– Да мы…мы же столько сделали! Мы столько провернули! Неужели теперь позволим остаться на троне такому болвану и глупцу? Неужели мы не сделаем того, что велит нам сделать наш долг для блага народа?
Эта пылкая речь не произвела никакого впечатления на измотанных советников. Они даже не переглянулись меж собою.
-Ну же? – Гедеон не желал отступать, - давайте! Объединим наши силы…
-К чёрту! – Ламарк, молчавший весь вечер, неожиданно поднялся. Гедеон, еще не понимая сути этого движения, решил, что его слова подняли соратника. – К чёрту всех этих советников, королей и принцев. Я подаю в отставку!
-Как в отставку?- от волнения Гедеон даже заикаться начал. – Ка-ак? В такую минуту? В такой сложный час?
-Час всегда сложный, - возразил Гаде, поднимаясь.- Я тоже в отставку. В лужу сели мы вместе. Мне надоело.
Не сговариваясь, не проронив и звука, два бывших советника покинули залу. Гедеон, не веря, смотрел им в след. Когда, возвещая неотвратимое, захлопнулась дверь, он вдруг вспомнил еще об одном человеке:
-Алоизия! Ты ведь не такая!
-Верно, - согласилась женщина устало, - я не такая. Но я тоже ухожу. Гаде прав – час всегда сложный, а я не хочу. Мне надоело. Короли и советники, и мы, вечно недовольные, не умеющие найти выхода…
Алоизия не договорила, поднялась, направилась к дверям.
-Стой! – взмолился Гедеон, - но не спешно ли твое решение?
-Это лучшее решение в моей жизни,- спокойно отозвалась она. – И, что важнее, оно всецело моё. Впервые.
И более не сказала и слова, вышла в немой гордости.
-Но как же…как же так? – Гедеон, не понимая, не веря, смотрел на закрытую дверь, разделившую его мир на две части. Он совершенно не знал, что теперь ему делать! Каждое решение, возникающее в его мыслях, было худшим и его сил не хватало, чтобы выстроить какую-то классификацию и определить категории этих худших решений. Все его не устраивали.
Не устраивали так, как не устраивали совет Ронан, Тиго, Карл, Филипп…
Эта пылкая речь не произвела никакого впечатления на измотанных советников. Они даже не переглянулись меж собою.
-Ну же? – Гедеон не желал отступать, - давайте! Объединим наши силы…
-К чёрту! – Ламарк, молчавший весь вечер, неожиданно поднялся. Гедеон, еще не понимая сути этого движения, решил, что его слова подняли соратника. – К чёрту всех этих советников, королей и принцев. Я подаю в отставку!
-Как в отставку?- от волнения Гедеон даже заикаться начал. – Ка-ак? В такую минуту? В такой сложный час?
-Час всегда сложный, - возразил Гаде, поднимаясь.- Я тоже в отставку. В лужу сели мы вместе. Мне надоело.
Не сговариваясь, не проронив и звука, два бывших советника покинули залу. Гедеон, не веря, смотрел им в след. Когда, возвещая неотвратимое, захлопнулась дверь, он вдруг вспомнил еще об одном человеке:
-Алоизия! Ты ведь не такая!
-Верно, - согласилась женщина устало, - я не такая. Но я тоже ухожу. Гаде прав – час всегда сложный, а я не хочу. Мне надоело. Короли и советники, и мы, вечно недовольные, не умеющие найти выхода…
Алоизия не договорила, поднялась, направилась к дверям.
-Стой! – взмолился Гедеон, - но не спешно ли твое решение?
-Это лучшее решение в моей жизни,- спокойно отозвалась она. – И, что важнее, оно всецело моё. Впервые.
И более не сказала и слова, вышла в немой гордости.
-Но как же…как же так? – Гедеон, не понимая, не веря, смотрел на закрытую дверь, разделившую его мир на две части. Он совершенно не знал, что теперь ему делать! Каждое решение, возникающее в его мыслях, было худшим и его сил не хватало, чтобы выстроить какую-то классификацию и определить категории этих худших решений. Все его не устраивали.
Не устраивали так, как не устраивали совет Ронан, Тиго, Карл, Филипп…
