Моргана велела послать за Мерлином, а не послать Мерлина – можно было сказать с уверенностью, что дело слишком серьезно.
***
Мерлин появился благостный, напевая себе что-то под нос навязчивое и прилипчивое. Это счастливое расположение духа хитроумного друида-советника при молодом короле, погрязшего в интригах больше, чем в своих чудачествах, говорило лишь о том, что Мерлин уже где-то прихлебнул вина исключительно в успокоительных, то есть в лечебных целях.
-Что у вас, дети мои? – спросил он весело, оглядывая обалдевших от жизненных поворотов советников и всё ещё обморочного казначея.
-Мы не твои дети, хвала богам! Ты призван сюда как советник, - мгновенно объяснила злая Моргана.
-Какая-то ты нервная, деточка, - хихикнул Мерлин и попытался погладить Моргану по голове, но промахнулся и попал рукой в чернильницу. – Ой.
-Мерлин! – рявкнула на него Моргана и он, наконец, посерьезнел:
-Ну что у вас случилось?
Артур Пендрагон считал, что Камелот управляется дружеским союзом советников под его собственной чуткостью; Мерлин считал, что только благодаря его, Мерлина, мудрости; Моргана считала, что Камелот управляется хаотичной неразберихой…
Но Монтессори, глядя на двух главных интриганов, перетягивающих на себя внимание короля Артура, но, не посвящая его в детали, понимал всё больше: Камелот управляется чудом.
Мерлин выслушал проблему также благостно и рассмеялся:
-Вы просто, друзья мои, не знакомы с магией! Сейчас я вам покажу, как надо считать так, чтобы результат был правильным.
-Ну-ну…- процедила Моргана и взглядом призвала Монтессори быть свидетелем, как будто бы он собирался отстраниться или бежать.
Магия, видимо, работала только на верхних этажах, или Мерлин забыл её применить. Так или иначе – у него сошлось.
Вот здесь советник протрезвел полностью и окончательно и не своим голосом произнёс:
-Сошлось!
-Ты просто не знаком с магией! – передразнила Моргана и расчетливо, не пытаясь даже сделать вид, что случайно, заехала Мерлину ладонью по ребрам. Мерлин охнул, но не стал ругаться – слишком велико было удивление.
-А что мы будем делать? – растерялся Мерлин, глядя то на Моргану, то на Монтессори. – Как мы объясним совету, что имея даже в советниках Кармелида, мы впервые свели все к идеалу?
-Меня жизнь к такому не готовила! – Моргана спрятала лицо в ладонях. – Я могу отравить людей двумя сотнями способов, но вот это…это слишком.
-Давайте тогда просто сами возьмем немного? – предложил Монтессори, который впервые видел двух самых опасных интриганов сломленными. – Никто и не поймет. И не узнает!
-Но мы-то будем знать, - напомнила Моргана. – И помнить.
-Как такое могло случиться? Почему же именно с нами? – Мерлин возвел глаза к потолку, надеясь, видимо, на то, что потолок ему ответит. – За что?
Моргана кашлянула с особенной выразительностью и Мерлин кивнул:
-Да, конечно, есть за что. Но теперь нам не на что будет напирать, чтобы управлять налоговой политикой. Никого не обвинишь. Не отправишься в поход и на войну. И даже проценты сборов с торговли не поднять. Нам же хватило и на неприкосновенный запас, и на нужды!
-А давайте увеличим неприкосновенный запас? – предложил Монтессори. – Или число балов? Или построим еще одну резиденцию короля?
-Ты не понял, - Моргана вздохнула. – У нас сошлось то, что не могло сойтись. Это как большую дыру прикрыть маленьким лоскутком – вот что такое твои решения.
-Давайте выпьем…- мрачно предложил Мерлин и советники не менее мрачно согласились.
***
Пока советники томились неожиданным фактом, жизнь не останавливалась. Королю доложили, что его сестра, его наставник Мерлин и советник Монтессори готовятся к завтрашнему заседанию и именно поэтому не присутствуют на ужине. Рыцарь Ланселот, конечно, не одобрил такого от Морганы, и без того питающейся как попало, но спорить не стал.
Ранним утром он пришел к её покоям, чтобы вместе пойти с нею на завтрак и убедиться в том, что Моргана завтраком компенсирует несъеденный ужин, но служанка, отчаянно кокетничая, сообщила:
-Леди Моргана еще не вернулась.
-Откуда? – Ланселот нахмурился. – Она ушла вчера и не вернулась?
-Может быть, она вообще не вернется? – предположила без особой надежды служанка, но Ланселот не оценил этой попытки в шутку и поторопился в Совет, полагая, что Моргана там. Им двигала дружеская тревога, Ланселот чувствовал себя ответственным за ее судьбу уже многие годы, хотя она и не походила на беззащитную.
Впрочем, от него единственного Моргана принимала заботу и старалась утешить тревогу. Это породило множество предположений о романе рыцаря и сестры короля. Но это все были лишь слухи. Сама Моргана носила в своем сердце образ другого человека, да и ланселот был влюблен в саму королеву, очевидно, потеряв после дружбы с Морганой всякий страх. Это было тайной, но все видели и понимали. Почти все. Король Артур жил в счастливом неведении и не замечал ни внимания жены к рыцарю, ни внимания рыцаря…
-куда дели Моргану? – спросил Ланселот, появляясь в зале Малого Совета. Тут понемногу собирались рыцари короля, вошедшие в число его ближайших друзей и соратников. Рыцари переглянулись, затем один из них ответил:
-Не брали, честное слово!
Ланселот уже видел, что её нет и бросился искать. Он хорошо знал Моргану и предпочитал знать её передвижения, ведь в ее характере было исчезнуть и впутаться во что-то буквально в пару мгновений.
***
-У нас бюджет сошелся…- с ужасом объяснила Моргана, находящаяся в изрядном подпитии, глядя в глаза Ланселоту. – понимаешь?
-И что? – спросил рыцарь. – это плохо?
-Это значит, что никто ничего не украл! – перевел для Ланселота не менее хмельной Монтессори. – Никто, понимаешь?
-Значит – не уважают! – выплюнул вывод Мерлин, сползая откуда-то сбоку. Его Ланселот предпочел проигнорировать.
-Ты когда ела в последний раз? – спросил он, обращаясь опять к Моргане. Она попыталась сосредоточиться на его вопросе и потерпела поражение, переспросив:
-Ела? Я… тридцать лет назад сошёлся, представляешь?
Бюджет занимал её куда больше, чем собственное состояние.
-Никто не украл…- простонал Монтессори, желудок которого тоже был давно пуст.
-Не уважают! – гаркнул Мерлин. – Не любят. Думают, мы нищеброды.
Ланселот честно попытался проследить логику, но решил, что отложит эти метания на потом. Сейчас важнее то, что у него на руках хмельная Моргана, не ужинавшая и вряд ли обедавшая. А скоро ведь заседание!
-Пойдем, - попытался он её утянуть.
-Жизнь меня не готовила к покорности народа. Если они не воруют, значит, дисци…дести…плинированные. А я не нужна. Я дитя хаоса, - жаловалась Моргана.
-Пойдем-пойдем, - убеждал Ланселот. – Пойдем, накормим тебя, приведем в порядок. А то ты не сможешь на заседании поставить Кармелида на место!
Моргана качнулась. Услышав же имя герцога, она вдруг абсолютно осмысленно взглянула на Ланселота и ткнула его кулачком в грудь:
-Ты!
-Я, я – согласился Ланселот, но она уже приходила в себя и с удовольствием пихнула ногой сползшего под лавку Мерлина. – пошли к Кармелиду! Он вор-рюга! Не мог не украсть!
-Сначала завтрак! - попытался возразить Ланселот. Но Моргана стремительно соображала. – Хотя бы выпей воды.
Он встал в дверях, угрожая не пустить чудную хмельную компанию, пока они не будут хотя бы напоминать советников. Моргана выругалась, но взяла из рук Ланселота кувшин и в несколько больших глотков, обливаясь, выпила его.
Моргана, которой ничего не стоило вынести щелчком пальцев Ланселота вместе с дверью в коридор, предпочла покориться. Ей стало заметно легче…
***
-Я не крал! – Кармелид заученно приложил руку к сердцу и оскорблено взглянул на мрачную компанию, состоящую из ожидаемого присутствия Мерлина, Морганы, Монтессори и почему-то Ланселота. – Я служу королю Артуру и Камелоту, моя дочь королева…
-Баран смердящий слева! – ответствовал еще не протрезвевший Мерлин и ткнул пальцем почему-то вправо, указывая на Монтессори. Тот, на всякий случай, не заметил.
-Крал? – громыхнула Моргана.
-Взял немного лишь чтобы погасить долг перед землей де Горр. Но я все верну, как у меня будет…
-У тебя никогда не будет, - жестко сообщила Моргана. – Сколько взял?
-Тысячи две или три, - плаксиво признался Кармелид. Но я же из добрых побуждений. Как это – нищий отец королевы?
-Так две или три? – грозно уточнил Мерлин.
-Пять, - Кармелид опустил голову и пустил скупую слезу.
Моргана, Мерлин, Монтессори и Ланселот переглянулись: значит, сойтись точно не могло! Значит, надо каяться. Надо объявить правду на заседании и назначить расследование. Как гадко, как мерзко…
***
Докладывать взялась Моргана. Во-первых, она была не в духе, во-вторых, ей ничего не было страшно. В-третьих, Мерлин был не в состоянии твердо ворочать языком и норовил пуститься в рифмовку.
Ее не перебивали. Серьезная сестра короля, докладывающая стальным голосом – явление очевидно нетипичное.
