Хорошо держится.
Только сын смотрит с улыбкой и ускоряет процесс раздевания, будто это игра, и он хочет поскорее продолжить. Он тянется к ней, обнимает за руку, что-то щебечет. Она ласково треплет его по голове, улыбается ему в ответ, но ни разу не смотрит в мою сторону.
Смотрю на неё и понимаю, что всё это время, пока её не было рядом, я чувствовал себя неполноценным, словно лишился части себя.
Как же я мог не понимать, что она только моя? Дурак.
Как можно было не видеть очевидного?
Всё хорошо. Всё просто заеб*.
Всё оказалось сложнее, чем я думал, и, мать твою, я в полном лаже. Потерять её доверие – это в сто крат хуже всего. Видеть её, но не иметь права коснуться, слышать её голос, но не иметь права произнести её имя. Это пытка, изощренная и невыносимая.
– Андрей, помоги пожалуйста уложить Антона, – просит она уставшим голосом.
– Где вы так долго были? Что ты так устала?
– Везде, – равнодушно отвечает и идет в комнату. Ее взгляд скользит по мне, не задерживаясь.
Я беру сына и иду в ванную. Пока набираю ванну и помогаю сыну раздеться. Его смех, его беззаботное щебетание – это единственное, что удерживает меня от полного краха.
В ванную заходит Ира и встает сзади меня. Я чувствую ее присутствие, не оборачиваясь.
Еще чуть-чуть, и она взорвется, но она оставляет пижаму Антону и уходит, не сказав ни слова.
Выхожу из детской и вижу её сидящей на стуле у окна. Она смотрит в окно, в ночную темноту. В комнате царит тишина, такая густая и зловещая, что кажется, её можно потрогать руками.
Напряжение.
– Андрей, дай мне дышать, пожалуйста. Исчезни, как ты всегда делаешь, молю тебя.
Слова, произнесенные шепотом, но пронзающие меня насквозь. Они словно лезвие, вонзившееся в самое сердце. Исчезни… Это все, чего она хочет. Чтобы меня не было в ее жизни.
– Это то, что ты хочешь? – Она отводит взгляд, избегая моего, и я понимаю, что слова излишни. – Ир, ответь.
Я вижу, как дрожат ее плечи, как она сжимает кулаки, пытаясь сдержать эмоции.
– Да, – шепчет она, наконец, не поднимая глаз.
– Хорошо, – отвечаю я, с трудом выдавливая из себя слова. Ей нужно отдохнуть. Разворачиваюсь и ухожу, не оглядываясь и не споря .
На лестничной площадке делаю несколько шагов и замираю.
– Да ну нах*… – вырывается у меня, и в следующую секунду возвращаюсь обратно в квартиру.
– А ну, иди сюда, – и беру ее в свои объятия.
–Пусти
– Я так скучаю, – шепчу я, уткнувшись лицом в её волосы.
Ее тело вздрагивает в моих объятиях, но она не отстраняется. Наоборот, прижимается ближе, и я чувствую, как влага проступает сквозь мою рубашку. Слезы. Поднимаю ладонью ее лицо и смотрю в ее глаза. И вся моя выдержка слетает к черту. Как сумасшедший набрасываюсь на ее губы. В ладонях закололо, в горле запершило.
Жажда! Именно этим словом можно охарактеризовать мое состояние.
Мои пальцы коснулись влажных трусиков, и из меня вырвался стон, больше похожий на сдавленное рычание.
Господи, эта женщина меня доконает!
— Девочка моя… Только моя… — шептал я, как безумный, между поцелуями. — Люблю тебя…
Я пробрался к ней в трусики, ввел палец в ее влажную горячую плоть и замер.
— Мать твою, Ира! — зарычал я.
Мне казалось, еще минута… и я трахну эту женщину прямо на кухонном столе.
— Андрей. Она задрожала в моих руках и застонала в голос. Черт его знает как, мы оказались в спальне. Моя рубашка осталась лежать на полу в прихожей, ее одежда тоже уже валялась где-то. Посасываю, мягко втягиваю в рот ее соски, перекатывая их между зубами.
— Черт! — Я дернулся как от удара, когда она рукой обхватила мой член через брюки и провела ладонью вверх-вниз. — Детка! — Рванул трусики вниз и, не мешкая ни секунды, вошел в нее до упора. Она подалась немного вперед и качнула бедрами. Черт! С каждым толчком я чувствовал, как ее влагалище растягивается и сжимается для меня. Кажется, прошла целая вечность с того момента, когда я был в ней последний раз. Не могу передать словами, насколько в ней тесно, горячо и влажно.
— Так хорошо… — захныкала Ира, встречая мои движения. Я обхватываю руками ее талию, и сам уже грубо трахаю ее, целуя и кусая ее грудь. Поднимаюсь поцелуями вверх и впиваюсь в губы, с которых срываются дикие стоны. Она дрожит. Моя девочка дрожит, и это так прекрасно.
Ирина
—Я так зол на себя, так зол, — тихо шепчет Андрей.
Протягиваю руку и склоняюсь к нему, губами провожу по его губам, нежно касаясь. Руками провожу вдоль его шеи, следом губами целую его грудь. Я таю под его взглядом, становясь податливой, желающей.
Он шумно вздыхает и хватает за талию, и в следующий миг я уже под ним. Андрей, не теряя ни секунды, набрасывается на мою грудь, прикусывая зубами сосок.
—Детка, мы столько времени потеряли.
—Тшшш, не нужно. Просто помни, что я только твоя.
Я провела пальцами по его щеке, чувствуя щетину, колючую и возбуждающую. Запах его одеколона смешался с запахом кожи, создавая пьянящий коктейль, от которого кружится голова.
Он опускает голову, целуя линию ключиц, спускаясь ниже. Шепот его дыхания опаляет мою кожу, заставляя мурашки бежать по телу. Я протягиваю руку и касаюсь его лица, проводя пальцами по скулам, по подбородку, по губам.
—Я люблю тебя, — выдыхаю я, и это не просто слова. Это крик души, вырвавшийся наружу, не в силах больше сдерживаться.
Он отвечает мне страстным поцелуем, глубоко и жадно, словно пытаясь утолить многолетнюю жажду, и я чувствую, как любовь переполняет меня, выплескиваясь наружу вместе со стонами удовольствия.
Несколько часов назад я и подумать не могла, что окажусь здесь, в его объятиях.
Он медленно проводит рукой по моему животу и смотрит в мои глаза с такой нежностью.
— Как наш малыш?
— Хорошо, нашей дочке хорошо. — Несколько минут он молчал, вглядываясь в моё лицо, а потом набросился на меня с поцелуями.
— Я люблю тебя. Я безумно тебя люблю!
— Любить мало, научись, пожалуйста, доверять мне. Я поклялась, что не прощу, и больше не поверю. Я не хочу тебя сейчас пугать, но больше такую душевную боль я не выдержу, не ломай меня. Эта любовь – самое ценное, что у меня есть, но она же и самая хрупкая. — Я хочу быть с любимой.
— Я знаю, слова – всего лишь слова. Но я готов доказывать тебе всю жизнь. — Я понимаю, что тебе больно. И я знаю, что одним обещанием эту боль не исцелить. Но дай нам шанс.
Он улыбнулся, крепче прижал меня к себе, и я огромными усилиями смогла сдержать вновь подкатившую волну слёз.
— Эй, тише, детка, тише. Я понимаю, что ты с ума по мне сходишь, но давай поспокойней. Твоё волнение может передаться нашему малышу, а мы ведь этого не хотим? Я и так замучил тебя.
Я приподнялась на кровати, попыталась скрыть выползшую на моём лице улыбку, но думаю, Андрей всё равно всё понял по моему взгляду.
— Ир.
— М?
Он поднимается и обнимает меня в своих объятиях, целует в шею, и мне остается мурлыкать, как кошка.
— Ира, выходи за меня замуж.
Электрический ток прошел в моем сердце. Я чувствовала, как искры проскакивают по венам, наполняя меня неведомой доселе энергией, волнением.
Я повернулась и встала перед ним и только тихо прошептала:
— Да!
Его губы находят мои, и мир вокруг перестает существовать. Есть только мы, наши тела, сплетенные в экстазе, и неутолимое желание друг друга. Каждый поцелуй, каждое прикосновение — словно клятва. Наша кожа соприкасается, обжигая друг друга, и мы сливаемся в едином порыве страсти.
Время словно замирает, и мы остаемся одни в этом мгновении, наслаждаясь каждой секундой, каждым прикосновением. Слова становятся лишними, замененные языком тел, танцем страсти и любви. Наши сердца бьются в унисон, создавая мелодию, которую слышим только мы.
Андрей
Прошло уже десять лет, и я до сих пор не верю.
Десять гребаных лет.
Мы с Русланом сидим и попиваем пивко, наши дети играют во дворе. Ах да, у меня четверо детей, да, я папаша что надо. Антону уже семнадцать лет, и он у меня очень способный парень. Никто не ожидал и не верил, что он станет таким умным парнем и что каждый будет удивляться его уникальности. Все у него получается с трудом, но в нем всегда горел какой-то внутренний огонь, какое-то стремление к большему. Он мог часами читать книги, а потом увлеченно рассказывать мне о прочитанном. И пусть я не всегда понимал, о чем он говорит, я всегда восхищался его эрудицией и жаждой знаний. Он, может, что-то и поиграл в этой жизни, но он много чего и выиграл. Все его успехи — это его заслуга, он наш герой.
А вот Кирилл любит мухлевать, ему лишь бы в школу не ходить и домашку не делать, зато любит помогать мне в гараже, ему нравится разбирать и копаться со мной в тачках. Этот пацан весь в меня. Я тоже был таким в детстве. Ах да, второй у нас родился сын, он и в животе у мамы уже мухлевал.
– Андрей, – крикнула Ира на всю округу, – Мне снова звонили из школы, Кира ударил одноклассника в лицо! – Мы с Русланом переглянулись. – Андрей, сделай с этим что-нибудь, я устала краснеть перед директором, он в школу идет как на ринг, это ненормально.
– Да, детка, я поговорю с ним по-мужски, – сказал я, а в душе гордился моим пацаном.
– Племянник переплюнул своего папашу.
– Да уж, но нужно его притормозить, в боксерский клуб что ли записать?
– Боюсь, что Ира не одобрит твоего желания?
– А я скажу ей, что мы в шахматный клуб ходим! – ответил я, и мы засмеялись.
– Папа, папа, – подбежал ко мне мой третий сын Игорь, – Даша меня снова бьет и отнимает игрушки, скажи ей что-нибудь.
– Даша, иди ко мне, доченька, – сказал я и усадил Игоря к себе на колени. – Помнишь, чему тебя учил папа? – Он кивнул. – Молодец, сынок, и запомни, сестренка у тебя девочка, и она у нас маленькая, ее нужно баловать, ведь она наша принцесса.
Игорю всего четыре, но он упертый сын, весь в свою мать.
– Папа, не слушай его, – крикнула моя принцесска, моя Даша, моя жизнь, моя доченька. Я люблю ее больше всех на свете. И она всех своих братьев ставит по стойке смирно.
– Вот видишь, – воскликнул я, обращаясь к Руслану, – У нее уже лидерские качества проявляются! Растет настоящая принцесса. – Руслан усмехнулся.
– Принцесса – это хорошо, но главное, чтобы она своих братьев совсем не загнобила. Ты-то сам как, успеваешь между ними маневрировать?
Я вздохнул.
– Как на минном поле. Шаг влево, шаг вправо – и тут же взрыв эмоций.
– Детка, игрушками надо делиться, – сказал я и увидел, как она прячет что-то у себя за спиной.
– Он не заслужил! – и убежала к дому. Встав на лестницу, она весело улыбнулась и покричала: – Я на высоте, папа, как королева! – и начала прыгать и хлопать в ладоши.
К концу вечера, когда все уехали и мы быстро уложили детей спать, мы остались наедине. У меня на эту ночь большие планы. Дверь ванной открывается, и оттуда выходит Ира в ночнушке, я бы назвал это грехом.
– Охренеть, детка, иди сюда.
Она медленно подходит ко мне, а я больше не выдерживаю и, встав с кровати, хватаю её за талию, и вместе падаем на кровать.
– Хочу тебя безумно.
– Да, – ответила она.
– Сегодня у нас юбилей десяти лет с моего обещания, и я сдержала его.
– Конечно, каждый год делая мне ребенка, кто же ко мне приставать будет, когда я с пузом.
– О, а это идея, нам срочно нужно сделать ребёнка.
– Только попробуешь, и будешь спать на коврике.
– Моя девочка, как же я люблю тебя.
– А я тебя!
Конец
Только сын смотрит с улыбкой и ускоряет процесс раздевания, будто это игра, и он хочет поскорее продолжить. Он тянется к ней, обнимает за руку, что-то щебечет. Она ласково треплет его по голове, улыбается ему в ответ, но ни разу не смотрит в мою сторону.
Смотрю на неё и понимаю, что всё это время, пока её не было рядом, я чувствовал себя неполноценным, словно лишился части себя.
Как же я мог не понимать, что она только моя? Дурак.
Как можно было не видеть очевидного?
Всё хорошо. Всё просто заеб*.
Всё оказалось сложнее, чем я думал, и, мать твою, я в полном лаже. Потерять её доверие – это в сто крат хуже всего. Видеть её, но не иметь права коснуться, слышать её голос, но не иметь права произнести её имя. Это пытка, изощренная и невыносимая.
– Андрей, помоги пожалуйста уложить Антона, – просит она уставшим голосом.
– Где вы так долго были? Что ты так устала?
– Везде, – равнодушно отвечает и идет в комнату. Ее взгляд скользит по мне, не задерживаясь.
Я беру сына и иду в ванную. Пока набираю ванну и помогаю сыну раздеться. Его смех, его беззаботное щебетание – это единственное, что удерживает меня от полного краха.
В ванную заходит Ира и встает сзади меня. Я чувствую ее присутствие, не оборачиваясь.
Еще чуть-чуть, и она взорвется, но она оставляет пижаму Антону и уходит, не сказав ни слова.
Выхожу из детской и вижу её сидящей на стуле у окна. Она смотрит в окно, в ночную темноту. В комнате царит тишина, такая густая и зловещая, что кажется, её можно потрогать руками.
Напряжение.
– Андрей, дай мне дышать, пожалуйста. Исчезни, как ты всегда делаешь, молю тебя.
Слова, произнесенные шепотом, но пронзающие меня насквозь. Они словно лезвие, вонзившееся в самое сердце. Исчезни… Это все, чего она хочет. Чтобы меня не было в ее жизни.
– Это то, что ты хочешь? – Она отводит взгляд, избегая моего, и я понимаю, что слова излишни. – Ир, ответь.
Я вижу, как дрожат ее плечи, как она сжимает кулаки, пытаясь сдержать эмоции.
– Да, – шепчет она, наконец, не поднимая глаз.
– Хорошо, – отвечаю я, с трудом выдавливая из себя слова. Ей нужно отдохнуть. Разворачиваюсь и ухожу, не оглядываясь и не споря .
На лестничной площадке делаю несколько шагов и замираю.
– Да ну нах*… – вырывается у меня, и в следующую секунду возвращаюсь обратно в квартиру.
– А ну, иди сюда, – и беру ее в свои объятия.
–Пусти
– Я так скучаю, – шепчу я, уткнувшись лицом в её волосы.
Ее тело вздрагивает в моих объятиях, но она не отстраняется. Наоборот, прижимается ближе, и я чувствую, как влага проступает сквозь мою рубашку. Слезы. Поднимаю ладонью ее лицо и смотрю в ее глаза. И вся моя выдержка слетает к черту. Как сумасшедший набрасываюсь на ее губы. В ладонях закололо, в горле запершило.
Жажда! Именно этим словом можно охарактеризовать мое состояние.
Мои пальцы коснулись влажных трусиков, и из меня вырвался стон, больше похожий на сдавленное рычание.
Господи, эта женщина меня доконает!
— Девочка моя… Только моя… — шептал я, как безумный, между поцелуями. — Люблю тебя…
Я пробрался к ней в трусики, ввел палец в ее влажную горячую плоть и замер.
— Мать твою, Ира! — зарычал я.
Мне казалось, еще минута… и я трахну эту женщину прямо на кухонном столе.
— Андрей. Она задрожала в моих руках и застонала в голос. Черт его знает как, мы оказались в спальне. Моя рубашка осталась лежать на полу в прихожей, ее одежда тоже уже валялась где-то. Посасываю, мягко втягиваю в рот ее соски, перекатывая их между зубами.
— Черт! — Я дернулся как от удара, когда она рукой обхватила мой член через брюки и провела ладонью вверх-вниз. — Детка! — Рванул трусики вниз и, не мешкая ни секунды, вошел в нее до упора. Она подалась немного вперед и качнула бедрами. Черт! С каждым толчком я чувствовал, как ее влагалище растягивается и сжимается для меня. Кажется, прошла целая вечность с того момента, когда я был в ней последний раз. Не могу передать словами, насколько в ней тесно, горячо и влажно.
— Так хорошо… — захныкала Ира, встречая мои движения. Я обхватываю руками ее талию, и сам уже грубо трахаю ее, целуя и кусая ее грудь. Поднимаюсь поцелуями вверх и впиваюсь в губы, с которых срываются дикие стоны. Она дрожит. Моя девочка дрожит, и это так прекрасно.
Глава 29
Ирина
—Я так зол на себя, так зол, — тихо шепчет Андрей.
Протягиваю руку и склоняюсь к нему, губами провожу по его губам, нежно касаясь. Руками провожу вдоль его шеи, следом губами целую его грудь. Я таю под его взглядом, становясь податливой, желающей.
Он шумно вздыхает и хватает за талию, и в следующий миг я уже под ним. Андрей, не теряя ни секунды, набрасывается на мою грудь, прикусывая зубами сосок.
—Детка, мы столько времени потеряли.
—Тшшш, не нужно. Просто помни, что я только твоя.
Я провела пальцами по его щеке, чувствуя щетину, колючую и возбуждающую. Запах его одеколона смешался с запахом кожи, создавая пьянящий коктейль, от которого кружится голова.
Он опускает голову, целуя линию ключиц, спускаясь ниже. Шепот его дыхания опаляет мою кожу, заставляя мурашки бежать по телу. Я протягиваю руку и касаюсь его лица, проводя пальцами по скулам, по подбородку, по губам.
—Я люблю тебя, — выдыхаю я, и это не просто слова. Это крик души, вырвавшийся наружу, не в силах больше сдерживаться.
Он отвечает мне страстным поцелуем, глубоко и жадно, словно пытаясь утолить многолетнюю жажду, и я чувствую, как любовь переполняет меня, выплескиваясь наружу вместе со стонами удовольствия.
Несколько часов назад я и подумать не могла, что окажусь здесь, в его объятиях.
Он медленно проводит рукой по моему животу и смотрит в мои глаза с такой нежностью.
— Как наш малыш?
— Хорошо, нашей дочке хорошо. — Несколько минут он молчал, вглядываясь в моё лицо, а потом набросился на меня с поцелуями.
— Я люблю тебя. Я безумно тебя люблю!
— Любить мало, научись, пожалуйста, доверять мне. Я поклялась, что не прощу, и больше не поверю. Я не хочу тебя сейчас пугать, но больше такую душевную боль я не выдержу, не ломай меня. Эта любовь – самое ценное, что у меня есть, но она же и самая хрупкая. — Я хочу быть с любимой.
— Я знаю, слова – всего лишь слова. Но я готов доказывать тебе всю жизнь. — Я понимаю, что тебе больно. И я знаю, что одним обещанием эту боль не исцелить. Но дай нам шанс.
Он улыбнулся, крепче прижал меня к себе, и я огромными усилиями смогла сдержать вновь подкатившую волну слёз.
— Эй, тише, детка, тише. Я понимаю, что ты с ума по мне сходишь, но давай поспокойней. Твоё волнение может передаться нашему малышу, а мы ведь этого не хотим? Я и так замучил тебя.
Я приподнялась на кровати, попыталась скрыть выползшую на моём лице улыбку, но думаю, Андрей всё равно всё понял по моему взгляду.
— Ир.
— М?
Он поднимается и обнимает меня в своих объятиях, целует в шею, и мне остается мурлыкать, как кошка.
— Ира, выходи за меня замуж.
Электрический ток прошел в моем сердце. Я чувствовала, как искры проскакивают по венам, наполняя меня неведомой доселе энергией, волнением.
Я повернулась и встала перед ним и только тихо прошептала:
— Да!
Его губы находят мои, и мир вокруг перестает существовать. Есть только мы, наши тела, сплетенные в экстазе, и неутолимое желание друг друга. Каждый поцелуй, каждое прикосновение — словно клятва. Наша кожа соприкасается, обжигая друг друга, и мы сливаемся в едином порыве страсти.
Время словно замирает, и мы остаемся одни в этом мгновении, наслаждаясь каждой секундой, каждым прикосновением. Слова становятся лишними, замененные языком тел, танцем страсти и любви. Наши сердца бьются в унисон, создавая мелодию, которую слышим только мы.
Эпилог
Андрей
Прошло уже десять лет, и я до сих пор не верю.
Десять гребаных лет.
Мы с Русланом сидим и попиваем пивко, наши дети играют во дворе. Ах да, у меня четверо детей, да, я папаша что надо. Антону уже семнадцать лет, и он у меня очень способный парень. Никто не ожидал и не верил, что он станет таким умным парнем и что каждый будет удивляться его уникальности. Все у него получается с трудом, но в нем всегда горел какой-то внутренний огонь, какое-то стремление к большему. Он мог часами читать книги, а потом увлеченно рассказывать мне о прочитанном. И пусть я не всегда понимал, о чем он говорит, я всегда восхищался его эрудицией и жаждой знаний. Он, может, что-то и поиграл в этой жизни, но он много чего и выиграл. Все его успехи — это его заслуга, он наш герой.
А вот Кирилл любит мухлевать, ему лишь бы в школу не ходить и домашку не делать, зато любит помогать мне в гараже, ему нравится разбирать и копаться со мной в тачках. Этот пацан весь в меня. Я тоже был таким в детстве. Ах да, второй у нас родился сын, он и в животе у мамы уже мухлевал.
– Андрей, – крикнула Ира на всю округу, – Мне снова звонили из школы, Кира ударил одноклассника в лицо! – Мы с Русланом переглянулись. – Андрей, сделай с этим что-нибудь, я устала краснеть перед директором, он в школу идет как на ринг, это ненормально.
– Да, детка, я поговорю с ним по-мужски, – сказал я, а в душе гордился моим пацаном.
– Племянник переплюнул своего папашу.
– Да уж, но нужно его притормозить, в боксерский клуб что ли записать?
– Боюсь, что Ира не одобрит твоего желания?
– А я скажу ей, что мы в шахматный клуб ходим! – ответил я, и мы засмеялись.
– Папа, папа, – подбежал ко мне мой третий сын Игорь, – Даша меня снова бьет и отнимает игрушки, скажи ей что-нибудь.
– Даша, иди ко мне, доченька, – сказал я и усадил Игоря к себе на колени. – Помнишь, чему тебя учил папа? – Он кивнул. – Молодец, сынок, и запомни, сестренка у тебя девочка, и она у нас маленькая, ее нужно баловать, ведь она наша принцесса.
Игорю всего четыре, но он упертый сын, весь в свою мать.
– Папа, не слушай его, – крикнула моя принцесска, моя Даша, моя жизнь, моя доченька. Я люблю ее больше всех на свете. И она всех своих братьев ставит по стойке смирно.
– Вот видишь, – воскликнул я, обращаясь к Руслану, – У нее уже лидерские качества проявляются! Растет настоящая принцесса. – Руслан усмехнулся.
– Принцесса – это хорошо, но главное, чтобы она своих братьев совсем не загнобила. Ты-то сам как, успеваешь между ними маневрировать?
Я вздохнул.
– Как на минном поле. Шаг влево, шаг вправо – и тут же взрыв эмоций.
– Детка, игрушками надо делиться, – сказал я и увидел, как она прячет что-то у себя за спиной.
– Он не заслужил! – и убежала к дому. Встав на лестницу, она весело улыбнулась и покричала: – Я на высоте, папа, как королева! – и начала прыгать и хлопать в ладоши.
К концу вечера, когда все уехали и мы быстро уложили детей спать, мы остались наедине. У меня на эту ночь большие планы. Дверь ванной открывается, и оттуда выходит Ира в ночнушке, я бы назвал это грехом.
– Охренеть, детка, иди сюда.
Она медленно подходит ко мне, а я больше не выдерживаю и, встав с кровати, хватаю её за талию, и вместе падаем на кровать.
– Хочу тебя безумно.
– Да, – ответила она.
– Сегодня у нас юбилей десяти лет с моего обещания, и я сдержала его.
– Конечно, каждый год делая мне ребенка, кто же ко мне приставать будет, когда я с пузом.
– О, а это идея, нам срочно нужно сделать ребёнка.
– Только попробуешь, и будешь спать на коврике.
– Моя девочка, как же я люблю тебя.
– А я тебя!
Конец
