Хм… интересно, что он написал в письме? Он мне его даже показывать не стал. Как и то, что послал маме. Насчёт последней всё может обернуться крайне глазовыбивательно. Однако…
- Предлагаю напиться, - я села, зажгла свечи взмахом пальцев и обернулась к мужчине.
После вообще переместилась ближе к его груди и села в медитативную позу. Виктор сощурил глаза от света, скрестил руки на груди и указал мне взглядом на мой же живот.
- Эль или вино с водой, - повторила его позу, - любой целитель скажет, что пару раз за беременность, и если очень хочется, то можно.
Живот, подтверждая, заурчал.
- Слышишь? – я положила его ладонь на бурчалочку, - будущая не алкоголичка со мной согласна! Она же хм… - мой тихий ехидный смех, - не дочь двоих выпивох.
Мужчина молча щёлкнул пальцами, потушив зажжённый мною свет, повернулся ко мне спиной и, кажется, умер – от него даже дыхание не доносилось. Я закатила глаза, нагло открыла портал, светящееся колечко которого озарило комнату, затем достала из него бутылку и воззвала к мириде:
- Аграрх, принеси мне стакан водички, - ногти вцепились в деревянную пробку, - пожалуйста. И открой бутылку, потому что твой хозяин делает слишком мёртвый и, следовательно, безучастный вид. К слову, выглядит это притворно, иначе как у нас с ним получился этот самый ребенок? Пьянство – грех, а трезвость – чешуя!
У меня отобрали бутыль, заставили свечи вспыхнуть и взмахнули рукой, чтобы открыть окно.
- Да, ты прав, - отправила смех ему вдогонку, - два душных человека в комнате – это проблема. С чешуей, если ты не понял, всё интереснее – так выражаются крестьяне, когда пытаются сообщить кому-нибудь о лжи. Ты знал? Нет? Ну и правильно, откуда тебе знать такую глупость. М? Откуда знаю я? Лучше тебе такого не… о! Водичка!
Удивительно похожий взглядом на знакомого всем белопёрого ворона старичок влетел в спальню через стену, держа в своей белесой ладони… образ стакана. Пустоту. Ничего. Отсутствие стакана.
Заметил это он в тот самый момент, когда протянул его мне, с брюзжанием заметив, что:
- Сама ночью слоняйся по коридорам! Противная! Кто тебя такую… - в мой лоб угодило короткое лобызание, - мерзкая! Не женщина, а… – он осознал, что я ничего не взяла, и потерянно оглядела стену, развернувшись.
Его понурый уход выглядел забавно.
- Интересно тебя к-хм… кроет, - отождествила действия и слова мириды и чувства его хозяина я, - «мерзкая» и поцелуй? Могу предположить, что через пару месяцев таким темпом можно дойти до «Сдохни в мучениях» и куннилингус. Что? – на его прямой насмешливый взгляд и поднятую бровь, - противоречия тоже можно развивать! Тем более…
- Первая часть его исповеди исходила из его личной позиции, - остановил меня Витисичка, уже попивая сладкое вино прямиком из бутылки, - в отношении глупости про разбавление вина водой, то категорическое нет. Это очевидная бессмыслица, которую ты желаешь преподнести мне в обличии обоснованного идеи.
Вот стервец! И что мне теперь… не умничать и не нести чушь?! Я на кого похожа по его мнению? На решительно адекватную?!
- Вода, м-мерз-леди-чка, - очередное коллективное творчество двух мужчин – одного мёртвого, а второго вредного.
- Благодарю, подлмида, - улыбнулась ему я, - предлагаю поступить по совести, - это уже лорду, - я делаю два глотка и отстаю, а ты, в свою очередь, рассказываешь причину того, почему ты не пьянеешь, - наклонилась вперед, чтобы сказать по секрету, - это целители списывают на отклонения с… - я постучала пальцем у виска и кивнула, - ну ничего, - сама себя оправдала, - я тоже медленно пьянею, - я сквасилась и расслабила согнувшуюся крюком спину, - какой ужас. Ты тоже ненормальный.
На мою частую смену эмоций Виктор ответил улыбкой, скрывшейся за донышком бутылки с вином.
- Невыгодный обмен, - махнул ею в воздухе он.
И было бы всё не так явно, если бы не одно «но»:
- Погоди, - я вновь выпрямилась, - сколько пальцев я показываю?
Я вытянула вперед руку.
- Шесть, - с ехидной улыбкой и смехом в глазах сообщили мне.
Спина коснулась тёплого нагретого за день одеяла.
- Ага, - косой и быстрый взгляд на бутыль, - шутка. Забавная, как я сама, - я вытянула губы задумчиво, - ты откровенно пьян за одну третью бутылки при том, что в отличии от привычной реакции на подобное состояние, у других происходят иные изменения. С твоей стороны очевидная смена характера или… нет! Скорее проявление скрытого, а значит… ты в прошлый раз был пьянее нас двоих с этим… чтоб его! Вот почему такая сильная разница между тобой тогда и тем, к кому я отправилась жить. Значит… жаль, что ты всё запоминаешь, иначе… хочешь что-нибудь?
Мои глаза прямо-таки полыхали уверенностью, что сейчас я кое-кого направлю в правильное русло.
- Помимо тебя? – за мой монолог он успел осушить ещё треть бутылки.
Я вновь села, закинула ногу на ногу и помотала головой:
- Может объесться жирной мясной еды, заесть сладкими булочками, пряниками и запить сладким чаем? Ты даже его пьешь без сахара! Как насчёт тортика? С кремом и взбитыми сливками, который…
Пустая бутылка медленно, но верно очутилась на полу у кресла, совершенно ожидаемо упав и резво направившись в сторону двери в уборную. Я напряглась, даже не знаю от чего.
- У тебя невероятной глубины глаза, - со странным выражение лица поднялся со своего кресла лорд.
Я почувствовала насколько резво сжимается у меня попа.
- Ты откровенный алкоголик, - решила сказать ему, - не пей больше… великий Цикл! В-виктор, поставь меня п-пожалуйста!
Угадайте где я очутилась? Правильно! Удивительным образом знакомое плечо! И обстоятельства не привыкать!
- Ну и куда мы? – сдалась я, - кровать же там.
Звездочка*:
Гостиная встретила нас светом из окон и… всё. Зажигать свечи здесь никто не планировал.
- У меня есть предположение, что… - колени упёрлись в диванное сиденье, руки вцепились в спинку, - предположение подтвердилось. Вот только диван низкий, а ты… - его бедро коснулось моего, когда мягкая обивка прогнулась под его коленом, - п-понятно.
Одета я была снова в рубашку правильной жены, потому снять её было секундное дело. Если бы этим делом кто-то хотел заниматься – до ушей донёсся звук расстёгиваемого ремня.
- Больше никакого алкоголя, - сообщила самой себе, ощущая твёрдое касание сперва по влажным от боязливого осознания складкам, а после медленное движение по второму отверстию, - я же не пила и мне точно будет… о господи!
То, что я скуплю весь ассортимент горячительного, только чтобы он делал так всегда, уже стало ясным. Второе резкое погружение в моё влажное нутро, несдержанный вскрик удовольствия и шлепки между нашими телами. Его рука на моих бёдрах, пока вторая сжимает натянутую до предела ткань рубахи, впиваясь в плечи и немного шею. От этого становилось еще слаще. Сверху вниз внутри живота пробегала обжигающая волна, заканчивающаяся в самом напряжённом, нежном и незащищенном месте.
Ногти впились в обивку, я всхлипнула и подалась назад, встретившись с ним в самом глубоком проникновении.
Расплавленный до предела живот подарил мне лёгкую судорогу восторга, распространившись по всей глубине, вместе с раз за разом вторгающимся в меня членом.
Мужчина остановился, вторгся между моих совершенно мокрых бедёр пальцами, раздвинул ноги, а после потянул рубашку сильнее, попутно давя на спину. Находящийся все это время во мне стержень легонько продвинулся ещё глубже, встретив неожиданную для меня преграду. Ощущения от этого были странными, однако сладость из тела уходить не планировала:
- У тебя больше двадцати пяти?! – да, нужный вопрос сейчас.
Пальцы скользнули по моему лобку вниз, коснулись яркой точки, мягко задели губки и застыли на месте изучения. Полное проникновение.
- С чего ты так решила? – голос у него был хриплым, сбившимся и очень низким.
Медленное, ласковое движение во мне. Я решила убрать руку, повторив заманчивый путь вверх. Вот только в нём сейчас было мало смысла – чувства и так были чересчур яркими и насыщенными.
- Висталочья особенность, - я почти задохнулась, выпрямилась, вжалась спиной в его грудь и запрокинула голову, - ещё…
Его пальцы сжали внутреннюю сторону бедра, пока вторая рука придерживала низ живота. Томительные и сладкие движения в самую глубину. До предела. Стеночки сжались от спазмов, пока размеренные толчки подогревали вырывающееся за грань напряжение. Над ухом прозвучал шумный выдох – сжатие Виктору понравилось.
Его рука двинулась по бедру вверх, обогнув бок и неожиданно остановившись на копчике.
- Мне нужен твой хвост, - его указательный палец начал спускаться вниз, проникая между ягодицами и, естественно, замерев на расслабленном отверстии, - сейчас! – проникновение сразу на фалангу внутрь.
Я вскрикнула, не понимая, когда он успел увлажнить его. Хвост появился сам собой, развернувшись и желая прикрыть то место, где одновременно с его достоинством меж разведенных половых губ, двигался уже весь палец.
- У тебя пьяный фетиш, - усмехнулась, зашипела и выгнулась я.
Следом за этим из меня вырвался стон. Второй палец.
- Ты сегодня податливая, - сбивчивый шёпот на ухо, пока вторая свободная рука убирает непослушный и совершенно не знающий куда себя деть хвостик.
Я сжала его шлепнувшее о мой зад бедро и впилась второй рукой в спинку дивана.
- Доминируй ты настолько… пожалуйста, - шёпотом, - …почему ты такой большой… и я буду…
Договорить мне никто не дал – пальцы выбрались из захвата, вынули из почувствовавшей покинутость глубины член и прижали горячую головку ко второму входу. Мягкое проникновение, странное ощущение расширения и… движения. Не такие резкие, как были с другим отверстием, однако совсем не ласковые. Мерные, безжалостные и очевидно не такие приятные, как были тогда в таверне с… со вторым задействованным... Боже, Элла!
Мои пальцы направились к клитору, сделав всего пару прикосновений, прежде чем затвердевшая до предела ось не вошла в меня с резким шлепком и не двинулась ещё несколько несдержанных раз, низвергая обжигающее семя.
- Это сто процентов лучше миссионерской, - хмыкнула я, когда из меня сперва вышли, затем сделали шаг назад, а после слов остановились.
Виктор заморачиваться не стал: подхватил пискнувшую от неожиданности меня на руки, лёг на всё тот же диванчик, позволил мне скатиться к спинке и, продолжая обнимать потерянную меня, закрыл глаза. Такой же голый, не такой к-хм… чистый, а ещё совершенно наплевательский.
- Я, как бы, не против того, что мы тут будем спать… погоди! Ты разрешаешь мне ночевать с тобой? – я попыталась перелезть через него, - я ни на что не намекаю, но у меня в эм… попе…
- Помолчи, - его рука прижалась к моим губам.
После вернулась на моё плечо и застыла там намертво.
- Придется менять диван, - буркнула ему в ответ, положила голову на грудь и оглядела погруженную в сумерки комнату.
- Тебе не кажется, что я лысею? – спросила у щурившего мутные глаза мужучичка (от слов «муж» и «жук»), который пытался уже десять минут терпеть мои поглаживания в области бедра его правой ноги.
Служанка в спальне готовила принадлежности и костюм для лорда. К слову, увидеть её приход мне удалось. Шок, обозначившийся на её лице и беззвучный вскрик, который она обратила в тихий поклон, стали для меня стимулом убрать собственную руку с кое-чьего паха (во сне случилось, честное висталочье!) несколько ниже. Виктор и его части тела путь моей ладони оценили. И определили самый лучший вариант – прикрыться мной. И вот: я валяюсь на его груди, прикрывая и физически удерживая от поднимания весь… срам. Насчёт последнего стоит упомянуть, что было утро.
Я вернула шее нормальное положение, не изворачивающееся так, чтобы смотреть в голубые глазки, и ощупала голову на наличие волос.
- Может мне парик купить? – его молчание я восприняла как согласие, - в нём хоть не такие редкие… постой! – я резко села на выдохнувшем от такого мужчине, - я Бурбоню не покормила! Или… - пришлось лечь обратно, - всё правильно – она сытая. Хотя, если честно, она бы и без меня таковой была, - я хрюкнула, - дверь открыта, Терра в соседней комнате. Ещё и Эрик утром пробегать будет.
Мимо нас пробежала служанка, пронеся всем известную бутылку с вином. После них двоих осталась полоска красных капель на полу.
- Не будоражь Эрика, взбаламучивающая, - строго возвестил Викторчик, - ты лишаешь его озабоченную голову и без того шаткого покоя.
Я сжала пальцами напряжённое мужнино бедро и двинулась пальцами вверх по ноге. Лежать стало неудобнее.
- Может поспим ещё пару часов? – мои пальцы были перехвачены, особой вольности действий мне не осталось – я потянулась, задрав руки вверх, - семь утра! Мм-м! Здесь настолько громкие часы, что засыпала я часа два, - в подтверждение зевнула, - тик-так всю ночь. Как ты тут спишь? А, постой, ты же в спальне обычно… может будем спать на кровати в следующий раз? Тут совершенно неудобно… куда мы? Купаться? Это хорошая идея, потому что душ меня больше прельщает, чем… - меня опустили в подготовленную служанкой воду, - фурако.
Вышло у меня недовольно. Вот только Викторюсику было, мягко говоря, «срать» на моё отношение к этому, возгласы и дальнейший монолог:
- Я для тебя, как что-то постыдное? Неприятное? Спишь ты отдельно, - я оглядела ванную, не обнаружила в ней служанок и осталась недовольна, - а кто меня будет мыть?! Ты слушаешь? Любимый мой, родной! Отдельно спишь, - повторила, когда он с мимически пассивным выражением размеренно втирал в свою грудь мыльный раствор, - отдельно моешься. Живёшь отдельно! Только представь, как я помогла бы тебе намылить что-нибудь… необходимое для устойчивости женской психики, - каверзная улыбка, - и, к слову, находящееся внутри самой женщины в определённые моменты. М? Нет?! Ха, - обиженно и резко отвернув голову, - я, может, тоже в этой… бочке не хочу плавать, а ты меня не спрашиваешь и несправедливо полагаешь, что я знаю, - я потянулась к подносу, очевидно подготовленному специально для меня, - что я знаю… фу-у… что это за пакость? – мой палец обмакнулся в склизкую густую жижу с травянистыми кусочками, - нет! Решено! Я к тебе.
Я резво выпрыгнула из фурако, прошлёпала мокрыми босыми ногами по каменному полу и запрыгнула под струи воды, впечатавшись в неодобрительно настроенного мужчину. Язык мстительно прошелся по его груди, вызвав совсем уж осуждение.
- Ты немного мыльный, - я начала растирать по его груди оставшийся раствор, - но даже так вкусный. Хочешь я спущусь ниже? Вижу же, что хочешь!
Меня схватили за плечи, развернули спиной к нему и направили на меня струю воды, предварительно крутанув горячий вентиль на минимум.
- Х-хол-лодн-н-но! – закричала я.
Надо мной сразу же сжалились, прижав к кажущейся горячей теперь груди и произнеся на самое ухо:
- Личное пространство, озябшая, - с долей иронии.
Я мстительно вжалась в него, охлаждая спину.
- Скажи это своей пьяной личности, ворвавшейся вчера в моё заднее нутро с напором тарана, атакующего непокорную крепость! – с гордым видом обличила его я.
Виктор усмехнулся.
- Крепость была покорной, ершистая, - вновь отодвинул меня подальше от себя мужчина.
Он смыл с себя остатки пены, пока я придумывала как продолжить этот диалог, а после шагнул из стеклянных перегородок, начав вытираться по пути к спальне.
- Предлагаю напиться, - я села, зажгла свечи взмахом пальцев и обернулась к мужчине.
После вообще переместилась ближе к его груди и села в медитативную позу. Виктор сощурил глаза от света, скрестил руки на груди и указал мне взглядом на мой же живот.
- Эль или вино с водой, - повторила его позу, - любой целитель скажет, что пару раз за беременность, и если очень хочется, то можно.
Живот, подтверждая, заурчал.
- Слышишь? – я положила его ладонь на бурчалочку, - будущая не алкоголичка со мной согласна! Она же хм… - мой тихий ехидный смех, - не дочь двоих выпивох.
Мужчина молча щёлкнул пальцами, потушив зажжённый мною свет, повернулся ко мне спиной и, кажется, умер – от него даже дыхание не доносилось. Я закатила глаза, нагло открыла портал, светящееся колечко которого озарило комнату, затем достала из него бутылку и воззвала к мириде:
- Аграрх, принеси мне стакан водички, - ногти вцепились в деревянную пробку, - пожалуйста. И открой бутылку, потому что твой хозяин делает слишком мёртвый и, следовательно, безучастный вид. К слову, выглядит это притворно, иначе как у нас с ним получился этот самый ребенок? Пьянство – грех, а трезвость – чешуя!
У меня отобрали бутыль, заставили свечи вспыхнуть и взмахнули рукой, чтобы открыть окно.
- Да, ты прав, - отправила смех ему вдогонку, - два душных человека в комнате – это проблема. С чешуей, если ты не понял, всё интереснее – так выражаются крестьяне, когда пытаются сообщить кому-нибудь о лжи. Ты знал? Нет? Ну и правильно, откуда тебе знать такую глупость. М? Откуда знаю я? Лучше тебе такого не… о! Водичка!
Удивительно похожий взглядом на знакомого всем белопёрого ворона старичок влетел в спальню через стену, держа в своей белесой ладони… образ стакана. Пустоту. Ничего. Отсутствие стакана.
Заметил это он в тот самый момент, когда протянул его мне, с брюзжанием заметив, что:
- Сама ночью слоняйся по коридорам! Противная! Кто тебя такую… - в мой лоб угодило короткое лобызание, - мерзкая! Не женщина, а… – он осознал, что я ничего не взяла, и потерянно оглядела стену, развернувшись.
Его понурый уход выглядел забавно.
- Интересно тебя к-хм… кроет, - отождествила действия и слова мириды и чувства его хозяина я, - «мерзкая» и поцелуй? Могу предположить, что через пару месяцев таким темпом можно дойти до «Сдохни в мучениях» и куннилингус. Что? – на его прямой насмешливый взгляд и поднятую бровь, - противоречия тоже можно развивать! Тем более…
- Первая часть его исповеди исходила из его личной позиции, - остановил меня Витисичка, уже попивая сладкое вино прямиком из бутылки, - в отношении глупости про разбавление вина водой, то категорическое нет. Это очевидная бессмыслица, которую ты желаешь преподнести мне в обличии обоснованного идеи.
Вот стервец! И что мне теперь… не умничать и не нести чушь?! Я на кого похожа по его мнению? На решительно адекватную?!
- Вода, м-мерз-леди-чка, - очередное коллективное творчество двух мужчин – одного мёртвого, а второго вредного.
- Благодарю, подлмида, - улыбнулась ему я, - предлагаю поступить по совести, - это уже лорду, - я делаю два глотка и отстаю, а ты, в свою очередь, рассказываешь причину того, почему ты не пьянеешь, - наклонилась вперед, чтобы сказать по секрету, - это целители списывают на отклонения с… - я постучала пальцем у виска и кивнула, - ну ничего, - сама себя оправдала, - я тоже медленно пьянею, - я сквасилась и расслабила согнувшуюся крюком спину, - какой ужас. Ты тоже ненормальный.
На мою частую смену эмоций Виктор ответил улыбкой, скрывшейся за донышком бутылки с вином.
- Невыгодный обмен, - махнул ею в воздухе он.
И было бы всё не так явно, если бы не одно «но»:
- Погоди, - я вновь выпрямилась, - сколько пальцев я показываю?
Я вытянула вперед руку.
- Шесть, - с ехидной улыбкой и смехом в глазах сообщили мне.
Спина коснулась тёплого нагретого за день одеяла.
- Ага, - косой и быстрый взгляд на бутыль, - шутка. Забавная, как я сама, - я вытянула губы задумчиво, - ты откровенно пьян за одну третью бутылки при том, что в отличии от привычной реакции на подобное состояние, у других происходят иные изменения. С твоей стороны очевидная смена характера или… нет! Скорее проявление скрытого, а значит… ты в прошлый раз был пьянее нас двоих с этим… чтоб его! Вот почему такая сильная разница между тобой тогда и тем, к кому я отправилась жить. Значит… жаль, что ты всё запоминаешь, иначе… хочешь что-нибудь?
Мои глаза прямо-таки полыхали уверенностью, что сейчас я кое-кого направлю в правильное русло.
- Помимо тебя? – за мой монолог он успел осушить ещё треть бутылки.
Я вновь села, закинула ногу на ногу и помотала головой:
- Может объесться жирной мясной еды, заесть сладкими булочками, пряниками и запить сладким чаем? Ты даже его пьешь без сахара! Как насчёт тортика? С кремом и взбитыми сливками, который…
Пустая бутылка медленно, но верно очутилась на полу у кресла, совершенно ожидаемо упав и резво направившись в сторону двери в уборную. Я напряглась, даже не знаю от чего.
- У тебя невероятной глубины глаза, - со странным выражение лица поднялся со своего кресла лорд.
Я почувствовала насколько резво сжимается у меня попа.
- Ты откровенный алкоголик, - решила сказать ему, - не пей больше… великий Цикл! В-виктор, поставь меня п-пожалуйста!
Угадайте где я очутилась? Правильно! Удивительным образом знакомое плечо! И обстоятельства не привыкать!
- Ну и куда мы? – сдалась я, - кровать же там.
Звездочка*:
Гостиная встретила нас светом из окон и… всё. Зажигать свечи здесь никто не планировал.
- У меня есть предположение, что… - колени упёрлись в диванное сиденье, руки вцепились в спинку, - предположение подтвердилось. Вот только диван низкий, а ты… - его бедро коснулось моего, когда мягкая обивка прогнулась под его коленом, - п-понятно.
Одета я была снова в рубашку правильной жены, потому снять её было секундное дело. Если бы этим делом кто-то хотел заниматься – до ушей донёсся звук расстёгиваемого ремня.
- Больше никакого алкоголя, - сообщила самой себе, ощущая твёрдое касание сперва по влажным от боязливого осознания складкам, а после медленное движение по второму отверстию, - я же не пила и мне точно будет… о господи!
То, что я скуплю весь ассортимент горячительного, только чтобы он делал так всегда, уже стало ясным. Второе резкое погружение в моё влажное нутро, несдержанный вскрик удовольствия и шлепки между нашими телами. Его рука на моих бёдрах, пока вторая сжимает натянутую до предела ткань рубахи, впиваясь в плечи и немного шею. От этого становилось еще слаще. Сверху вниз внутри живота пробегала обжигающая волна, заканчивающаяся в самом напряжённом, нежном и незащищенном месте.
Ногти впились в обивку, я всхлипнула и подалась назад, встретившись с ним в самом глубоком проникновении.
Расплавленный до предела живот подарил мне лёгкую судорогу восторга, распространившись по всей глубине, вместе с раз за разом вторгающимся в меня членом.
Мужчина остановился, вторгся между моих совершенно мокрых бедёр пальцами, раздвинул ноги, а после потянул рубашку сильнее, попутно давя на спину. Находящийся все это время во мне стержень легонько продвинулся ещё глубже, встретив неожиданную для меня преграду. Ощущения от этого были странными, однако сладость из тела уходить не планировала:
- У тебя больше двадцати пяти?! – да, нужный вопрос сейчас.
Пальцы скользнули по моему лобку вниз, коснулись яркой точки, мягко задели губки и застыли на месте изучения. Полное проникновение.
- С чего ты так решила? – голос у него был хриплым, сбившимся и очень низким.
Медленное, ласковое движение во мне. Я решила убрать руку, повторив заманчивый путь вверх. Вот только в нём сейчас было мало смысла – чувства и так были чересчур яркими и насыщенными.
- Висталочья особенность, - я почти задохнулась, выпрямилась, вжалась спиной в его грудь и запрокинула голову, - ещё…
Его пальцы сжали внутреннюю сторону бедра, пока вторая рука придерживала низ живота. Томительные и сладкие движения в самую глубину. До предела. Стеночки сжались от спазмов, пока размеренные толчки подогревали вырывающееся за грань напряжение. Над ухом прозвучал шумный выдох – сжатие Виктору понравилось.
Его рука двинулась по бедру вверх, обогнув бок и неожиданно остановившись на копчике.
- Мне нужен твой хвост, - его указательный палец начал спускаться вниз, проникая между ягодицами и, естественно, замерев на расслабленном отверстии, - сейчас! – проникновение сразу на фалангу внутрь.
Я вскрикнула, не понимая, когда он успел увлажнить его. Хвост появился сам собой, развернувшись и желая прикрыть то место, где одновременно с его достоинством меж разведенных половых губ, двигался уже весь палец.
- У тебя пьяный фетиш, - усмехнулась, зашипела и выгнулась я.
Следом за этим из меня вырвался стон. Второй палец.
- Ты сегодня податливая, - сбивчивый шёпот на ухо, пока вторая свободная рука убирает непослушный и совершенно не знающий куда себя деть хвостик.
Я сжала его шлепнувшее о мой зад бедро и впилась второй рукой в спинку дивана.
- Доминируй ты настолько… пожалуйста, - шёпотом, - …почему ты такой большой… и я буду…
Договорить мне никто не дал – пальцы выбрались из захвата, вынули из почувствовавшей покинутость глубины член и прижали горячую головку ко второму входу. Мягкое проникновение, странное ощущение расширения и… движения. Не такие резкие, как были с другим отверстием, однако совсем не ласковые. Мерные, безжалостные и очевидно не такие приятные, как были тогда в таверне с… со вторым задействованным... Боже, Элла!
Мои пальцы направились к клитору, сделав всего пару прикосновений, прежде чем затвердевшая до предела ось не вошла в меня с резким шлепком и не двинулась ещё несколько несдержанных раз, низвергая обжигающее семя.
- Это сто процентов лучше миссионерской, - хмыкнула я, когда из меня сперва вышли, затем сделали шаг назад, а после слов остановились.
Виктор заморачиваться не стал: подхватил пискнувшую от неожиданности меня на руки, лёг на всё тот же диванчик, позволил мне скатиться к спинке и, продолжая обнимать потерянную меня, закрыл глаза. Такой же голый, не такой к-хм… чистый, а ещё совершенно наплевательский.
- Я, как бы, не против того, что мы тут будем спать… погоди! Ты разрешаешь мне ночевать с тобой? – я попыталась перелезть через него, - я ни на что не намекаю, но у меня в эм… попе…
- Помолчи, - его рука прижалась к моим губам.
После вернулась на моё плечо и застыла там намертво.
- Придется менять диван, - буркнула ему в ответ, положила голову на грудь и оглядела погруженную в сумерки комнату.
Глава 12, о столичном борделе, юности и лысом Механике.
- Тебе не кажется, что я лысею? – спросила у щурившего мутные глаза мужучичка (от слов «муж» и «жук»), который пытался уже десять минут терпеть мои поглаживания в области бедра его правой ноги.
Служанка в спальне готовила принадлежности и костюм для лорда. К слову, увидеть её приход мне удалось. Шок, обозначившийся на её лице и беззвучный вскрик, который она обратила в тихий поклон, стали для меня стимулом убрать собственную руку с кое-чьего паха (во сне случилось, честное висталочье!) несколько ниже. Виктор и его части тела путь моей ладони оценили. И определили самый лучший вариант – прикрыться мной. И вот: я валяюсь на его груди, прикрывая и физически удерживая от поднимания весь… срам. Насчёт последнего стоит упомянуть, что было утро.
Я вернула шее нормальное положение, не изворачивающееся так, чтобы смотреть в голубые глазки, и ощупала голову на наличие волос.
- Может мне парик купить? – его молчание я восприняла как согласие, - в нём хоть не такие редкие… постой! – я резко села на выдохнувшем от такого мужчине, - я Бурбоню не покормила! Или… - пришлось лечь обратно, - всё правильно – она сытая. Хотя, если честно, она бы и без меня таковой была, - я хрюкнула, - дверь открыта, Терра в соседней комнате. Ещё и Эрик утром пробегать будет.
Мимо нас пробежала служанка, пронеся всем известную бутылку с вином. После них двоих осталась полоска красных капель на полу.
- Не будоражь Эрика, взбаламучивающая, - строго возвестил Викторчик, - ты лишаешь его озабоченную голову и без того шаткого покоя.
Я сжала пальцами напряжённое мужнино бедро и двинулась пальцами вверх по ноге. Лежать стало неудобнее.
- Может поспим ещё пару часов? – мои пальцы были перехвачены, особой вольности действий мне не осталось – я потянулась, задрав руки вверх, - семь утра! Мм-м! Здесь настолько громкие часы, что засыпала я часа два, - в подтверждение зевнула, - тик-так всю ночь. Как ты тут спишь? А, постой, ты же в спальне обычно… может будем спать на кровати в следующий раз? Тут совершенно неудобно… куда мы? Купаться? Это хорошая идея, потому что душ меня больше прельщает, чем… - меня опустили в подготовленную служанкой воду, - фурако.
Вышло у меня недовольно. Вот только Викторюсику было, мягко говоря, «срать» на моё отношение к этому, возгласы и дальнейший монолог:
- Я для тебя, как что-то постыдное? Неприятное? Спишь ты отдельно, - я оглядела ванную, не обнаружила в ней служанок и осталась недовольна, - а кто меня будет мыть?! Ты слушаешь? Любимый мой, родной! Отдельно спишь, - повторила, когда он с мимически пассивным выражением размеренно втирал в свою грудь мыльный раствор, - отдельно моешься. Живёшь отдельно! Только представь, как я помогла бы тебе намылить что-нибудь… необходимое для устойчивости женской психики, - каверзная улыбка, - и, к слову, находящееся внутри самой женщины в определённые моменты. М? Нет?! Ха, - обиженно и резко отвернув голову, - я, может, тоже в этой… бочке не хочу плавать, а ты меня не спрашиваешь и несправедливо полагаешь, что я знаю, - я потянулась к подносу, очевидно подготовленному специально для меня, - что я знаю… фу-у… что это за пакость? – мой палец обмакнулся в склизкую густую жижу с травянистыми кусочками, - нет! Решено! Я к тебе.
Я резво выпрыгнула из фурако, прошлёпала мокрыми босыми ногами по каменному полу и запрыгнула под струи воды, впечатавшись в неодобрительно настроенного мужчину. Язык мстительно прошелся по его груди, вызвав совсем уж осуждение.
- Ты немного мыльный, - я начала растирать по его груди оставшийся раствор, - но даже так вкусный. Хочешь я спущусь ниже? Вижу же, что хочешь!
Меня схватили за плечи, развернули спиной к нему и направили на меня струю воды, предварительно крутанув горячий вентиль на минимум.
- Х-хол-лодн-н-но! – закричала я.
Надо мной сразу же сжалились, прижав к кажущейся горячей теперь груди и произнеся на самое ухо:
- Личное пространство, озябшая, - с долей иронии.
Я мстительно вжалась в него, охлаждая спину.
- Скажи это своей пьяной личности, ворвавшейся вчера в моё заднее нутро с напором тарана, атакующего непокорную крепость! – с гордым видом обличила его я.
Виктор усмехнулся.
- Крепость была покорной, ершистая, - вновь отодвинул меня подальше от себя мужчина.
Он смыл с себя остатки пены, пока я придумывала как продолжить этот диалог, а после шагнул из стеклянных перегородок, начав вытираться по пути к спальне.
