- У нас буквально десять минут, - остановила мужа я.
Лямки я смогла поднять только с одной стороны – вторая никак не поддавалась моему желанию остаться с прикрытой грудью. Мое отстранение Виктору сперва не понравилось, однако стоило мне встать на сиденье, сойти на пол под его сжимающие мои бедра руки и собственное положение изнывающей от желания внутри девушки, а после сесть на колени, как всё изменилось.
Его тяжело и быстро вздымающаяся грудь на секунду застыла, руки потянулись было ко мне, но я предвидела его сопротивление – ремень, пуговицы, бельё. Я облизнула губы. Язык скользнул по твёрдой разгоряченной головке под его судорожный вздох. Я ментально усмехнулась, помогая себе рукой.
Верх-вниз. Встречая на пути мелкие венки, неровности и движущуюся плоть. Дыхание переросло в стоны, стоило мне углубить проникновение.
У него был ясный солоновато-мускатный вкус, сравнить который с чем-любо было невозможно. И это будоражило. Выводило из себя. Манило, околдовывало и заставляло продолжать до невозможности дышать, до его тщательно сдерживаемого хрипа и до собственных сжимающихся у основания члена пальцев.
Быстрые движения где-то внутри горла. Колени устали, бёдра слиплись от влаги на них. Я ощутила особую твердость, вернула всё к началу и продолжила плотно сжатыми губами и языком.
Он вздрогнул, схватил меня за волосы, растрепав всё, что было из их сооружено, сделал несколько наглых сильных движений и остановился.
Это было обжигающе порочно. Настолько отчетливо чувствовать вязко-сладковатый вкус на языке, все ещё желать грубости от него совсем не там и дьявольски довольно осознавать его удовлетворение во рту.
- Прибыли! – отрапортовал кучер.
Я облизала губы, проглотила и усмехнулась.
- Говорю же, - я поднялась, держась за его колено, - десять минут. По-другому всё было бы дольше. А так у меня даже ничего не устало, - я хмыкнула, - только щёки.
Конец звездочки:
Его молчание стало для меня признаком того, что спускаться на затёкших ногах мне придётся самой и первой. Однако, я ошиблась – Виктор очнулся, поправил всё, что было нужно, и подхватил меня, только открывшую дверцу.
- Возьми из нагрудного кармана платок, - произнёс он, а после добавил под моим взглядом непонимания, - помада.
Я хмыкнула и сделала всё, как он сказал, не удержавшись от привычного клоунского:
- А знаешь, где сейчас больше помады, чем на моих губах?
Ночь в Солнечной Роще была волшебной. Чарующей, тихой и ужасающе тянущейся. Мерная такая, настолько же бесшумная, как дыхание Викторчика под моим боком. Он, вообще, казалось помер! Ни единого вздоха от него не доносилось. Я даже пару раз подползала под его бок, чтобы быть уверенной в его не трупячности, но мужчина каждый раз отодвигал меня, чтобы, как он сказал: «Дышалось свободнее». Жарко ему, видите ли. Дабл хамло.
И всё было бы прекрасно, если бы сегодня мы с малюткой хотели бы отсыпаться. Так нет же! Меня манило такое близкое и такое недоступное подземелье, а Виктор-вредный-писюн припёрся спать пьяной амфибией в мою спальню в женской половине. Откусить ему худосочный бочок хотелось сильнее с каждой секундой.
- Я замёрзла, - скрестила руки на груди.
И неважно, что сейчас лето – главное, что моя высунутая из-под одеялка нога мёрзнет. Вон, большой палец на ноге синеть начал! А. Это краска.
- Пять минут, и придёт слуга, чтобы зажечь камин, - как обычно не стал приспрашиваться или спорить лорд.
Отлично. Хоть за огоньком понаблюдать можно. Что мне делать ещё шесть часов, Цикл тебя покарай? Я уже перемыла кости всем, кого сегодня видела. А ещё тем, кто просто под мысль попал, и тем, кто мимо пробегал. Эх. Почему так тяжело?
Щелка из-под двери удлинилась, слившись с той, которая появилась при открытии. Я приготовилась к развлечению. Солнечная Роща была ими полна: хочешь - у окна сиди, хочешь - почитай, хочешь - повесься от скуки, хочешь - думай. Но про последнее осторожнее – вдруг главе рода не понравится. Ха. И тогда точно предпоследний вариант, только без «от скуки».
Тихие крадущиеся шаги по скрипящему полу – это нечто. Однако, Эрик справился. Даже запнулся о мои туфельки у кровати всего раз. А мог бы на папульку ещё упасть. Тот как раз по-лордовски лёг ближе ко входу. Последним пунктом замечательной деятельности младшего сыночка стал наклон к якобы «моему» ушку и шёпот в него:
- Помнишь, я обещал, что теперь буду защищать тебя, мамочка? Так вот - сейчас придёт служанка, и камин…
Открывший глаза ещё при первом скрипе пола Виктор, тяжело вздохнул. Я едва сдержала смех. Но у меня было осознанное желание спасти от казни всех, кто добр ко мне, а потому я проползла под одеялом ближе к Викторчику, забралась на того, и открыла было рот, как Эрик заорал.
- А-а-а! Элла! Тебя всё-таки сожрала та сороконожка! А-а-а! – почти шибанул меня по голове он.
Мужчина подо мной остановил удар, нервно откинул его руку подальше от меня и сел. В комнате резко зажегся огонь. Опешивший Эрик от вида уже повисшей на шее его отца меня опешил сильнее пятикратно.
- Посещение тобой этой комнаты впредь запрещено, - на последней волне спокойствия произнёс муж, - прочь.
- Что с камином? – остановила его поползновения к двери я.
После чего решила успокоить беснующегося внутри, но не снаружи Виктора и прижалась свой лоб к его щеке сильнее. Тёплый такой, твёрдый правда, но ничего. Вот постареет ещё на пару лет, и станет обрюзглым и мягоньким, как хлебушек. Так. Элла. Какая ещё пара лет? Ты чего удумала, вертихвостка несчастная?
- Я…я точно не знаю, н-но лучше его не зажигать, - ускорился сыночек.
Через секунду его уже здесь не было.
- Может, тебе усики отрастить? – решила поднять градус настроения я, - будешь щекотать мне…
- Во мне как минимум четверть эльфийской крови, мечтательная, - думал он явно о другом сейчас.
Я сделала вид, будто скисла.
- Даже козлиной бородки не будет? – под его умилительным снисхождением.
- Даже её, - подтвердили для меня.
Везёт ему в какой-то мере – лорды обычно бреются часто, чтобы не прослыть невежами. А вот женщины, и я в том числе… для нас это в какой-то мере мода. Чулки, поговаривают, созданы были для того, чтобы моду для мужчин «без вкуса» скрывать.
- Знаешь, а я даже рада, - смотря ему в глаза, - ничего не колется и…
Стук в дверь. Виктор молча смотрел на меня. Я всё поняла.
- Войдите, - спокойный тон от меня, - сегодня холодная ночь, не правда ли?
Это была одна из тех служанок, что остались с баберчиком. В список она не попала. Причину узнавать мне было ни к чему – посыл её прихода был мне известен. Оставлять живой ту, кто способна своим ребёнком разрушить уже отстроенную сетку наследования. На себя мне всегда было плевать, а вот ящерочка… уже какой раз при подобных обстоятельствах я едва сдерживаю гнев.
Неужели мамина демоническая кровь Хакгардов давила? Если так, то через месяц-два после родов я стану демоницей. И тогда всё пойдет к курту под хвост!
Особый смысл оборота для их рода: женщина должна услышать плач своего ребенка, находясь не близко к нему. Буквально соседняя комната или коридор перед детской, и ты имеешь рожки, крылышки и всё, что прилагается к статусу вечно запертой в Сахарном домике.
Хорошо, что про мою кровь Владыка не прознал, иначе я оттуда бы вообще не вышла. Максимум в сад.
- М-милорд! – испугалась девчушка.
Значит знает о подлянке.
- Зажигай, - откинулся на спину, прихватив меня с собой, Виктор.
И тем самым не давая мне наблюдать за происходящим у камина. Самому же ему должно было быть видно всё, если бы он не переводил взгляд с моих глаз на губы. Одна рука его оставалась на прикрытой одеялом попе, в то время как вторая медленно водила пальцами по животу на моём боку.
Тёплый. И не столько физически, сколько душевно. Как весеннее солнышко или обволакивающая вода после прохладной улицы.
Почему даже девушки никогда не были для меня настолько согревающими, как он?
- Я тут, напряженная, - положил мою голову к себе на грудь он, - расслабься.
Его щиты на мне полыхали драконьей магией. Фильтры в нос? Думает, что это будет отравление?
Забавно, но Бурбоня то ли от поднятой сажи, то ли от собственного предчувствия подцепила домик со спящими остроносиками и унесла в приоткрытую дверь ванной. Умница.
- Знаешь, а у нас тоже будет остроносик, - прислушалась к мерному стуку его сердца я, - если он достанется ей от тебя.
Виктор хмыкнул.
- Я в действительности буквально пою оды Циклу в обратном направлении от твоих чаяний, утопическая, - заставил улыбаться меня мужчина.
Однако, согласиться с ним сейчас я точно не могла:
- У тебя два копирующих тебя сына! Мне кажется, что здесь всё понятно. Гены точно возьмут своё.
Пусть молится, чтобы ей моя склонность к полноте и прожорливость не достались. Вот это будет шоу.
- Надежду во мне не погубят даже твои слова, меткая, - его губы у виска.
Я прикрыла глаза. И эта бессовестная я из прошлого хотела, чтобы он ушёл?! Вот сука! Ничего она не понимает. Я бы всю жизнь так…
- Постой, а откуда Эрик узнал о… - подняла голову я, - они с милой Террой спят в одной комнате? Это же…
Взрыв!
Я неожиданно для себя вжалась в мужчину, хотя в голове было только - быстро развернуться и защититься самой. Настолько доверяю? Что за чушь!
По барьеру ударило несколько камней. Виктор сел и вытянул руку. Купол от неё рванул вперёд, предупреждая последующие удары и гася тот, что уже произошел.
- Не смотри, нежная, - остановил мой поворот головы он, - там картина не для тебя, - он легко, но очень недовольно поднялся с моей тушкой на себе и направился на выход.
Он даже непрозрачным барьером мне вид закрыл! Что там, господи? На что мне нельзя смотреть? Кишочки? Кровишку? Разорванное тельце? Так она же сама тупая туда полезла – сама знала, а значит и виновата сама. Чему там сочувствовать? Так бы подошла, доложила о кое-чьих кривых мыслишках и была бы сейчас с чистой совестью, душой и телом. А не… м-да. Люди.
- Аграрх, - призвал мириду Витюсичек, - глаза на леди. Я на секунду.
Меня поставили на пол, выбрав место с чистым ковром, а после направились в сторону соседней комнаты, у двери которой стояли две уже осознавшие уровень пиздеца тени.
- Отец, ты не так… - пропищал Эрик.
Я почапала за его спиной.
- В комнату, живо, - ледяным тоном для предобморочной Терры.
- Не надо! – рванула к закрывшейся двери я, - Виктор, я знаю, что ты задумал. Виктор, солнышко, - последнее слово вышло плаксиво.
Я открыла дверь и залетела в спальню леди.
- Расследование! – объявила для скрестившего руки на груди очень недовольного мужа, - могу провести я. Я умею! Честное висталочье! Знаешь, как ловко я в Гнезде искала недоеденное печенье у младших, м?
Под подушкой или матрасом – другого не дано. К слову - сироп они сами потом отстирывали, бузючки.
- Пожалуйста, - состроила милое лицо, - я уверена, что это была не она.
Ой, какая мерзкая ложь. И как же он это ненавидит – за секунду глазки посерели, а ноздри раздулись. но после:
- Комната за стену от меня. Вещи перенесут слуги завтра, - послал он меня, направившись в коридор.
Второй жене не было сказано ни слова. Её круглые глаза и опущенные вниз уголки губ выдавали её страх.
- Идиотка, - прошипела мне леди.
Я пожала плечами.
- Я потом отомщу, - улыбнулась ей.
- Кинешь в меня за завтраком кашей? – бросила она вдогонку мне печально-насмешливое.
Я прикрыла за собой дверь и добежала до Викторчика. Суровый такой сейчас. Недовольный, как крокодильчик выплывший из болотца.
- Она всегда была для тебя идеальной женой, - зачем я начала этот разговор? – молчала, когда было нужно. Практически постоянно. Любила тебя. Терпела то, что не должна была. Ступала по твоим правилам, - тут он закатил глаза, - вечно сидела в своей половине замка. Была удобной, - я выдохнула, - а т-ты… ты хоть раз в жизни спрашивал «как она»? Что она чувствует? Плохо ли ей?
Он был настолько безразличен, что мне этот разговор показался таким же продуктивным, как с любым деревом в здешнем саду.
- Тебе плохо, Элли? – неожиданно внимательно оглядел меня мужчина.
Я сперва опешила. И только через несколько шагов смогла покачать головой.
- Я счастлив, - подал руку, чтобы помочь подняться по ступеням он.
На этом наш разговор был окончен. Я пыталась хоть что-нибудь понять, а он был безэмоционален, даже держа меня за руку крепко и надёжно.
- Комната, - указал на открытую секундой ранее дверь он, - здесь ничего опасного нет.
Я поднялась на цыпочках, чтобы запечатать на его губах поцелуй. Ответа не последовало.
- Ничего опасного, кроме меня, - когда уже дверь была закрыта, - портал, так портал.
Меня ждали сигнальные светильнички.
- Живот вырос до размеров… - я хмыкнула, - неспелой дыньки, - паяльник в моей руке ненадолго застыл, - мои симптомы и развитие плода соответствуют пятой неделе, - усмешка, - наш папочка оказался настолько щедрым на энергию, что я не знаю куда её девать, честное висталочье! Хм. Может ему тоже некуда? – голова упёрлась в ладонь, - как перекрыть поток? М-да. Не спать с ним вообще - не вариант. Как я иначе буду вгонять в него зависимость? – я выпрямила спину, - он, к слову, сам в неё активно рвётся, и я в какой-то мере могу собой гордиться, однако… Элли, это же не созависимость, правда? Мы с тобой слишком умные для этой хрени! Вот. Так что никаких любовей. Мы самостоятельные и вообще…
Лоб упал на стол.
- Я его не люблю, - пробормотала, - не-а! Он просто милый и хороший. Но, - я вскинула голову, - Но! У него куча недостатков! Упрямство и своенравность, например, - утвердительный кивок, - особенно, когда он меня к кровати упрямо… блять, Элла! И чего тебе не сиделось под юбкой? Забыла, как всё всегда тяжело с мужчинами?! Захотела экстрима? А что дальше? Ты в такой жопе, что даже с Варгом было стократно легче!
Я сидела, смотрела на едва освещённую земляную стену перед собой и пыталась отдышаться.
- Я уже сейчас чувствую, как будет больно, - надрывный шёпот, - и что потом? Пещеры Ковена, надписи на стенах и выбросы магии по четвергам?
Я помотала головой, стараясь отбросить от себя панику. Именно из-за неё всё – она сделает меня взрывоопасной. Потому мне стоило подняться, сходить за новой порцией пластинок агерата, которых в самом деле было ещё предостаточно.
- В остальном всё прекрасно, - будто бы ничего и не было, - с улыбкой, - токсикоза нет, - я закатила глаза, - эмбриончика уже можно называть человечком. У неё глазки! – я выдохнула весь скопившийся страх, - бусинки. Мм-м… что насчёт расчётов, то я рожу на пятой неделе, если Викторчик не усмирит свой невероятный источник энергии, или он не иссякнет сам, - покачала головой, - где он её столько берет? Я ему даже магию в ответ не даю, а он… нам просто повезло с отцом, колышущееся сердечко.
Следующие пять минут мне захотелось молчать и тщательно думать о том, что всё не так плохо. Вернее, всё было замечательно. Проблема была лишь в том, что терять это я не хотела уже сейчас. Однако, смысла в моих метаниях не существовало – никто не спросит чего я хочу.
- Варг придёт сам, - вспомнила о насущном, - я уверена. Что насчёт совсем переставшей быть милой Терры, то у меня больше нет выбора, - я облизнула
Лямки я смогла поднять только с одной стороны – вторая никак не поддавалась моему желанию остаться с прикрытой грудью. Мое отстранение Виктору сперва не понравилось, однако стоило мне встать на сиденье, сойти на пол под его сжимающие мои бедра руки и собственное положение изнывающей от желания внутри девушки, а после сесть на колени, как всё изменилось.
Его тяжело и быстро вздымающаяся грудь на секунду застыла, руки потянулись было ко мне, но я предвидела его сопротивление – ремень, пуговицы, бельё. Я облизнула губы. Язык скользнул по твёрдой разгоряченной головке под его судорожный вздох. Я ментально усмехнулась, помогая себе рукой.
Верх-вниз. Встречая на пути мелкие венки, неровности и движущуюся плоть. Дыхание переросло в стоны, стоило мне углубить проникновение.
У него был ясный солоновато-мускатный вкус, сравнить который с чем-любо было невозможно. И это будоражило. Выводило из себя. Манило, околдовывало и заставляло продолжать до невозможности дышать, до его тщательно сдерживаемого хрипа и до собственных сжимающихся у основания члена пальцев.
Быстрые движения где-то внутри горла. Колени устали, бёдра слиплись от влаги на них. Я ощутила особую твердость, вернула всё к началу и продолжила плотно сжатыми губами и языком.
Он вздрогнул, схватил меня за волосы, растрепав всё, что было из их сооружено, сделал несколько наглых сильных движений и остановился.
Это было обжигающе порочно. Настолько отчетливо чувствовать вязко-сладковатый вкус на языке, все ещё желать грубости от него совсем не там и дьявольски довольно осознавать его удовлетворение во рту.
- Прибыли! – отрапортовал кучер.
Я облизала губы, проглотила и усмехнулась.
- Говорю же, - я поднялась, держась за его колено, - десять минут. По-другому всё было бы дольше. А так у меня даже ничего не устало, - я хмыкнула, - только щёки.
Конец звездочки:
Его молчание стало для меня признаком того, что спускаться на затёкших ногах мне придётся самой и первой. Однако, я ошиблась – Виктор очнулся, поправил всё, что было нужно, и подхватил меня, только открывшую дверцу.
- Возьми из нагрудного кармана платок, - произнёс он, а после добавил под моим взглядом непонимания, - помада.
Я хмыкнула и сделала всё, как он сказал, не удержавшись от привычного клоунского:
- А знаешь, где сейчас больше помады, чем на моих губах?
Глава 15, взрывательная, задумчивая и властеотбирательная.
Ночь в Солнечной Роще была волшебной. Чарующей, тихой и ужасающе тянущейся. Мерная такая, настолько же бесшумная, как дыхание Викторчика под моим боком. Он, вообще, казалось помер! Ни единого вздоха от него не доносилось. Я даже пару раз подползала под его бок, чтобы быть уверенной в его не трупячности, но мужчина каждый раз отодвигал меня, чтобы, как он сказал: «Дышалось свободнее». Жарко ему, видите ли. Дабл хамло.
И всё было бы прекрасно, если бы сегодня мы с малюткой хотели бы отсыпаться. Так нет же! Меня манило такое близкое и такое недоступное подземелье, а Виктор-вредный-писюн припёрся спать пьяной амфибией в мою спальню в женской половине. Откусить ему худосочный бочок хотелось сильнее с каждой секундой.
- Я замёрзла, - скрестила руки на груди.
И неважно, что сейчас лето – главное, что моя высунутая из-под одеялка нога мёрзнет. Вон, большой палец на ноге синеть начал! А. Это краска.
- Пять минут, и придёт слуга, чтобы зажечь камин, - как обычно не стал приспрашиваться или спорить лорд.
Отлично. Хоть за огоньком понаблюдать можно. Что мне делать ещё шесть часов, Цикл тебя покарай? Я уже перемыла кости всем, кого сегодня видела. А ещё тем, кто просто под мысль попал, и тем, кто мимо пробегал. Эх. Почему так тяжело?
Щелка из-под двери удлинилась, слившись с той, которая появилась при открытии. Я приготовилась к развлечению. Солнечная Роща была ими полна: хочешь - у окна сиди, хочешь - почитай, хочешь - повесься от скуки, хочешь - думай. Но про последнее осторожнее – вдруг главе рода не понравится. Ха. И тогда точно предпоследний вариант, только без «от скуки».
Тихие крадущиеся шаги по скрипящему полу – это нечто. Однако, Эрик справился. Даже запнулся о мои туфельки у кровати всего раз. А мог бы на папульку ещё упасть. Тот как раз по-лордовски лёг ближе ко входу. Последним пунктом замечательной деятельности младшего сыночка стал наклон к якобы «моему» ушку и шёпот в него:
- Помнишь, я обещал, что теперь буду защищать тебя, мамочка? Так вот - сейчас придёт служанка, и камин…
Открывший глаза ещё при первом скрипе пола Виктор, тяжело вздохнул. Я едва сдержала смех. Но у меня было осознанное желание спасти от казни всех, кто добр ко мне, а потому я проползла под одеялом ближе к Викторчику, забралась на того, и открыла было рот, как Эрик заорал.
- А-а-а! Элла! Тебя всё-таки сожрала та сороконожка! А-а-а! – почти шибанул меня по голове он.
Мужчина подо мной остановил удар, нервно откинул его руку подальше от меня и сел. В комнате резко зажегся огонь. Опешивший Эрик от вида уже повисшей на шее его отца меня опешил сильнее пятикратно.
- Посещение тобой этой комнаты впредь запрещено, - на последней волне спокойствия произнёс муж, - прочь.
- Что с камином? – остановила его поползновения к двери я.
После чего решила успокоить беснующегося внутри, но не снаружи Виктора и прижалась свой лоб к его щеке сильнее. Тёплый такой, твёрдый правда, но ничего. Вот постареет ещё на пару лет, и станет обрюзглым и мягоньким, как хлебушек. Так. Элла. Какая ещё пара лет? Ты чего удумала, вертихвостка несчастная?
- Я…я точно не знаю, н-но лучше его не зажигать, - ускорился сыночек.
Через секунду его уже здесь не было.
- Может, тебе усики отрастить? – решила поднять градус настроения я, - будешь щекотать мне…
- Во мне как минимум четверть эльфийской крови, мечтательная, - думал он явно о другом сейчас.
Я сделала вид, будто скисла.
- Даже козлиной бородки не будет? – под его умилительным снисхождением.
- Даже её, - подтвердили для меня.
Везёт ему в какой-то мере – лорды обычно бреются часто, чтобы не прослыть невежами. А вот женщины, и я в том числе… для нас это в какой-то мере мода. Чулки, поговаривают, созданы были для того, чтобы моду для мужчин «без вкуса» скрывать.
- Знаешь, а я даже рада, - смотря ему в глаза, - ничего не колется и…
Стук в дверь. Виктор молча смотрел на меня. Я всё поняла.
- Войдите, - спокойный тон от меня, - сегодня холодная ночь, не правда ли?
Это была одна из тех служанок, что остались с баберчиком. В список она не попала. Причину узнавать мне было ни к чему – посыл её прихода был мне известен. Оставлять живой ту, кто способна своим ребёнком разрушить уже отстроенную сетку наследования. На себя мне всегда было плевать, а вот ящерочка… уже какой раз при подобных обстоятельствах я едва сдерживаю гнев.
Неужели мамина демоническая кровь Хакгардов давила? Если так, то через месяц-два после родов я стану демоницей. И тогда всё пойдет к курту под хвост!
Особый смысл оборота для их рода: женщина должна услышать плач своего ребенка, находясь не близко к нему. Буквально соседняя комната или коридор перед детской, и ты имеешь рожки, крылышки и всё, что прилагается к статусу вечно запертой в Сахарном домике.
Хорошо, что про мою кровь Владыка не прознал, иначе я оттуда бы вообще не вышла. Максимум в сад.
- М-милорд! – испугалась девчушка.
Значит знает о подлянке.
- Зажигай, - откинулся на спину, прихватив меня с собой, Виктор.
И тем самым не давая мне наблюдать за происходящим у камина. Самому же ему должно было быть видно всё, если бы он не переводил взгляд с моих глаз на губы. Одна рука его оставалась на прикрытой одеялом попе, в то время как вторая медленно водила пальцами по животу на моём боку.
Тёплый. И не столько физически, сколько душевно. Как весеннее солнышко или обволакивающая вода после прохладной улицы.
Почему даже девушки никогда не были для меня настолько согревающими, как он?
- Я тут, напряженная, - положил мою голову к себе на грудь он, - расслабься.
Его щиты на мне полыхали драконьей магией. Фильтры в нос? Думает, что это будет отравление?
Забавно, но Бурбоня то ли от поднятой сажи, то ли от собственного предчувствия подцепила домик со спящими остроносиками и унесла в приоткрытую дверь ванной. Умница.
- Знаешь, а у нас тоже будет остроносик, - прислушалась к мерному стуку его сердца я, - если он достанется ей от тебя.
Виктор хмыкнул.
- Я в действительности буквально пою оды Циклу в обратном направлении от твоих чаяний, утопическая, - заставил улыбаться меня мужчина.
Однако, согласиться с ним сейчас я точно не могла:
- У тебя два копирующих тебя сына! Мне кажется, что здесь всё понятно. Гены точно возьмут своё.
Пусть молится, чтобы ей моя склонность к полноте и прожорливость не достались. Вот это будет шоу.
- Надежду во мне не погубят даже твои слова, меткая, - его губы у виска.
Я прикрыла глаза. И эта бессовестная я из прошлого хотела, чтобы он ушёл?! Вот сука! Ничего она не понимает. Я бы всю жизнь так…
- Постой, а откуда Эрик узнал о… - подняла голову я, - они с милой Террой спят в одной комнате? Это же…
Взрыв!
Я неожиданно для себя вжалась в мужчину, хотя в голове было только - быстро развернуться и защититься самой. Настолько доверяю? Что за чушь!
По барьеру ударило несколько камней. Виктор сел и вытянул руку. Купол от неё рванул вперёд, предупреждая последующие удары и гася тот, что уже произошел.
- Не смотри, нежная, - остановил мой поворот головы он, - там картина не для тебя, - он легко, но очень недовольно поднялся с моей тушкой на себе и направился на выход.
Он даже непрозрачным барьером мне вид закрыл! Что там, господи? На что мне нельзя смотреть? Кишочки? Кровишку? Разорванное тельце? Так она же сама тупая туда полезла – сама знала, а значит и виновата сама. Чему там сочувствовать? Так бы подошла, доложила о кое-чьих кривых мыслишках и была бы сейчас с чистой совестью, душой и телом. А не… м-да. Люди.
- Аграрх, - призвал мириду Витюсичек, - глаза на леди. Я на секунду.
Меня поставили на пол, выбрав место с чистым ковром, а после направились в сторону соседней комнаты, у двери которой стояли две уже осознавшие уровень пиздеца тени.
- Отец, ты не так… - пропищал Эрик.
Я почапала за его спиной.
- В комнату, живо, - ледяным тоном для предобморочной Терры.
- Не надо! – рванула к закрывшейся двери я, - Виктор, я знаю, что ты задумал. Виктор, солнышко, - последнее слово вышло плаксиво.
Я открыла дверь и залетела в спальню леди.
- Расследование! – объявила для скрестившего руки на груди очень недовольного мужа, - могу провести я. Я умею! Честное висталочье! Знаешь, как ловко я в Гнезде искала недоеденное печенье у младших, м?
Под подушкой или матрасом – другого не дано. К слову - сироп они сами потом отстирывали, бузючки.
- Пожалуйста, - состроила милое лицо, - я уверена, что это была не она.
Ой, какая мерзкая ложь. И как же он это ненавидит – за секунду глазки посерели, а ноздри раздулись. но после:
- Комната за стену от меня. Вещи перенесут слуги завтра, - послал он меня, направившись в коридор.
Второй жене не было сказано ни слова. Её круглые глаза и опущенные вниз уголки губ выдавали её страх.
- Идиотка, - прошипела мне леди.
Я пожала плечами.
- Я потом отомщу, - улыбнулась ей.
- Кинешь в меня за завтраком кашей? – бросила она вдогонку мне печально-насмешливое.
Я прикрыла за собой дверь и добежала до Викторчика. Суровый такой сейчас. Недовольный, как крокодильчик выплывший из болотца.
- Она всегда была для тебя идеальной женой, - зачем я начала этот разговор? – молчала, когда было нужно. Практически постоянно. Любила тебя. Терпела то, что не должна была. Ступала по твоим правилам, - тут он закатил глаза, - вечно сидела в своей половине замка. Была удобной, - я выдохнула, - а т-ты… ты хоть раз в жизни спрашивал «как она»? Что она чувствует? Плохо ли ей?
Он был настолько безразличен, что мне этот разговор показался таким же продуктивным, как с любым деревом в здешнем саду.
- Тебе плохо, Элли? – неожиданно внимательно оглядел меня мужчина.
Я сперва опешила. И только через несколько шагов смогла покачать головой.
- Я счастлив, - подал руку, чтобы помочь подняться по ступеням он.
На этом наш разговор был окончен. Я пыталась хоть что-нибудь понять, а он был безэмоционален, даже держа меня за руку крепко и надёжно.
- Комната, - указал на открытую секундой ранее дверь он, - здесь ничего опасного нет.
Я поднялась на цыпочках, чтобы запечатать на его губах поцелуй. Ответа не последовало.
- Ничего опасного, кроме меня, - когда уже дверь была закрыта, - портал, так портал.
Меня ждали сигнальные светильнички.
***
- Живот вырос до размеров… - я хмыкнула, - неспелой дыньки, - паяльник в моей руке ненадолго застыл, - мои симптомы и развитие плода соответствуют пятой неделе, - усмешка, - наш папочка оказался настолько щедрым на энергию, что я не знаю куда её девать, честное висталочье! Хм. Может ему тоже некуда? – голова упёрлась в ладонь, - как перекрыть поток? М-да. Не спать с ним вообще - не вариант. Как я иначе буду вгонять в него зависимость? – я выпрямила спину, - он, к слову, сам в неё активно рвётся, и я в какой-то мере могу собой гордиться, однако… Элли, это же не созависимость, правда? Мы с тобой слишком умные для этой хрени! Вот. Так что никаких любовей. Мы самостоятельные и вообще…
Лоб упал на стол.
- Я его не люблю, - пробормотала, - не-а! Он просто милый и хороший. Но, - я вскинула голову, - Но! У него куча недостатков! Упрямство и своенравность, например, - утвердительный кивок, - особенно, когда он меня к кровати упрямо… блять, Элла! И чего тебе не сиделось под юбкой? Забыла, как всё всегда тяжело с мужчинами?! Захотела экстрима? А что дальше? Ты в такой жопе, что даже с Варгом было стократно легче!
Я сидела, смотрела на едва освещённую земляную стену перед собой и пыталась отдышаться.
- Я уже сейчас чувствую, как будет больно, - надрывный шёпот, - и что потом? Пещеры Ковена, надписи на стенах и выбросы магии по четвергам?
Я помотала головой, стараясь отбросить от себя панику. Именно из-за неё всё – она сделает меня взрывоопасной. Потому мне стоило подняться, сходить за новой порцией пластинок агерата, которых в самом деле было ещё предостаточно.
- В остальном всё прекрасно, - будто бы ничего и не было, - с улыбкой, - токсикоза нет, - я закатила глаза, - эмбриончика уже можно называть человечком. У неё глазки! – я выдохнула весь скопившийся страх, - бусинки. Мм-м… что насчёт расчётов, то я рожу на пятой неделе, если Викторчик не усмирит свой невероятный источник энергии, или он не иссякнет сам, - покачала головой, - где он её столько берет? Я ему даже магию в ответ не даю, а он… нам просто повезло с отцом, колышущееся сердечко.
Следующие пять минут мне захотелось молчать и тщательно думать о том, что всё не так плохо. Вернее, всё было замечательно. Проблема была лишь в том, что терять это я не хотела уже сейчас. Однако, смысла в моих метаниях не существовало – никто не спросит чего я хочу.
- Варг придёт сам, - вспомнила о насущном, - я уверена. Что насчёт совсем переставшей быть милой Терры, то у меня больше нет выбора, - я облизнула
