Гоша не любит ящериц. Это я знаю очень хорошо. От одного их вида он верещит, как девочка, и подпрыгивает на высоту собственного роста. Ну а я что? Я терплю.
Мы с Гошей познакомились на работе. В один солнечный день в дверях ГорСвета появился он: высокий, широкоплечий, с задорными золотыми вихрами и сияющими синими глазами. Нового специалиста по облачным технологиям посадили за соседний стол. Интересно, что за облачные технологии? И зачем они понадобились ГорСвету?
Гоша всегда морщится при виде герба Москвы. А как не видеть, если в нашем городе он на каждом углу? Иногда я спрашиваю, откуда такая неприязнь, и он каждый раз мямлит что-то нечленораздельное. Наверное, ему просто не нравится иконопись. Или, наоборот, то, что произведение искусства печатают на троллейбусах и обертках шоколадок? Эстет, что поделать?
Встречаться мы начали полгода назад. Каждый день на работе он улыбался мне, но инициативы не проявлял. Ну, я подумала тогда, что не нравлюсь. Но, когда Анжелка из бухгалтерии начала вилять кормой с завышенным подолом, я поняла: не уступлю. Я надевала блузки с глубоким вырезом и высоченные каблуки, приносила Гоше кофе, угощала зефирками. Но ничего не работало: ни декольте, ни каблуки, ни кофе, ни зефирки.
Я сдалась. Уступила Анжелке, да только у нее тоже ничего не получилось.
А в новогодний корпоратив он подошел ко мне и тихо прошептал, что я самая прекрасная женщина в мире.
Еще Гоша периодически уходит позвонить «родне». Надолго. На балкон. Иногда даже на крышу. Он говорит с «родней» очень долго. Но меня с ними не знакомит, как будто я какая-то мимо проходящая дама. Но я терплю, жду, даю ему время созреть. Но терпение уже лопается!
Месяц назад я переехала к нему. Просторная квартира на последнем этаже двадцатиэтажного дома, по-холостяцки пустая и по-холостяцки захламленная. Журналы, книги, грязные тарелки и кружки, одинокие носки - чего там только не валялось.
И потому раз в неделю, иногда и чаще, я наводила порядок в этом храме бардака. Уборка всегда действовала на меня успокаивающе. Приберусь – и хорошо, в квартире порядок – и в голове порядок.
Потому, как только Гоша идет звонить «родне», я иду убираться. Успокаивает.
Только маленький шкафчик в зале Гоша просил не трогать. Он запирал его на ключ, и меня это жутко раздражало. У меня ведь от него нет секретов. Никаких!
Сегодня он говорил с «родней» уже полчаса. Естественно, он забыл, что мы договорились пойти в кино. Мы никуда не выходили уже неделю, потому что у него «навалилось много работы». И я пошла убираться. Протирая Гошин стол, я заметила ключ от секретного шкафа. Но силой воли заставила себя положить на место.
Вылизав всю квартиру до блеска, я села на диван, поджав под себя ноги и посмотрела на шкаф. Всегда закрыт. И эти секретные разговоры с «родней», и его непонятная работа! Кому нужны эти облачные технологии, если ты в ГорСвете работаешь?
И как же меня взбесил этот закрытый шкаф!
Я резко встала и подошла к столу. Взяла тяжелый желтый ключ. И подошла к шкафу.
Представилось, что, как только вставлю ключ в замок, входная дверь магически откроется. Яростный Гоша фурией влетит в комнату, отберет ключ и больше никогда не будет мне доверять.
Ну и пусть. Он и так не доверят никому, человек-секрет. А так я хоть пойму, что он скрывает. Вдруг, там фотографии истерзанных им девушек, как у маньяка-убийцы? Или трофейные трусы его любовниц?
Я ожидала всего, но не этого.
Шкаф был пуст. В самом низу стояла бархатная коробочка, в таких обычно драгоценности лежат, немного пыльная, но такая красивая! Глаза заслезились, в носу защипало. Так вот, почему он… Так это сюрприз, для меня? Трясущимися руками я открыла ее, и обнаружила перо.
Не поняла! Это что еще такое? Не брошка и не кольцо, просто перо, длиной с ладонь. Я присмотрелась, и потеряла себя.
Оно блестело и переливалось, казалось самой великой драгоценностью. Этот блеск напоминал что-то очень знакомое, но я никак не могла поймать мысль за хвост. А еще я почти физически ощущала, что перо надо беречь, как будто от этого зависит не только моя жизнь, но что-то более важное.
Я сидела и смотрела на перо, совсем забыв, зачем полезла в шкаф, и что Гоша может прийти с минуту на минуту.
- Открыла все-таки, - его тихий голос заставил меня вздрогнуть. В инстинктивном порыве я прижала перо к груди, и он поморщился. – Положи на место, Настя.
Я держала перо в руках и смотрела на любимого мужчину: волосы Гоши! Они того же цвета, и сияют на солнце ровно так же, как это перо.
- Что это, Гоша? – прошептала я, и от догадок у меня в животе все завернулось в тугой узел.
- Настя, положи перо на место, - он грозно двигался на меня, но я не могла отпустить. Показалось, если отпущу, он исчезнет, навсегда исчезнет!
- Настя! – Гоша прикрикнул, и в один шаг преодолел расстояние между нами. Выхватил перо, и тут случилось самое страшное.
За спиной Гоши из воздуха появились золотые крылья, огромные, широченные! Он занял всю квартиру, смахнул на пол мою косметику и кружку с недопитым кофе.
Потом положил перо в коробку и захлопнул ее. Крылья тут же исчезли.
Он убрал коробку, закрыл шкаф и застыл молчаливой статуей.
Я поднялась. Прошла на кухню. Налила воды.
Слышала его шаги за спиной.
- И что теперь? Скажешь, что воду в вино превращаешь? – бесцветно проговорила я, делая большой глоток.
- Это не я, - буркнул он.
- А, точно, - задумчиво ответила я.
- Настя, я… - начал он, и замолчал.
- Надолго ты тут? – спросила я, заглядывая в его голубые, как весеннее небо, глаза.
- Надолго, - улыбнулся он, но, заметив мое замешательство, продолжил. – Планировалось всего на пару месяцев, но потом я встретил тебя.
Он вздохнул и обнял меня.
- Так разговоры с родней?.. – догадалась я.
- Работа это, Насть, работа.
- Так кем ты работаешь, Гош? - я посмотрела в его ласковые глаза.
Он улыбнулся, отчего в комнате стало очень светло.
- Специалистом. По облачным технологиям.
Последнее время меня все меньше беспокоят его разговоры с «родней». Встречаться с ними я не спешу. А Гоша все так же не любит ящериц. От одного их вида он верещит, как девочка, и подпрыгивает на высоту собственного роста. И теперь планирует полететь в отпуск в Исландию, ведь ящериц там почти нет. И что-то подсказывает, что авиабилеты нам не понадобятся.
Мы с Гошей познакомились на работе. В один солнечный день в дверях ГорСвета появился он: высокий, широкоплечий, с задорными золотыми вихрами и сияющими синими глазами. Нового специалиста по облачным технологиям посадили за соседний стол. Интересно, что за облачные технологии? И зачем они понадобились ГорСвету?
Гоша всегда морщится при виде герба Москвы. А как не видеть, если в нашем городе он на каждом углу? Иногда я спрашиваю, откуда такая неприязнь, и он каждый раз мямлит что-то нечленораздельное. Наверное, ему просто не нравится иконопись. Или, наоборот, то, что произведение искусства печатают на троллейбусах и обертках шоколадок? Эстет, что поделать?
Встречаться мы начали полгода назад. Каждый день на работе он улыбался мне, но инициативы не проявлял. Ну, я подумала тогда, что не нравлюсь. Но, когда Анжелка из бухгалтерии начала вилять кормой с завышенным подолом, я поняла: не уступлю. Я надевала блузки с глубоким вырезом и высоченные каблуки, приносила Гоше кофе, угощала зефирками. Но ничего не работало: ни декольте, ни каблуки, ни кофе, ни зефирки.
Я сдалась. Уступила Анжелке, да только у нее тоже ничего не получилось.
А в новогодний корпоратив он подошел ко мне и тихо прошептал, что я самая прекрасная женщина в мире.
Еще Гоша периодически уходит позвонить «родне». Надолго. На балкон. Иногда даже на крышу. Он говорит с «родней» очень долго. Но меня с ними не знакомит, как будто я какая-то мимо проходящая дама. Но я терплю, жду, даю ему время созреть. Но терпение уже лопается!
Месяц назад я переехала к нему. Просторная квартира на последнем этаже двадцатиэтажного дома, по-холостяцки пустая и по-холостяцки захламленная. Журналы, книги, грязные тарелки и кружки, одинокие носки - чего там только не валялось.
И потому раз в неделю, иногда и чаще, я наводила порядок в этом храме бардака. Уборка всегда действовала на меня успокаивающе. Приберусь – и хорошо, в квартире порядок – и в голове порядок.
Потому, как только Гоша идет звонить «родне», я иду убираться. Успокаивает.
Только маленький шкафчик в зале Гоша просил не трогать. Он запирал его на ключ, и меня это жутко раздражало. У меня ведь от него нет секретов. Никаких!
Сегодня он говорил с «родней» уже полчаса. Естественно, он забыл, что мы договорились пойти в кино. Мы никуда не выходили уже неделю, потому что у него «навалилось много работы». И я пошла убираться. Протирая Гошин стол, я заметила ключ от секретного шкафа. Но силой воли заставила себя положить на место.
Вылизав всю квартиру до блеска, я села на диван, поджав под себя ноги и посмотрела на шкаф. Всегда закрыт. И эти секретные разговоры с «родней», и его непонятная работа! Кому нужны эти облачные технологии, если ты в ГорСвете работаешь?
И как же меня взбесил этот закрытый шкаф!
Я резко встала и подошла к столу. Взяла тяжелый желтый ключ. И подошла к шкафу.
Представилось, что, как только вставлю ключ в замок, входная дверь магически откроется. Яростный Гоша фурией влетит в комнату, отберет ключ и больше никогда не будет мне доверять.
Ну и пусть. Он и так не доверят никому, человек-секрет. А так я хоть пойму, что он скрывает. Вдруг, там фотографии истерзанных им девушек, как у маньяка-убийцы? Или трофейные трусы его любовниц?
Я ожидала всего, но не этого.
Шкаф был пуст. В самом низу стояла бархатная коробочка, в таких обычно драгоценности лежат, немного пыльная, но такая красивая! Глаза заслезились, в носу защипало. Так вот, почему он… Так это сюрприз, для меня? Трясущимися руками я открыла ее, и обнаружила перо.
Не поняла! Это что еще такое? Не брошка и не кольцо, просто перо, длиной с ладонь. Я присмотрелась, и потеряла себя.
Оно блестело и переливалось, казалось самой великой драгоценностью. Этот блеск напоминал что-то очень знакомое, но я никак не могла поймать мысль за хвост. А еще я почти физически ощущала, что перо надо беречь, как будто от этого зависит не только моя жизнь, но что-то более важное.
Я сидела и смотрела на перо, совсем забыв, зачем полезла в шкаф, и что Гоша может прийти с минуту на минуту.
- Открыла все-таки, - его тихий голос заставил меня вздрогнуть. В инстинктивном порыве я прижала перо к груди, и он поморщился. – Положи на место, Настя.
Я держала перо в руках и смотрела на любимого мужчину: волосы Гоши! Они того же цвета, и сияют на солнце ровно так же, как это перо.
- Что это, Гоша? – прошептала я, и от догадок у меня в животе все завернулось в тугой узел.
- Настя, положи перо на место, - он грозно двигался на меня, но я не могла отпустить. Показалось, если отпущу, он исчезнет, навсегда исчезнет!
- Настя! – Гоша прикрикнул, и в один шаг преодолел расстояние между нами. Выхватил перо, и тут случилось самое страшное.
За спиной Гоши из воздуха появились золотые крылья, огромные, широченные! Он занял всю квартиру, смахнул на пол мою косметику и кружку с недопитым кофе.
Потом положил перо в коробку и захлопнул ее. Крылья тут же исчезли.
Он убрал коробку, закрыл шкаф и застыл молчаливой статуей.
Я поднялась. Прошла на кухню. Налила воды.
Слышала его шаги за спиной.
- И что теперь? Скажешь, что воду в вино превращаешь? – бесцветно проговорила я, делая большой глоток.
- Это не я, - буркнул он.
- А, точно, - задумчиво ответила я.
- Настя, я… - начал он, и замолчал.
- Надолго ты тут? – спросила я, заглядывая в его голубые, как весеннее небо, глаза.
- Надолго, - улыбнулся он, но, заметив мое замешательство, продолжил. – Планировалось всего на пару месяцев, но потом я встретил тебя.
Он вздохнул и обнял меня.
- Так разговоры с родней?.. – догадалась я.
- Работа это, Насть, работа.
- Так кем ты работаешь, Гош? - я посмотрела в его ласковые глаза.
Он улыбнулся, отчего в комнате стало очень светло.
- Специалистом. По облачным технологиям.
Последнее время меня все меньше беспокоят его разговоры с «родней». Встречаться с ними я не спешу. А Гоша все так же не любит ящериц. От одного их вида он верещит, как девочка, и подпрыгивает на высоту собственного роста. И теперь планирует полететь в отпуск в Исландию, ведь ящериц там почти нет. И что-то подсказывает, что авиабилеты нам не понадобятся.
