Кто такой «он» можно было не утонять.
- Нет.
- Прекрасно. Тебя выгнали из звероловки?
Обладая дипломом лингвиста, ба упорно отказывалась именовать ветеринарную клинику как-то иначе.
- Нет, в понедельник выхожу на работу, а что?
- Тогда что за странная блажь изображать преданную секретаршу? Кстати, получилось весьма так себе.
Ну, в актрисы я и не метила, а более-менее стройную версию уже придумала. Благо, Антон сам натолкнул меня на эту идею:
- Я участвовала в слушаниях по поводу городского приюта для животных, а с улицы туда никого не пускают. Зоозащитников тоже не пригласили, Антон Николаевич любезно согласился помочь, представив своим помощником.
- Ой, как ты его официально… А он вполне себе по-свойски тебе в декольте заглядывал, - насмешливо протянула ба, а меня потянуло не то смутиться, не то просто улыбнуться. – Ты бы хоть что-то более открытое надела, порадовала мужика, а то упаковалась по самую шею.
- Я не пойму, ты же сказала, что он бесперспективен для брака, а тут вдруг такая забота…
- Ну, ты же упрямая, как коза, не хочешь замуж, заведи хоть любовника, с которым не стыдно на людях показаться. А вот для этого Васильев вполне годится. И фактура, и должность, и не совсем дурак.
Вот что бабуля умеет делать, так это комплименты.
- Я подумаю над твои предложением, - подтянув неспоротивляющееся после плотного обеда тельце Бульки, я с удовольствием начала тискать его за налитой бочок. Пес делал вид, что стоически переносит это непотребство, но временами закатывал глаза от удовольствия. – Ты звонишь, только чтобы благословить меня на блуд?
- Скажешь тоже – «блуд»! О себе думать надо, ты же почти врач, должна знать, что воздержание плохо влияет на здоровье.
- А на характер ещё хуже, помню. Как Маргарита?
- Да что ей сделается… Унеслась принимать зачет, а я пока жду, следующая пара через двадцать минут. Вот, захотела услышать голос любимой внучки.
Про то, что я у неё не только любимая, но и единственная внучка, напоминать не стала.
- Спасибо, я тоже рада была тебя увидеть и услышать. – Кстати, ничуть не покривила душой. Иногда ба вызывает у меня зубовный скрежет – как впрочем, и у остальных членов семьи, да и отношения наши порой бывают далекими от мирных, бабушку я всегда любила. За стойкость духа, умение пошутить над собой и неиссякаемый оптимизм, который она зачем-то прятала под налетом сарказма.
- Ты знаешь, что он женат?
Я только вздохнула, даже не став закатывать глаза.
- Он в разводе, и я знаю его бывшую жену.
- Которую из?
Вот тут я слишком сильно прижала Бульку, тот неодобрительно всхрапнул и посмотрел так, что руки пришлось отдернуть. По-дурному пес не кусался, но обозначить границы личного пространства умел.
- А сколько их у него? – Вопрос этот я задала с не самым приятным ощущением.
Ну, в принципе, брак дело такое… Сегодня женаты, завтра нет. Чай, не в социалистические времена живем, когда партия сказало «надо», и приходится уныло отвечать «есть», если не хочешь положить партбилет на стол. Но пример родителей, которые уже почти тридцать лет живут душа в душу, да и бабули, так больше и не вышедшей замуж после смерти мужа, случившейся когда моей маме было пять лет, приучил, что брак это серьезно. Это не сбегать на годик пожить вместе, а потом развестись ещё до тех пор, пока родители расплатились за кредит, взятый на свадьбу. Может, не до гробовой доски, но смысл связывать себя браком, если нет серьезных намерений?
- Это сама у него спросишь, моё дело тебя в правильном направлении подтолкнуть. А то задурит тебе голову. - Она осеклась, потом добавила. – Хотя, тебе ещё попробуй задури…
Скомканно попрощавшись, я положила трубку, размышляя о бабушкином предупреждении. В том, что она не соврала, я уверена. Есть у неё забавная привычка собирать сведения о своих бывших учениках. Зачем это, я не очень понимала, разве что для компромата, потому что память у бабули крепче моей, но если ей это доставляет удовольствие, то пожалуйста. И пусть Антон не её выпускник, но всех, мало-мальски выбившихся в люди, она помнила.
Нет, к Алесе я точно не пойду. Даже чтобы унять неприятное предчувствие, говорящее, что ничего для себя приятного на озвученный вопрос не услышу. Если Антон женат, значит, любая договоренность разрывается. Даже если я в него чуточку влюбилась. Потому что терпеть не могу изменщиков, вне зависимости от того, живут они в семье или нет. Сначала разведись, а потом уже лезь целоваться. И никакие благородные цели не оправдывают личной подлости.
В то, что соблазнял он меня исключительно для пользы дела, не особо верилось. Даже не знаю, почему. Может, потому что сыграть такой взгляд, каким он смотрел на меня в парке, почти невозможно. Когда пульс частит, зрачок во всю радужку и дышится тяжело. В общем, если сыграл, то актер Антон гениальный.
Встав напротив зеркала, критически посмотрела на себя. Красавицей себя я никогда не считала, симпатичная, да. Среднего роста, среднего телосложения. Это когда талия и попа могли бы быть чуть меньше, ноги немного длиннее, а грудь чуть больше, но не критично. Скорчила рожицу, глядя на десяток бледных веснушек на курносом носу. Ничего, скоро март, снова проступят яркими брызгами. Карие глаза, каштановые волосы до лопаток. И губы сделала «уточкой», тут же закатив глаза от увиденного. Кошмар какой…
Не знаю, как мне удалось удержаться, чтобы не поддаться на бабушкину провокацию и не начать узнавать, сколько ж там у Антона походов в ЗАГС, прямо сейчас. Это надо выяснять с глазу на глаз, пусть и есть риск выставить себя дурочкой. А кто говорил, что я ему нравлюсь, а?! Вот через свою болтливость пусть и страдает.
Решив на сегодня больше в пучины самоанализа не кидаться, я рьяно взялась за наведение порядка. В принципе, в квартире и так чисто, но ведь нет пределов совершенству. Поэтому, когда зазвонил телефон, я как раз встряхивала отглаженный тюль.
Глянув на имя абонента, вздохнула, но ответила:
- Да?
- Ты как? – Голос Алеси звучал немного странно. Осторожно, что ли. И с едва заметной ноткой отчаяния.
- Нормально. А ты? К работе готовишься?
- Ага… Можно я зайду?
Прежнее легкое отторжение никуда не делось, но я все-таки согласилась:
- Ну, давай.
Соседка появилась уже через минуту, какая-то всклокоченная и немного злая. Или расстроенная, на первый взгляд и не поймешь. Отложила планшет, который зачем-то приволокла с собой, и без лишних вопросов подхватила край шторы, чтобы низ не измялся.
- У тебя всё нормально? – Леська задрала голову, глядя, как я пытаюсь прицепить держатели к багету.
- Да, а почему спрашиваешь?
Она немного помедлила с ответом, но все же не стала отмахиваться:
- У тебя сегодня немного непонятные эмоции. Я не могу это объяснить, но ты ощущаешься как-то иначе.
Я закончила воевать с крючками и задумалась:
- Может, от этой твоей бусины? – Кстати, надо бы снять, хотя заявленные шесть часов не прошли, мало ли…
- Нееет… Я же вчера тебя с ней проверяла. Поэтому и спрашиваю, ничего ли не случилось.
Если не считать того, что у меня намечается что-то непонятное с её бывшим мужем, ничего. Но говорить об этом с Алесей я не стану. Дело даже не в ревности, просто это не та тема, которую я сейчас хотела бы обсуждать. Прежде всего потому, что сама ещё ничего не знаю. Чисто по-женски хотелось всё это обговорить, но я старательно прикусывала язык. Не с ней.
- Может, ты просто заработалась? – На глаза удачно попался неосмотрительно брошенный планшет, к которому уже примерялся мой пес. Не то, чтобы он ему был прям нужен, но обнюхать, а ещё лучше попробовать на зуб, Булька был не прочь. – Что ты делаешь вообще?
Только сейчас до меня дошло, что я понятия не имею, чем занимается моя соседка. Раньше об этом речь не заходила, теперь же мне стало вдруг интересно, кем может работать полуведьма-полувампир.
- Обычно или сейчас? – Она подхватила гаджет до того, как пес носом столкнул его на пол, мимоходом потрепала Бульку за ухо и повернулась ко мне. – Вообще я работаю в службе безопасности.
Если бы я не успела слезть со стула, точно навернулась бы с него:
- Прям вот в настоящей службе безопасности?! Где? И кем?
Почему-то мне представилось, как она в бронежилете и с рацией в руке тащит кого-то под шквальным огнем. Картинка получилась красочная, но слишком уж киношная. Наверное, эмоции у меня были соответствующие, потому что соседка хихикнула:
- Да в обычной фирме, специализирующейся на установке охранных систем, тестировании сотрудников на полиграфе и прочей хренотени. Я и без детектора могу работать, но надо же соблюсти антураж. Так что ничего героического, сплошные будни и грусть-тоска. Кто у кого ворует, кто кому информацию сливает и тому подобное.
Да, на новую Никиту не тянет. Но все равно интересно. И применение её талантам самое что ни на есть прямое. Кто же заподозрит в рыжей красотке эмпата, который все твои эмоции видит, как на ладони. Скорее решат, что это кто-то из руководства пристроил любовницу на непыльную работу.
- А прямо сейчас?
Она уселась на пол возле дивана и повернула ко мне планшет:
- Читаю про этот клуб, ползаю по их сайту и думаю – они всей командой перед съемкой бухали, или один только фотограф? Потому что это какое-то сборище уродов.
Я не удержалась и тоже с интересом уставилась на экран. Там был состав «Ирбиса», все такие в форме, серьезные до перекошенных лиц и действительно выглядящие немного опухшими.
- Может, фотографировали после Нового года, когда они были отожравшимися?
- Не знаю. По идее, нет, у них новогодних каникул не бывает, сезон же. Если только летом ряхи отъели, а пришлось позировать. Или они такие и есть, а состав формируют по принципу «кто страшнее, тот и наш». – Алеся решительно перевернула планшет экраном вниз и повернулась ко мне, уставившись глаза в глаза. – У меня какое-то нехорошее предчувствие.
Я села рядом с ней, едва не касаясь её плеча.
- Ты можешь что-то… предсказывать? – Черт её знает, может, ведьминская часть её крови и на такое способна.
- Нет. Просто мне неспокойно. Может, сама себя накручиваю… - Она отвернулась, сосредоточившись на браслете из матово-черных бусин, которые начала перебирать, как четки. – Я уже говорила тебе, что не смогу быть рядом.
- Да. – И вот прямо сейчас это не сказать, чтобы очень сильно меня огорчало. И от этого становилось стыдно. Чисто по-человечески Леська мне нравилась. Наверное, мы даже смогли бы стать хорошими подругами, но… Я не представляю, как можно дружить с бывшей женой мужчины, которому симпатизируешь. Даже если у них все давно закончилось. Поэтому и в искренность её чувств верилось с трудом.
- Потому что тот, кто за всем этим стоит… Он свой.
- В каком смысле свой? Такой же, как вы? – Вообще-то это было изначально понятно, раз на мои воспоминания воздействовали, поэтому её нервозности я не поняла.
- Это само собой. Я о другом, это кто-то, кто близок Антону. Его увезли из его дома. Сама понимаешь, первый встречный на частную территорию никак не попадет.
А вот это я слышала впервые. Да, он что-то говорил, что последнее, о чем помнит, это как пришел домой, но тогда не обратила внимание. Да и мало ли, что он мог вспомнить позже.
- По камерам, конечно, не понять, кто это?
- Лучше спроси, есть ли там камеры, - она фыркнула, раздраженно откинув косу за спину. – Раздолбай… И потом, этот кто-то знал, что я могу точно сказать, жив он или нет. И даже примерно указать направление, где искать тело. Но чем больше расстояние, тем слабее это ощущение, не уверена, что, умри он в заповеднике, я сразу бы поняла, что произошло.
Так вот зачем его вывозили так далеко…
- Это как-то связано с тем, что вы были женаты? - Алеся уклончиво кивнула. - Кто вообще знает об этой твоей фишке?
- Всех, кто знает, перебрали в первую очередь.
Да, глупо было бы предполагать, что Антон до этого не догадается. Тут не надо быть гениальным сыщиком, чтобы начать проверять главных подозреваемых.
- И что?
- И ничего. Камер в доме нет, они есть в паре кварталов от его дома, но там оживленный перекресток.
А если уж он так важен и его так хотят убрать, ехать на своей машине, чтобы убить, глупость несусветная. Как и весь этот разговор. Я уверена, что Антон это все уже продумал, проверил, и наше шушуканье это игры детей, возомнивших себя детективами.
- Что теперь?
- Теперь ждать. Или ты вспомнишь, или предпримут новую попытку убрать его.
Как-то мне альтернатива не нравится… Не успев додумать, я ляпнула:
- Может, попробуешь ещё раз? Обещаю, я не буду сопротивляться.
Алеська хмыкнула, поднимаясь:
- Ситуация не настолько критическая, чтобы так рисковать. А ты не представляешь, о чем просишь. В прошлый раз я только слегка надавила, а нас обеих скрючило. Уже не говоря о том, что, даже если каким-то чудом получится, Антон все равно мне за это голову оторвет. И тебе тоже достанется, не рада будешь, что жива осталась. – Заметив, как я скептически улыбнулась, соседка вздохнула. – Зря не веришь. Антон хороший, но доводить его не надо, если не хочешь остаться заикой. Ладно, пойду я.
- Ага…
Все ещё переваривая её слова, я машинально проводила соседку. Уже на самом пороге она оглянулась:
- Я уеду завтра днем, если есть какие-то вопросы, приходи.
Судя по взгляду, наличие этих вопросов для неё не тайна.
- Хорошо.
То, что я не приду, одинаково хорошо понимали и я, и она.
Остаток дня я провела в раздумьях и трудах. Размышляла о тяжести бытия в условиях открывшейся правды, как теперь без содрогания проводить операции на пациентах и – совсем чуть-чуть! – о том, как буду спрашивать Антона о его личной жизни. Даже порепетировала про себя пару фраз, поморщилась от их несуразности и, чтобы окончательно не загрустить, отправилась наносить пользу. Покопалась в шкафу, все-таки пересадила несчастную герань, которой уже был тесноват горшок, осмотрела Бульку, мне отчего-то показалось, что он неправильно дышит. Если герань на мой произвол никак не отреагировала, то пес сопротивлялся молча, но отчаянно. Ничего подозрительного я у него так и не нашла, а потом полвечера заглаживала вину за своё хамское поведение.
Никаких идей насчет расследования не было. Сказывались отсутствие информации и тот факт, что я в принципе не очень гожусь на роль детектива. То ли нет таланта, то ли слишком труслива. Ну, не тянет меня вынюхивать, выспрашивать и вообще совать нос в дела, совершенно меня не касающиеся. Тут, вроде, и касается, но я ещё не решила, что в принципе делать с рухнувшими на голову новостями о человеческом видовом разнообразии.
В сторону входной двери не смотрела принципиально. И телефон поставила на зарядку на кухне и задвинула подальше. И даже звук отключила, чтобы никто не мешал. С родителями и ба уже пообщалась, а больше никто не станет ломиться в дверь только потому, что я не ответила и не перезвонила в течение пятнадцати минут. Нет, бабуля подождет полчаса, а вот родители иногда пытались, как им казалось, наставить неразумное дитя на путь истинный. Несколько раз из-за этого мы даже поругались, я понимала их тревогу за ребенка, но вот незадача – ребенку пару месяцев назад стукнуло двадцать шесть, поэтому переживать за меня, как за подростка, уже поздновато.
Собственно, и съехала я от них именно по той причине, что захотелось почувствовать себя взрослой самостоятельной женщиной.
- Нет.
- Прекрасно. Тебя выгнали из звероловки?
Обладая дипломом лингвиста, ба упорно отказывалась именовать ветеринарную клинику как-то иначе.
- Нет, в понедельник выхожу на работу, а что?
- Тогда что за странная блажь изображать преданную секретаршу? Кстати, получилось весьма так себе.
Ну, в актрисы я и не метила, а более-менее стройную версию уже придумала. Благо, Антон сам натолкнул меня на эту идею:
- Я участвовала в слушаниях по поводу городского приюта для животных, а с улицы туда никого не пускают. Зоозащитников тоже не пригласили, Антон Николаевич любезно согласился помочь, представив своим помощником.
- Ой, как ты его официально… А он вполне себе по-свойски тебе в декольте заглядывал, - насмешливо протянула ба, а меня потянуло не то смутиться, не то просто улыбнуться. – Ты бы хоть что-то более открытое надела, порадовала мужика, а то упаковалась по самую шею.
- Я не пойму, ты же сказала, что он бесперспективен для брака, а тут вдруг такая забота…
- Ну, ты же упрямая, как коза, не хочешь замуж, заведи хоть любовника, с которым не стыдно на людях показаться. А вот для этого Васильев вполне годится. И фактура, и должность, и не совсем дурак.
Вот что бабуля умеет делать, так это комплименты.
- Я подумаю над твои предложением, - подтянув неспоротивляющееся после плотного обеда тельце Бульки, я с удовольствием начала тискать его за налитой бочок. Пес делал вид, что стоически переносит это непотребство, но временами закатывал глаза от удовольствия. – Ты звонишь, только чтобы благословить меня на блуд?
- Скажешь тоже – «блуд»! О себе думать надо, ты же почти врач, должна знать, что воздержание плохо влияет на здоровье.
- А на характер ещё хуже, помню. Как Маргарита?
- Да что ей сделается… Унеслась принимать зачет, а я пока жду, следующая пара через двадцать минут. Вот, захотела услышать голос любимой внучки.
Про то, что я у неё не только любимая, но и единственная внучка, напоминать не стала.
- Спасибо, я тоже рада была тебя увидеть и услышать. – Кстати, ничуть не покривила душой. Иногда ба вызывает у меня зубовный скрежет – как впрочем, и у остальных членов семьи, да и отношения наши порой бывают далекими от мирных, бабушку я всегда любила. За стойкость духа, умение пошутить над собой и неиссякаемый оптимизм, который она зачем-то прятала под налетом сарказма.
- Ты знаешь, что он женат?
Я только вздохнула, даже не став закатывать глаза.
- Он в разводе, и я знаю его бывшую жену.
- Которую из?
Вот тут я слишком сильно прижала Бульку, тот неодобрительно всхрапнул и посмотрел так, что руки пришлось отдернуть. По-дурному пес не кусался, но обозначить границы личного пространства умел.
- А сколько их у него? – Вопрос этот я задала с не самым приятным ощущением.
Ну, в принципе, брак дело такое… Сегодня женаты, завтра нет. Чай, не в социалистические времена живем, когда партия сказало «надо», и приходится уныло отвечать «есть», если не хочешь положить партбилет на стол. Но пример родителей, которые уже почти тридцать лет живут душа в душу, да и бабули, так больше и не вышедшей замуж после смерти мужа, случившейся когда моей маме было пять лет, приучил, что брак это серьезно. Это не сбегать на годик пожить вместе, а потом развестись ещё до тех пор, пока родители расплатились за кредит, взятый на свадьбу. Может, не до гробовой доски, но смысл связывать себя браком, если нет серьезных намерений?
- Это сама у него спросишь, моё дело тебя в правильном направлении подтолкнуть. А то задурит тебе голову. - Она осеклась, потом добавила. – Хотя, тебе ещё попробуй задури…
Скомканно попрощавшись, я положила трубку, размышляя о бабушкином предупреждении. В том, что она не соврала, я уверена. Есть у неё забавная привычка собирать сведения о своих бывших учениках. Зачем это, я не очень понимала, разве что для компромата, потому что память у бабули крепче моей, но если ей это доставляет удовольствие, то пожалуйста. И пусть Антон не её выпускник, но всех, мало-мальски выбившихся в люди, она помнила.
Нет, к Алесе я точно не пойду. Даже чтобы унять неприятное предчувствие, говорящее, что ничего для себя приятного на озвученный вопрос не услышу. Если Антон женат, значит, любая договоренность разрывается. Даже если я в него чуточку влюбилась. Потому что терпеть не могу изменщиков, вне зависимости от того, живут они в семье или нет. Сначала разведись, а потом уже лезь целоваться. И никакие благородные цели не оправдывают личной подлости.
В то, что соблазнял он меня исключительно для пользы дела, не особо верилось. Даже не знаю, почему. Может, потому что сыграть такой взгляд, каким он смотрел на меня в парке, почти невозможно. Когда пульс частит, зрачок во всю радужку и дышится тяжело. В общем, если сыграл, то актер Антон гениальный.
Встав напротив зеркала, критически посмотрела на себя. Красавицей себя я никогда не считала, симпатичная, да. Среднего роста, среднего телосложения. Это когда талия и попа могли бы быть чуть меньше, ноги немного длиннее, а грудь чуть больше, но не критично. Скорчила рожицу, глядя на десяток бледных веснушек на курносом носу. Ничего, скоро март, снова проступят яркими брызгами. Карие глаза, каштановые волосы до лопаток. И губы сделала «уточкой», тут же закатив глаза от увиденного. Кошмар какой…
Не знаю, как мне удалось удержаться, чтобы не поддаться на бабушкину провокацию и не начать узнавать, сколько ж там у Антона походов в ЗАГС, прямо сейчас. Это надо выяснять с глазу на глаз, пусть и есть риск выставить себя дурочкой. А кто говорил, что я ему нравлюсь, а?! Вот через свою болтливость пусть и страдает.
Решив на сегодня больше в пучины самоанализа не кидаться, я рьяно взялась за наведение порядка. В принципе, в квартире и так чисто, но ведь нет пределов совершенству. Поэтому, когда зазвонил телефон, я как раз встряхивала отглаженный тюль.
Глянув на имя абонента, вздохнула, но ответила:
- Да?
- Ты как? – Голос Алеси звучал немного странно. Осторожно, что ли. И с едва заметной ноткой отчаяния.
- Нормально. А ты? К работе готовишься?
- Ага… Можно я зайду?
Прежнее легкое отторжение никуда не делось, но я все-таки согласилась:
- Ну, давай.
Соседка появилась уже через минуту, какая-то всклокоченная и немного злая. Или расстроенная, на первый взгляд и не поймешь. Отложила планшет, который зачем-то приволокла с собой, и без лишних вопросов подхватила край шторы, чтобы низ не измялся.
- У тебя всё нормально? – Леська задрала голову, глядя, как я пытаюсь прицепить держатели к багету.
- Да, а почему спрашиваешь?
Она немного помедлила с ответом, но все же не стала отмахиваться:
- У тебя сегодня немного непонятные эмоции. Я не могу это объяснить, но ты ощущаешься как-то иначе.
Я закончила воевать с крючками и задумалась:
- Может, от этой твоей бусины? – Кстати, надо бы снять, хотя заявленные шесть часов не прошли, мало ли…
- Нееет… Я же вчера тебя с ней проверяла. Поэтому и спрашиваю, ничего ли не случилось.
Если не считать того, что у меня намечается что-то непонятное с её бывшим мужем, ничего. Но говорить об этом с Алесей я не стану. Дело даже не в ревности, просто это не та тема, которую я сейчас хотела бы обсуждать. Прежде всего потому, что сама ещё ничего не знаю. Чисто по-женски хотелось всё это обговорить, но я старательно прикусывала язык. Не с ней.
- Может, ты просто заработалась? – На глаза удачно попался неосмотрительно брошенный планшет, к которому уже примерялся мой пес. Не то, чтобы он ему был прям нужен, но обнюхать, а ещё лучше попробовать на зуб, Булька был не прочь. – Что ты делаешь вообще?
Только сейчас до меня дошло, что я понятия не имею, чем занимается моя соседка. Раньше об этом речь не заходила, теперь же мне стало вдруг интересно, кем может работать полуведьма-полувампир.
- Обычно или сейчас? – Она подхватила гаджет до того, как пес носом столкнул его на пол, мимоходом потрепала Бульку за ухо и повернулась ко мне. – Вообще я работаю в службе безопасности.
Если бы я не успела слезть со стула, точно навернулась бы с него:
- Прям вот в настоящей службе безопасности?! Где? И кем?
Почему-то мне представилось, как она в бронежилете и с рацией в руке тащит кого-то под шквальным огнем. Картинка получилась красочная, но слишком уж киношная. Наверное, эмоции у меня были соответствующие, потому что соседка хихикнула:
- Да в обычной фирме, специализирующейся на установке охранных систем, тестировании сотрудников на полиграфе и прочей хренотени. Я и без детектора могу работать, но надо же соблюсти антураж. Так что ничего героического, сплошные будни и грусть-тоска. Кто у кого ворует, кто кому информацию сливает и тому подобное.
Да, на новую Никиту не тянет. Но все равно интересно. И применение её талантам самое что ни на есть прямое. Кто же заподозрит в рыжей красотке эмпата, который все твои эмоции видит, как на ладони. Скорее решат, что это кто-то из руководства пристроил любовницу на непыльную работу.
- А прямо сейчас?
Она уселась на пол возле дивана и повернула ко мне планшет:
- Читаю про этот клуб, ползаю по их сайту и думаю – они всей командой перед съемкой бухали, или один только фотограф? Потому что это какое-то сборище уродов.
Я не удержалась и тоже с интересом уставилась на экран. Там был состав «Ирбиса», все такие в форме, серьезные до перекошенных лиц и действительно выглядящие немного опухшими.
- Может, фотографировали после Нового года, когда они были отожравшимися?
- Не знаю. По идее, нет, у них новогодних каникул не бывает, сезон же. Если только летом ряхи отъели, а пришлось позировать. Или они такие и есть, а состав формируют по принципу «кто страшнее, тот и наш». – Алеся решительно перевернула планшет экраном вниз и повернулась ко мне, уставившись глаза в глаза. – У меня какое-то нехорошее предчувствие.
Я села рядом с ней, едва не касаясь её плеча.
- Ты можешь что-то… предсказывать? – Черт её знает, может, ведьминская часть её крови и на такое способна.
- Нет. Просто мне неспокойно. Может, сама себя накручиваю… - Она отвернулась, сосредоточившись на браслете из матово-черных бусин, которые начала перебирать, как четки. – Я уже говорила тебе, что не смогу быть рядом.
- Да. – И вот прямо сейчас это не сказать, чтобы очень сильно меня огорчало. И от этого становилось стыдно. Чисто по-человечески Леська мне нравилась. Наверное, мы даже смогли бы стать хорошими подругами, но… Я не представляю, как можно дружить с бывшей женой мужчины, которому симпатизируешь. Даже если у них все давно закончилось. Поэтому и в искренность её чувств верилось с трудом.
- Потому что тот, кто за всем этим стоит… Он свой.
- В каком смысле свой? Такой же, как вы? – Вообще-то это было изначально понятно, раз на мои воспоминания воздействовали, поэтому её нервозности я не поняла.
- Это само собой. Я о другом, это кто-то, кто близок Антону. Его увезли из его дома. Сама понимаешь, первый встречный на частную территорию никак не попадет.
А вот это я слышала впервые. Да, он что-то говорил, что последнее, о чем помнит, это как пришел домой, но тогда не обратила внимание. Да и мало ли, что он мог вспомнить позже.
- По камерам, конечно, не понять, кто это?
- Лучше спроси, есть ли там камеры, - она фыркнула, раздраженно откинув косу за спину. – Раздолбай… И потом, этот кто-то знал, что я могу точно сказать, жив он или нет. И даже примерно указать направление, где искать тело. Но чем больше расстояние, тем слабее это ощущение, не уверена, что, умри он в заповеднике, я сразу бы поняла, что произошло.
Так вот зачем его вывозили так далеко…
- Это как-то связано с тем, что вы были женаты? - Алеся уклончиво кивнула. - Кто вообще знает об этой твоей фишке?
- Всех, кто знает, перебрали в первую очередь.
Да, глупо было бы предполагать, что Антон до этого не догадается. Тут не надо быть гениальным сыщиком, чтобы начать проверять главных подозреваемых.
- И что?
- И ничего. Камер в доме нет, они есть в паре кварталов от его дома, но там оживленный перекресток.
А если уж он так важен и его так хотят убрать, ехать на своей машине, чтобы убить, глупость несусветная. Как и весь этот разговор. Я уверена, что Антон это все уже продумал, проверил, и наше шушуканье это игры детей, возомнивших себя детективами.
- Что теперь?
- Теперь ждать. Или ты вспомнишь, или предпримут новую попытку убрать его.
Как-то мне альтернатива не нравится… Не успев додумать, я ляпнула:
- Может, попробуешь ещё раз? Обещаю, я не буду сопротивляться.
Алеська хмыкнула, поднимаясь:
- Ситуация не настолько критическая, чтобы так рисковать. А ты не представляешь, о чем просишь. В прошлый раз я только слегка надавила, а нас обеих скрючило. Уже не говоря о том, что, даже если каким-то чудом получится, Антон все равно мне за это голову оторвет. И тебе тоже достанется, не рада будешь, что жива осталась. – Заметив, как я скептически улыбнулась, соседка вздохнула. – Зря не веришь. Антон хороший, но доводить его не надо, если не хочешь остаться заикой. Ладно, пойду я.
- Ага…
Все ещё переваривая её слова, я машинально проводила соседку. Уже на самом пороге она оглянулась:
- Я уеду завтра днем, если есть какие-то вопросы, приходи.
Судя по взгляду, наличие этих вопросов для неё не тайна.
- Хорошо.
То, что я не приду, одинаково хорошо понимали и я, и она.
Остаток дня я провела в раздумьях и трудах. Размышляла о тяжести бытия в условиях открывшейся правды, как теперь без содрогания проводить операции на пациентах и – совсем чуть-чуть! – о том, как буду спрашивать Антона о его личной жизни. Даже порепетировала про себя пару фраз, поморщилась от их несуразности и, чтобы окончательно не загрустить, отправилась наносить пользу. Покопалась в шкафу, все-таки пересадила несчастную герань, которой уже был тесноват горшок, осмотрела Бульку, мне отчего-то показалось, что он неправильно дышит. Если герань на мой произвол никак не отреагировала, то пес сопротивлялся молча, но отчаянно. Ничего подозрительного я у него так и не нашла, а потом полвечера заглаживала вину за своё хамское поведение.
Никаких идей насчет расследования не было. Сказывались отсутствие информации и тот факт, что я в принципе не очень гожусь на роль детектива. То ли нет таланта, то ли слишком труслива. Ну, не тянет меня вынюхивать, выспрашивать и вообще совать нос в дела, совершенно меня не касающиеся. Тут, вроде, и касается, но я ещё не решила, что в принципе делать с рухнувшими на голову новостями о человеческом видовом разнообразии.
В сторону входной двери не смотрела принципиально. И телефон поставила на зарядку на кухне и задвинула подальше. И даже звук отключила, чтобы никто не мешал. С родителями и ба уже пообщалась, а больше никто не станет ломиться в дверь только потому, что я не ответила и не перезвонила в течение пятнадцати минут. Нет, бабуля подождет полчаса, а вот родители иногда пытались, как им казалось, наставить неразумное дитя на путь истинный. Несколько раз из-за этого мы даже поругались, я понимала их тревогу за ребенка, но вот незадача – ребенку пару месяцев назад стукнуло двадцать шесть, поэтому переживать за меня, как за подростка, уже поздновато.
Собственно, и съехала я от них именно по той причине, что захотелось почувствовать себя взрослой самостоятельной женщиной.
