Я секунду подумала и нехотя согласилась:
- Идемте в комнату.
Странно, но Булька, совершенно индифферентно воспринявший приход гостя, понюхав его штанину, только тряхнул ушами и отправился обратно на лежак. Разве что отвернулся от нас в знак протеста. Предложив Антону устраиваться в кресле, сама заняла диван, приготовившись внимать чудесам в обычной жизни.
- Давай я тебе немного предыстории расскажу, ладно? – Я кивнула. – Начнем с того, что всякие обидные прозвища это выдумка тех, что сам дополнительными подарками природы не обладает. От зависти, наверное. И способности эти сильно преувеличены. Никто из нас не воскресит мертвого и не оживит статую из глины. Внушение, легкое изменение сознания – да, но того что придумывают режиссеры всякого супергеройского кино, нет, так что забудь про криптонит и вызовы демонов.
- А что, стереть из памяти несколько часов это, по-вашему, ничто?!
- Кто тебе сказал, что их стерли?
Антон смотрел спокойно, без насмешки и снисходительности, отчего казался старше и, если можно так сказать, проникновеннее. Во всяком случае, гнать его взашей я передумала.
- Алеся.
- Или она неправильно выразилась, или ты не так поняла. В природе любого человека есть такое свойство, как стремление к избеганию травмирующих факторов. Иногда мозг сам делает так, что какие-то события начисто выпадают из памяти. Это не значит, что кто-то их стер, просто ты подсознательно поставила на них блок. Чаще это случается у детей, у них более лабильная психика, но и взрослые такой фишкой тоже пользуются.
- Подождите, то есть, я сама захотела это забыть?
Господи, что ж там такого страшного было-то?
- Нееет, тогда бы Альбина не увидела на тебе следы ментального воздействия, а они были.
- А Альбина тоже… - даже понимая, что выгляжу на редкость глупо, не смогла сдержаться, чтобы не вытаращить на него глаза.
- Тоже. И хватит на меня смотреть, как будто я сейчас кинусь на тебя и сожру живьем, - он укоризненно покачал головой, чем ничуть не устыдил.
- Я просто пытаюсь уложить это в голове, но оно не укладывается. Кстати, вы так и не ответили на вопрос, почему Алеся не принудила меня поверить.
- Во-первых, потому что тебя жалко. Это не безболезненно и не так безопасно, как кажется. Во-вторых, любое ментальное воздействие со временем слабеет, и ты все равно вспомнишь. Может, через месяц, может, через год, а может, и через десять.
- А может, и не доживу до этого.
- Тоже вариант. Суть в том, что легко человеку внушить то, что и так в его природе. Например, ты человек добрый, поэтому убедить, что нужно меня, такого несчастного и больного, привести в свой дом, было просто. – Мне захотелось в него чем-то кинуть, но подушкой несерьезно, а вставать за настольной лампой было лень. – Во дворе, когда тебя собирались увезти, ты этого не хотела и искала любую возможность откосить от посещения отделения.
- А меня отвезли бы в него?
- Сильно сомневаюсь. Так вот, ты и так к ним не хотела, поэтому на инстинктах восприняла Алесю, как друга, и приняла её помощь. Поэтому ты пошла искать ночью то, не знаю что. В смысле, меня. Была бы ты гадиной бессердечной, я бы так и остался помирать под кустом, но это настолько несвойственно твоей природе, что даже через блок пробилось подсознательное понимание, что рядом есть кто-то, кого нужно спасти.
- Пока вывод один – бессердечной гадиной быть легче.
- Кто ж с этим спорит, - он развел руками, отчего рубашка – в этот раз светло-голубая, - натянулась на широкой груди. – Но раз уж ты у нас добрая, ответственная и с совестью, через это и страдаешь.
Нет, все-таки надо было за лампой встать. Потому что комплиментом его слова не прозвучали.
- Ладно, допустим, в это я поверю. Но что случилось вчера, когда она пыталась у меня узнать события той ночи?
- В смысле?
Антон не изменил позы, взгляд остался прежним, кажется, он даже не моргнул, но меня не покидало ощущение, что он весь подобрался, как кот перед прыжком. Большой такой кот.
- Ну, когда Алеся наткнулась на этот блок, и у меня сильно разболелась голова, у неё пошла кровь носом. Я понимаю силу убеждения, даже готова поверить в гипноз, но это как-то даже для психосоматики чересчур.
- Вот дура…
- Я?!
- Да ты тут причем? – Он досадливо поморщился и с оттенком угрозы посмотрел в сторону двери. Какая-то малая часть меня злорадно представила, что Алесе влетит за её эксперименты. – Это же не ты кровью плевалась. Что будет, если попытаться с разбегу головой пробить кирпичную стену? Вот примерно это с ней и было.
- А почему тогда дура?
- Потому что она знала, что блок есть, но все равно полезла. Ладно, за это я ей потом шею намылю.
Тоже мне, блин, банщик нашелся.
- Хорошо, с этим разобрались. Теперь…
- Может, давай завтра продолжим, а? Сегодня мы вряд ли договоримся до чего-то существенного. Я устал, как собака, за чай спасибо, но есть хочется, к тому же рано утром надо быть на планерке в администрации.
В его серых глазах появилось нечто, очень похожее на отчаяние. Но сегодня жалость мне была чужда.
- Вы расскажете, как можно снять этот блок, я вас покормлю борщом. Если научите сопротивляться внушению, ещё и две котлеты дам.
- Да за три котлеты я на тебе даже женюсь!
- Давайте не будем торопиться, ограничимся двумя.
- Нет, все-таки не понимаю, - я прижала ладонь ко лбу. Голова трещала от обилия информации и мерзкого запаха, который сочился через вытяжку на кухне.
- Ты в курсе, что у вас подъезде кто-то курит шмаль? – Антон, который уже полулежал на моем диване, тиская за налитой бок Бульку, подозрительно принюхался.
За прошедший час мы окончательно перешли на «ты», он душевно отужинал, я отменила запись к психиатру, и теперь пыталась понять, не поторопилась ли? Не в смысле страданий по исчезнувшим котлетам, а в том плане, что на полном серьезе слушаю его байки и в чем-то даже начинаю верить…
- Я даже знаю, в какой именно квартире курят. Но я не об этом, не понимаю, почему я не смогу рассказать кому-то о том, в чем вы с Алесей пытаетесь меня убедить?
- А это из той же оперы – пока человек не верит, но напуган происходящим, это тоже своеобразный блок. – Пес под его ладонью изогнулся чуть не по-кошачьи, подставляясь под почесывание. Во мне рождалась черная зависть. Не потому, что хотелось, чтобы чесали меня, просто мои нежности Булька сносил со смиренным терпением, а тут сам лезет.
- И больше ничего?
- А ещё понимание, что тебя сочтут сумасшедшей, а жить в комнате с мягкими стенами ты не хочешь, зато понимаешь, что там и окажешься, если начнешь нас разоблачать. – Антон, отвлекшись от ублажения собаки, зевнул, прикрывшись ладонью.
- Да ну, мне кажется, при нынешнем обилии всяких гадалок и экстрасенсов, никто на меня и внимания не обратит. На людей с ножом не кидаюсь, уже хорошо. – Он смотрел на меня с каким-то странным умилением, искривив губы в немного ироничной улыбке. – Только не говори, что это тоже ваших рук дело?!
Я даже подпрыгнула, отчего кресло скрипнуло ножками по ламинату, а Булька вздрогнул и насторожил уши.
- Вот только не надо всё списывать на меня, среди обычных людей и своих дураков хватает. Но не воспользоваться таким удобным шансом было бы грешно.
- Подожди, а сколько вас вообще?
- В масштабах человечества немного, - он почти демонстративно поддернул манжет рубашки и глянул на часы. Я сделала вид, что этого не заметила и продолжала красноречиво молчать. – Господи, что ж ты въедливая такая… Плотность расселения разная, но в среднем где-то один на семьсот-восемьсот человек.
Математику я любила не меньше физики, поэтому вытаращилась на него, ещё раз пересчитав в уме:
- Хочешь сказать, что только в нашем городе вас около полутора тысяч?!
- Ну, где-то так.
Пока я переваривала эту информацию, Антон с некоторой неохотой поднялся, потянувшись всем телом. Я за этим наблюдала с отстраненным интересом. Вроде, и отворачиваться не стала, в конце концов, всегда приятно посмотреть на красивого мужчину, но голова была занята совершенно иными вещами.
- А что будет, если я поверю? Ведь тогда блок пропадет, и я смогу рассказать всю эту… ересь.
- Тогда ты поймешь, что мы абсолютно нормальные люди. Ну, и перспектива мягких стен от этого никуда не денется.
Он подошел ко мне, присел на корточки так, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и взял за руки. Причем, делал он это осторожно и так, чтобы я могла в любой момент отдернуться. Его ладони были теплыми, от Антона чувствовался все тот же тонкий, чуть холодный запах туалетной воды, а вот лицо будто немного изменилось, и я торопливо зажмурилась.
- Я не собираюсь тебе ничего внушать, - голос у него прозвучал устало и будто немного разочарованно. – Надь, мне очень нужна твоя помощь. И дело даже не в том, что кто-то пытался меня на кладбище пристроить, а в том, что есть одно дело, которое для меня важно. И есть те, кто хотел бы, чтобы оно никогда не дошло до реального воплощения. Мне надо узнать, кто это был. Если не я, то кто-то другой доведет его до конца, но если они похерят весь план… На таких, как я и Алеся могут открыть охоту. И я сейчас не шучу.
Глаза я все-таки открыла, не столько уверенная в его честности, сколько удивленная тому, как серьезно он говорил. Мои руки лежали на запястьях Антона, и ровный пульс отчетливо бился прямо под кончиками пальцев. Под серыми глазами залегли тени, а в их уголках виднелись не то, чтобы отчетливые, но все же морщинки. И усталым был не только голос.
- Я не знаю, как это сделать. – Такая близость вызвала что-то похожее на смущение, которое побороть сразу не получилось. – Могу попробовать, но…
- Есть другой способ. Блок можно, грубо говоря, расшатать. Что-то такое, что начнет вызывать воспоминания. Может, лицо, может, звук, я не знаю, что именно, но это может помочь.
Он все-таки отпустил мои руки, которые казались мне теперь ненормально горячими. Как будто к печке приложила.
- Ты предлагаешь снова вернуться в заповедник? – Идея меня не вдохновила, по такой погоде там грязь непролазная, не уверена, что мы осилим эту дорогу.
- Нет, там ты уже была, причем, несколько дней, если бы было, что вспоминать, уже начала бы дергаться от чувства дежа-вю. Я могу устроить встречи со всеми, кто может быть причастен. Тебе нужно будет только посмотреть на их, послушать голос, ну, не знаю… принюхаться.
- А ничего, что от этого у меня на лбу практически цель для снайпера появится?
- Кому надо, о тебе уже знают. А кто не знает, тот не наш клиент. Уже одно то, что рядом с тобой крутится Алеся, навело на подозрения. - Вот гад… Значит, он понимал, что тем самым подставляет меня, и все равно прислал эту шпионку! Выразить это я не успела, Антон добавил. – Интересоваться тобой начали до того, как она тут появилась, просто не так навязчиво.
Устраивать скандал я передумала, хотя ощущения были неприятные. Верю я в это или нет, разница небольшая. Главное, что есть те, кто верит, а мне как-то без особой разницы, какими идеями руководствуются желающие пообщаться поближе, да ещё и так настойчиво.
- Ты обещал, что научишь сопротивляться внушению. Сделаешь это, я попытаюсь помочь.
- Заметано! – Антон произнес это так быстро, что я сразу заподозрила неладное. А как я, собственно, пойму, научил или нет? Может, внушит, что я теперь неуязвима, как понять, выполнил он свою часть уговора или нет? Ладно, буду разбираться по мере появления проблем. – Значит, сейчас ты ложишься спать, а завтра к девяти приедешь в обладминистрацию.
Я даже забыла обо всех своих подозрениях, пытаясь понять, на кой мне туда ехать. Так и не сумев это сделать, уточнила:
- Зачем?
- У тебя же ещё несколько дней отпуска? Вот на это время ты будешь моей помощницей, а сделать так, чтобы все подозрительные прошли колонной через мой кабинет, сумею.
- А ты кто вообще? – Только сейчас я поняла, что, кроме имени и внешности, ничего о нем не знаю.
- Я там работаю.
Ууу, бюрокраааат… Зато теперь понятно, за что его могут хотеть прибить. И место работы под ситуацию подходит – бюджет наша администрация пилит прямо-таки паранормальными темпами.
- И что мне делать у тебя на работе? Я в должности помощника руководителя ничего не понимаю, да это и подозрительно.
Антон, уже успевший пройти в прихожую, только отмахнулся:
- Не забивай этим голову, никто особо не удивится, а спрашивать не рискнут. – Он оторвал верхний из стопки стикеров, быстро написал там адрес. – Это номер кабинета, на проходной скажешь, пропуск закажу. Стиль одежды деловой.
Еще полчаса после ухода гостя я слонялась по квартире, машинально что-то делая и тут же оставляя начатое.
Если отбросить всю эту мистическую чушь, получается, что существует некое излучение, ещё неизвестное ученым, либо же открытое, но само его существование не оглашается. И есть люди, которые почему-то называют себя ведьмами, по всей видимости, перечитав сказок, которые это самое излучение могут использовать.
Вроде, пока логично.
Но парадокс в том, что в наш век цифровых технологий, инстаграмма и всего прочего засветиться проще простого, но отчего-то существование подобных людей не афишируется. «Битва экстрасенсов» не в счет. Хотя, он же сказал, что их сообщество и само приложило волосатую лапу к подобному развитию дел…
Покопавшись в сумке, я вытащила блокнот и приступила к систематизации данных. Вписала всё, что узнала, напротив особо невероятных или сомнительных тезисов расставила вопросы. На отдельную страницу вынесла те моменты, которые хотелось бы прояснить, но сразу не сообразила.
Влияет ли излучение на продолжительность жизни того, кто им пользуется? А на объект? На окружающих, находящихся в одном помещении, но непосредственным объектом не являющимися?
Проводились ли исследования кристаллической решетки веществ, попавших в поле излучения?
Какова приблизительная длина волны?
Расстояние, на котором излучение снижает эффективность вдвое? А втрое? А пропадает совсем?
Оборвала я себя уже на строчке: «Проводилось ли патоморфологическое исследование тканей…», поняв, что ещё чуть-чуть и скачусь в требование выдать мне образец для вивисекции.
И тут ещё большой вопрос, кто из нас чудовище – я в порыве исследовательского вдохновения или несчастное паранормальное существо, попавшее ко мне в руки.
Пёс, с любопытством наблюдавший за моим хаотичным движением по квартире, этим делом уже утомился и, не дождавшись от безалаберной хозяйки ничего путного, сам принес в зубах поводок. Это при том, что он его терпеть не может, по всей видимости, считая ошейник символом рабства.
В принципе, я могу с этими вопросами начать ломиться в дверь Алеси, как медведь к сове, но стоит ли…
Ломиться не пришлось, стоило мне показаться на площадке, как сама соседка вышла на лестницу.
- Гулять? – Она натянула поглубже капюшон, без особого успеха попытавшись утрамбовать под него кудряшки.
- Да. Ты с нами?
Не то, чтобы я так уж жаждала её общества, но зачем бегать от своего счастья, если зверь сам бежит на ловца?
Как оказалось, с распределением ролей я поспешила:
- С вами. Хватит уже накручивать себя, у меня от твоих метаний голова второй час трещит.
Булька, терпеливо дождавшись, когда мы обе закроем свои двери, степенно засеменил по ступенькам.
- Ты их чувствуешь даже из своей квартиры? Что, всех соседей?!
- Идемте в комнату.
Странно, но Булька, совершенно индифферентно воспринявший приход гостя, понюхав его штанину, только тряхнул ушами и отправился обратно на лежак. Разве что отвернулся от нас в знак протеста. Предложив Антону устраиваться в кресле, сама заняла диван, приготовившись внимать чудесам в обычной жизни.
- Давай я тебе немного предыстории расскажу, ладно? – Я кивнула. – Начнем с того, что всякие обидные прозвища это выдумка тех, что сам дополнительными подарками природы не обладает. От зависти, наверное. И способности эти сильно преувеличены. Никто из нас не воскресит мертвого и не оживит статую из глины. Внушение, легкое изменение сознания – да, но того что придумывают режиссеры всякого супергеройского кино, нет, так что забудь про криптонит и вызовы демонов.
- А что, стереть из памяти несколько часов это, по-вашему, ничто?!
- Кто тебе сказал, что их стерли?
Антон смотрел спокойно, без насмешки и снисходительности, отчего казался старше и, если можно так сказать, проникновеннее. Во всяком случае, гнать его взашей я передумала.
- Алеся.
- Или она неправильно выразилась, или ты не так поняла. В природе любого человека есть такое свойство, как стремление к избеганию травмирующих факторов. Иногда мозг сам делает так, что какие-то события начисто выпадают из памяти. Это не значит, что кто-то их стер, просто ты подсознательно поставила на них блок. Чаще это случается у детей, у них более лабильная психика, но и взрослые такой фишкой тоже пользуются.
- Подождите, то есть, я сама захотела это забыть?
Господи, что ж там такого страшного было-то?
- Нееет, тогда бы Альбина не увидела на тебе следы ментального воздействия, а они были.
- А Альбина тоже… - даже понимая, что выгляжу на редкость глупо, не смогла сдержаться, чтобы не вытаращить на него глаза.
- Тоже. И хватит на меня смотреть, как будто я сейчас кинусь на тебя и сожру живьем, - он укоризненно покачал головой, чем ничуть не устыдил.
- Я просто пытаюсь уложить это в голове, но оно не укладывается. Кстати, вы так и не ответили на вопрос, почему Алеся не принудила меня поверить.
- Во-первых, потому что тебя жалко. Это не безболезненно и не так безопасно, как кажется. Во-вторых, любое ментальное воздействие со временем слабеет, и ты все равно вспомнишь. Может, через месяц, может, через год, а может, и через десять.
- А может, и не доживу до этого.
- Тоже вариант. Суть в том, что легко человеку внушить то, что и так в его природе. Например, ты человек добрый, поэтому убедить, что нужно меня, такого несчастного и больного, привести в свой дом, было просто. – Мне захотелось в него чем-то кинуть, но подушкой несерьезно, а вставать за настольной лампой было лень. – Во дворе, когда тебя собирались увезти, ты этого не хотела и искала любую возможность откосить от посещения отделения.
- А меня отвезли бы в него?
- Сильно сомневаюсь. Так вот, ты и так к ним не хотела, поэтому на инстинктах восприняла Алесю, как друга, и приняла её помощь. Поэтому ты пошла искать ночью то, не знаю что. В смысле, меня. Была бы ты гадиной бессердечной, я бы так и остался помирать под кустом, но это настолько несвойственно твоей природе, что даже через блок пробилось подсознательное понимание, что рядом есть кто-то, кого нужно спасти.
- Пока вывод один – бессердечной гадиной быть легче.
- Кто ж с этим спорит, - он развел руками, отчего рубашка – в этот раз светло-голубая, - натянулась на широкой груди. – Но раз уж ты у нас добрая, ответственная и с совестью, через это и страдаешь.
Нет, все-таки надо было за лампой встать. Потому что комплиментом его слова не прозвучали.
- Ладно, допустим, в это я поверю. Но что случилось вчера, когда она пыталась у меня узнать события той ночи?
- В смысле?
Антон не изменил позы, взгляд остался прежним, кажется, он даже не моргнул, но меня не покидало ощущение, что он весь подобрался, как кот перед прыжком. Большой такой кот.
- Ну, когда Алеся наткнулась на этот блок, и у меня сильно разболелась голова, у неё пошла кровь носом. Я понимаю силу убеждения, даже готова поверить в гипноз, но это как-то даже для психосоматики чересчур.
- Вот дура…
- Я?!
- Да ты тут причем? – Он досадливо поморщился и с оттенком угрозы посмотрел в сторону двери. Какая-то малая часть меня злорадно представила, что Алесе влетит за её эксперименты. – Это же не ты кровью плевалась. Что будет, если попытаться с разбегу головой пробить кирпичную стену? Вот примерно это с ней и было.
- А почему тогда дура?
- Потому что она знала, что блок есть, но все равно полезла. Ладно, за это я ей потом шею намылю.
Тоже мне, блин, банщик нашелся.
- Хорошо, с этим разобрались. Теперь…
- Может, давай завтра продолжим, а? Сегодня мы вряд ли договоримся до чего-то существенного. Я устал, как собака, за чай спасибо, но есть хочется, к тому же рано утром надо быть на планерке в администрации.
В его серых глазах появилось нечто, очень похожее на отчаяние. Но сегодня жалость мне была чужда.
- Вы расскажете, как можно снять этот блок, я вас покормлю борщом. Если научите сопротивляться внушению, ещё и две котлеты дам.
- Да за три котлеты я на тебе даже женюсь!
- Давайте не будем торопиться, ограничимся двумя.
- Нет, все-таки не понимаю, - я прижала ладонь ко лбу. Голова трещала от обилия информации и мерзкого запаха, который сочился через вытяжку на кухне.
- Ты в курсе, что у вас подъезде кто-то курит шмаль? – Антон, который уже полулежал на моем диване, тиская за налитой бок Бульку, подозрительно принюхался.
За прошедший час мы окончательно перешли на «ты», он душевно отужинал, я отменила запись к психиатру, и теперь пыталась понять, не поторопилась ли? Не в смысле страданий по исчезнувшим котлетам, а в том плане, что на полном серьезе слушаю его байки и в чем-то даже начинаю верить…
- Я даже знаю, в какой именно квартире курят. Но я не об этом, не понимаю, почему я не смогу рассказать кому-то о том, в чем вы с Алесей пытаетесь меня убедить?
- А это из той же оперы – пока человек не верит, но напуган происходящим, это тоже своеобразный блок. – Пес под его ладонью изогнулся чуть не по-кошачьи, подставляясь под почесывание. Во мне рождалась черная зависть. Не потому, что хотелось, чтобы чесали меня, просто мои нежности Булька сносил со смиренным терпением, а тут сам лезет.
- И больше ничего?
- А ещё понимание, что тебя сочтут сумасшедшей, а жить в комнате с мягкими стенами ты не хочешь, зато понимаешь, что там и окажешься, если начнешь нас разоблачать. – Антон, отвлекшись от ублажения собаки, зевнул, прикрывшись ладонью.
- Да ну, мне кажется, при нынешнем обилии всяких гадалок и экстрасенсов, никто на меня и внимания не обратит. На людей с ножом не кидаюсь, уже хорошо. – Он смотрел на меня с каким-то странным умилением, искривив губы в немного ироничной улыбке. – Только не говори, что это тоже ваших рук дело?!
Я даже подпрыгнула, отчего кресло скрипнуло ножками по ламинату, а Булька вздрогнул и насторожил уши.
- Вот только не надо всё списывать на меня, среди обычных людей и своих дураков хватает. Но не воспользоваться таким удобным шансом было бы грешно.
- Подожди, а сколько вас вообще?
- В масштабах человечества немного, - он почти демонстративно поддернул манжет рубашки и глянул на часы. Я сделала вид, что этого не заметила и продолжала красноречиво молчать. – Господи, что ж ты въедливая такая… Плотность расселения разная, но в среднем где-то один на семьсот-восемьсот человек.
Математику я любила не меньше физики, поэтому вытаращилась на него, ещё раз пересчитав в уме:
- Хочешь сказать, что только в нашем городе вас около полутора тысяч?!
- Ну, где-то так.
Пока я переваривала эту информацию, Антон с некоторой неохотой поднялся, потянувшись всем телом. Я за этим наблюдала с отстраненным интересом. Вроде, и отворачиваться не стала, в конце концов, всегда приятно посмотреть на красивого мужчину, но голова была занята совершенно иными вещами.
- А что будет, если я поверю? Ведь тогда блок пропадет, и я смогу рассказать всю эту… ересь.
- Тогда ты поймешь, что мы абсолютно нормальные люди. Ну, и перспектива мягких стен от этого никуда не денется.
Он подошел ко мне, присел на корточки так, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и взял за руки. Причем, делал он это осторожно и так, чтобы я могла в любой момент отдернуться. Его ладони были теплыми, от Антона чувствовался все тот же тонкий, чуть холодный запах туалетной воды, а вот лицо будто немного изменилось, и я торопливо зажмурилась.
- Я не собираюсь тебе ничего внушать, - голос у него прозвучал устало и будто немного разочарованно. – Надь, мне очень нужна твоя помощь. И дело даже не в том, что кто-то пытался меня на кладбище пристроить, а в том, что есть одно дело, которое для меня важно. И есть те, кто хотел бы, чтобы оно никогда не дошло до реального воплощения. Мне надо узнать, кто это был. Если не я, то кто-то другой доведет его до конца, но если они похерят весь план… На таких, как я и Алеся могут открыть охоту. И я сейчас не шучу.
Глаза я все-таки открыла, не столько уверенная в его честности, сколько удивленная тому, как серьезно он говорил. Мои руки лежали на запястьях Антона, и ровный пульс отчетливо бился прямо под кончиками пальцев. Под серыми глазами залегли тени, а в их уголках виднелись не то, чтобы отчетливые, но все же морщинки. И усталым был не только голос.
- Я не знаю, как это сделать. – Такая близость вызвала что-то похожее на смущение, которое побороть сразу не получилось. – Могу попробовать, но…
- Есть другой способ. Блок можно, грубо говоря, расшатать. Что-то такое, что начнет вызывать воспоминания. Может, лицо, может, звук, я не знаю, что именно, но это может помочь.
Он все-таки отпустил мои руки, которые казались мне теперь ненормально горячими. Как будто к печке приложила.
- Ты предлагаешь снова вернуться в заповедник? – Идея меня не вдохновила, по такой погоде там грязь непролазная, не уверена, что мы осилим эту дорогу.
- Нет, там ты уже была, причем, несколько дней, если бы было, что вспоминать, уже начала бы дергаться от чувства дежа-вю. Я могу устроить встречи со всеми, кто может быть причастен. Тебе нужно будет только посмотреть на их, послушать голос, ну, не знаю… принюхаться.
- А ничего, что от этого у меня на лбу практически цель для снайпера появится?
- Кому надо, о тебе уже знают. А кто не знает, тот не наш клиент. Уже одно то, что рядом с тобой крутится Алеся, навело на подозрения. - Вот гад… Значит, он понимал, что тем самым подставляет меня, и все равно прислал эту шпионку! Выразить это я не успела, Антон добавил. – Интересоваться тобой начали до того, как она тут появилась, просто не так навязчиво.
Устраивать скандал я передумала, хотя ощущения были неприятные. Верю я в это или нет, разница небольшая. Главное, что есть те, кто верит, а мне как-то без особой разницы, какими идеями руководствуются желающие пообщаться поближе, да ещё и так настойчиво.
- Ты обещал, что научишь сопротивляться внушению. Сделаешь это, я попытаюсь помочь.
- Заметано! – Антон произнес это так быстро, что я сразу заподозрила неладное. А как я, собственно, пойму, научил или нет? Может, внушит, что я теперь неуязвима, как понять, выполнил он свою часть уговора или нет? Ладно, буду разбираться по мере появления проблем. – Значит, сейчас ты ложишься спать, а завтра к девяти приедешь в обладминистрацию.
Я даже забыла обо всех своих подозрениях, пытаясь понять, на кой мне туда ехать. Так и не сумев это сделать, уточнила:
- Зачем?
- У тебя же ещё несколько дней отпуска? Вот на это время ты будешь моей помощницей, а сделать так, чтобы все подозрительные прошли колонной через мой кабинет, сумею.
- А ты кто вообще? – Только сейчас я поняла, что, кроме имени и внешности, ничего о нем не знаю.
- Я там работаю.
Ууу, бюрокраааат… Зато теперь понятно, за что его могут хотеть прибить. И место работы под ситуацию подходит – бюджет наша администрация пилит прямо-таки паранормальными темпами.
- И что мне делать у тебя на работе? Я в должности помощника руководителя ничего не понимаю, да это и подозрительно.
Антон, уже успевший пройти в прихожую, только отмахнулся:
- Не забивай этим голову, никто особо не удивится, а спрашивать не рискнут. – Он оторвал верхний из стопки стикеров, быстро написал там адрес. – Это номер кабинета, на проходной скажешь, пропуск закажу. Стиль одежды деловой.
Еще полчаса после ухода гостя я слонялась по квартире, машинально что-то делая и тут же оставляя начатое.
Если отбросить всю эту мистическую чушь, получается, что существует некое излучение, ещё неизвестное ученым, либо же открытое, но само его существование не оглашается. И есть люди, которые почему-то называют себя ведьмами, по всей видимости, перечитав сказок, которые это самое излучение могут использовать.
Вроде, пока логично.
Но парадокс в том, что в наш век цифровых технологий, инстаграмма и всего прочего засветиться проще простого, но отчего-то существование подобных людей не афишируется. «Битва экстрасенсов» не в счет. Хотя, он же сказал, что их сообщество и само приложило волосатую лапу к подобному развитию дел…
Покопавшись в сумке, я вытащила блокнот и приступила к систематизации данных. Вписала всё, что узнала, напротив особо невероятных или сомнительных тезисов расставила вопросы. На отдельную страницу вынесла те моменты, которые хотелось бы прояснить, но сразу не сообразила.
Влияет ли излучение на продолжительность жизни того, кто им пользуется? А на объект? На окружающих, находящихся в одном помещении, но непосредственным объектом не являющимися?
Проводились ли исследования кристаллической решетки веществ, попавших в поле излучения?
Какова приблизительная длина волны?
Расстояние, на котором излучение снижает эффективность вдвое? А втрое? А пропадает совсем?
Оборвала я себя уже на строчке: «Проводилось ли патоморфологическое исследование тканей…», поняв, что ещё чуть-чуть и скачусь в требование выдать мне образец для вивисекции.
И тут ещё большой вопрос, кто из нас чудовище – я в порыве исследовательского вдохновения или несчастное паранормальное существо, попавшее ко мне в руки.
Пёс, с любопытством наблюдавший за моим хаотичным движением по квартире, этим делом уже утомился и, не дождавшись от безалаберной хозяйки ничего путного, сам принес в зубах поводок. Это при том, что он его терпеть не может, по всей видимости, считая ошейник символом рабства.
В принципе, я могу с этими вопросами начать ломиться в дверь Алеси, как медведь к сове, но стоит ли…
Ломиться не пришлось, стоило мне показаться на площадке, как сама соседка вышла на лестницу.
- Гулять? – Она натянула поглубже капюшон, без особого успеха попытавшись утрамбовать под него кудряшки.
- Да. Ты с нами?
Не то, чтобы я так уж жаждала её общества, но зачем бегать от своего счастья, если зверь сам бежит на ловца?
Как оказалось, с распределением ролей я поспешила:
- С вами. Хватит уже накручивать себя, у меня от твоих метаний голова второй час трещит.
Булька, терпеливо дождавшись, когда мы обе закроем свои двери, степенно засеменил по ступенькам.
- Ты их чувствуешь даже из своей квартиры? Что, всех соседей?!
