А потом он резко успокоился, будто отрезало… Все знают, что он сильнее даже Магистра, но почему то не желает сместить его. Райдеры же многие годы сидят и трясутся, боясь даже слово против сказать.
– Себастьян Райдер, когда только все это началось, собрал приближенных и рванул убивать Вольтера. Что там произошло никто не знает, но нынешний Магистр теперь даже в глаза ему не смотрит, – Ни тихонько открыла дверь, заставив нас вздрогнуть от ее голоса.
Девушка прошла к креслу, села и по заговорщицки подалась вперед.
– Многие говорят, что он кого то искал. Хотя я думаю, что это враньё. Аристократки шепчутся, что он детей маленьких ел. Так что, все это глупости, – продолжила русалка, больше даже свои догадки говоря, чем делясь какой либо информацией, – давайте лучше о чем нибудь веселом поговорим. Или, нет! У меня идея.
А дальше начался самый настоящий бедлам, в котором волей случая мне пришлось быть помощником инициатора. Оказывается, сегодня был сочельник. И когда только успело пройти столько времени? Я, кажется, проспала месяц.
По "веселым" традициям Фобоса, которые вычитала в умном учебнике Гавния, сочельник означал поистине судьбоносное время для любой не замужней девушки. А именно гадания. При первом произнесении меня передернуло, и я хотела сбежать, однако у Ни были свои грандиозные планы, в которых мы участвовали даже сильнее ее.
Самым крутым и благоразумным подруге показалось наиболее не отличающееся адекватностью "Бросание сапожка".
Сапог у меня в гардеробной не оказалось, так что мы решили кидать туфли. Точнее, они решили, и поэтому я кидала первая. Арья была уже за любой кипишь, лишь бы не с ней.
И вот беру я левую туфлю, хорошенько размахиваюсь, чтобы перекинуть за забор, потому как окно мое выходило на сад, а зарядить кому либо по голове не хотелось. И туфелька моя летит совершенно в другом направлении!
Вы когда нибудь ощущали на себе везучесть? Вот и я нет, потому как именно в этот момент из центральной башни выходил папочка. Но злополучный предмет попал даже не в него, что пугало в тысячу раз больше, а в Вольтера, выходящего за Вильгельмом.
Мужчина неожиданно поймал мою туфлю, переглянулся с Вильгельмом, и они оба зло взглянули на мое окно.
Вся наша троица бросилась наутек, чуть не посбивав друг друга! Мне, правда, было не так страшно, как Гавнии, которая только и бормотала что то вроде "исключит, определенно". Но сердце стучало даже не в груди, а в голове. В коридоре мы разбежались в разные стороны, даже не махнув друг другу. Мне вообще было не до того – единственная адекватная мысль твердила о том, что нужно спрятаться. Желательно так, чтобы не нашли и не прибили к чертовой бабушке. Я пробежала пару коридоров, спустилась на первый этаж у входа в башню и села под лестницу, как можно сильнее забившись в каменный угол, благо я всегда была маленькой, а одежду выбирала не яркую.
– … уверен? – открылась дверь и в башню вошли два Лорда в бешенстве.
Откуда я это узнала? Они почти рычали.
– Да, – Папочка поднимался первым и, кажется, у него дергался глаз, – она неуправляемая! Это ее баловство переходит все границы!
Лорд Вольтер был каким то задумчивым, и что странно, совершенно спокойным. Он резко остановился перед лестницей, как то глубоко вздохнул и продолжил путь. Отдышался что ли? Или… почувствовал запах? Духами я не пользуюсь, так что не должен. Хотя, кто их этих Лордов знает, может у них обоняние острее чем у обычных людей?
– Она еще не выросла, вот и балуется, – донесся ехидный «лордовольтеровский» голос с середины лестницы.
Значит, как целоваться ко мне лезть, я взрослая, а как шкодить, так маленькая! Вот он… гад! Хотелось вылезти и наговорить кучу гадостей, или зашвырнуть в него что нибудь потяжелее, но страх перед отцом давал о себе знать. Да и сам Вольтер спокойствия не внушал.
– Выйдет замуж – присмиреет, через год родит мне внука, – решительность Вильгельма пугала сильнее, но вылезти из укрытия я не решилась, – внука я воспитаю как мне нужно, а это исчадье Бездны пусть хоть бабка забирает!
Было обидно. Нет, вот я к нему со всей душой. Иногда даже отцом называю. А он! Вот так и рушатся планы. Точнее порушились бы, если бы они были.
Спасало меня лишь одно: по законам Деймоса, я не могла выйти замуж раньше шестнадцати. И так как хитрость бабушки была всеобъемлющей, она подделала все мои документы.
Лорды поднялись на второй этаж, а я уже выскакивала в дверь, думая, куда бы пойти.
Выбор у меня был невелик и я, склизнув из под окон собственной спальни, пошла в сторону закрытой Зеленой башни. Солнце уже садилось, птички проснулись, да и трава казалась мне зеленее, чем обычно. Что примечательно, я шла босиком, под угрозой быть рассекреченной, и даже не подумала обуться. Утренняя роса приятно холодила ступни, и жизнь казалась не такой уж плохой, если портишь планы папочке. Как он вообще не подумал о дате моего рождения? Посчитать не может что ли? Странные люди эти маги.
С грохотом я отворила дверь и начала подниматься по полуразрушенным ступеням. Башня была узкой, вмещала в себя лишь лестницу спиралью и круглую комнату на вершине. Комната была светлой, теплой и просторной. На полу валялись какие то бумажки, чертежи и подобная макулатура. Но самым завораживающим было окно: ровно там, где должно было быть стекло, был портал – сверкающий золотым свечением круг, а вот из него струился водопад.
В комнате стояла оглушающая тишина, но стоило высунуть голову рядом с переходом, как уши закладывало от грохота падающей воды.
Справа у стены стояла лестница, которая вела к люку в крыше. Однако, поднявшись, я увидела не то, что ожидала. Крыши не было совсем: здесь была явно заброшенная мансарда с парой кресел и большим зонтом, защищающим от солнца.
И я видела отсюда все и всех. Вон прислужницы бегают и поливают цветы, вон Вильгельм ходит из стороны в сторону, явно разглагольствуя о моей безалаберности, а вон Вольтер сидит рядом на лавочке и, попивая вино из бокала, смотрит в мою сторону и улыбается.
Я плюхнулась в одно из кресел, предварительно вытряхнув из него всю пыль, и начала думать.
Бедокурить мне удавалось на удивление часто, но то ли провидение желало наказать меня, то ли я просто не получила ту долю везения, что была уготована мне при рождении, но я всегда попадалась. Почему то это даже стало ритуалом: сделать что то, что делают абсолютно все, попасться на этом, отработать наказание. И так по кругу.
Так и хотелось спросить мироздание «За что?».
Что что, а вероятность того что мне повезёт в будущем, или, как говорится, "наступит белая полоса" была минимальна. Я была тем самым магнитом всякой неопознанной хрени, что вообще могла со мной произойти.
И зачем я только согласилась на это дурацкое "гадание"? Стыдно было даже больше перед Вольтером, чем перед отцом. И все потому, что мысли мои раз за разом возвращались к мужчине. Я определенно хотела поговорить о том, что произошло. Да только его реакция явно будет не такой, как я планирую. Тем более то, что я собираюсь спросить, немного не вяжется со стандартным разговором. В голове моей то тут, то там всплывали фразы вроде: "Правда, что ты злой?" и "Ты ешь младенцев?". Не думаю, что он оценит мое тупое чувство юмора. Я смеюсь со словосочетания "волосатое яблоко", о чем вы.
Закат все сильнее приобретал кроваво красные краски, а я все чаще зевала и клевала носом. Тут было тепло, сухо и комфортно. Так что, держа в голове мысль "закрою глаза на пять минуточек", я отключилась.
Резкая темнота заставила открыть глаза и прислушаться к собственным ощущениям. Лучи солнца, что еще секунду назад светили прямо в лицо, скрылись за самой далекой горной грядой.
Я же, все еще сидевшая на кресле мансарды заброшенной Зеленой башни, слышала отдаленный гул голосов и странный шум, будто люди внизу толпами вышагивают. Интерес заставил меня подскочить на ноги и оперативно приблизиться к краю, чтобы воочию увидеть, что творится там – внизу. Шаткий железный поручень у основания не внушал доверия, потому я боязливо села, согнув под себя ноги, и склонила голову к обрыву.
Хорошо, что водопад находился с другого бока, иначе я бы не увидела ни ту половину солдат, что осматривали каждый листочек и цветочек сада, ни самого Вильгельма, который испуганным изваянием застыл на крыльце центральной башни и кричал:
– Она в замке, но блокирует мои поисковики! Ищите тщательнее! Рон, ты ищешь Леди! Зачем тебе меч?
– Т… так Леди может быть в опасности… – послышалось достаточно громкое бурчание.
На этом моменте Вильгельм зло на него взглянул, беловолосый же парень в доспехах, что стоял напротив папочки, с досадой и сожалением отбросил меч, который держал чуть ли не у груди, как сокровище, плюнул себе под ноги и отправился искать меня в кусты.
Меня это заставило хохотнуть в рукав и резко подняться, что спровоцировало удар головой о поручень, под который я подлезла и про который умудрилась забыть.
– Черт! – крикнула я.
– Дзынь! – издал поручень, пострадавший от моей дурной головы.
С психу решила отомстить ему за свою же глупость и шандарахнула рукой, видимо, чтобы неповадно было. Что именно – непонятно, но вот. В ответ раздался скрежет старого железа, и вся эта трехметровая конструкция начала падать. Я же не нашла ничего лучше, чем схватить ее и… падать вместе с ней.
Пятки лишь скрипнули по бетонной кладке, скользнули по пыли, и я резко остановилась. Кованая решетка тоже, что было для меня несколько необычно. Болты, что были вкручены в бетон и были нещадно вырваны мной, вкрутились обратно, шокировав меня уже совсем.
"Зубастые" птички пели свои песни, пролетая где то над куполом, легкий ветерок ворошил мой волосы, а я поняла, что меня обнаружили. И наконец удосужилась осмотреть всю мансарду. Глаза мои округлились, щеки заалели, а в голове была мысль "обрадоваться тому, что это он или пойти попытаться сигануть с поручнем второй раз?". На втором кресле сидел Лорд Вольтер собственной персоной и попивал вино уже не из бокала, как внизу на лавочке, а прямиком из бутылки.
– У тебя удивительный смех, – произнес мужчина, не отводя глаз от меня и изредка перекрывая улыбку бокалом.
Мой резкий подскок с пола, и настолько же быстрое передвижение в сторону люка, было сопровождено ехидной усмешкой и веселым взглядом чёрных глаз, следящих за мной. В голове моей при этом творился самый настоящий бедлам с паникой и истерикой.
– Ты расстроилась вчера. Почему? – понеслось мне вдогонку, когда я почти поравнялась с Лордовым креслом.
От неожиданности я остановилась, замерла не дыша и опустила голову, отчего волосы упали на лицо. Стыд опалил щеки с утроенной силой. Я хотела бежать дальше. Я хотела, чтобы не существовало ни того поцелуя, что сидел где то в сердце и карябал стенки, ни этого разговора, в котором сказать правду будет сравни концу света. Но мужчина терпеливо ждал уже с совершенно серьезным выражением лица, но, как и всегда, не отводя взгляда от жертвы.
– Я испугалась, – я храбро подняла голову и взглянула в глаза своему страху.
Нас разделяли пространство меньше двух метров и та бездна возраста, опыта, знаний и различий, что вообще могла появиться между семнадцатилетней девушкой и мужчиной… «за тридцать».
– Меня? – слишком уверенно и прямо сказал он.
Меня пугала эта строгость и уверенность. Возникало чувство будто я – провинившийся ребёнок, которого допрашивает большой и сильный взрослый, чтобы вынести наказание или похвалить. Думаю, что похвалы я не дождусь. Даже если моя правда понравится Лорду.
– Себя, – отчеканила я и шмыгнула в люк, сбежав от продолжения разговора.
Что он при этом подумал обо мне, я даже не хотела себе придумывать. Думаю, что суть он уловил, потому как его довольную улыбку разглядеть я успела, пусть и мельком.
Спрыгнув на запылённый пол и подняв в воздух пыль, я пробежала через комнату и ринулась по лестнице к выходу, в глубине души желая, чтобы он пошёл за мной. Я же сама хотела разговора, сама думала об этом часами, но выплеснуть на человека собственные страхи было бы кощунством. Тем более где вероятность, что он поймёт меня и не будет смеяться?
Возможно я и глупа, но идиоткой никогда не была.
Стоило мне выйти из башни и захлопнуть за собой дверь, за мной сомкнулось плетение заклинания, засветившись зелёным едким светом.
– Л леди Асгард? – неуверенно оглядывал меня тот самый Рон, что хотел искать меня с мечём.
Я почему то сдержанно кивнула, собрала силы в кулак и… почувствовала, как по щекам текут слезы. Стражник прогрохотал доспехами подальше от меня, видимо испугавшись. А я пошла в сторону отца, чтобы сказать, что со мной все хорошо, и что ни один заяц меня не съел. Папа правда нашёл меня первым, причём вышагивал он с очень злым выражением на лице. Но с каждым шагом в мою сторону, все морщинки и складки злости разглаживались, а взамен там селилось удивление. Я вытерла очередную набежавшую слезу грязным рукавом, подошла вплотную к папочке и неожиданно даже для самой себя обняла его поперёк туловища. Нос уткнулся в сухой тёплый пиджак, а из глаз полился уже целый ручей.
Не знаю, как на это реагировал Вильгельм, но с моей точки зрения напряженность ушла, и отец стал будто мягче. В перерывах между моим вытьем и всхлипами мужчина даже погладил меня по голове пару раз, видимо желая, чтобы я побыстрее заткнулась и ушла. Через минут пятнадцать мне стало несколько легче, так что я немного отошла и, не поднимая головы, сказала:
– Прости.
А затем развернулась и, совершенно ни о чем не думая, бесстыдно сбежала в свою комнату, желая скрыться от глаз всех людей этого мира.
19
Спустя всего час после моего прихода в комнату, небо затянуло грозовыми тучами. Окативший весь сад дождь только прибавил тоски к итак неладному самочувствию. Хотелось то ли плакать, то ли пойти помокнуть и пострадать на улице. Спасла ситуацию Аргхельм, придя ко мне в комнату и заставив встать с кресла у окна.
Из башни для девушек мы выходили с первыми хлопьями снега, благо подруга додумалась взять из гардеробной плащ, иначе я бы заледенела.
Достаточно тонкие туфли с затвердевшим от холода каблуком, хорошо хоть с закрытым носком звонко цокали по каменной кладке в такт моего бега, а Аргхельм бурчала о том, что за мной нужен глаз да глаз. Есть, куда то идти, да и вообще что либо делать мне не хотелось, потому девушка полностью руководила моими действиями.
Со мной определенно что то творилось. За все почти семнадцать лет моей жизни ни разу не было чего то подобного. Я всегда переживала невзгоды и болезни на ногах, сейчас же мир казался тусклым и темным.
Мы пробежали по заиндевелым дорожкам парка, минули вход в учебную башню и сразу же заняли свои места в кабинете предсказаний. До начала оставалась лишь пара минут, так что я положила голову на парту и устало прикрылась руками.
– Рассказывай! Что у тебя там происходит?! – наконец не выдержала Арья, толкнув меня в бок и тем самым заставив посмотреть на себя.
Вариантов говорить или нет в моей голове даже не возникало – я сама еще ничего не понимала, чтобы кому нибудь что то рассказывать. Потому единственным вариантом было: ответить вопросом на вопрос, к тому же в голове ещё остались несколько "почемучек".
– Почему леди выдают замуж именно с шестнадцати лет?
– Себастьян Райдер, когда только все это началось, собрал приближенных и рванул убивать Вольтера. Что там произошло никто не знает, но нынешний Магистр теперь даже в глаза ему не смотрит, – Ни тихонько открыла дверь, заставив нас вздрогнуть от ее голоса.
Девушка прошла к креслу, села и по заговорщицки подалась вперед.
– Многие говорят, что он кого то искал. Хотя я думаю, что это враньё. Аристократки шепчутся, что он детей маленьких ел. Так что, все это глупости, – продолжила русалка, больше даже свои догадки говоря, чем делясь какой либо информацией, – давайте лучше о чем нибудь веселом поговорим. Или, нет! У меня идея.
А дальше начался самый настоящий бедлам, в котором волей случая мне пришлось быть помощником инициатора. Оказывается, сегодня был сочельник. И когда только успело пройти столько времени? Я, кажется, проспала месяц.
По "веселым" традициям Фобоса, которые вычитала в умном учебнике Гавния, сочельник означал поистине судьбоносное время для любой не замужней девушки. А именно гадания. При первом произнесении меня передернуло, и я хотела сбежать, однако у Ни были свои грандиозные планы, в которых мы участвовали даже сильнее ее.
Самым крутым и благоразумным подруге показалось наиболее не отличающееся адекватностью "Бросание сапожка".
Сапог у меня в гардеробной не оказалось, так что мы решили кидать туфли. Точнее, они решили, и поэтому я кидала первая. Арья была уже за любой кипишь, лишь бы не с ней.
И вот беру я левую туфлю, хорошенько размахиваюсь, чтобы перекинуть за забор, потому как окно мое выходило на сад, а зарядить кому либо по голове не хотелось. И туфелька моя летит совершенно в другом направлении!
Вы когда нибудь ощущали на себе везучесть? Вот и я нет, потому как именно в этот момент из центральной башни выходил папочка. Но злополучный предмет попал даже не в него, что пугало в тысячу раз больше, а в Вольтера, выходящего за Вильгельмом.
Мужчина неожиданно поймал мою туфлю, переглянулся с Вильгельмом, и они оба зло взглянули на мое окно.
Вся наша троица бросилась наутек, чуть не посбивав друг друга! Мне, правда, было не так страшно, как Гавнии, которая только и бормотала что то вроде "исключит, определенно". Но сердце стучало даже не в груди, а в голове. В коридоре мы разбежались в разные стороны, даже не махнув друг другу. Мне вообще было не до того – единственная адекватная мысль твердила о том, что нужно спрятаться. Желательно так, чтобы не нашли и не прибили к чертовой бабушке. Я пробежала пару коридоров, спустилась на первый этаж у входа в башню и села под лестницу, как можно сильнее забившись в каменный угол, благо я всегда была маленькой, а одежду выбирала не яркую.
– … уверен? – открылась дверь и в башню вошли два Лорда в бешенстве.
Откуда я это узнала? Они почти рычали.
– Да, – Папочка поднимался первым и, кажется, у него дергался глаз, – она неуправляемая! Это ее баловство переходит все границы!
Лорд Вольтер был каким то задумчивым, и что странно, совершенно спокойным. Он резко остановился перед лестницей, как то глубоко вздохнул и продолжил путь. Отдышался что ли? Или… почувствовал запах? Духами я не пользуюсь, так что не должен. Хотя, кто их этих Лордов знает, может у них обоняние острее чем у обычных людей?
– Она еще не выросла, вот и балуется, – донесся ехидный «лордовольтеровский» голос с середины лестницы.
Значит, как целоваться ко мне лезть, я взрослая, а как шкодить, так маленькая! Вот он… гад! Хотелось вылезти и наговорить кучу гадостей, или зашвырнуть в него что нибудь потяжелее, но страх перед отцом давал о себе знать. Да и сам Вольтер спокойствия не внушал.
– Выйдет замуж – присмиреет, через год родит мне внука, – решительность Вильгельма пугала сильнее, но вылезти из укрытия я не решилась, – внука я воспитаю как мне нужно, а это исчадье Бездны пусть хоть бабка забирает!
Было обидно. Нет, вот я к нему со всей душой. Иногда даже отцом называю. А он! Вот так и рушатся планы. Точнее порушились бы, если бы они были.
Спасало меня лишь одно: по законам Деймоса, я не могла выйти замуж раньше шестнадцати. И так как хитрость бабушки была всеобъемлющей, она подделала все мои документы.
Лорды поднялись на второй этаж, а я уже выскакивала в дверь, думая, куда бы пойти.
Выбор у меня был невелик и я, склизнув из под окон собственной спальни, пошла в сторону закрытой Зеленой башни. Солнце уже садилось, птички проснулись, да и трава казалась мне зеленее, чем обычно. Что примечательно, я шла босиком, под угрозой быть рассекреченной, и даже не подумала обуться. Утренняя роса приятно холодила ступни, и жизнь казалась не такой уж плохой, если портишь планы папочке. Как он вообще не подумал о дате моего рождения? Посчитать не может что ли? Странные люди эти маги.
С грохотом я отворила дверь и начала подниматься по полуразрушенным ступеням. Башня была узкой, вмещала в себя лишь лестницу спиралью и круглую комнату на вершине. Комната была светлой, теплой и просторной. На полу валялись какие то бумажки, чертежи и подобная макулатура. Но самым завораживающим было окно: ровно там, где должно было быть стекло, был портал – сверкающий золотым свечением круг, а вот из него струился водопад.
В комнате стояла оглушающая тишина, но стоило высунуть голову рядом с переходом, как уши закладывало от грохота падающей воды.
Справа у стены стояла лестница, которая вела к люку в крыше. Однако, поднявшись, я увидела не то, что ожидала. Крыши не было совсем: здесь была явно заброшенная мансарда с парой кресел и большим зонтом, защищающим от солнца.
И я видела отсюда все и всех. Вон прислужницы бегают и поливают цветы, вон Вильгельм ходит из стороны в сторону, явно разглагольствуя о моей безалаберности, а вон Вольтер сидит рядом на лавочке и, попивая вино из бокала, смотрит в мою сторону и улыбается.
Я плюхнулась в одно из кресел, предварительно вытряхнув из него всю пыль, и начала думать.
Бедокурить мне удавалось на удивление часто, но то ли провидение желало наказать меня, то ли я просто не получила ту долю везения, что была уготована мне при рождении, но я всегда попадалась. Почему то это даже стало ритуалом: сделать что то, что делают абсолютно все, попасться на этом, отработать наказание. И так по кругу.
Так и хотелось спросить мироздание «За что?».
Что что, а вероятность того что мне повезёт в будущем, или, как говорится, "наступит белая полоса" была минимальна. Я была тем самым магнитом всякой неопознанной хрени, что вообще могла со мной произойти.
И зачем я только согласилась на это дурацкое "гадание"? Стыдно было даже больше перед Вольтером, чем перед отцом. И все потому, что мысли мои раз за разом возвращались к мужчине. Я определенно хотела поговорить о том, что произошло. Да только его реакция явно будет не такой, как я планирую. Тем более то, что я собираюсь спросить, немного не вяжется со стандартным разговором. В голове моей то тут, то там всплывали фразы вроде: "Правда, что ты злой?" и "Ты ешь младенцев?". Не думаю, что он оценит мое тупое чувство юмора. Я смеюсь со словосочетания "волосатое яблоко", о чем вы.
Закат все сильнее приобретал кроваво красные краски, а я все чаще зевала и клевала носом. Тут было тепло, сухо и комфортно. Так что, держа в голове мысль "закрою глаза на пять минуточек", я отключилась.
Резкая темнота заставила открыть глаза и прислушаться к собственным ощущениям. Лучи солнца, что еще секунду назад светили прямо в лицо, скрылись за самой далекой горной грядой.
Я же, все еще сидевшая на кресле мансарды заброшенной Зеленой башни, слышала отдаленный гул голосов и странный шум, будто люди внизу толпами вышагивают. Интерес заставил меня подскочить на ноги и оперативно приблизиться к краю, чтобы воочию увидеть, что творится там – внизу. Шаткий железный поручень у основания не внушал доверия, потому я боязливо села, согнув под себя ноги, и склонила голову к обрыву.
Хорошо, что водопад находился с другого бока, иначе я бы не увидела ни ту половину солдат, что осматривали каждый листочек и цветочек сада, ни самого Вильгельма, который испуганным изваянием застыл на крыльце центральной башни и кричал:
– Она в замке, но блокирует мои поисковики! Ищите тщательнее! Рон, ты ищешь Леди! Зачем тебе меч?
– Т… так Леди может быть в опасности… – послышалось достаточно громкое бурчание.
На этом моменте Вильгельм зло на него взглянул, беловолосый же парень в доспехах, что стоял напротив папочки, с досадой и сожалением отбросил меч, который держал чуть ли не у груди, как сокровище, плюнул себе под ноги и отправился искать меня в кусты.
Меня это заставило хохотнуть в рукав и резко подняться, что спровоцировало удар головой о поручень, под который я подлезла и про который умудрилась забыть.
– Черт! – крикнула я.
– Дзынь! – издал поручень, пострадавший от моей дурной головы.
С психу решила отомстить ему за свою же глупость и шандарахнула рукой, видимо, чтобы неповадно было. Что именно – непонятно, но вот. В ответ раздался скрежет старого железа, и вся эта трехметровая конструкция начала падать. Я же не нашла ничего лучше, чем схватить ее и… падать вместе с ней.
Пятки лишь скрипнули по бетонной кладке, скользнули по пыли, и я резко остановилась. Кованая решетка тоже, что было для меня несколько необычно. Болты, что были вкручены в бетон и были нещадно вырваны мной, вкрутились обратно, шокировав меня уже совсем.
"Зубастые" птички пели свои песни, пролетая где то над куполом, легкий ветерок ворошил мой волосы, а я поняла, что меня обнаружили. И наконец удосужилась осмотреть всю мансарду. Глаза мои округлились, щеки заалели, а в голове была мысль "обрадоваться тому, что это он или пойти попытаться сигануть с поручнем второй раз?". На втором кресле сидел Лорд Вольтер собственной персоной и попивал вино уже не из бокала, как внизу на лавочке, а прямиком из бутылки.
– У тебя удивительный смех, – произнес мужчина, не отводя глаз от меня и изредка перекрывая улыбку бокалом.
Мой резкий подскок с пола, и настолько же быстрое передвижение в сторону люка, было сопровождено ехидной усмешкой и веселым взглядом чёрных глаз, следящих за мной. В голове моей при этом творился самый настоящий бедлам с паникой и истерикой.
– Ты расстроилась вчера. Почему? – понеслось мне вдогонку, когда я почти поравнялась с Лордовым креслом.
От неожиданности я остановилась, замерла не дыша и опустила голову, отчего волосы упали на лицо. Стыд опалил щеки с утроенной силой. Я хотела бежать дальше. Я хотела, чтобы не существовало ни того поцелуя, что сидел где то в сердце и карябал стенки, ни этого разговора, в котором сказать правду будет сравни концу света. Но мужчина терпеливо ждал уже с совершенно серьезным выражением лица, но, как и всегда, не отводя взгляда от жертвы.
– Я испугалась, – я храбро подняла голову и взглянула в глаза своему страху.
Нас разделяли пространство меньше двух метров и та бездна возраста, опыта, знаний и различий, что вообще могла появиться между семнадцатилетней девушкой и мужчиной… «за тридцать».
– Меня? – слишком уверенно и прямо сказал он.
Меня пугала эта строгость и уверенность. Возникало чувство будто я – провинившийся ребёнок, которого допрашивает большой и сильный взрослый, чтобы вынести наказание или похвалить. Думаю, что похвалы я не дождусь. Даже если моя правда понравится Лорду.
– Себя, – отчеканила я и шмыгнула в люк, сбежав от продолжения разговора.
Что он при этом подумал обо мне, я даже не хотела себе придумывать. Думаю, что суть он уловил, потому как его довольную улыбку разглядеть я успела, пусть и мельком.
Спрыгнув на запылённый пол и подняв в воздух пыль, я пробежала через комнату и ринулась по лестнице к выходу, в глубине души желая, чтобы он пошёл за мной. Я же сама хотела разговора, сама думала об этом часами, но выплеснуть на человека собственные страхи было бы кощунством. Тем более где вероятность, что он поймёт меня и не будет смеяться?
Возможно я и глупа, но идиоткой никогда не была.
Стоило мне выйти из башни и захлопнуть за собой дверь, за мной сомкнулось плетение заклинания, засветившись зелёным едким светом.
– Л леди Асгард? – неуверенно оглядывал меня тот самый Рон, что хотел искать меня с мечём.
Я почему то сдержанно кивнула, собрала силы в кулак и… почувствовала, как по щекам текут слезы. Стражник прогрохотал доспехами подальше от меня, видимо испугавшись. А я пошла в сторону отца, чтобы сказать, что со мной все хорошо, и что ни один заяц меня не съел. Папа правда нашёл меня первым, причём вышагивал он с очень злым выражением на лице. Но с каждым шагом в мою сторону, все морщинки и складки злости разглаживались, а взамен там селилось удивление. Я вытерла очередную набежавшую слезу грязным рукавом, подошла вплотную к папочке и неожиданно даже для самой себя обняла его поперёк туловища. Нос уткнулся в сухой тёплый пиджак, а из глаз полился уже целый ручей.
Не знаю, как на это реагировал Вильгельм, но с моей точки зрения напряженность ушла, и отец стал будто мягче. В перерывах между моим вытьем и всхлипами мужчина даже погладил меня по голове пару раз, видимо желая, чтобы я побыстрее заткнулась и ушла. Через минут пятнадцать мне стало несколько легче, так что я немного отошла и, не поднимая головы, сказала:
– Прости.
А затем развернулась и, совершенно ни о чем не думая, бесстыдно сбежала в свою комнату, желая скрыться от глаз всех людей этого мира.
19
Спустя всего час после моего прихода в комнату, небо затянуло грозовыми тучами. Окативший весь сад дождь только прибавил тоски к итак неладному самочувствию. Хотелось то ли плакать, то ли пойти помокнуть и пострадать на улице. Спасла ситуацию Аргхельм, придя ко мне в комнату и заставив встать с кресла у окна.
Из башни для девушек мы выходили с первыми хлопьями снега, благо подруга додумалась взять из гардеробной плащ, иначе я бы заледенела.
Достаточно тонкие туфли с затвердевшим от холода каблуком, хорошо хоть с закрытым носком звонко цокали по каменной кладке в такт моего бега, а Аргхельм бурчала о том, что за мной нужен глаз да глаз. Есть, куда то идти, да и вообще что либо делать мне не хотелось, потому девушка полностью руководила моими действиями.
Со мной определенно что то творилось. За все почти семнадцать лет моей жизни ни разу не было чего то подобного. Я всегда переживала невзгоды и болезни на ногах, сейчас же мир казался тусклым и темным.
Мы пробежали по заиндевелым дорожкам парка, минули вход в учебную башню и сразу же заняли свои места в кабинете предсказаний. До начала оставалась лишь пара минут, так что я положила голову на парту и устало прикрылась руками.
– Рассказывай! Что у тебя там происходит?! – наконец не выдержала Арья, толкнув меня в бок и тем самым заставив посмотреть на себя.
Вариантов говорить или нет в моей голове даже не возникало – я сама еще ничего не понимала, чтобы кому нибудь что то рассказывать. Потому единственным вариантом было: ответить вопросом на вопрос, к тому же в голове ещё остались несколько "почемучек".
– Почему леди выдают замуж именно с шестнадцати лет?
