- то все вокруг мне прямо говорили, что я никуда не поступлю, и мне даже стараться не стоит, - глаза уперлись в стол, - я не знала кем хочу работать, - смешок, - я и сейчас не знаю, но у меня остается ещё несколько лет на подумать, - я вскинула взгляд, - я подала заявления в три университета. Меня приняли только в один. При том, что попасть я вообще никуда не должна была. Вот и… да, мне не нравится профессия, на которую я отучусь, и я иногда не понимаю многого, но мне повезло. А значит учёбу бросать будет не самым умным решением.
Лёва хмыкнул.
- Весьма… тоскливо, - он хитро посмотрел на меня боковым зрением.
- Полина вообще сказала, что учится, потому что ты её заставил, - встал на мою защиту Давид, - а Камила при этом учится по-настоящему, а не пропускает постоянно.
Мужчина сперва изогнул бровь, а после решил кивнуть с какой-то важностью на лице:
- Ты прав – за старательность и упорность её можно похвалить, однако это не отменяет основного посыла, - снова кивнул он.
Я сидела молчком.
- Заберем пиццу с собой? – начал подниматься Давид, - мы же будем ужинать… в квартире Камилы?
Он будто специально сказал это так. Выделил.
- Можешь взять запас вещей на несколько раз, чтобы не возить с собой постоянно, - я приняла руку помощи Лёвы, - пусть у нас будет запас.
Поправила юбку и закинула сумку на плечо, чтобы свободно повиснуть на локте мужчины.
- Я… - остановил нас двоих неуверенный голос мальчика, - я обещаю, что буду себя хорошо вести, чтобы ты разрешила мне иногда бывать у вас в гостях! – выпалил он, краснея всем лицом.
- Камила не такая строгая, как бабушка, - позвал его за нами Лев, - вообще не строгая, если быть точным.
- И ты можешь приезжать в любое время когда захочешь, - добавила я, - вот, после школы, ты ходишь пешком? Можешь просто ехать сразу к нам с твоим папой. И всё.
- Когда папа будет забирать, то… можно, да? – почти подбежал к машине Давид, - мне кажется, что я тебе этим… навязываюсь.
Какой ужас.
- Пристёгиваемся, - скомандовал Лев, - и не стоит надоедать ей с твоими к-хм… тебе сказали, что можно. Значит можно.
Я удивлённо взглянула на мужчину. Ко мне он явно был терпеливее, причём во многом.
- Мальчики, - привлекла внимание к себе я, - если вас что-то тревожит, то об этом не то что можно – нужно рассказать, - к Лёве, - особенно ты. Молчишь до последнего, а потом выскажешь за все годы. Так что… Давид, не слушай его – мне не сложно узнать, что у тебя случилось. Правда. И мне очень нравится, что ты мне такое рассказываешь, - я хмыкнула, - у меня не было младших братьев, и я не особо хотела, но если бы ты был моим братом, то я была бы рада, - смешок, - делал бы за меня домашку в школе?
Лицо Льва было обычным для похожего разговора. Он сразу же замолкал и погружался куда-то глубоко в мысли, будто покрываясь коркой, чтобы не дай бог я не узнала, что он не всесильный камень, а тот, кто может переживать и говорить об этом не в порыве злости.
- Смотря, что бы ты мне дала взамен, - хитро сощурил глаза мальчик.
Я рассмеялась.
- Даже не знаю, что предложить! – состроила задумчивое лицо.
- Можно я сегодня выберу игру? – спросил он.
Я лишь кивнула, разглядывая новую многоэтажку с разноцветными плитками, складывающимися в рисунок.
- Жаль, что ты не увидишь мою комнату, - открыл дверь, когда мы остановились, Давид, - я смогу сходить один, - сказал Лёве, который решил пойти с ним.
- Сообщу твоей матери, что именно мы задумали, - он остановился, не закрывая дверь, - Камила?
- Я тоже зову тебя в гости! – подошёл к отцу мальчик, - в свою комнату. И мы с папой будем рядом. У нас же коалиция, а значит мы друг за друга!
Улыбка набежала на губы сама.
- Посижу в телефоне, - отправила их, - десять минут я в состоянии посидеть одна.
Лёва ухмыльнулся.
- Трусишка, - хмыкнул он и закрыл дверь.
А я осталась наблюдать за тем, как они идут по новому асфальту и заходят в первый подъезд,
«Всё прошло круто. Сейчас поедем домой, а там будем играть в плойку с Давидом» - послала сообщение Юле.
«И как он?» - пришло от неё.
«Копия Лев. Только маленький и ещё не такой строгий, чтобы ворчать» - со смайликом в конце.
«А я говорила тебе, что он захочет его забрать к вам. Это логично. Так что готовься к тому, что будете теперь с ним вообще всегда жить» - в который раз повторила мне подруга.
«Он такого пока не говорил» - выдавила из себя.
«В ближайшее время скажет. Смысл в том, что ты ему ответишь» - нагнетала она.
Я отложила телефон подальше и откинулась на кресло. Тяжело. Я и сама понимала, что скорее всего ответственный и правильный Лёва захочет, чтобы его сын не чувствовал себя «в другой коалиции» в собственной семье. А сделать это можно уж точно не с помощью матери. По рассказам всех вокруг она была неприятной.
- Давиду нужно собраться, - злющий Лев сел на водительское сидение и сжал руки на руле, - десять минут.
Я кивнула.
- Всё хорошо? – решила спросить через долгую минуту.
На меня сперва перевели яростный взгляд, а после, когда он понял, что глаза у меня не просто так расширились, а от опасений, спокойно ответил:
- Всё замечательно, - отвернулся от меня в окно.
Я поджала губы.
- Если бы я поднялась с вами, то всё было бы лучше? – отстегнулась я.
Рука легла на его колено, я пододвинулась ближе.
- Гораздо хуже, - подтвердил мои мысли он.
Мои губы коснулись его гладковыбритой щеки. Мягкой, тёплой, пахнущей только им.
- Не делай так при Давиде, - он вспомнил за что на меня наворчать, - это не особо… нравственно.
У меня вырвался смешок.
- Да? – с улыбкой, - именно поэтому он сказал тебе, что его маму ты никогда не любил, а меня любишь. Он же взрослый, и понимает, что происходит вокруг.
Я была уверена, что мои родители любят друг друга. Они могли обниматься при мне, целовать друг друга, гладить по голове или плечу, говорить, в конце концов, что любят друг друга. Это и казалось правильным сейчас. А не когда, где взрослые люди прячут от детей то, что они могут держаться за руки.
- Камила, - остановил меня он, - будь сдержаннее.
Второй поцелуй в его щеку. Уже ближе к губам. И шёпот от меня:
- Не-а.
Мужчина прикрыл глаза. Но только на секунду – после меня схватили за подбородок, притянули ближе и впились губами в мои губы, заставляя прижать ладони к его щекам и ответить, вжимаясь в него с силой. Живот свело судорогой настолько, что по машине разнёсся мой стон.
- Бессовестная, - шепнул он, касаясь моего уголка губ.
Но с улыбкой. И красноречивым взглядом из-под полуопущенных ресниц.
- Я тоже тебя люблю, - оставила тёплый поцелуй на щеке и отстранилась, сев обратно на своё место, - сегодня придётся спать с закрытой дверью.
Он понял к чему я почти сразу:
- Ты уверена в том, что сделала?
- Ты про Давида? – оглядела мужчину, - а почему я могу быть не уверена? Он взрослые, спокойный и хороший мальчик. Мне пришлось бы думать насчёт приглашения его сестры, но точно не про него.
Лев задумчиво кивнул. И промолчал. Только через пару минут решил меня удивить:
- И что будет, если я скажу тебе, что мне… что я переживаю?
Я перевела взгляд с телефона на него.
- Тогда я спрошу тебя обо всём, поддержу, а после мы подумаем, как сделать так, чтобы ты не переживал, - можно сказать словами родителей.
Лёва иронично оглядел меня и усмехнулся.
- Лидия сказала тебе что-то, когда ты зашёл к ним в квартиру? – я отложила телефон в сумку.
- Ничего нового об её отношении ко мне я не узнал, - скрестил руки на груди мужчина.
- Она была против того, чтобы Давид сегодня побыл у нас? – продолжила.
Он поджал губы.
- В какой-то мере, - кивок от него.
Мне стало как-то не по себе.
- И ты оставил его там одного? – я возмутилась.
На мне остановился осуждающий взгляд.
- Хочешь конкретики? – хмык, - сперва вошел Давид. Я за ним. Стоило мне сделать шаг в прихожую, как туда вышла Поля, сообщим всем, что я должен посетить ректорат, потому как они требуют от неё чего-то из ряда вон выходящего. Мой ответ она восприняла, как нельзя оригинально, сообщив всем и каждому, что ей мои наставления ни к чему. Мы сошлись на том, что в таком случае я перекрываю её единственный доход посредством переводов от меня, а потому она может распоряжаться своей жизнью, как она того сама желает. Это крайне не понравилось её матери, о чем мне сообщили в крайне грубой форме, приплетя в контекст тебя, как главную зачинщицу всех известных мировой общественности конфликтов, потому я решил прекратить тираду. Это Лидии не понравилось ещё больше, и она последовала опыту последних полутора лет и напомнила мне, что я крайне эгоистичный человек, если заставляю собственную дочь делать что-то, чего она не желает, а её саму – жить в крайне стеснительных условиях, собственно говоря, без меня. На этом моменте Давид передал мне сумку с первой партией вещей, и я вырвался из плена негативных эмоций, - он задумался и нахмурился, - принеся их сюда.
- Ладно, - поняла, что мальчика в этот момент никто не замечал, - слушай, я понимаю, что единственный вариант не слушать это все – это не ходить туда, но… Полина не хочет жить с матерью, - вспомнила, - ты не предлагал ей съехать? А Давид…
Задняя дверь открылась.
- Мама передала тебе, что ей не хватило денег в этом месяце, и ты должен перевести ещё, - устроился на сидение мальчик, - сказала, что мне пришлось покупать новую форму, потому что из этой я вырос.
- За месяц? – завёл машину Лев.
- Я взял несколько игр на всякий случай, - радостно посмотрел на меня Давид, - мама так сказала, - мужчине.
- У тебя новая форма? – заглянул в зеркало заднего вида Лёва.
- Нет, но мама сказала, что купит позже, - спалил всех мальчик.
- Она наврала? – не поняла я, - зачем?
Лев открыл было рот, но ответил за него его сын:
- Папа сказал, что не будет давать ей денег на себя, а она обиделась сильно. А потом, когда ей начала приходить эта… - он задумался, - алименты! Тогда папа ей сказал, что она должна пойти работать, а это тратить всё только на меня. Но она сказала, что не может найти работу! Вот.
Я смотрела на него, положив подбородок на край спинки кресла.
- Господи, как же много ты видишь и понимаешь, - буркнула.
- Те же мысли, - кивнул, глядя на дорогу, Лев, - я всё ещё в шоке от признания с пивом. А тут откровения за откровениями.
Давид не понял:
- Мне нельзя так говорить?
- Говори мне о таком всегда, - объяснил мужчина, - с тобой он крайне разговорчив, - для меня.
Я улыбнулась. Мальчик смутился.
- Ты с ней тоже говоришь больше, чем раньше, - опустил глаза он.
- Мы сразу домой? – спросила я, чтобы сменить напряжённую тему.
- К тебе, - подтвердил Давид.
- К нам, - поправила, но не стала уточнять к кому именно.
Лёва был доволен.
- Что будешь делать с просьбой Лидии? – не сдержала интереса я.
Мужчина поджал губы.
- Попрошу примерный отчет, если она откажется, то возьму выписку из банка. Карта оформлена на Давида, поэтому сложностей не возникнет. После закажу форму самостоятельно.
- И выяснишь, что она потратила всё на себя, - повернула к нему голову, - и что дальше?
- Камила, - остановил меня он, - закроем эту тему. Ты нагнетаешь.
Я пожала плечами.
- Ладно, - подумала, - я, кстати, могу помочь с формой. Если ты будешь занят, куплю я.
На меня повернулись карии глаза Льва.
- К чему такая бурная деятельность в отношении моего ребенка? – как всегда прямо спросил он.
Я смутилась.
- У меня скоро каникулы, так что всё равно нечего будет делать. А так все будут рады, - солгала.
Он мне поверил. Кивнул и спросил:
- Что думаешь по этому поводу, Давид?
- Мне всё нравится, - скрывал свой восторг мальчик.
Его отец хмыкнул.
Остаток дня и вечер прошли отлично. Не знаю, что такого мог сделать бабушке ребенок, приехавший в гости, но с нами Давид вёл себя так же, как с первых минут встреси. Сперва, правда, стеснительно сидел на диване и искоса поглядывал на меня, но уже через час спокойно смеялся и начинал болтать со мной сам. Мы успели наиграться в «плойку», сбегать в магазин за мячом и покатать его по квартире, пока вышедший из своего кабинета Лев не скрестил руки на груди и не попытался выгнать нас на улицу. На площадке сегодня было жарко, а потому следующие полчаса Дава, которого почему-то никто так не называл, хотя он разрешил так обращаться мне, вместе со мной разглядывал коллекцию сумок, комментируя каждую примерно, как «В эту влезет целый компьютер! Но цвет, будто ей кто-то газон подметал» или «Сюда можно было бы положить термопасту. И хранить в шкафу, чтобы никто не видел, что у меня в розовом кошельке такая важная вещь хранится» или ещё «У моей учительницы из прошлой школы такая была. Мы шутили, что она в ней кальян носит, потому что от неё всегда так пахло» и, наконец, самое искреннее «Я такую видел в одном из дворов в этом городе. В нем ещё был цветок посажен. Может и в твою посадить?».
В общем, мы подружились. Тем более это было ни разу не сложно.
К десяти Давид уже лежал на застеленном диване, попросив не закрывать дверь в коридор, но я сделала лучше – нашла свой ночник, вставила в розетку и довольная пошла в спальню.
- В который раз жалею, что мироздание не сотворило тебя на десять лет раньше и не позволило нам встретиться в других обстоятельствах, - убрал на прикроватный столик книгу, которую читал, Лёва.
Я прикрыла дверь и направилась к шкафу, понимая, что выгнать кое-кого будет сложно, а значит придется переодеваться при нём. В любом случае бельё я снимать не планировала.
- К нему ты более терпима, чем ко мне, - продолжил мужчина.
Я нашла самую закрытую из моих пижам.
- Он ребёнок, - пожала плечами, - а ты должен понимать, когда можешь меня обидеть.
Лёва повел бровью.
- Допустим, - ехидная улыбка, - к слову, почему ты решила не учитывать этот факт при просмотре фильма?
Это мы делали втроём, а поэтому мужчина смотрел на меня осуждающе на каждой романтической сцена. То есть два долгих испепеляющих взгляда. За три часа комедии.
- Потому что на них обращал внимание только ты, - мне стало лень обходить кровать, и я срезала путь – перелезая через лежащего мужчину.
Слезть с него мне никто не дал, обвив руками и удерживая сперва навесу, а после в позе лёжа.
- Про музеи можно было не говорить – он уже с первых мгновений был согласен взять тебя в ближайшие родственники, - хмыкнул Лев, ведя рукой по моей спине вниз.
Я улыбнулась.
- Я, если честно, ждала копии Полины, и тряслась из-за этого первое время, - хихикнула я.
- Поля не плохая, - поджал губы мужчина, - она просто хочет внимания, которое к ней проявляли в детстве. А после того, как родился Давид, всё изменилось, и она пытается привлечь к себе тот же… интерес, что был в прошлом.
Я кивнула.
- И сама отказывается от общения с тобой, - поддакнула.
Лев нахмурился.
- Ей сложно, - произнёс, глядя в стену напротив.
- А тебе нет? – спросила я.
Злой взгляд стал мне ответом. Я не стала молчать:
- Тебе не кажется, что ты на меня давишь, как на тебя раньше давила твоя бывшая?
- Ты подумала об этом на фоне отношения к тебе Давида? – хмык, - он ребёнок, и он более чем восхищён тобой. Ты первая в его жизни женщина из семьи, которая слушает его, спрашивает о том, что его интересует, и схожа с ним по интересам. Ты возраста его сестры, а значит он не может ассоциировать тебя с взрослыми. Нам двоим стоит готовиться к тому, что в условно подростковом возрасте он будет влюблённо защищать тебя от меня.
Лёва хмыкнул.
- Весьма… тоскливо, - он хитро посмотрел на меня боковым зрением.
- Полина вообще сказала, что учится, потому что ты её заставил, - встал на мою защиту Давид, - а Камила при этом учится по-настоящему, а не пропускает постоянно.
Мужчина сперва изогнул бровь, а после решил кивнуть с какой-то важностью на лице:
- Ты прав – за старательность и упорность её можно похвалить, однако это не отменяет основного посыла, - снова кивнул он.
Я сидела молчком.
- Заберем пиццу с собой? – начал подниматься Давид, - мы же будем ужинать… в квартире Камилы?
Он будто специально сказал это так. Выделил.
- Можешь взять запас вещей на несколько раз, чтобы не возить с собой постоянно, - я приняла руку помощи Лёвы, - пусть у нас будет запас.
Поправила юбку и закинула сумку на плечо, чтобы свободно повиснуть на локте мужчины.
- Я… - остановил нас двоих неуверенный голос мальчика, - я обещаю, что буду себя хорошо вести, чтобы ты разрешила мне иногда бывать у вас в гостях! – выпалил он, краснея всем лицом.
- Камила не такая строгая, как бабушка, - позвал его за нами Лев, - вообще не строгая, если быть точным.
- И ты можешь приезжать в любое время когда захочешь, - добавила я, - вот, после школы, ты ходишь пешком? Можешь просто ехать сразу к нам с твоим папой. И всё.
- Когда папа будет забирать, то… можно, да? – почти подбежал к машине Давид, - мне кажется, что я тебе этим… навязываюсь.
Какой ужас.
- Пристёгиваемся, - скомандовал Лев, - и не стоит надоедать ей с твоими к-хм… тебе сказали, что можно. Значит можно.
Я удивлённо взглянула на мужчину. Ко мне он явно был терпеливее, причём во многом.
- Мальчики, - привлекла внимание к себе я, - если вас что-то тревожит, то об этом не то что можно – нужно рассказать, - к Лёве, - особенно ты. Молчишь до последнего, а потом выскажешь за все годы. Так что… Давид, не слушай его – мне не сложно узнать, что у тебя случилось. Правда. И мне очень нравится, что ты мне такое рассказываешь, - я хмыкнула, - у меня не было младших братьев, и я не особо хотела, но если бы ты был моим братом, то я была бы рада, - смешок, - делал бы за меня домашку в школе?
Лицо Льва было обычным для похожего разговора. Он сразу же замолкал и погружался куда-то глубоко в мысли, будто покрываясь коркой, чтобы не дай бог я не узнала, что он не всесильный камень, а тот, кто может переживать и говорить об этом не в порыве злости.
- Смотря, что бы ты мне дала взамен, - хитро сощурил глаза мальчик.
Я рассмеялась.
- Даже не знаю, что предложить! – состроила задумчивое лицо.
- Можно я сегодня выберу игру? – спросил он.
Я лишь кивнула, разглядывая новую многоэтажку с разноцветными плитками, складывающимися в рисунок.
- Жаль, что ты не увидишь мою комнату, - открыл дверь, когда мы остановились, Давид, - я смогу сходить один, - сказал Лёве, который решил пойти с ним.
- Сообщу твоей матери, что именно мы задумали, - он остановился, не закрывая дверь, - Камила?
- Я тоже зову тебя в гости! – подошёл к отцу мальчик, - в свою комнату. И мы с папой будем рядом. У нас же коалиция, а значит мы друг за друга!
Улыбка набежала на губы сама.
- Посижу в телефоне, - отправила их, - десять минут я в состоянии посидеть одна.
Лёва ухмыльнулся.
- Трусишка, - хмыкнул он и закрыл дверь.
А я осталась наблюдать за тем, как они идут по новому асфальту и заходят в первый подъезд,
«Всё прошло круто. Сейчас поедем домой, а там будем играть в плойку с Давидом» - послала сообщение Юле.
«И как он?» - пришло от неё.
«Копия Лев. Только маленький и ещё не такой строгий, чтобы ворчать» - со смайликом в конце.
«А я говорила тебе, что он захочет его забрать к вам. Это логично. Так что готовься к тому, что будете теперь с ним вообще всегда жить» - в который раз повторила мне подруга.
«Он такого пока не говорил» - выдавила из себя.
«В ближайшее время скажет. Смысл в том, что ты ему ответишь» - нагнетала она.
Я отложила телефон подальше и откинулась на кресло. Тяжело. Я и сама понимала, что скорее всего ответственный и правильный Лёва захочет, чтобы его сын не чувствовал себя «в другой коалиции» в собственной семье. А сделать это можно уж точно не с помощью матери. По рассказам всех вокруг она была неприятной.
- Давиду нужно собраться, - злющий Лев сел на водительское сидение и сжал руки на руле, - десять минут.
Я кивнула.
- Всё хорошо? – решила спросить через долгую минуту.
На меня сперва перевели яростный взгляд, а после, когда он понял, что глаза у меня не просто так расширились, а от опасений, спокойно ответил:
- Всё замечательно, - отвернулся от меня в окно.
Я поджала губы.
- Если бы я поднялась с вами, то всё было бы лучше? – отстегнулась я.
Рука легла на его колено, я пододвинулась ближе.
- Гораздо хуже, - подтвердил мои мысли он.
Мои губы коснулись его гладковыбритой щеки. Мягкой, тёплой, пахнущей только им.
- Не делай так при Давиде, - он вспомнил за что на меня наворчать, - это не особо… нравственно.
У меня вырвался смешок.
- Да? – с улыбкой, - именно поэтому он сказал тебе, что его маму ты никогда не любил, а меня любишь. Он же взрослый, и понимает, что происходит вокруг.
Я была уверена, что мои родители любят друг друга. Они могли обниматься при мне, целовать друг друга, гладить по голове или плечу, говорить, в конце концов, что любят друг друга. Это и казалось правильным сейчас. А не когда, где взрослые люди прячут от детей то, что они могут держаться за руки.
- Камила, - остановил меня он, - будь сдержаннее.
Второй поцелуй в его щеку. Уже ближе к губам. И шёпот от меня:
- Не-а.
Мужчина прикрыл глаза. Но только на секунду – после меня схватили за подбородок, притянули ближе и впились губами в мои губы, заставляя прижать ладони к его щекам и ответить, вжимаясь в него с силой. Живот свело судорогой настолько, что по машине разнёсся мой стон.
- Бессовестная, - шепнул он, касаясь моего уголка губ.
Но с улыбкой. И красноречивым взглядом из-под полуопущенных ресниц.
- Я тоже тебя люблю, - оставила тёплый поцелуй на щеке и отстранилась, сев обратно на своё место, - сегодня придётся спать с закрытой дверью.
Он понял к чему я почти сразу:
- Ты уверена в том, что сделала?
- Ты про Давида? – оглядела мужчину, - а почему я могу быть не уверена? Он взрослые, спокойный и хороший мальчик. Мне пришлось бы думать насчёт приглашения его сестры, но точно не про него.
Лев задумчиво кивнул. И промолчал. Только через пару минут решил меня удивить:
- И что будет, если я скажу тебе, что мне… что я переживаю?
Я перевела взгляд с телефона на него.
- Тогда я спрошу тебя обо всём, поддержу, а после мы подумаем, как сделать так, чтобы ты не переживал, - можно сказать словами родителей.
Лёва иронично оглядел меня и усмехнулся.
- Лидия сказала тебе что-то, когда ты зашёл к ним в квартиру? – я отложила телефон в сумку.
- Ничего нового об её отношении ко мне я не узнал, - скрестил руки на груди мужчина.
- Она была против того, чтобы Давид сегодня побыл у нас? – продолжила.
Он поджал губы.
- В какой-то мере, - кивок от него.
Мне стало как-то не по себе.
- И ты оставил его там одного? – я возмутилась.
На мне остановился осуждающий взгляд.
- Хочешь конкретики? – хмык, - сперва вошел Давид. Я за ним. Стоило мне сделать шаг в прихожую, как туда вышла Поля, сообщим всем, что я должен посетить ректорат, потому как они требуют от неё чего-то из ряда вон выходящего. Мой ответ она восприняла, как нельзя оригинально, сообщив всем и каждому, что ей мои наставления ни к чему. Мы сошлись на том, что в таком случае я перекрываю её единственный доход посредством переводов от меня, а потому она может распоряжаться своей жизнью, как она того сама желает. Это крайне не понравилось её матери, о чем мне сообщили в крайне грубой форме, приплетя в контекст тебя, как главную зачинщицу всех известных мировой общественности конфликтов, потому я решил прекратить тираду. Это Лидии не понравилось ещё больше, и она последовала опыту последних полутора лет и напомнила мне, что я крайне эгоистичный человек, если заставляю собственную дочь делать что-то, чего она не желает, а её саму – жить в крайне стеснительных условиях, собственно говоря, без меня. На этом моменте Давид передал мне сумку с первой партией вещей, и я вырвался из плена негативных эмоций, - он задумался и нахмурился, - принеся их сюда.
- Ладно, - поняла, что мальчика в этот момент никто не замечал, - слушай, я понимаю, что единственный вариант не слушать это все – это не ходить туда, но… Полина не хочет жить с матерью, - вспомнила, - ты не предлагал ей съехать? А Давид…
Задняя дверь открылась.
- Мама передала тебе, что ей не хватило денег в этом месяце, и ты должен перевести ещё, - устроился на сидение мальчик, - сказала, что мне пришлось покупать новую форму, потому что из этой я вырос.
- За месяц? – завёл машину Лев.
- Я взял несколько игр на всякий случай, - радостно посмотрел на меня Давид, - мама так сказала, - мужчине.
- У тебя новая форма? – заглянул в зеркало заднего вида Лёва.
- Нет, но мама сказала, что купит позже, - спалил всех мальчик.
- Она наврала? – не поняла я, - зачем?
Лев открыл было рот, но ответил за него его сын:
- Папа сказал, что не будет давать ей денег на себя, а она обиделась сильно. А потом, когда ей начала приходить эта… - он задумался, - алименты! Тогда папа ей сказал, что она должна пойти работать, а это тратить всё только на меня. Но она сказала, что не может найти работу! Вот.
Я смотрела на него, положив подбородок на край спинки кресла.
- Господи, как же много ты видишь и понимаешь, - буркнула.
- Те же мысли, - кивнул, глядя на дорогу, Лев, - я всё ещё в шоке от признания с пивом. А тут откровения за откровениями.
Давид не понял:
- Мне нельзя так говорить?
- Говори мне о таком всегда, - объяснил мужчина, - с тобой он крайне разговорчив, - для меня.
Я улыбнулась. Мальчик смутился.
- Ты с ней тоже говоришь больше, чем раньше, - опустил глаза он.
- Мы сразу домой? – спросила я, чтобы сменить напряжённую тему.
- К тебе, - подтвердил Давид.
- К нам, - поправила, но не стала уточнять к кому именно.
Лёва был доволен.
- Что будешь делать с просьбой Лидии? – не сдержала интереса я.
Мужчина поджал губы.
- Попрошу примерный отчет, если она откажется, то возьму выписку из банка. Карта оформлена на Давида, поэтому сложностей не возникнет. После закажу форму самостоятельно.
- И выяснишь, что она потратила всё на себя, - повернула к нему голову, - и что дальше?
- Камила, - остановил меня он, - закроем эту тему. Ты нагнетаешь.
Я пожала плечами.
- Ладно, - подумала, - я, кстати, могу помочь с формой. Если ты будешь занят, куплю я.
На меня повернулись карии глаза Льва.
- К чему такая бурная деятельность в отношении моего ребенка? – как всегда прямо спросил он.
Я смутилась.
- У меня скоро каникулы, так что всё равно нечего будет делать. А так все будут рады, - солгала.
Он мне поверил. Кивнул и спросил:
- Что думаешь по этому поводу, Давид?
- Мне всё нравится, - скрывал свой восторг мальчик.
Его отец хмыкнул.
Остаток дня и вечер прошли отлично. Не знаю, что такого мог сделать бабушке ребенок, приехавший в гости, но с нами Давид вёл себя так же, как с первых минут встреси. Сперва, правда, стеснительно сидел на диване и искоса поглядывал на меня, но уже через час спокойно смеялся и начинал болтать со мной сам. Мы успели наиграться в «плойку», сбегать в магазин за мячом и покатать его по квартире, пока вышедший из своего кабинета Лев не скрестил руки на груди и не попытался выгнать нас на улицу. На площадке сегодня было жарко, а потому следующие полчаса Дава, которого почему-то никто так не называл, хотя он разрешил так обращаться мне, вместе со мной разглядывал коллекцию сумок, комментируя каждую примерно, как «В эту влезет целый компьютер! Но цвет, будто ей кто-то газон подметал» или «Сюда можно было бы положить термопасту. И хранить в шкафу, чтобы никто не видел, что у меня в розовом кошельке такая важная вещь хранится» или ещё «У моей учительницы из прошлой школы такая была. Мы шутили, что она в ней кальян носит, потому что от неё всегда так пахло» и, наконец, самое искреннее «Я такую видел в одном из дворов в этом городе. В нем ещё был цветок посажен. Может и в твою посадить?».
В общем, мы подружились. Тем более это было ни разу не сложно.
К десяти Давид уже лежал на застеленном диване, попросив не закрывать дверь в коридор, но я сделала лучше – нашла свой ночник, вставила в розетку и довольная пошла в спальню.
- В который раз жалею, что мироздание не сотворило тебя на десять лет раньше и не позволило нам встретиться в других обстоятельствах, - убрал на прикроватный столик книгу, которую читал, Лёва.
Я прикрыла дверь и направилась к шкафу, понимая, что выгнать кое-кого будет сложно, а значит придется переодеваться при нём. В любом случае бельё я снимать не планировала.
- К нему ты более терпима, чем ко мне, - продолжил мужчина.
Я нашла самую закрытую из моих пижам.
- Он ребёнок, - пожала плечами, - а ты должен понимать, когда можешь меня обидеть.
Лёва повел бровью.
- Допустим, - ехидная улыбка, - к слову, почему ты решила не учитывать этот факт при просмотре фильма?
Это мы делали втроём, а поэтому мужчина смотрел на меня осуждающе на каждой романтической сцена. То есть два долгих испепеляющих взгляда. За три часа комедии.
- Потому что на них обращал внимание только ты, - мне стало лень обходить кровать, и я срезала путь – перелезая через лежащего мужчину.
Слезть с него мне никто не дал, обвив руками и удерживая сперва навесу, а после в позе лёжа.
- Про музеи можно было не говорить – он уже с первых мгновений был согласен взять тебя в ближайшие родственники, - хмыкнул Лев, ведя рукой по моей спине вниз.
Я улыбнулась.
- Я, если честно, ждала копии Полины, и тряслась из-за этого первое время, - хихикнула я.
- Поля не плохая, - поджал губы мужчина, - она просто хочет внимания, которое к ней проявляли в детстве. А после того, как родился Давид, всё изменилось, и она пытается привлечь к себе тот же… интерес, что был в прошлом.
Я кивнула.
- И сама отказывается от общения с тобой, - поддакнула.
Лев нахмурился.
- Ей сложно, - произнёс, глядя в стену напротив.
- А тебе нет? – спросила я.
Злой взгляд стал мне ответом. Я не стала молчать:
- Тебе не кажется, что ты на меня давишь, как на тебя раньше давила твоя бывшая?
- Ты подумала об этом на фоне отношения к тебе Давида? – хмык, - он ребёнок, и он более чем восхищён тобой. Ты первая в его жизни женщина из семьи, которая слушает его, спрашивает о том, что его интересует, и схожа с ним по интересам. Ты возраста его сестры, а значит он не может ассоциировать тебя с взрослыми. Нам двоим стоит готовиться к тому, что в условно подростковом возрасте он будет влюблённо защищать тебя от меня.
