— Ах ты поганка! — восклицаю, но белка запихивает в рот всю помидорину и, разбрызгивая сок, быстро жует, распахнув при этом глаза.
Дергаюсь и тянусь, чтобы шлепнуть засранку по беличьему хвосту одной из прихваток, но она ускользает, тихонько посмеиваясь и пританцовывая по столу. Да уж, сплошная антисанитария. Надеюсь, здесь еще не придумали СЭС, а то нам в таком случае не сдобровать.
— Поганка! — как-то беззлобно вырывается у меня. — И не стыдно? Я тут, понимаете ли, тружусь в поте лица, а всякие нахлебники портят мой труд.
Упираю руки в бока, наблюдая за ее передвижениями, думая, как бы так в нее запульнуть чем-нибудь, чтобы она подрастеряла свой апломб.
— Ишь ты, я тут, вообще-то, самый главный труженик, так что но-но-но, — и еще возмущается так искренне, что мне даже стыдно на секунду становится.
— И как, позволь узнать? — произношу скептически, а белка примеривается в это время взглядом к бекону.
— Морально, — заявляет с уверенностью, я же на всякий случай отодвигаю яства от нее подальше.
Благо, замечаю деревянный поднос, так что загружаю туда все, успокоив свою душу, что в зал-то уж она не проберется, а то даже для нее воровать у посетителя было бы чересчур.
— Какие слова мы знае-е-ем, — тяну я, усмехаясь, вижу, как она разочарованно поглядывает, как я ухожу. И добавляю в конце: — Твой бы ум, да в нужное русло. Авось разбогатели бы поскорее.
— А ты сперва воду пусти, чтобы речка была, тогда и увидишь все мои способности, — говорит она нечто странное, но мне уже не до нее.
Тогда я не придала ее словам значения, а зря…
А пока я несу все это нашему первому посетителю, не чувствуя почвы под ногами.
— Приятного аппетита, — смущенно говорю и, опустив голову, быстро расставляю все по столу. — Десерт чуть позже, вам отвар сразу или потом?
— Мне бы лучше эля, ми-и-илая, — произносит таким тоном, что у меня мурашки по телу.
В какой-то момент мне кажется, словно его рука так и тянется отвесить мне шлепок, но он вроде бы держит себя в руках. От своих непотребных мыслей в отношении него мне даже стыдно становится.
— Я уточню, — улыбаюсь стеснительно, хотя это слово ко мне в принципе не применимо, и быстренько бочком юркаю в свое логово.
Что я только что городила?! У кого я что собралась уточнять? Я же здесь хозяйка! А то, что ничего в своих владениях не смыслю, так это не его дело. Внутреннюю кухню клиентам знать вообще не требуется.
— Тиль! — радостно восклицаю, когда он заходит с наполненным ведром молока. — У нас эль имеется? Если да, то подай мужчине, заодно и салфетки ему дай. Я пока блины сделаю.
— Бли-ны? — переспрашивает пацан, кивая до этого слова болванчиком, а после зависает.
— Потом попробуешь, иди, нам нельзя оплошать, — подталкиваю его работать.
И он тут же приступает к своим обязанностям. Эль, как оказалось, у нас есть, пусть и немного, но на недельку хватит, ежели к нам будут ходить люди и нелюди. Жарю блинчики, хотя по виду это, скорее, пухлые оладушки, а сама одним глазком наблюдаю за общим залом. Надо бы скатерти накупить, салфетки приличные, а то не таверна, а черте что. Но больше всего меня, конечно, интересует реакция мужчины. Несколько десятков секунд он удивленно и с подозрением осматривает поданную еду, но, не имея выбора, берет столовые приборы, нарезает себе все кусочками и отправляет первую партию в рот. На секунду он замирает, а затем… Вдруг начинает с бешеной скоростью набивать себе желудок, словно пришел с голодного края.
— Манерам здесь, походу, вообще никто не обучен, — констатирует Зинка, жуя кинутый ей оладушек.
— Я вижу, — говорю, а сама вздыхаю.
Вот тебе и принц на белом коне. Мне показалось, или у него вокруг рта жир? Он точно знает, куда надо доносить еду?
— Ну зато омлет с беконом ему понравился, — пытаюсь найти хоть что-то хорошее.
— Еще бы не понравилось! — Зина снова вставила свои пять копеек, похрустывая найденным огурцом, громко причмокивая.
От этих звуков мой живот глухо заурчал, подсказывая хозяйке, что ей тоже не мешало бы подкрепиться. Такая вот жизнь у поваров. Всё другим, всё другим. Уши белки тут же поймали волну и настроились на игру моего кишечника.
— Тебе худеть надо! — тут же не остается она в стороне и взмахивает в мою сторону свободной лапой. — Ты вон… И так уже крепенькая.
Я возмущенно шикнула на белку и, отобрав у нее огурец, стала хрустеть им сама. Та только рот открыла от такой наглости с моей стороны. Не привыкла, чтобы кто-то примерял на себя ее роль вредины. Но, несмотря на оскорбления, она, черт возьми, права! Диета мне не помешает.
— Отнеси, Тиль, — подаю оладушки на тарелке пацану, который уже и сам исходит слюнями, мне даже жалко его становится, так что, пока он относит еду посетителю, быстренько накрываю ему на стол.
А себе решила сделать легкий салат, на скорую руку сварила пару яиц и с тоской стала провожать каждый кусочек бекона, который отдала на растерзание двум соратникам. В какой-то момент Тиль внезапно исчез, а затем прибежал и выпалил:
— Вас зовут, госпожа! — легкая паника в голосе настораживает, так что, сглотнув, с опаской выхожу.
Мужчина сидит, откинувшись на спинку стула, и с тоской поглядывает на пустые тарелки.
— Леди, — улыбнулся, когда увидел меня, даже привстал и подошел вплотную, отчего мое сердечко забилось чаще.
— Звали? — сипло произношу, чувствуя себя странно.
Флюиды он распускает, что ли? Никогда себя таким киселем не ощущала.
— Грех не воздать должное такой прекрасной хозяйке, — делает паузу, цапает мою руку и целует тыльную сторону ладони, заставляя меня покраснеть. — Такую и к себе в дом привести не стыдно.
А вот эти слова заставляют меня задыхаться от непонимания. Это что, намек какой-то? А ну, Ленка, соберись! Нечего тут перед всякими ловеласами кокетничать!
— Это моя работа, — поджимаю губы и как могу суровее осекаю его.
Он даже на секунду растерялся, будто не ожидал от меня отпора его харизме. Но затем быстренько взял себя в руки и продолжил гнуть свое.
— Не стоит преуменьшать свои заслуги, леди, — изгибает губы, привлекая к ним мое внимание. — Я много где бывал. Знаете ли, даже при императорском дворе нагов доводилось ужинать. Так что ваша готовка выше всяческих похвал, уж поверьте знатоку.
И тут не понимаю, то ли это был комплимент мне, то ли бравада, что он вхож в правящие круги. Загадка…
— Плата на столе, а в качестве особой благодарности, — шепчет мне в ухо, уж слишком сильно прижимаясь ко мне, а затем в моих руках оказывается что-то круглое. — Поверьте, мы еще увидимся. И не раз...
Мужчина, напоследок окинув меня многообещающим взором, идет в сторону выхода, я же задумчиво гляжу на кулон. И отчего-то тревожно мне при виде него, словно я держу в руках змею. Но додумать не успеваю, в этот момент захлопывается дверь.
— Вот это да-а-а, — сразу же после его ухода выбегают со скоростью света из кухни Зинка и Тиль, ахают при виде горстки золотых монет.
— Ц, ц, ц, — одобрительно цокаю, глядя на спасительное золото.
Даже по моим дилетантским меркам, да и с учетом того, что цены им я не знаю, но при виде ослепительного блеска глаз Тиля понимаю, что это целое состояние. Что ж, ежели каждый тут у нас будет столько оставлять, заживем. С моей-то стряпней. Так что, забыв про этот злосчастный кулон, запихиваю его в карман передника и оглядываю фронт будущих работ. Так! Составить меню и обязательно попробовать рецепты на печи, чтобы если что не проколоться.
— А ну цыц! — даю ладошкой по лапе обнаглевшей Зинке, вдруг вздумавшей утащить две золотые монетки.
А пока она все тут не раздербанила, быстренько собираю все в карман, как тут раздается стук в дверь, заставляя меня нервно дернуться. Мы втроем переглядываемся и с опаской смотрим на вход.
— Может, мужик еще блестяшек принес? — наивно предположила Зинка, у которой я отвоевывала каждую монетку из стопки.
Вот только правильно я сказала, что наивно, ведь это был совсем не тот красавчик. А после произошло то, что изменило всю мою жизнь.
Раздается очередной короткий стук в дверь. Напрягаюсь, вспомнив неприятного дядьку, который, как бы это ни выглядело подозрительно, с того самого первого раза, когда пытался заниматься бессовестным рэкетом, так и не появлялся еще. И это странно, так как мы, по его мнению, до сих пор должны ему те самые пять золотых, о которых еще даже не успели поговорить с Тилем.
Мальчишка в этот момент тоже напрягается и весь аж подбирается, смотрит на меня при этом испуганным взглядом. Видимо, не только у меня одной уже рефлекс на звонки выработался. Я-то ладно, у меня это еще с земляной, ой, земной жизни осталось, а он-то такой юный…
Только я собираюсь выдвинуться вперед и разобраться с гостем, как вдруг пацан выпячивает грудь колесом, напрягает руки и хмурит лицо. У белки от этого аж смешок вырывается, хотя для него это звучит, наверное, как обычное животное кряхтение. Хотя вон как подозрительно смотрит на Зинку, та аж подпрыгнула и ускакала на мою шею, прячась за почти высохнувшей шевелюрой. Я же очень хорошо понимаю причину ее смеха. Тиль, походу, возомнил себя чуть ль не главным, учитывая мою якобы амнезию. Впрочем, мне это пока что на руку, так что я еле заметно киваю и зыркаю предупреждающим взглядом из-под насупленных бровей на белку.
— Пойду, проверю, кто пришел, госпожа, — отвечает Тиль и идет в сторону закрытых за недавним посетителем дверей.
Я же морщусь, вспомнив, что так и не начала его приучать к тому, чтобы обращался ко мне на ты. Осторожно ступаю следом, белка же возвращается на прежнее место, пытаясь удобнее пристроить свою пятую пушистую точку на моем уже отбитом от ее веса плече.
— Ауч, — вырывается у меня, когда белка с силой тянет мой локон, отчего у меня неприятно болит голова, но больше я ничего не говорю.
Уж больно сильно меня одолевает любопытство и предвкушение полного фиаско этого гада лорда Девина, которого ожидает ух какой неприятный сюрприз в моем лице.
— Нашем, — поправляет недовольно мои мысли белка, но я лишь одобрительно хмыкаю.
Пока парень открывает засовы, я встаю так, чтобы меня не было видно, но при этом нам с белкой открывался хороший и полномасштабный обзор на то, что происходит возле входа двери. Первое, что меня удивляет, так это то, что Тиль даже не спрашивает, кто стоит по ту сторону, а тут же открывает кому-то дверь.
— Во пацан дает, тут что, домушников нет? Надо леща ему надавать. А то ишь, всяким разбойникам дверь открывает почем зря, — бурчит белка, смешно растопырив лапку и потрясая ей в воздухе.
У меня вырывается смешок.
— Это ресторан. Какие еще домушники? — говорю в ответ, а у самой возникает дельная мысль.
А ведь Зинка-то права. Нам у входа в таверну ведь охранник нужен. Как его там, во, вышибала требуется. Это ведь сейчас у нас нечего взять, а как только раскрутимся, повадятся всякие побродяжки возле нас околачиваться. Да и потом, если мы захотим сдавать за умеренную плату комнаты постояльцам, нам определенно нужен какой-никакой, но крепкий мужичонка в качестве охраны, иначе беды не миновать. Я, конечно, в людях неплохо разбираюсь, но чем черт не шутит, кто их, этих нелюдей, разберет. Да и мало ли какой маньяк забредет, тут уж никакое знание психологии не спасет. Нет, охрану наймем первым делом, как появится золотишко.
— А я тебе чем не вышибала? — набычивается белка, притопывая на моем плече, а затем, видимо, чтобы продемонстрировать мне чудеса своих навыков, начинает боксировать своими мелкими лапами в воздухе.
— Кха, кха, — бью себя в грудь, маскируя смех якобы кашлем, хотя у меня даже слезы на глазах от усердия наворачиваются, уж больно тянет просто расхохотаться в голос.
И тут же получаю щелчок по чувствительному уху. Зинка шибко чувствительная оказалась, вон как зло пялится на меня. Но тут, спасая меня от расправы, снаружи раздается возглас. Мы с белкой сразу же поворачиваем головы в ту сторону, наблюдая за тем, как какой-то коротышка что-то втирает нашему Тилю. Мужичонка кажется мне знакомым, словно я его где-то уже видела, но образ неясный и какой-то невнятный.
— О, так это ж наш спаситель, как его там, гном или кто это? — восклицает Зинка и тянет за кончик все еще побаливающего уха, царапая при этом мою кожу острыми коготками.
Ее возглас приводит меня в чувство.
— Точно! Это же тот кучер этого надменного змеечеловека, — бурчу, вспомнив неприятную морду этого отвратительного во всех смыслах мужика.
— Нага! Сколько можно повторять, неучиха? — тут же получаю вместе с этими словами затрещину в области затылка.
— Неуч, — поправляю ее сленг, выдвинув вперед от негодования челюсть.
Что-то нехорошую привычку она начала приобретать. Все время меня бьет.
— А ну цыц! — осекаю ее после, а сама напряженно наблюдаю за тем, как активно жестикулирует этот гном.
Пару раз выдохнув, решаю все взять в свои руки. По напряженной позе Тиля начинаю понимать, что он сдает позиции, будто не понимает, что от него хочет мужик, да и что в целом происходит.
Я подхожу ближе и сразу же здороваюсь, не давая себе времени подумать как следует:
— Приветствую, уважаемый господин! — начинаю с вежливости и лести. — Мы ведь с вами уже виделись. Спасибо вам за спасение!
Накидываюсь на него с благодарностями, с интересом оглядывая его вид. Не знаю, что это за раса такая: странные длинные уши, короткий рост… Решаю спросить все о нем Тиля попозже. Да и вообще не мешало бы сразу узнать, какие еще обитатели живут в этом странном мире. И моя извечная тактика: первой набрасываться на противника со своими комментариями и вопросами, пытаясь таким образом считать собеседника и понять причины его прихода или наездов — работает. Вон как мужик теряется, пусть всего лишь на короткое время.
— Спасибо вам еще раз, что помогли выбраться нам из того ужасного и грязного подвала, — кладу театрально даже руку на лоб. — Право слово, даже не знала, что с нами случится такая беда. Здание старое, сами понимаете, дверь заклинило, а там крысы совсем распоясались, никакого сладу с ними нет. А вы такой храбрый, пришли страдающей даме на помощь.
Чувствую, как у меня горит спина. Это меня Тиль с Зинкой рассматривают, явно в шоке от моих актерских способностей. Нет, театралку я не заканчивала, но когда из года в год приходится принимать у себя налоговые и противопожарные делегации, и не таким выкрутасам научишься, пытаясь сбить матерых ищеек со следа — а уж те охочи до денег так, что приходилось выкручиваться, применяя всевозможные свои таланты, дабы сохранить бюджет в относительной целости и сохранности.
От моих комплиментов у мужичка краснеют щеки и рдеет лицо. Вижу, как ему приятно, он даже немного расслабляется.
— А вы купите Антиплюй, он как раз в ходу от кринолийских крыс, — тут же улыбается и заговорщически мне подмигивает, — Сходите в лавку Журфа и скажите, что вы от Дворфа, он вам скидку опосля сделает.
А затем мужик вздрагивает, будто опомнившись, и снова смотрит более хмурым взглядом. А я начинаю сиять, будто начищенный пятак. И от крыс как отделаться, инфой поделился, еще и скидку удалось выбить случайно. Хороша-то жизнь.
— Не стоит благодарности, — говорит он уже более холодным тоном и поправляет пиджачок. — Все это нужно адресовать моему господину его высочеству Шшариану аль Мин Шихарру. Это у него великолепный слух. Благо, что у меня благородный господин, он настоял, чтобы мы остановились и помогли даме в беде.
Дергаюсь и тянусь, чтобы шлепнуть засранку по беличьему хвосту одной из прихваток, но она ускользает, тихонько посмеиваясь и пританцовывая по столу. Да уж, сплошная антисанитария. Надеюсь, здесь еще не придумали СЭС, а то нам в таком случае не сдобровать.
— Поганка! — как-то беззлобно вырывается у меня. — И не стыдно? Я тут, понимаете ли, тружусь в поте лица, а всякие нахлебники портят мой труд.
Упираю руки в бока, наблюдая за ее передвижениями, думая, как бы так в нее запульнуть чем-нибудь, чтобы она подрастеряла свой апломб.
— Ишь ты, я тут, вообще-то, самый главный труженик, так что но-но-но, — и еще возмущается так искренне, что мне даже стыдно на секунду становится.
— И как, позволь узнать? — произношу скептически, а белка примеривается в это время взглядом к бекону.
— Морально, — заявляет с уверенностью, я же на всякий случай отодвигаю яства от нее подальше.
Благо, замечаю деревянный поднос, так что загружаю туда все, успокоив свою душу, что в зал-то уж она не проберется, а то даже для нее воровать у посетителя было бы чересчур.
— Какие слова мы знае-е-ем, — тяну я, усмехаясь, вижу, как она разочарованно поглядывает, как я ухожу. И добавляю в конце: — Твой бы ум, да в нужное русло. Авось разбогатели бы поскорее.
— А ты сперва воду пусти, чтобы речка была, тогда и увидишь все мои способности, — говорит она нечто странное, но мне уже не до нее.
Тогда я не придала ее словам значения, а зря…
А пока я несу все это нашему первому посетителю, не чувствуя почвы под ногами.
— Приятного аппетита, — смущенно говорю и, опустив голову, быстро расставляю все по столу. — Десерт чуть позже, вам отвар сразу или потом?
— Мне бы лучше эля, ми-и-илая, — произносит таким тоном, что у меня мурашки по телу.
В какой-то момент мне кажется, словно его рука так и тянется отвесить мне шлепок, но он вроде бы держит себя в руках. От своих непотребных мыслей в отношении него мне даже стыдно становится.
— Я уточню, — улыбаюсь стеснительно, хотя это слово ко мне в принципе не применимо, и быстренько бочком юркаю в свое логово.
Что я только что городила?! У кого я что собралась уточнять? Я же здесь хозяйка! А то, что ничего в своих владениях не смыслю, так это не его дело. Внутреннюю кухню клиентам знать вообще не требуется.
— Тиль! — радостно восклицаю, когда он заходит с наполненным ведром молока. — У нас эль имеется? Если да, то подай мужчине, заодно и салфетки ему дай. Я пока блины сделаю.
— Бли-ны? — переспрашивает пацан, кивая до этого слова болванчиком, а после зависает.
— Потом попробуешь, иди, нам нельзя оплошать, — подталкиваю его работать.
И он тут же приступает к своим обязанностям. Эль, как оказалось, у нас есть, пусть и немного, но на недельку хватит, ежели к нам будут ходить люди и нелюди. Жарю блинчики, хотя по виду это, скорее, пухлые оладушки, а сама одним глазком наблюдаю за общим залом. Надо бы скатерти накупить, салфетки приличные, а то не таверна, а черте что. Но больше всего меня, конечно, интересует реакция мужчины. Несколько десятков секунд он удивленно и с подозрением осматривает поданную еду, но, не имея выбора, берет столовые приборы, нарезает себе все кусочками и отправляет первую партию в рот. На секунду он замирает, а затем… Вдруг начинает с бешеной скоростью набивать себе желудок, словно пришел с голодного края.
— Манерам здесь, походу, вообще никто не обучен, — констатирует Зинка, жуя кинутый ей оладушек.
— Я вижу, — говорю, а сама вздыхаю.
Вот тебе и принц на белом коне. Мне показалось, или у него вокруг рта жир? Он точно знает, куда надо доносить еду?
— Ну зато омлет с беконом ему понравился, — пытаюсь найти хоть что-то хорошее.
— Еще бы не понравилось! — Зина снова вставила свои пять копеек, похрустывая найденным огурцом, громко причмокивая.
От этих звуков мой живот глухо заурчал, подсказывая хозяйке, что ей тоже не мешало бы подкрепиться. Такая вот жизнь у поваров. Всё другим, всё другим. Уши белки тут же поймали волну и настроились на игру моего кишечника.
— Тебе худеть надо! — тут же не остается она в стороне и взмахивает в мою сторону свободной лапой. — Ты вон… И так уже крепенькая.
Я возмущенно шикнула на белку и, отобрав у нее огурец, стала хрустеть им сама. Та только рот открыла от такой наглости с моей стороны. Не привыкла, чтобы кто-то примерял на себя ее роль вредины. Но, несмотря на оскорбления, она, черт возьми, права! Диета мне не помешает.
— Отнеси, Тиль, — подаю оладушки на тарелке пацану, который уже и сам исходит слюнями, мне даже жалко его становится, так что, пока он относит еду посетителю, быстренько накрываю ему на стол.
А себе решила сделать легкий салат, на скорую руку сварила пару яиц и с тоской стала провожать каждый кусочек бекона, который отдала на растерзание двум соратникам. В какой-то момент Тиль внезапно исчез, а затем прибежал и выпалил:
— Вас зовут, госпожа! — легкая паника в голосе настораживает, так что, сглотнув, с опаской выхожу.
Мужчина сидит, откинувшись на спинку стула, и с тоской поглядывает на пустые тарелки.
— Леди, — улыбнулся, когда увидел меня, даже привстал и подошел вплотную, отчего мое сердечко забилось чаще.
— Звали? — сипло произношу, чувствуя себя странно.
Флюиды он распускает, что ли? Никогда себя таким киселем не ощущала.
— Грех не воздать должное такой прекрасной хозяйке, — делает паузу, цапает мою руку и целует тыльную сторону ладони, заставляя меня покраснеть. — Такую и к себе в дом привести не стыдно.
А вот эти слова заставляют меня задыхаться от непонимания. Это что, намек какой-то? А ну, Ленка, соберись! Нечего тут перед всякими ловеласами кокетничать!
— Это моя работа, — поджимаю губы и как могу суровее осекаю его.
Он даже на секунду растерялся, будто не ожидал от меня отпора его харизме. Но затем быстренько взял себя в руки и продолжил гнуть свое.
— Не стоит преуменьшать свои заслуги, леди, — изгибает губы, привлекая к ним мое внимание. — Я много где бывал. Знаете ли, даже при императорском дворе нагов доводилось ужинать. Так что ваша готовка выше всяческих похвал, уж поверьте знатоку.
И тут не понимаю, то ли это был комплимент мне, то ли бравада, что он вхож в правящие круги. Загадка…
— Плата на столе, а в качестве особой благодарности, — шепчет мне в ухо, уж слишком сильно прижимаясь ко мне, а затем в моих руках оказывается что-то круглое. — Поверьте, мы еще увидимся. И не раз...
Мужчина, напоследок окинув меня многообещающим взором, идет в сторону выхода, я же задумчиво гляжу на кулон. И отчего-то тревожно мне при виде него, словно я держу в руках змею. Но додумать не успеваю, в этот момент захлопывается дверь.
— Вот это да-а-а, — сразу же после его ухода выбегают со скоростью света из кухни Зинка и Тиль, ахают при виде горстки золотых монет.
— Ц, ц, ц, — одобрительно цокаю, глядя на спасительное золото.
Даже по моим дилетантским меркам, да и с учетом того, что цены им я не знаю, но при виде ослепительного блеска глаз Тиля понимаю, что это целое состояние. Что ж, ежели каждый тут у нас будет столько оставлять, заживем. С моей-то стряпней. Так что, забыв про этот злосчастный кулон, запихиваю его в карман передника и оглядываю фронт будущих работ. Так! Составить меню и обязательно попробовать рецепты на печи, чтобы если что не проколоться.
— А ну цыц! — даю ладошкой по лапе обнаглевшей Зинке, вдруг вздумавшей утащить две золотые монетки.
А пока она все тут не раздербанила, быстренько собираю все в карман, как тут раздается стук в дверь, заставляя меня нервно дернуться. Мы втроем переглядываемся и с опаской смотрим на вход.
— Может, мужик еще блестяшек принес? — наивно предположила Зинка, у которой я отвоевывала каждую монетку из стопки.
Вот только правильно я сказала, что наивно, ведь это был совсем не тот красавчик. А после произошло то, что изменило всю мою жизнь.
Глава 5
Раздается очередной короткий стук в дверь. Напрягаюсь, вспомнив неприятного дядьку, который, как бы это ни выглядело подозрительно, с того самого первого раза, когда пытался заниматься бессовестным рэкетом, так и не появлялся еще. И это странно, так как мы, по его мнению, до сих пор должны ему те самые пять золотых, о которых еще даже не успели поговорить с Тилем.
Мальчишка в этот момент тоже напрягается и весь аж подбирается, смотрит на меня при этом испуганным взглядом. Видимо, не только у меня одной уже рефлекс на звонки выработался. Я-то ладно, у меня это еще с земляной, ой, земной жизни осталось, а он-то такой юный…
Только я собираюсь выдвинуться вперед и разобраться с гостем, как вдруг пацан выпячивает грудь колесом, напрягает руки и хмурит лицо. У белки от этого аж смешок вырывается, хотя для него это звучит, наверное, как обычное животное кряхтение. Хотя вон как подозрительно смотрит на Зинку, та аж подпрыгнула и ускакала на мою шею, прячась за почти высохнувшей шевелюрой. Я же очень хорошо понимаю причину ее смеха. Тиль, походу, возомнил себя чуть ль не главным, учитывая мою якобы амнезию. Впрочем, мне это пока что на руку, так что я еле заметно киваю и зыркаю предупреждающим взглядом из-под насупленных бровей на белку.
— Пойду, проверю, кто пришел, госпожа, — отвечает Тиль и идет в сторону закрытых за недавним посетителем дверей.
Я же морщусь, вспомнив, что так и не начала его приучать к тому, чтобы обращался ко мне на ты. Осторожно ступаю следом, белка же возвращается на прежнее место, пытаясь удобнее пристроить свою пятую пушистую точку на моем уже отбитом от ее веса плече.
— Ауч, — вырывается у меня, когда белка с силой тянет мой локон, отчего у меня неприятно болит голова, но больше я ничего не говорю.
Уж больно сильно меня одолевает любопытство и предвкушение полного фиаско этого гада лорда Девина, которого ожидает ух какой неприятный сюрприз в моем лице.
— Нашем, — поправляет недовольно мои мысли белка, но я лишь одобрительно хмыкаю.
Пока парень открывает засовы, я встаю так, чтобы меня не было видно, но при этом нам с белкой открывался хороший и полномасштабный обзор на то, что происходит возле входа двери. Первое, что меня удивляет, так это то, что Тиль даже не спрашивает, кто стоит по ту сторону, а тут же открывает кому-то дверь.
— Во пацан дает, тут что, домушников нет? Надо леща ему надавать. А то ишь, всяким разбойникам дверь открывает почем зря, — бурчит белка, смешно растопырив лапку и потрясая ей в воздухе.
У меня вырывается смешок.
— Это ресторан. Какие еще домушники? — говорю в ответ, а у самой возникает дельная мысль.
А ведь Зинка-то права. Нам у входа в таверну ведь охранник нужен. Как его там, во, вышибала требуется. Это ведь сейчас у нас нечего взять, а как только раскрутимся, повадятся всякие побродяжки возле нас околачиваться. Да и потом, если мы захотим сдавать за умеренную плату комнаты постояльцам, нам определенно нужен какой-никакой, но крепкий мужичонка в качестве охраны, иначе беды не миновать. Я, конечно, в людях неплохо разбираюсь, но чем черт не шутит, кто их, этих нелюдей, разберет. Да и мало ли какой маньяк забредет, тут уж никакое знание психологии не спасет. Нет, охрану наймем первым делом, как появится золотишко.
— А я тебе чем не вышибала? — набычивается белка, притопывая на моем плече, а затем, видимо, чтобы продемонстрировать мне чудеса своих навыков, начинает боксировать своими мелкими лапами в воздухе.
— Кха, кха, — бью себя в грудь, маскируя смех якобы кашлем, хотя у меня даже слезы на глазах от усердия наворачиваются, уж больно тянет просто расхохотаться в голос.
И тут же получаю щелчок по чувствительному уху. Зинка шибко чувствительная оказалась, вон как зло пялится на меня. Но тут, спасая меня от расправы, снаружи раздается возглас. Мы с белкой сразу же поворачиваем головы в ту сторону, наблюдая за тем, как какой-то коротышка что-то втирает нашему Тилю. Мужичонка кажется мне знакомым, словно я его где-то уже видела, но образ неясный и какой-то невнятный.
— О, так это ж наш спаситель, как его там, гном или кто это? — восклицает Зинка и тянет за кончик все еще побаливающего уха, царапая при этом мою кожу острыми коготками.
Ее возглас приводит меня в чувство.
— Точно! Это же тот кучер этого надменного змеечеловека, — бурчу, вспомнив неприятную морду этого отвратительного во всех смыслах мужика.
— Нага! Сколько можно повторять, неучиха? — тут же получаю вместе с этими словами затрещину в области затылка.
— Неуч, — поправляю ее сленг, выдвинув вперед от негодования челюсть.
Что-то нехорошую привычку она начала приобретать. Все время меня бьет.
— А ну цыц! — осекаю ее после, а сама напряженно наблюдаю за тем, как активно жестикулирует этот гном.
Пару раз выдохнув, решаю все взять в свои руки. По напряженной позе Тиля начинаю понимать, что он сдает позиции, будто не понимает, что от него хочет мужик, да и что в целом происходит.
Я подхожу ближе и сразу же здороваюсь, не давая себе времени подумать как следует:
— Приветствую, уважаемый господин! — начинаю с вежливости и лести. — Мы ведь с вами уже виделись. Спасибо вам за спасение!
Накидываюсь на него с благодарностями, с интересом оглядывая его вид. Не знаю, что это за раса такая: странные длинные уши, короткий рост… Решаю спросить все о нем Тиля попозже. Да и вообще не мешало бы сразу узнать, какие еще обитатели живут в этом странном мире. И моя извечная тактика: первой набрасываться на противника со своими комментариями и вопросами, пытаясь таким образом считать собеседника и понять причины его прихода или наездов — работает. Вон как мужик теряется, пусть всего лишь на короткое время.
— Спасибо вам еще раз, что помогли выбраться нам из того ужасного и грязного подвала, — кладу театрально даже руку на лоб. — Право слово, даже не знала, что с нами случится такая беда. Здание старое, сами понимаете, дверь заклинило, а там крысы совсем распоясались, никакого сладу с ними нет. А вы такой храбрый, пришли страдающей даме на помощь.
Чувствую, как у меня горит спина. Это меня Тиль с Зинкой рассматривают, явно в шоке от моих актерских способностей. Нет, театралку я не заканчивала, но когда из года в год приходится принимать у себя налоговые и противопожарные делегации, и не таким выкрутасам научишься, пытаясь сбить матерых ищеек со следа — а уж те охочи до денег так, что приходилось выкручиваться, применяя всевозможные свои таланты, дабы сохранить бюджет в относительной целости и сохранности.
От моих комплиментов у мужичка краснеют щеки и рдеет лицо. Вижу, как ему приятно, он даже немного расслабляется.
— А вы купите Антиплюй, он как раз в ходу от кринолийских крыс, — тут же улыбается и заговорщически мне подмигивает, — Сходите в лавку Журфа и скажите, что вы от Дворфа, он вам скидку опосля сделает.
А затем мужик вздрагивает, будто опомнившись, и снова смотрит более хмурым взглядом. А я начинаю сиять, будто начищенный пятак. И от крыс как отделаться, инфой поделился, еще и скидку удалось выбить случайно. Хороша-то жизнь.
— Не стоит благодарности, — говорит он уже более холодным тоном и поправляет пиджачок. — Все это нужно адресовать моему господину его высочеству Шшариану аль Мин Шихарру. Это у него великолепный слух. Благо, что у меня благородный господин, он настоял, чтобы мы остановились и помогли даме в беде.
