- А ещё говорят, что дочь поварихи беременна, - служанка перешла на шепот, делясь самой последней и свежей сплетней.
- Ммм… Скажи, а как ты защищаешься от беременности? – Тамила сняла тяжелую серьгу и в отражении посмотрела в глаза горничной. О её интрижках она знала, но, пока всё находится в рамках приличий, не считала необходимым как-то вмешиваться.
- Госпожа, это большой грех! - Про грех королева тоже знала, но взгляд не отвела, и Сола продолжила. – Есть такие травки, если каждый день заваривать их и пить, ничего не будет. А можно купить уже готовое зелье, но оно дорогое. И готовится несколько дней, зато потом достаточно едва ли не капли. - Щетка размеренно скользила по волосам, приглаживая пряди, переливающиеся темным атласом. – Знатные дамы заказывают сразу большой флакон, зелье долго сохраняет действие.
- И где его готовят, ты, конечно, не знаешь?
Невыразительно-смуглое личико горничной расцвело румянцем, и девушка быстро замотала головой, едва заметно улыбаясь.
Тамила потянулась к стоящей на столике шкатулке. Тяжелая крышка откинулась, и мягкий свет рассыпался сотнями бликов на содержимом.
- Сегодня же закажешь отвар. – На стол легла тяжелая золотая монета, за которую можно было купить не только зелье, но и совесть травницы. – Если кто-то случайно узнает, скажешь, что для себя. – Вторая монета легла рядом с сестрой. – А если проболтаешься сама, велю вырвать тебе язык. Ступай.
- Вы молоды и оттого порой легкомысленны. – Ладони королевского чародея, не касаясь кожи, рисовали круги и овалы над телом королевы, лежащей на кушетке. – Дорога же длинна и небезопасна, и я не вижу веских причин, чтобы так рисковать. Морской воздух действительно полезен, но не настолько, чтобы бездумно подвергать опасности вашу жизнь.
Совершив полный круг, руки соединились напротив груди, усиливая давление на медальон. Диант начал медленно краснеть, разжигая спрятанную глубоко внутри огненную искру в пожар, заполнивший весь камень. Нагретый медальон уже ощутимо жег кожу, но Тамила молчала, не шевеля даже кончиками пальцев. Эта процедура давно стала неприятной и все же жизненно необходимой, без которой королева давно должна была умереть. Магический камень не давал проникнуть яду в сердце, сдерживая отраву и вынуждая постоянно находиться вблизи Дария – только он знал, как правильно настроить медальон. Да и разряжался он всё быстрее, теперь такую процедуру приходилось проводить каждые семь дней.
- Королева не может постоянно сидеть в столице, народ должен видеть правительницу.
- Народу гораздо больше нужна живая правительница, чем возможность регулярно её видеть. Вы можете не прислушаться к моим советам, и я подчинюсь. Однако остаться вместе с вами на побережье не смогу – дела требуют присутствия в столице.
Да, это было существенной проблемой. И чем дольше Тамила думала об этом, тем яснее понимала, что из столицы отправляют не её, а Дария. Без королевы город проживет, а вот столь длительное отсутствие главного чародея может привести к неприятным последствиям.
- Я подумаю над вашими словами, - королева, опираясь на протянутую руку, села и на мгновение замерла, пережидая дурноту – от резкого движения закружилась голова. – Скажите, что магам известно о северянах?
- Многое. Что именно вы хотите узнать?
Теперь она хорошо видела чародея и всматривалась, словно рассмотрела в первый раз. Он казался застывшим. Наверное, такое впечатление от неестественно молодого лица. Тамила прекрасно знала, что ещё в те времена, когда её отец был даже не наследником престола, а всего лишь вторым сыном правителя, Дарий уже был магистром. Да и с тех пор, как она сама была ребенком, он практически не изменился. Разве что добавились искры седины в темные волосы, и появились заломы возле уголков губ.
- Я хочу знать их предания, понять их веру. Мне известно, что они поклоняются Ратусу, богу войны, но с чего пошел их народ?
- Желаете услышать страшную сказку на ночь? Извольте.
Тамила уселась удобнее, движением руки чуть приглушив светильник. Урона своей чести она не опасалась – взамен Солы, оправившейся по поручению госпожи, у двери на низкой скамеечке над вышивкой дремала вторая служанки – темнокожая Мати, дитя далекого южного народа. Десять лет назад её маленькой девочкой привезли в подарок юной королеве.
- По преданиям северян, их народ произошел от свирепых хищников, живущих у моря, почти всегда покрытого льдом. Испокон веков половину жизни они проводили в обличии человека, вторую же были зверями. Эти звери огромны, как гора, могучи, как ураган, и белы, как снежные вершины Темного хребта. Однажды они прогневали Ратуса, отказавшись подчиняться его воле и признавать за бога, и тот проклял весь род. Лишь раз в год на короткое время, когда над горизонтом появлялось солнце, они становились людьми и обретали разум. Остальное же время эти гиганты бродили по мертвым ледяным пустыням, убивая и пожирая друг друга, пока не оказались на пороге гибели. Тогда они пали на колени перед Ратусом и поклялись слепо подчиняться его воле, обращая в свою веру другие народы. Взамен их бог обещал дать человеческое обличие и душу. За предательство же в тело человека вселял дух зверя, и тот убивал каждого, кого видел. Неважно, воин ли это, женщина или новорожденное дитя.
Слушая приглушенный голос мага, Тамила прикрыла глаза, пытаясь представить ледяную пустошь. Но не получалось – в Гарете снег был довольно редок, разве что в горах. Как это – пустыня, в которой снег вместо песка? Где нет суровых пылевых бурь, зато всё живое сжигают снежные бураны. И где бродят огромные белые звери, настолько жестокие, что на глаза им стараются не попадаться даже собственные соплеменники.
- За несколько веков они поработили весь север, пока более двухсот лет назад не пришли войной на Гарет. Объединившись, Гарет и Орис смогли не только отстоять себя, но и разбить основное войско северян, отбросив их далеко за Закатное море.
Эту часть истории королева знала хорошо, до сих пор сохранились песни тех лет о страшном сражении, в котором пал каждый второй, а пески великой Пустыни сомкнулись над войском северян, навсегда похоронив захватчиков. Судя по тому, что места той битвы назвать наверняка никто не мог, выдумки в этом было все же больше, чем реальных фактов.
С тихим шорохом в комнату вошла Сола и, заметив чародея, мгновенно согнулась в глубоком поклоне. Придремавшая же под тихий разговор Мати пару секунд бестолково хлопала большими и темными, как спелая вишня, глазами.
- Я утомил вас, - сказал магистр Дарий уже другим, более привычным голосом. – Вам сейчас нужно отдохнуть, а не задумываться над древними сказками, в которых правды чуть меньше, чем нет совсем.
- И все же я благодарна вам за заботу и приятную беседу, - подчеркивая испытываемое к гостю уважение, Тамила не только поднялась, но и лично проводила мага до двери. – Наверное, вы правы, и с побережьем пока лучше подождать. Вместо этого я на несколько дней уединюсь в храме. Тишина и покой святого места как нельзя лучше способствуют размышлениям.
На губах чародея на мгновение мелькнула усмешка, умело прикрытая благосклонной улыбкой:
- Такая набожность делает вам честь, моя королева.
Подождав, когда в коридоре полностью стихнут шаги Дария, Тамила переглянулась с Солой и, уловив, как та на секунду утвердительно опустила ресницы, отошла к окну, невидяще глядя в подступающую темноту. На почти черном небе ярко выделялась россыпь звезд, далеких и холодных. Быть может, они казались такими из-за излишне свежего воздуха, от которого королева зябко передернула плечами. На них тут же легла тончайшая шаль, сотканная так искусно, что в холод грела, а в жару дарила прохладу.
- Мати, можешь быть свободна. - Темнокожая девушка молча поклонилась и, не разгибаясь, спиной вперед вышла из комнаты. – Принесла?
- Да, госпожа. Утром до еды две капли. Только умоляю, спрячьте подальше. Если кто-то найдет у вас это зелье…
- Перелей во флакон из-под духов и поставь на туалетном столике среди других. Меньше всегда бросается в глаза то, что стоит на виду. Постой!
Она протянула руку, и в ладонь лег нагревшийся в кулаке служанки пузырек темного стекла. В нем булькала и переливалась какая-то жидкость, на вид похожая на не очень чистую воду. Откупорив и осторожно понюхав, Тамила только укрепилась в подозрениях – содержимое ничем не пахло.
Не дожидаясь приказа госпожи, Сола капнула на ладонь немного зелья и слизнула. На секунду скривилась от неприятного вкуса, а потом пожала плечами:
- Похоже на слегка забродивший сок. Я уверена в травнице, но все же не будем рисковать – сегодня не принимайте его, подождем до завтра.
Тамила кивнула и, сняв с мизинца перстень с темным непрозрачным камнем, протянула Соле:
- Ты всегда была верна мне, возьми в знак признательности. И собери вещи – завтра на рассвете мы покидаем дворец.
- Как долго мы будем отсутствовать? – спрятав подарок в довольно скромный вырез платья и с чувством поцеловав тонкую руку госпожи, девушка подняла преданный взгляд.
- Несколько дней, но не стоит брать много вещей, мы едем в храм.
Дождавшись, когда служанка, укрыв госпожу мягчайшим одеялом, вышла из спальни, Тамила тихо встала и переложила кое-какие вещи в небольшую шкатулку, которую поставила на столик у кровати. А потом перелила немного зелья в специальный перстень. С помощью такого украшения удобно травить сотрапезников, но сейчас Тамиле было важнее обезопасить себя всеми способами. В конце концов, хватит и булавки с отравленным кончиком, особым образом вставленной в прическу так, чтобы даже случайно не оцарапать королеву.
После уже набирающего жар городского утра прохлада каменных стен храма пробирала до костей.
Королеву никто не встречал, но это не удивляло – ради такой мелочи жрицы от повседневных дел не отрывались. Что Тамилу радовало, можно перевести дух, спокойно вознести молитву и просто постоять с закрытыми глазами, не ощущая себя комедианткой на праздничной ярмарке.
Теплая накидка не спасала от стылого воздуха, пропитанного благовониями, и Сола дерзнула коснуться плеча королевы:
- Госпожа, идемте, вы так простудитесь.
Закончив про себя слова приветствия Богини, Тамила молча кивнула и, не дожидаясь провожатых, направилась в жилое крыло храма. Она хорошо ориентировалась в длинных неосвещенных коридорах, ведь именно сюда надлежало отправиться ненаследной принцессе, когда у приемника престола родится первенец. Но не сложилось, брат умер, не достигнув брачного возраста.
Две встретившиеся королеве жрицы склонили головы, однако более выраженными знаками уважения не побаловали. Это тоже не удивляло – служительницы Богини не имели подданства, над ними не властен суд Гарета, как и любой другой страны. У них только одна Госпожа, и только Её воля и слово имеют силу. Храмы также считались ничейной территорией, что крайне не радовало правителей, однако возражать никто не спешил, события почти трехвековой давности ещё не истерлись из памяти – прапрапрадед Тамилы велел разрушить свежеотстроенный храм, кстати, тот самый, в котором сейчас находилась королева. Но исполнить распоряжение правителя не успели, той же ночью от землетрясения в руины обратилась половина Кальдора, включая бОльшую часть дворца. На храме же не появилось ни единой трещинки. Намек был ясным и донельзя прозрачным, и больше возражений по этому поводу не возникало.
Комната для гостей, в которой всегда останавливалась Тамила, продолжала радовать глаз благородной скромностью – узкая кровать, в мягкости сравнимая разве что с базальтовой плитой, шкаф, в который влезет не больше двух нарядов, стул и столик с кувшином и тазиком для умывания. Тусклый свет, пропускаемый мутным стеклом крохотного окна под самым потолком, более радостным эту картину не делал.
- Ох, госпожа, надо было взять с собой перины и одеяла, это недопустимо, чтобы королева спала на такой постели, - Сола с заметным ужасом потрогала кровать. Самой ей предстояло устроиться на полу у ложа госпожи, что тоже не вдохновляло – тот был каменным и ледяным настолько, что ступни мерзли даже сквозь обувь.
- Это и так лучшая комната храма, имей уважение к хозяевам, - Тамила, не дожидаясь помощи служанки, расстегнула плащ и бросила его на спинку стула. – Я к верховной жрице, устраивайся пока.
- Было бы где устраиваться… Да в склепе уютнее, чем в этом каменном мешке!
Под тихое, но исполненное чувства негодования бормотание Солы королева вышла в коридор и на секунду замерла, глубоко вдыхая запах обители.
Эти стены казались застывшими и негостеприимными практически для любого, но только не для неё. С самого раннего детства Тамила помнила и любила их. Королевские дочери становились жрицами в разном возрасте. Кто-то в глубоком детстве. Другие уже в девичестве. А она попала сюда в младенчестве, после того, как королева Линара умерла родами, дав жизнь дочери. Безутешный король отправил новорожденную вместе с кормилицей в храм, чтобы ничто лишний раз не напоминало об утрате. Во дворец юная принцесса вернулась только через три года, когда верховная жрица объявила волю Богини – Тамила должна расти и воспитываться в кругу семьи, вернувшись в лоно храма только после рождения своего племянника.
Ноги сами несли королеву к одному из молельных залов в самом сердце храмового комплекса. Здесь не бывали случайные люди, он предназначался только для служительниц Богини, но и препятствовать Тамиле никто не спешил, признавая право находиться здесь.
- Приветствую, дитя.
Несмотря на то, что эха в обители не было, тихий голос донесся сразу со всех сторон. Королева не стала оглядываться в поисках источника, упрямо направляясь к цели – стоящей у алтаря рослой женщине. Темное одеяние, ниспадающее с плеч до самого пола, делало её ещё крупнее и внушительнее.
- Долгих лет милости Богини.
Тамила замерла, не дойдя несколько шагов до алтаря. Подсвеченная пламенем факелов фигура медленно повернулась, давая рассмотреть худое костистое лицо с длинным носом и излишне острыми скулами. Верховная жрица Маара не баловала красотой, зато то неё исходила сила и спокойствие.
- Ты вернулась… Ты всегда возвращаешься. Что на этот раз привело тебя, дитя?
- Меня привела беда, помочь в которой сможете только вы.
Жрица внимательно осмотрела Тамилу, подошла и коснулась её ладони.
- Руки совсем холодны… Если бы я только знала, как спасти тебя, сделала бы это, не задумываясь, но увы. Мы молимся день и ночь, и все же Она не дает нам подсказок, как победить этот яд.
- Я знаю, - поддавшись порыву, королева погладила кончиками пальцев щеку верховной жрицы. – Но говорю о другой беде.
- О какой же?
- О моем замужестве.
Ответ жрицу явно удивил. Настолько, что та позволила себе усмехнуться, пусть даже и на пару мгновений.
- Не думала, что ты боишься супружеских отношений. Разве не в них смысл жизни женщины? – она указала рукой на дверь, незаметную на первый взгляд.
- Меня не страшат ни замужество, ни супружеское ложе, ни муки деторождения, - королева приняла приглашение и прошла в небольшую комнату, обставленную все с тем же смиренным аскетизмом. – Меня не устраивает тот, кого выбрали в мужья.
- Он выказывает тебе неуважение?
- Мы даже не знакомы.
- Ммм… Скажи, а как ты защищаешься от беременности? – Тамила сняла тяжелую серьгу и в отражении посмотрела в глаза горничной. О её интрижках она знала, но, пока всё находится в рамках приличий, не считала необходимым как-то вмешиваться.
- Госпожа, это большой грех! - Про грех королева тоже знала, но взгляд не отвела, и Сола продолжила. – Есть такие травки, если каждый день заваривать их и пить, ничего не будет. А можно купить уже готовое зелье, но оно дорогое. И готовится несколько дней, зато потом достаточно едва ли не капли. - Щетка размеренно скользила по волосам, приглаживая пряди, переливающиеся темным атласом. – Знатные дамы заказывают сразу большой флакон, зелье долго сохраняет действие.
- И где его готовят, ты, конечно, не знаешь?
Невыразительно-смуглое личико горничной расцвело румянцем, и девушка быстро замотала головой, едва заметно улыбаясь.
Тамила потянулась к стоящей на столике шкатулке. Тяжелая крышка откинулась, и мягкий свет рассыпался сотнями бликов на содержимом.
- Сегодня же закажешь отвар. – На стол легла тяжелая золотая монета, за которую можно было купить не только зелье, но и совесть травницы. – Если кто-то случайно узнает, скажешь, что для себя. – Вторая монета легла рядом с сестрой. – А если проболтаешься сама, велю вырвать тебе язык. Ступай.
- Вы молоды и оттого порой легкомысленны. – Ладони королевского чародея, не касаясь кожи, рисовали круги и овалы над телом королевы, лежащей на кушетке. – Дорога же длинна и небезопасна, и я не вижу веских причин, чтобы так рисковать. Морской воздух действительно полезен, но не настолько, чтобы бездумно подвергать опасности вашу жизнь.
Совершив полный круг, руки соединились напротив груди, усиливая давление на медальон. Диант начал медленно краснеть, разжигая спрятанную глубоко внутри огненную искру в пожар, заполнивший весь камень. Нагретый медальон уже ощутимо жег кожу, но Тамила молчала, не шевеля даже кончиками пальцев. Эта процедура давно стала неприятной и все же жизненно необходимой, без которой королева давно должна была умереть. Магический камень не давал проникнуть яду в сердце, сдерживая отраву и вынуждая постоянно находиться вблизи Дария – только он знал, как правильно настроить медальон. Да и разряжался он всё быстрее, теперь такую процедуру приходилось проводить каждые семь дней.
- Королева не может постоянно сидеть в столице, народ должен видеть правительницу.
- Народу гораздо больше нужна живая правительница, чем возможность регулярно её видеть. Вы можете не прислушаться к моим советам, и я подчинюсь. Однако остаться вместе с вами на побережье не смогу – дела требуют присутствия в столице.
Да, это было существенной проблемой. И чем дольше Тамила думала об этом, тем яснее понимала, что из столицы отправляют не её, а Дария. Без королевы город проживет, а вот столь длительное отсутствие главного чародея может привести к неприятным последствиям.
- Я подумаю над вашими словами, - королева, опираясь на протянутую руку, села и на мгновение замерла, пережидая дурноту – от резкого движения закружилась голова. – Скажите, что магам известно о северянах?
- Многое. Что именно вы хотите узнать?
Теперь она хорошо видела чародея и всматривалась, словно рассмотрела в первый раз. Он казался застывшим. Наверное, такое впечатление от неестественно молодого лица. Тамила прекрасно знала, что ещё в те времена, когда её отец был даже не наследником престола, а всего лишь вторым сыном правителя, Дарий уже был магистром. Да и с тех пор, как она сама была ребенком, он практически не изменился. Разве что добавились искры седины в темные волосы, и появились заломы возле уголков губ.
- Я хочу знать их предания, понять их веру. Мне известно, что они поклоняются Ратусу, богу войны, но с чего пошел их народ?
- Желаете услышать страшную сказку на ночь? Извольте.
Тамила уселась удобнее, движением руки чуть приглушив светильник. Урона своей чести она не опасалась – взамен Солы, оправившейся по поручению госпожи, у двери на низкой скамеечке над вышивкой дремала вторая служанки – темнокожая Мати, дитя далекого южного народа. Десять лет назад её маленькой девочкой привезли в подарок юной королеве.
- По преданиям северян, их народ произошел от свирепых хищников, живущих у моря, почти всегда покрытого льдом. Испокон веков половину жизни они проводили в обличии человека, вторую же были зверями. Эти звери огромны, как гора, могучи, как ураган, и белы, как снежные вершины Темного хребта. Однажды они прогневали Ратуса, отказавшись подчиняться его воле и признавать за бога, и тот проклял весь род. Лишь раз в год на короткое время, когда над горизонтом появлялось солнце, они становились людьми и обретали разум. Остальное же время эти гиганты бродили по мертвым ледяным пустыням, убивая и пожирая друг друга, пока не оказались на пороге гибели. Тогда они пали на колени перед Ратусом и поклялись слепо подчиняться его воле, обращая в свою веру другие народы. Взамен их бог обещал дать человеческое обличие и душу. За предательство же в тело человека вселял дух зверя, и тот убивал каждого, кого видел. Неважно, воин ли это, женщина или новорожденное дитя.
Слушая приглушенный голос мага, Тамила прикрыла глаза, пытаясь представить ледяную пустошь. Но не получалось – в Гарете снег был довольно редок, разве что в горах. Как это – пустыня, в которой снег вместо песка? Где нет суровых пылевых бурь, зато всё живое сжигают снежные бураны. И где бродят огромные белые звери, настолько жестокие, что на глаза им стараются не попадаться даже собственные соплеменники.
- За несколько веков они поработили весь север, пока более двухсот лет назад не пришли войной на Гарет. Объединившись, Гарет и Орис смогли не только отстоять себя, но и разбить основное войско северян, отбросив их далеко за Закатное море.
Эту часть истории королева знала хорошо, до сих пор сохранились песни тех лет о страшном сражении, в котором пал каждый второй, а пески великой Пустыни сомкнулись над войском северян, навсегда похоронив захватчиков. Судя по тому, что места той битвы назвать наверняка никто не мог, выдумки в этом было все же больше, чем реальных фактов.
С тихим шорохом в комнату вошла Сола и, заметив чародея, мгновенно согнулась в глубоком поклоне. Придремавшая же под тихий разговор Мати пару секунд бестолково хлопала большими и темными, как спелая вишня, глазами.
- Я утомил вас, - сказал магистр Дарий уже другим, более привычным голосом. – Вам сейчас нужно отдохнуть, а не задумываться над древними сказками, в которых правды чуть меньше, чем нет совсем.
- И все же я благодарна вам за заботу и приятную беседу, - подчеркивая испытываемое к гостю уважение, Тамила не только поднялась, но и лично проводила мага до двери. – Наверное, вы правы, и с побережьем пока лучше подождать. Вместо этого я на несколько дней уединюсь в храме. Тишина и покой святого места как нельзя лучше способствуют размышлениям.
На губах чародея на мгновение мелькнула усмешка, умело прикрытая благосклонной улыбкой:
- Такая набожность делает вам честь, моя королева.
Подождав, когда в коридоре полностью стихнут шаги Дария, Тамила переглянулась с Солой и, уловив, как та на секунду утвердительно опустила ресницы, отошла к окну, невидяще глядя в подступающую темноту. На почти черном небе ярко выделялась россыпь звезд, далеких и холодных. Быть может, они казались такими из-за излишне свежего воздуха, от которого королева зябко передернула плечами. На них тут же легла тончайшая шаль, сотканная так искусно, что в холод грела, а в жару дарила прохладу.
- Мати, можешь быть свободна. - Темнокожая девушка молча поклонилась и, не разгибаясь, спиной вперед вышла из комнаты. – Принесла?
- Да, госпожа. Утром до еды две капли. Только умоляю, спрячьте подальше. Если кто-то найдет у вас это зелье…
- Перелей во флакон из-под духов и поставь на туалетном столике среди других. Меньше всегда бросается в глаза то, что стоит на виду. Постой!
Она протянула руку, и в ладонь лег нагревшийся в кулаке служанки пузырек темного стекла. В нем булькала и переливалась какая-то жидкость, на вид похожая на не очень чистую воду. Откупорив и осторожно понюхав, Тамила только укрепилась в подозрениях – содержимое ничем не пахло.
Не дожидаясь приказа госпожи, Сола капнула на ладонь немного зелья и слизнула. На секунду скривилась от неприятного вкуса, а потом пожала плечами:
- Похоже на слегка забродивший сок. Я уверена в травнице, но все же не будем рисковать – сегодня не принимайте его, подождем до завтра.
Тамила кивнула и, сняв с мизинца перстень с темным непрозрачным камнем, протянула Соле:
- Ты всегда была верна мне, возьми в знак признательности. И собери вещи – завтра на рассвете мы покидаем дворец.
- Как долго мы будем отсутствовать? – спрятав подарок в довольно скромный вырез платья и с чувством поцеловав тонкую руку госпожи, девушка подняла преданный взгляд.
- Несколько дней, но не стоит брать много вещей, мы едем в храм.
Дождавшись, когда служанка, укрыв госпожу мягчайшим одеялом, вышла из спальни, Тамила тихо встала и переложила кое-какие вещи в небольшую шкатулку, которую поставила на столик у кровати. А потом перелила немного зелья в специальный перстень. С помощью такого украшения удобно травить сотрапезников, но сейчас Тамиле было важнее обезопасить себя всеми способами. В конце концов, хватит и булавки с отравленным кончиком, особым образом вставленной в прическу так, чтобы даже случайно не оцарапать королеву.
После уже набирающего жар городского утра прохлада каменных стен храма пробирала до костей.
Королеву никто не встречал, но это не удивляло – ради такой мелочи жрицы от повседневных дел не отрывались. Что Тамилу радовало, можно перевести дух, спокойно вознести молитву и просто постоять с закрытыми глазами, не ощущая себя комедианткой на праздничной ярмарке.
Теплая накидка не спасала от стылого воздуха, пропитанного благовониями, и Сола дерзнула коснуться плеча королевы:
- Госпожа, идемте, вы так простудитесь.
Закончив про себя слова приветствия Богини, Тамила молча кивнула и, не дожидаясь провожатых, направилась в жилое крыло храма. Она хорошо ориентировалась в длинных неосвещенных коридорах, ведь именно сюда надлежало отправиться ненаследной принцессе, когда у приемника престола родится первенец. Но не сложилось, брат умер, не достигнув брачного возраста.
Две встретившиеся королеве жрицы склонили головы, однако более выраженными знаками уважения не побаловали. Это тоже не удивляло – служительницы Богини не имели подданства, над ними не властен суд Гарета, как и любой другой страны. У них только одна Госпожа, и только Её воля и слово имеют силу. Храмы также считались ничейной территорией, что крайне не радовало правителей, однако возражать никто не спешил, события почти трехвековой давности ещё не истерлись из памяти – прапрапрадед Тамилы велел разрушить свежеотстроенный храм, кстати, тот самый, в котором сейчас находилась королева. Но исполнить распоряжение правителя не успели, той же ночью от землетрясения в руины обратилась половина Кальдора, включая бОльшую часть дворца. На храме же не появилось ни единой трещинки. Намек был ясным и донельзя прозрачным, и больше возражений по этому поводу не возникало.
Комната для гостей, в которой всегда останавливалась Тамила, продолжала радовать глаз благородной скромностью – узкая кровать, в мягкости сравнимая разве что с базальтовой плитой, шкаф, в который влезет не больше двух нарядов, стул и столик с кувшином и тазиком для умывания. Тусклый свет, пропускаемый мутным стеклом крохотного окна под самым потолком, более радостным эту картину не делал.
- Ох, госпожа, надо было взять с собой перины и одеяла, это недопустимо, чтобы королева спала на такой постели, - Сола с заметным ужасом потрогала кровать. Самой ей предстояло устроиться на полу у ложа госпожи, что тоже не вдохновляло – тот был каменным и ледяным настолько, что ступни мерзли даже сквозь обувь.
- Это и так лучшая комната храма, имей уважение к хозяевам, - Тамила, не дожидаясь помощи служанки, расстегнула плащ и бросила его на спинку стула. – Я к верховной жрице, устраивайся пока.
- Было бы где устраиваться… Да в склепе уютнее, чем в этом каменном мешке!
Под тихое, но исполненное чувства негодования бормотание Солы королева вышла в коридор и на секунду замерла, глубоко вдыхая запах обители.
Эти стены казались застывшими и негостеприимными практически для любого, но только не для неё. С самого раннего детства Тамила помнила и любила их. Королевские дочери становились жрицами в разном возрасте. Кто-то в глубоком детстве. Другие уже в девичестве. А она попала сюда в младенчестве, после того, как королева Линара умерла родами, дав жизнь дочери. Безутешный король отправил новорожденную вместе с кормилицей в храм, чтобы ничто лишний раз не напоминало об утрате. Во дворец юная принцесса вернулась только через три года, когда верховная жрица объявила волю Богини – Тамила должна расти и воспитываться в кругу семьи, вернувшись в лоно храма только после рождения своего племянника.
Ноги сами несли королеву к одному из молельных залов в самом сердце храмового комплекса. Здесь не бывали случайные люди, он предназначался только для служительниц Богини, но и препятствовать Тамиле никто не спешил, признавая право находиться здесь.
- Приветствую, дитя.
Несмотря на то, что эха в обители не было, тихий голос донесся сразу со всех сторон. Королева не стала оглядываться в поисках источника, упрямо направляясь к цели – стоящей у алтаря рослой женщине. Темное одеяние, ниспадающее с плеч до самого пола, делало её ещё крупнее и внушительнее.
- Долгих лет милости Богини.
Тамила замерла, не дойдя несколько шагов до алтаря. Подсвеченная пламенем факелов фигура медленно повернулась, давая рассмотреть худое костистое лицо с длинным носом и излишне острыми скулами. Верховная жрица Маара не баловала красотой, зато то неё исходила сила и спокойствие.
- Ты вернулась… Ты всегда возвращаешься. Что на этот раз привело тебя, дитя?
- Меня привела беда, помочь в которой сможете только вы.
Жрица внимательно осмотрела Тамилу, подошла и коснулась её ладони.
- Руки совсем холодны… Если бы я только знала, как спасти тебя, сделала бы это, не задумываясь, но увы. Мы молимся день и ночь, и все же Она не дает нам подсказок, как победить этот яд.
- Я знаю, - поддавшись порыву, королева погладила кончиками пальцев щеку верховной жрицы. – Но говорю о другой беде.
- О какой же?
- О моем замужестве.
Ответ жрицу явно удивил. Настолько, что та позволила себе усмехнуться, пусть даже и на пару мгновений.
- Не думала, что ты боишься супружеских отношений. Разве не в них смысл жизни женщины? – она указала рукой на дверь, незаметную на первый взгляд.
- Меня не страшат ни замужество, ни супружеское ложе, ни муки деторождения, - королева приняла приглашение и прошла в небольшую комнату, обставленную все с тем же смиренным аскетизмом. – Меня не устраивает тот, кого выбрали в мужья.
- Он выказывает тебе неуважение?
- Мы даже не знакомы.
