- Что именно ты делаешь для Давида? – волновало его немного другое.
Я пожала плечами.
- Это я с ним переписывалась и говорила тебе куда и когда ехать к нему за эту неделю. Ещё я тогда сделала ему ту справку. Я всегда спрашиваю, что он хочет поесть или что ему нужно к школе.
Лев усмехнулся.
- Целую неделю, которую он провёл вне дома? – спросил.
Я зло на него взглянула.
- Я заказала ему мебель для детской, выбрали ее мы вместе. Расставлять всё и обустраивать тоже договорились вместе, - прошипела я, - а ты подумал о том вообще, что твой сын даже своей комнаты не имеет?!
Такой ярости я от него не ожидала – он смотрел на меня молча, но так зло, что я даже плечи обняла от того, как холодно стало.
- Да, Камила, - совершенно спокойный тон, - и сообщу тебе, что твои действия бессмысленны. Как только завершится полный переезд Давида – мы займёмся обсуждением вопроса релокации. Жизнь в этой квартире вдвоём – аукцион глумления друг над другом, а ты планируешь…
- Я не хочу переезжать, - нахмурилась я, - и… то есть ты хочешь сказать, что… сколько там будет идти этот суд с Лидией? Опять полтора года? И всё это время он будет спать на диване в гостиной?
Он прикрыл глаза, чтобы явно не видеть меня, потому что раздражаю.
- Каюсь, - он кивнул, - ты права – идея здравая. Однако не полтора года. Максимум – после нашей свадьбы.
Это уже было лучше.
- Я уже всё купила, - напомнила ему.
- Лишним не будет, - кивнул он.
Я не сдержалась и прижалась лбом к его шее, обвив руками всего мужчину.
- Вот чего ты сразу ругаться? – улыбнулась я, - всё равно тебе придётся заниматься всей этой коммуналкой. Я буду постоянно забывать, правда.
Над головой тяжело вздохнули.
- Я уже осознал и принял.
Я хихикнула.
- Хочешь я тебя за это поцелую? – подняла голову к его лицу.
Отказываться он бы точно не стал.
- Папа будет ругаться, - разглядывал готовые просверленные крепления для телевизора на стене Давид.
Я села на его кровать, закинула и поджала под себя ноги, чтобы было удобнее, и довольно оглядела его новую комнату, в которую он боялся войти уже несколько минут.
- Не переживай из-за этого, - улыбнулась мальчику, - это было моей идеей, а значит я во всём и виновата. Пусть ругает меня, - глядя на нахмурившегося него.
- Но это моя комната, - опустил взгляд он, - и некоторые идеи тоже мои были.
Я пожала плечами.
- А я всё сделала, - указала ему на всё ту же стену напротив, - знаешь, я так много про это думала, - вздохнула я, - и вспомнила одну вещь, которую хочу сказать тебе. Мне было где-то десять, когда мама сказала об этом мне, - я собралась с силами, - это твоя комната, Давид. И всё, что здесь находится - только твоё. Стол, кровать, люстра, - рассмеялась, - телевизор, книги, компьютер, - кивнула, - стена. И дырки в ней. Даже гвозди.
- Шурупы, - поправил меня.
Но уже улыбался, стесняясь больше обычного.
- Всё, что здесь есть – всё твоё и больше ничьё, - продолжила я, - и ты можешь делать с этими вещами что угодно, - под его неверие, - что захочешь. Но, - сделала наставительный вид, - ты должен так же понимать, что ты должен следить и ухаживать за своими вещами сам. Если у тебя что-то есть, это значит не только то, что ты этим пользуешься, но и то, что у тебя есть обязанность следить за этим.
Мальчик кивнул.
- Папа про это говорил, - поджал губы он, - только про первое он не рассказывал, - внимательный взгляд на меня, - что всё моё.
Я пожала плечами.
- Забыл, наверное, сказать, - подняла щенка к себе на кровать.
Вёрткая собачья радость стала мне ответом – меня почти зализали до смерти.
- Он сказал так тебе? – не верил мне Дава.
Я мотнула головой.
- Нет. Так у всех людей происходит всегда. Просто взрослые иногда считают, что ребенок ничего не поймет или…
Он не стоит того, чтобы поступать с ним, как с человеком.
- Если ты мне что-то подаришь или купишь, то оно тоже будет моё, - объяснила ему, - я купила тебе… хм… эту кровать, а значит ты можешь мне запретить на ней сидеть хоть сейчас.
Он быстро замотал головой.
- Сиди, пожалуйста! – поспешно выкрикнул, - можешь лечь или… что захочешь!
Я улыбалась ему.
- Ты очень добрый, Давид, - погладила щенка по верткой голове я, - я не знаю, почему твой папа боялся, что мы с тобой не подружимся.
Такого взгляда я от него не ожидала – упрямого, обиженного и немного злого. Но именно с ним он сел рядом и поднял убежавшего от меня к нему щенка.
- Это потому, что ты сама хорошая, - выдавил мальчик, - а вот Поля или… бабушка… я иногда им грублю, - он покраснел, - потому что они говорят гадости, а я сильно злюсь. И не хочу их слушать. А им всё равно, - он поднял взгляд на меня, - не только про меня гадости, больше про папу.
Я не знала, что на это ответить.
- Он сам им отвечает в такие моменты, а я как будто… разве мне нельзя тоже защищаться? Мне грустно, как и ему, но мне почему-то нужно молчать, а не… грубить.
Я прикрыла глаза. И вздохнула.
- Давай честно, - сказала ему, - я не знаю, что тебе делать, когда так происходит, - поджала губы, - я даже не знаю, как правильно, и как сделала бы я сама. Но… думаю, что тебе нужно делать так, как хочешь ты, но при этом прислушиваться к папе. Он… он у нас хороший и точно плохого не посоветует. Может и тут скажет что-то вроде: не связывайся с ними, это бесполезно, только…
- Нервы потратишь! – радостно воскликнул Дава, - ты его процитировала сейчас! Слово в слово!
Я хмыкнула.
- Ты много чего говоришь, как он, - ему это явно нравилось, - ты умная.
Я аж подавилась.
- Я?! – не поверила, что он это сказал.
Он медленно кивнул. И почти сразу стал грустным.
- Не бросай нас, пожалуйста, - просяще глядел на меня мальчик.
Я просто застыла.
- Когда я… и папа забирали мои вещи вчера, то мама кричала, - сознался он, - сказала, что я тебе не нужен, потому что ты сама ещё… девочка. Что папа со всеми нами поступит плохо. Опять бросит и… - он рывком стёр слезу с ресниц, - прости. Это… блин.
Обнимала я его с улыбкой. Грустной такой и странной. Словно чересчур эмоциональной, но во все стороны разом.
- Ты всегда можешь надеяться на меня, - прошептала.
Вот тут он заплакал. Громко, с всхлипами и большим количеством слёз, которые бывают при истерике. Мне оставалось только держать руку на его спине, гладить и положить голову на его, молча давая ему выплеснуть накопленные эмоции.
- Прости, - шмыгнул носом через пятнадцать минут он, - ты теперь меня точно перестанешь уважать.
Я хмыкнула.
- Конечно, нет, - стёрла с его красных щек влажность я, - всем когда-нибудь нужно поплакать. Я тоже…
- Папа не плачет, - отсел подальше мальчик, - он всегда сильный и никогда не…
- Это неправда, - качнула головой я, - твой папа делает неправильно. Он терпит долго-долго, пока у него не накопится огромная куча обид, которые он потом выплеснет очень большой злостью на тебя или меня, - выпрямила ноги я, - а потом он ходит виноватый и думает, как бы ему извиниться. Разве это правильно?
Дава мотнул головой.
- Папа на тебя кричал? – удивился он, - за что?
Я поджала губы.
- Один раз, - вспомнила я, - просто так. Я ничего ему плохого не сказала, а получила видимо за всех. За твою маму, сестру и бабушку.
Мальчик нахмурился.
- И извиняться ему пришлось очень долго и сильно, - улыбнулась, - так что лучше плакать. Согласен?
Он медленно кивнул.
- Только никому не рассказывай, - пробурчал он.
Я казалась самой себе важной:
- Никогда. Клянусь нашей коалицией.
Давид смущённо улыбался, пряча взгляд.
- Ты какая-то слишком хорошая, - хихикнул он, - может ты просто самый сильный и злой босс в игре? Просто хитрый.
Я хрюкнула.
- Ты просто пока не знаком с моей мамой – вот где будет мега босс! Она тебя так залюбить сможет, что ты ещё неделю отходить будешь.
Вот тут он опять замотал головой.
- Ты вчера сказала, что мы потом поедем к ним в гости. И я не поеду. Ты сказала, что я могу отказаться, - он выглядел испуганным, - и я не… можно я не поеду? Я не такой, как ты. Я им не понравлюсь.
- Ты им уже понравился, не переживай, - усмешка, - мы когда уезжали от них, мама попросила твою фотографию ей по ватсапу послать, так там потом такая куча восхищения в ответ пришла. Только на фотку! Представь, что будет, если ты скажешь ей что-то как обычно умное! Поверь мне – она тебя так сильно любит, что хотела оставить на несколько недель. Лев против, - вспомнила, - но мы с ним сможем договориться, если захочешь.
- Так не бывает, - уверенно остановил меня он.
Я снова погладила его по голове, отчего он смутился.
- Сам увидишь, - пожала плечами, - можно будет позвать их к нам в гости, чтобы тебе было комфортнее.
Он насупился.
- Ты хочешь, чтобы я уехал жить к ним? – спросил прямо.
Я потерялась.
- Я хочу, чтобы у тебя была нормальная бабушка и семья, - вырвалось у меня.
И я пожалела, что такое сказала. Но только сначала.
- Какая же ты странная, - вздохнул он, - и, наверное, всё же не умная. Ты права. Если бы ты была умной, то пользовалась бы мной.
Я закатила глаза.
- Не всем же быть такими хитрыми и наглыми, как ты, - фыркнула.
Он взглянул на меня со смешком.
- Тебе повезло, что мы с папой такие, и теперь ты никуда не денешься! – гордо объявил он.
Я кивнула ему с улыбкой.
- Как скажешь, - откинулась на стенку спиной я, - слушай, как-то тухло выглядит комната. Тебе не кажется?
Он посмотрел туда, куда я.
- У меня в детстве были такие прикольные звёздочки, святящиеся в темноте. Их можно откуда-нибудь заказать – они стоят копейки, вот. И если ночью выключить свет, то они будут светиться. Так можно спать без ночника. И! Кстати. Скоро придет проектор на потолок. Я видео посмотрела – выглядит просто бомбически! Если тебе не понравится, - хитро, - то заберу себе, чтобы твоего папу ночью бесить.
Я хихикнула. Он смотрел на меня как на дурочку.
- Папа тебе голову открутит за то, что ты что-то на потолок прицепишь, - ответил он.
- Так ты хочешь? – я уже искала картинки в телефоне, - будет выглядеть вот так. Что думаешь?
Ему нравилось – это было видно по глазам. Но вот ответ:
- Точно получишь. Их же на двусторонний скотч? – он дождался пока я кивну, - так нельзя.
- Это ещё почему? – подскочила на ноги я, - поехали сейчас. Я нашла их в одном из магазинов.
Мальчик пожал плечами.
- Он скажет, что это глупо, так делать.
Я хмыкнула.
- Тогда пусть у себя в комнате не делает, - добавила важно, - а нам нравится, и мы сделаем.
Через два часа, когда хлопнула входная дверь, мы уже заканчивали клеить звезды, ворча про то, что руки от этого болят ужасно. А ещё на стенах висело три плаката с музыкальными группами, одна картина и гирлянда над кроватью.
- Привет, - слезла со стула я, - ты голодный? Мы заказали покушать. Скоро привезут.
Лёва разглядывал происходящее с минуту, а после:
- Какой ужас, - вынес вердикт, - снимайте эту пакость.
И вышел в коридор.
- Ага, сейчас! – бросила ему в спину, - знаешь, как долго мы клеили их? И, кстати! – я подбежала к уже недовольно вернувшемуся мужчине и схватила его за локоть, - ты готов? – я нажала на выключатель света, - та-дам! Скажи красиво?
- Прости, пап, - промычал Дава, тяжело вздохнув.
Лев включил свет.
- Хорошо, можете убрать это завтра, - пошёл в сторону спальни мужчина, - но не дольше.
Я скрестила руки на груди.
- Я же говорил, - выдавил мальчик, - это он ещё дырки в стене не заметил.
- Мы не будем ничего снимать, - была уверена я.
Высунувшаяся голова Льва смотрела на меня строго исподлобья.
- Камила, - предупреждающий тон от мужчины.
Я скрестила руки сильнее.
- Это комната Давида, так что он может делать в ней что захочет! – повторила его голос, - ты должен теперь стучаться в дверь, если хочешь войти. Спрашивать у него разрешения, если тебе что-то нужно и…
- Камила, я слишком устал для устроенных тобою баталий, - и в самом деле устало произнёс Лев.
Я дернула бровями и побежала делать ему кофе.
- Значит, поговорим об этом завтра, - пожала плечами.
- Мы вообще об этом больше не будем говорить, - шагал за мной он, - зачем?
Я закатила глаза и ткнула пальцем в кнопку.
- Потому что мы живем не в господи… ну где эти все картины висят и все ходят на них смотрят, - достала кружку из посудомойки и бегом подставила её под краник.
- Эрмитаж, - подсказал Дава, вытаскивая из холодильника мороженое, - я тоже буду.
- Точно, - достала еще один стакан, - нам не нужно беречь ремонт из-за того, что это бывший замок и мы должны помнить, как всё это выглядело раньше. Не-а! Мы живем здесь, так что тут должен быть уют, красота и… в общем то место, где тебе комфортно, а не такое, откуда хочется уехать побыстрее.
Я поставила перед женихом его стакан и сменила картридж сверху.
- У нас разные понятия красоты, - оставался недовольным мужчина.
Я пожала плечами.
- Ты сам сказал, что тебе не нравится то, что было у Лидии в квартире, - хмык под его сразу ставшим злым взглядом, - Лёв, ты сейчас делаешь не как думаешь, а как привык. Тебе же всё равно что и как будет на потолке в комнате Давида. Зачем тебе вообще это? Это его дело и… - выдохнула с тяжестью, - знаешь, я тебе лучше по-другому скажу: ты видел, как поступает и что говорит Лидия. И тебе всё не нравилось – ты был против. Тебе же было неприятно от того, как она всё делает, - под его скрещённые на груди руки, - и ты сейчас поступаешь точно так же, как она.
Дава сел рядом с отцом и даже покивал, заставив того нахмуриться.
- Мне казалось, что я ясно дал понять, что обсуждение откладывается, - сделал строгий глоток мужчина.
Я помотала головой.
- Но ты не прав, - села рядом.
Лев откинулся на спинку стула.
- Это называется эстетика, - уже не так сурово ответил он, - воспитание вкуса. Тебе тяжело понять из-за крайне тяжелой обстановки в квартире родителей.
- То, что говорю я, называется… - начала было.
- Свобода самовыражения! – радостно добавил Давид, - что? – на отца, - она защищает мои интересы, я - её.
Он слегка поник под взглядом Лёвы.
- Что-то случилось? – вдруг дошло до меня.
Мужчина перевел взгляд на меня и открыл было рот, но передумал, закрыл его и отрицательно помотал головой.
- Ничего критичного, - уверенно, - однако мы сейчас обсуждаем не это. А хм… свободу самовыражения. Камила, что ты хочешь этим сказать? Что я ограничиваю его, а ты практикуешь вседозволенность? Ни к чему положительному это не приведёт. Мой ответ прежний – нет. Ваше баловство должно быть ограничено.
- Ты так говоришь, будто… ограничиваешь только для того, чтобы было, - пробурчала я.
Он тяжело вздохнул.
- Я так говорю, - злой хмык, - по той причине, что по приезду меня встретили стеллажи моих вещей, которые вы двое выставили в коридор без объявления войны. Успели натворить бед без моего ведома и сейчас бессовестно сидите и обвиняете меня в неумолимости, имея за спиной более тяжкие преступления.
Давид понуро поплёлся в коридор, бурча при этом:
- Можно было и не пытаться. Пойду снимать всё.
- Постой, - крикнула ему вслед, - Лев, это нечестно! Почему ты такой непробиваемый? Ему нравится! Мы так здорово провели вместе время, а ты… - я вскочила на ноги, пока он пытался что-то ответить, но я не дала, - знаешь, что?! Сиди тут и дальше один! И злись на кого хочешь! А я не буду снимать. Потому что это моя квартира! И ремонт мой! И вообще… я от тебя такой подлости не ожидала!
Я пожала плечами.
- Это я с ним переписывалась и говорила тебе куда и когда ехать к нему за эту неделю. Ещё я тогда сделала ему ту справку. Я всегда спрашиваю, что он хочет поесть или что ему нужно к школе.
Лев усмехнулся.
- Целую неделю, которую он провёл вне дома? – спросил.
Я зло на него взглянула.
- Я заказала ему мебель для детской, выбрали ее мы вместе. Расставлять всё и обустраивать тоже договорились вместе, - прошипела я, - а ты подумал о том вообще, что твой сын даже своей комнаты не имеет?!
Такой ярости я от него не ожидала – он смотрел на меня молча, но так зло, что я даже плечи обняла от того, как холодно стало.
- Да, Камила, - совершенно спокойный тон, - и сообщу тебе, что твои действия бессмысленны. Как только завершится полный переезд Давида – мы займёмся обсуждением вопроса релокации. Жизнь в этой квартире вдвоём – аукцион глумления друг над другом, а ты планируешь…
- Я не хочу переезжать, - нахмурилась я, - и… то есть ты хочешь сказать, что… сколько там будет идти этот суд с Лидией? Опять полтора года? И всё это время он будет спать на диване в гостиной?
Он прикрыл глаза, чтобы явно не видеть меня, потому что раздражаю.
- Каюсь, - он кивнул, - ты права – идея здравая. Однако не полтора года. Максимум – после нашей свадьбы.
Это уже было лучше.
- Я уже всё купила, - напомнила ему.
- Лишним не будет, - кивнул он.
Я не сдержалась и прижалась лбом к его шее, обвив руками всего мужчину.
- Вот чего ты сразу ругаться? – улыбнулась я, - всё равно тебе придётся заниматься всей этой коммуналкой. Я буду постоянно забывать, правда.
Над головой тяжело вздохнули.
- Я уже осознал и принял.
Я хихикнула.
- Хочешь я тебя за это поцелую? – подняла голову к его лицу.
Отказываться он бы точно не стал.
Глава 15 Детство и всё, что связано с ним
- Папа будет ругаться, - разглядывал готовые просверленные крепления для телевизора на стене Давид.
Я села на его кровать, закинула и поджала под себя ноги, чтобы было удобнее, и довольно оглядела его новую комнату, в которую он боялся войти уже несколько минут.
- Не переживай из-за этого, - улыбнулась мальчику, - это было моей идеей, а значит я во всём и виновата. Пусть ругает меня, - глядя на нахмурившегося него.
- Но это моя комната, - опустил взгляд он, - и некоторые идеи тоже мои были.
Я пожала плечами.
- А я всё сделала, - указала ему на всё ту же стену напротив, - знаешь, я так много про это думала, - вздохнула я, - и вспомнила одну вещь, которую хочу сказать тебе. Мне было где-то десять, когда мама сказала об этом мне, - я собралась с силами, - это твоя комната, Давид. И всё, что здесь находится - только твоё. Стол, кровать, люстра, - рассмеялась, - телевизор, книги, компьютер, - кивнула, - стена. И дырки в ней. Даже гвозди.
- Шурупы, - поправил меня.
Но уже улыбался, стесняясь больше обычного.
- Всё, что здесь есть – всё твоё и больше ничьё, - продолжила я, - и ты можешь делать с этими вещами что угодно, - под его неверие, - что захочешь. Но, - сделала наставительный вид, - ты должен так же понимать, что ты должен следить и ухаживать за своими вещами сам. Если у тебя что-то есть, это значит не только то, что ты этим пользуешься, но и то, что у тебя есть обязанность следить за этим.
Мальчик кивнул.
- Папа про это говорил, - поджал губы он, - только про первое он не рассказывал, - внимательный взгляд на меня, - что всё моё.
Я пожала плечами.
- Забыл, наверное, сказать, - подняла щенка к себе на кровать.
Вёрткая собачья радость стала мне ответом – меня почти зализали до смерти.
- Он сказал так тебе? – не верил мне Дава.
Я мотнула головой.
- Нет. Так у всех людей происходит всегда. Просто взрослые иногда считают, что ребенок ничего не поймет или…
Он не стоит того, чтобы поступать с ним, как с человеком.
- Если ты мне что-то подаришь или купишь, то оно тоже будет моё, - объяснила ему, - я купила тебе… хм… эту кровать, а значит ты можешь мне запретить на ней сидеть хоть сейчас.
Он быстро замотал головой.
- Сиди, пожалуйста! – поспешно выкрикнул, - можешь лечь или… что захочешь!
Я улыбалась ему.
- Ты очень добрый, Давид, - погладила щенка по верткой голове я, - я не знаю, почему твой папа боялся, что мы с тобой не подружимся.
Такого взгляда я от него не ожидала – упрямого, обиженного и немного злого. Но именно с ним он сел рядом и поднял убежавшего от меня к нему щенка.
- Это потому, что ты сама хорошая, - выдавил мальчик, - а вот Поля или… бабушка… я иногда им грублю, - он покраснел, - потому что они говорят гадости, а я сильно злюсь. И не хочу их слушать. А им всё равно, - он поднял взгляд на меня, - не только про меня гадости, больше про папу.
Я не знала, что на это ответить.
- Он сам им отвечает в такие моменты, а я как будто… разве мне нельзя тоже защищаться? Мне грустно, как и ему, но мне почему-то нужно молчать, а не… грубить.
Я прикрыла глаза. И вздохнула.
- Давай честно, - сказала ему, - я не знаю, что тебе делать, когда так происходит, - поджала губы, - я даже не знаю, как правильно, и как сделала бы я сама. Но… думаю, что тебе нужно делать так, как хочешь ты, но при этом прислушиваться к папе. Он… он у нас хороший и точно плохого не посоветует. Может и тут скажет что-то вроде: не связывайся с ними, это бесполезно, только…
- Нервы потратишь! – радостно воскликнул Дава, - ты его процитировала сейчас! Слово в слово!
Я хмыкнула.
- Ты много чего говоришь, как он, - ему это явно нравилось, - ты умная.
Я аж подавилась.
- Я?! – не поверила, что он это сказал.
Он медленно кивнул. И почти сразу стал грустным.
- Не бросай нас, пожалуйста, - просяще глядел на меня мальчик.
Я просто застыла.
- Когда я… и папа забирали мои вещи вчера, то мама кричала, - сознался он, - сказала, что я тебе не нужен, потому что ты сама ещё… девочка. Что папа со всеми нами поступит плохо. Опять бросит и… - он рывком стёр слезу с ресниц, - прости. Это… блин.
Обнимала я его с улыбкой. Грустной такой и странной. Словно чересчур эмоциональной, но во все стороны разом.
- Ты всегда можешь надеяться на меня, - прошептала.
Вот тут он заплакал. Громко, с всхлипами и большим количеством слёз, которые бывают при истерике. Мне оставалось только держать руку на его спине, гладить и положить голову на его, молча давая ему выплеснуть накопленные эмоции.
- Прости, - шмыгнул носом через пятнадцать минут он, - ты теперь меня точно перестанешь уважать.
Я хмыкнула.
- Конечно, нет, - стёрла с его красных щек влажность я, - всем когда-нибудь нужно поплакать. Я тоже…
- Папа не плачет, - отсел подальше мальчик, - он всегда сильный и никогда не…
- Это неправда, - качнула головой я, - твой папа делает неправильно. Он терпит долго-долго, пока у него не накопится огромная куча обид, которые он потом выплеснет очень большой злостью на тебя или меня, - выпрямила ноги я, - а потом он ходит виноватый и думает, как бы ему извиниться. Разве это правильно?
Дава мотнул головой.
- Папа на тебя кричал? – удивился он, - за что?
Я поджала губы.
- Один раз, - вспомнила я, - просто так. Я ничего ему плохого не сказала, а получила видимо за всех. За твою маму, сестру и бабушку.
Мальчик нахмурился.
- И извиняться ему пришлось очень долго и сильно, - улыбнулась, - так что лучше плакать. Согласен?
Он медленно кивнул.
- Только никому не рассказывай, - пробурчал он.
Я казалась самой себе важной:
- Никогда. Клянусь нашей коалицией.
Давид смущённо улыбался, пряча взгляд.
- Ты какая-то слишком хорошая, - хихикнул он, - может ты просто самый сильный и злой босс в игре? Просто хитрый.
Я хрюкнула.
- Ты просто пока не знаком с моей мамой – вот где будет мега босс! Она тебя так залюбить сможет, что ты ещё неделю отходить будешь.
Вот тут он опять замотал головой.
- Ты вчера сказала, что мы потом поедем к ним в гости. И я не поеду. Ты сказала, что я могу отказаться, - он выглядел испуганным, - и я не… можно я не поеду? Я не такой, как ты. Я им не понравлюсь.
- Ты им уже понравился, не переживай, - усмешка, - мы когда уезжали от них, мама попросила твою фотографию ей по ватсапу послать, так там потом такая куча восхищения в ответ пришла. Только на фотку! Представь, что будет, если ты скажешь ей что-то как обычно умное! Поверь мне – она тебя так сильно любит, что хотела оставить на несколько недель. Лев против, - вспомнила, - но мы с ним сможем договориться, если захочешь.
- Так не бывает, - уверенно остановил меня он.
Я снова погладила его по голове, отчего он смутился.
- Сам увидишь, - пожала плечами, - можно будет позвать их к нам в гости, чтобы тебе было комфортнее.
Он насупился.
- Ты хочешь, чтобы я уехал жить к ним? – спросил прямо.
Я потерялась.
- Я хочу, чтобы у тебя была нормальная бабушка и семья, - вырвалось у меня.
И я пожалела, что такое сказала. Но только сначала.
- Какая же ты странная, - вздохнул он, - и, наверное, всё же не умная. Ты права. Если бы ты была умной, то пользовалась бы мной.
Я закатила глаза.
- Не всем же быть такими хитрыми и наглыми, как ты, - фыркнула.
Он взглянул на меня со смешком.
- Тебе повезло, что мы с папой такие, и теперь ты никуда не денешься! – гордо объявил он.
Я кивнула ему с улыбкой.
- Как скажешь, - откинулась на стенку спиной я, - слушай, как-то тухло выглядит комната. Тебе не кажется?
Он посмотрел туда, куда я.
- У меня в детстве были такие прикольные звёздочки, святящиеся в темноте. Их можно откуда-нибудь заказать – они стоят копейки, вот. И если ночью выключить свет, то они будут светиться. Так можно спать без ночника. И! Кстати. Скоро придет проектор на потолок. Я видео посмотрела – выглядит просто бомбически! Если тебе не понравится, - хитро, - то заберу себе, чтобы твоего папу ночью бесить.
Я хихикнула. Он смотрел на меня как на дурочку.
- Папа тебе голову открутит за то, что ты что-то на потолок прицепишь, - ответил он.
- Так ты хочешь? – я уже искала картинки в телефоне, - будет выглядеть вот так. Что думаешь?
Ему нравилось – это было видно по глазам. Но вот ответ:
- Точно получишь. Их же на двусторонний скотч? – он дождался пока я кивну, - так нельзя.
- Это ещё почему? – подскочила на ноги я, - поехали сейчас. Я нашла их в одном из магазинов.
Мальчик пожал плечами.
- Он скажет, что это глупо, так делать.
Я хмыкнула.
- Тогда пусть у себя в комнате не делает, - добавила важно, - а нам нравится, и мы сделаем.
Через два часа, когда хлопнула входная дверь, мы уже заканчивали клеить звезды, ворча про то, что руки от этого болят ужасно. А ещё на стенах висело три плаката с музыкальными группами, одна картина и гирлянда над кроватью.
- Привет, - слезла со стула я, - ты голодный? Мы заказали покушать. Скоро привезут.
Лёва разглядывал происходящее с минуту, а после:
- Какой ужас, - вынес вердикт, - снимайте эту пакость.
И вышел в коридор.
- Ага, сейчас! – бросила ему в спину, - знаешь, как долго мы клеили их? И, кстати! – я подбежала к уже недовольно вернувшемуся мужчине и схватила его за локоть, - ты готов? – я нажала на выключатель света, - та-дам! Скажи красиво?
- Прости, пап, - промычал Дава, тяжело вздохнув.
Лев включил свет.
- Хорошо, можете убрать это завтра, - пошёл в сторону спальни мужчина, - но не дольше.
Я скрестила руки на груди.
- Я же говорил, - выдавил мальчик, - это он ещё дырки в стене не заметил.
- Мы не будем ничего снимать, - была уверена я.
Высунувшаяся голова Льва смотрела на меня строго исподлобья.
- Камила, - предупреждающий тон от мужчины.
Я скрестила руки сильнее.
- Это комната Давида, так что он может делать в ней что захочет! – повторила его голос, - ты должен теперь стучаться в дверь, если хочешь войти. Спрашивать у него разрешения, если тебе что-то нужно и…
- Камила, я слишком устал для устроенных тобою баталий, - и в самом деле устало произнёс Лев.
Я дернула бровями и побежала делать ему кофе.
- Значит, поговорим об этом завтра, - пожала плечами.
- Мы вообще об этом больше не будем говорить, - шагал за мной он, - зачем?
Я закатила глаза и ткнула пальцем в кнопку.
- Потому что мы живем не в господи… ну где эти все картины висят и все ходят на них смотрят, - достала кружку из посудомойки и бегом подставила её под краник.
- Эрмитаж, - подсказал Дава, вытаскивая из холодильника мороженое, - я тоже буду.
- Точно, - достала еще один стакан, - нам не нужно беречь ремонт из-за того, что это бывший замок и мы должны помнить, как всё это выглядело раньше. Не-а! Мы живем здесь, так что тут должен быть уют, красота и… в общем то место, где тебе комфортно, а не такое, откуда хочется уехать побыстрее.
Я поставила перед женихом его стакан и сменила картридж сверху.
- У нас разные понятия красоты, - оставался недовольным мужчина.
Я пожала плечами.
- Ты сам сказал, что тебе не нравится то, что было у Лидии в квартире, - хмык под его сразу ставшим злым взглядом, - Лёв, ты сейчас делаешь не как думаешь, а как привык. Тебе же всё равно что и как будет на потолке в комнате Давида. Зачем тебе вообще это? Это его дело и… - выдохнула с тяжестью, - знаешь, я тебе лучше по-другому скажу: ты видел, как поступает и что говорит Лидия. И тебе всё не нравилось – ты был против. Тебе же было неприятно от того, как она всё делает, - под его скрещённые на груди руки, - и ты сейчас поступаешь точно так же, как она.
Дава сел рядом с отцом и даже покивал, заставив того нахмуриться.
- Мне казалось, что я ясно дал понять, что обсуждение откладывается, - сделал строгий глоток мужчина.
Я помотала головой.
- Но ты не прав, - села рядом.
Лев откинулся на спинку стула.
- Это называется эстетика, - уже не так сурово ответил он, - воспитание вкуса. Тебе тяжело понять из-за крайне тяжелой обстановки в квартире родителей.
- То, что говорю я, называется… - начала было.
- Свобода самовыражения! – радостно добавил Давид, - что? – на отца, - она защищает мои интересы, я - её.
Он слегка поник под взглядом Лёвы.
- Что-то случилось? – вдруг дошло до меня.
Мужчина перевел взгляд на меня и открыл было рот, но передумал, закрыл его и отрицательно помотал головой.
- Ничего критичного, - уверенно, - однако мы сейчас обсуждаем не это. А хм… свободу самовыражения. Камила, что ты хочешь этим сказать? Что я ограничиваю его, а ты практикуешь вседозволенность? Ни к чему положительному это не приведёт. Мой ответ прежний – нет. Ваше баловство должно быть ограничено.
- Ты так говоришь, будто… ограничиваешь только для того, чтобы было, - пробурчала я.
Он тяжело вздохнул.
- Я так говорю, - злой хмык, - по той причине, что по приезду меня встретили стеллажи моих вещей, которые вы двое выставили в коридор без объявления войны. Успели натворить бед без моего ведома и сейчас бессовестно сидите и обвиняете меня в неумолимости, имея за спиной более тяжкие преступления.
Давид понуро поплёлся в коридор, бурча при этом:
- Можно было и не пытаться. Пойду снимать всё.
- Постой, - крикнула ему вслед, - Лев, это нечестно! Почему ты такой непробиваемый? Ему нравится! Мы так здорово провели вместе время, а ты… - я вскочила на ноги, пока он пытался что-то ответить, но я не дала, - знаешь, что?! Сиди тут и дальше один! И злись на кого хочешь! А я не буду снимать. Потому что это моя квартира! И ремонт мой! И вообще… я от тебя такой подлости не ожидала!
