Он даже не сказал обычного вежливого «спасибо», а только: «О!» После второго концерта, мир мой пребывал в лёгком тумане, но я помню, что пообедала бутербродом с колбасой и выпила кофе с молоком в кафе, возле железнодорожного вокзала. А у вокзала я оказалась с целью узнать насчёт билетов на Ташкент или на Москву. Надо ведь было подумать и о дороге домой. В кассах аэропорта билетов не было. Самолёты стояли на аэродроме, и ни один из них не вылетел, по- своему маршруту, в течение последних суток – была проблема с горючим. Билетов на поезд тоже не было... А, в восемь вечера, последний концерт начинался так вот поздно, я уже снова сидела в огромном зале и с восторгом смотрела на Яака. Он был в особо хорошем настроении и пел как никогда! Единственное же, что портило моё настроение были мокрые ноги. Новые красивые осенние туфли были тёплыми и надёжными, я же умудрилась наступить в большую и глубокую лужу. Осень… Но ноги высохли в течение концерта, и всё было здорово! Чуть-чуть меня смущало то, что в гостинице «Харьков», где, я была уверена, остановился Яак, мест не было. Я узнала об этом днём. В 80-е годы, мест в гостиницах не было никогда, разве что положить, наудачу, 10 или 50 рублей в паспорт и попросить «поискать местечко» Тем более мест не было в гостиницах «Интурист», где обычно жил Яак. Поэтому, после концерта, я особо не задумываясь, отправилась в аэропорт - ночевать. Слава Богу, что в зале ожидания свободные места - были! Мне удалось чуть-чуть поспать… Наутро я, бодрее некуда, поспешила на концерт. Вернее, на концерты. Их было снова три. Весь этот день я не отходила далеко от Дворца спорта, и весь день я была счастлива! Я обошлась без бутерброда, так как у меня, с собой, была пачка таллинских вафель. День пролетел на одном дыхании! А ночью гостеприимный аэропорт снова принял меня в свои объятия, и я даже немного поспала. При этом я и мои «товарищи по несчастью», которые тоже ночевали в аэропорту, ещё, время от времени, подходили к информационному окошечку и к кассам, чтобы, как только появится топливо, взять билеты на свой рейс. На третий день, вернее уже поздний вечер, я, после всех концертов, решила подойти к служебному входу – поздороваться. Долго ждала, пока Яак выйдет. Ко мне даже подошёл милиционер и спросил: «Что вы здесь делаете?» Я сказала: «Жду знакомых.» Яак появился в дверном проёме, с большим букетом в руках. Я сделала пару шагов навстречу. Он увидел меня и остановился посередине лестницы. Я подошла ближе и сказала: «Здравствуй! Спасибо за чудесные концерты!» А он посмотрел на меня внимательно и спросил: «А ты где живёшь, в гостинице?» Я честно ответила: «В аэропорту!» Тогда Яак передал мне свой букет, сказал: «Подержи!», а сам подошёл к водителю автобуса, в котором должны были ехать музыканты, и о чём-то с ним поговорил. Потом забрал у меня цветы и тихо сказал: «Садись в автобус, с ними поедешь.» Сам же сел в «Волгу», которая стояла рядом. Я вошла в автобус и села на последнее сиденье, в самый дальний уголок. Мы доехали до гостиницы «Харьков», ребята из ансамбля «Радар» вышли впереди меня, но один из них задержался и сказал: «Пойдём, я провожу тебя!» Мы с ним зашли в гостиницу с центрального входа, никто нас не остановил. На лифте не поехали, а поднялись, кажется, на 4-й этаж, по лестнице. Молодой музыкант, я даже не спросила, как его зовут, открыл дверь номера полулюкс, который был на этаже самым крайним, у входа на лестницу, и, пропустив меня внутрь, ушёл. Я зашла в маленькую гостиную, сняла плащ, села в первое попавшееся кресло, и закрыла глаза. Не слышала, как вошёл Яак. Почувствовала только, что кто-то слегка коснулся моих волос. И голос Яака прозвучал как музыка: «Эй, просыпайся!» Я открыла глаза и увидела на маленьком столике, возле себя, тарелочку с двумя бутербродами и чашечку чёрного кофе. Бутерброды были, который побольше - с маслом и красной икрой, а тот, что поменьше - с сыром. Яак сказал: «Съешь это!» Он стоял напротив меня и улыбался, как мне показалось в тот момент, «моей», глупо-счастливой улыбкой. Видно он был доволен собой! Яак успел сбросить куртку и был в чёрном тонком свитере и чёрных брюках, такой же изящный и стройный, как и в красивом сценическом костюме. Я спросила: «А ты?», - имея ввиду бутерброды. Он ответил: «Я - уже…», - и показал рукой куда-то вправо, «Там, в баре.» Он удобно устроился в кресле, напротив меня, и, закинув ногу на ногу, смотрел как я, повинуясь его требовательному голосу, ела бутерброды, запивая их чёрным кофе. А в моей голове, с бешеной скоростью, проносились «модели» того, что могло быть дальше. Даже сон улетучился! Дорогой, любимый, единственный в мире Яак, сидел напротив, смотрел как я ем бутерброды, которые принёс мне он, он сам, и подбадривал меня широкой улыбкой!.. Оказалось, что он знал про ситуацию билеты – горючее. Я, в двух словах, рассказала ему о своих приключениях, и как я ночевала в аэропорту. Яак обнадёжил меня: «Посмотрим, что можно сделать!» Я сказала: «О!» Он сказал ещё, мотнув кудрявой головой в сторону спальни: «Потом ложись и поспи!» Я удивлённо взмахнула пару раз ресницами. И добавил: «Я тоже приду спать! Через часик…» Пришлось мне, ещё раз, повиноваться моему Принцу. Уж такой у него был категоричный голос. Выходя из номера, он остановился на пороге, обернулся и подкрепил свой приятный приказ долгим взглядом. Я, посидев ещё немного после его ухода, нехотя встала – мягкое кресло не отпускало меня, разделась и зашла в ванную комнату. Буквально с закрытыми глазами, приняла душ. Потом сложила всю одежду – красивую прозрачную, зелёную с золотым, блузку, коричневые бархатные брюки и бельё (всё это, после двух ночёвок в аэропорту, уже не было свежим) в уголке кресла и прилегла на широкую кровать. Уснула сразу же, лёжа лицом к двери, чтобы не пропустить момента, когда Яак войдёт. В середине ночи, (как мне показалось сквозь сон), с лёгким щелчком открылась дверь, и он вошёл в номер. На несколько минут зашёл в ванную, потом очень тихо, стараясь не разбудить меня, лёг рядом. Но я, конечно же, совсем проснулась и смотрела на него. В почти полной темноте, я увидела только, скорее почувствовала, что он тоже всё снял с себя. (Яак любил спать обнажённым.) Какое-то время он лежал на левом боку, спиной ко мне, но вот, он повернулся и протянул руку в мою сторону… Я закрыла глаза и притворилась, что крепко сплю, но ничего такого, что я вообразила, не произошло. Он просто медленно провёл рукой по моему плечу и спине. И, оставив руку у моего, чуть прикрытого одеялом бедра, но не касаясь меня, затих. Вскоре я услышала его ровное, спокойное дыхание. Яак спал… А я подумала: «Бедный мой! Он ведь работал целый день, уже три дня так много работал. Были ведь ещё и репетиции перед концертами». И ещё я подумала, а где же он поужинал? Ведь гостиничный ресторан после 23-х часов - закрыт. Долго лежала и смотрела на него, хотя в темноте мало что могла увидеть… От волос Яака пахло духами и немного табаком, и я еле сдерживалась, чтобы не зарыться в них лицом… Я чувствовала восторг от такой, почти нестерпимой, близости. Но усталость победила даже любовь, переполнявшую меня, и я уснула. Проснулась от звоночка маленького будильника Яака. Было очень светло, на часах – 12-ть! Первый концерт уже начался, сегодня - без меня. На кресле я увидела свою одежду, постиранную и выглаженную, видимо в гостиничной прачечной. На столе, рядом с большой стеклянной вазой с цветами, лежал билет на самолёт. До Москвы. Всего два часа оставалось до рейса! Надо было поспешить. И, хотя я совсем не представляла себе, как это я сейчас улечу от всего того, что наполняло душу радостными и нежными чувствами, я послушалась моего Принца ещё раз… С удовольствием оделась в чистую одежду, потом взяла листок, из тех, которые всегда были в наличии в хороших гостиницах, нашла в своей сумочке ручку и написала: «Спасибо, Яак!» Поцеловала листочек и положила на маленький столик в гостиной. Потом, уже совсем собравшись уходить, сняла с пальца колечко с александритом и положила на свою записку. Подумала: «Так хочется, чтобы у него осталось что-нибудь после меня!» Я подошла к окну, где, на широком подоконнике, стояла ещё одна большая ваза с цветами – трофеями Яака, и посмотрела на город Харьков с четвёртого этажа. День был хороший, солнечный. Мысленно пожелала Яаку удачи на сегодняшних концертах и вышла из номера, крепко прикрыв дверь… Вечером я уже была в Лобне, у своих родных и лёжа одна, на удобной кровати, в комнате для гостей, подумала: «Что же это случилось со мной? Разве такое бывает?» И ещё подумала с удовольствием: «Как хорошо, что моё колечко осталось у него!»
Яак должен был приехать в Ташкент весной 82-го года, была даже маленькая заметка об этом в газете. Но не случилось. У Яака, в 82-м, были необычные гастроли, в Африке. Плюс ещё снимался фильм «Двойники», где он сыграл сразу две главные роли. Короче, мой Принц был совсем занят. Но вот наступила весна 83-го. Март – самый красивый месяц в Ташкенте. В середине марта, в самом центре города, у курантов, я увидела афишу «Поёт Яак Йоала». В весенний, тёплый, сиреневый вечер, прочла эти, самые приятные на свете, три слова. Нет красок, чтобы описать мои чувства! Они были восхитительны! Концерты планировались на конец месяца. В кассы концертного зала им. Свердлова стояли большие очереди. Очень много людей хотели посмотреть на Яака и послушать его замечательные песни. Но я сильно простудилась и постоять в очереди мне не пришлось. Билеты купила моя мама. Как я просила, на четыре концерта, с 28 по 31 марта. По одному концерту в день, в шесть вечера. На первый из них, мы с мамой пришли вместе. Ей тоже очень нравился певец Яак Йоала. Начинался концерт с двух песен Давида Тухманова: «Здравствуй» и «Ещё не поздно». Яак был таким же стройным, красивым, длинноволосым, со всеми возможными ямочками на подбородке и щеках, которые так красили его, когда он улыбался. Он вышел, в начале концерта, в костюме: белый пиджак, коричневые брюки и рубашка, галстука не было. А во второй половине концерта, он переоделся в чёрный костюм – брюки и пиджак из какого-то материала, похожего на бархат. И чёрную маечку с золотым сияющим узором на груди. В течение концерта, он ещё и снял пиджак, оставшись в этой чёрной с длинными рукавами и золотым узором, майке. Особенно шикарно он выглядел в ней, когда, сидя за клавишными, пел песню «Давай поиграем в любовь!» После этой чудесной песни, я подарила ему цветы: ярко-розовые большие гвоздики. Они были самыми эффектными на цветочном базаре. Яак чуть склонил кудрявую голову, сдержанно улыбнулся и сказал: «Спасибо!» Концерт продолжался, певец был стремителен, изящен, голос звучал под сводами зала, с отличной акустикой, во всём великолепии его чарующей красоты. Настроение, праздничное настроение Яака и всего действа вокруг него, заражало абсолютно всех зрителей. Люди улыбались, с удовольствием аплодировали и дарили массу цветов. Но мои гвоздики были самыми красивыми, и я не ревновала Яака к множеству красных, розовых, жёлтых и даже оранжевых, букетов. Так пролетели два дня. На третий я купила огромный букет ещё более розовых и пушистых гвоздик и решила подарить их Яаку до концерта… И вот, уже полчаса как я стояла у служебного входа и ждала моего Принца. Я – в красивом тёмно-синем костюме: недлинный облегающий пиджак, и строгая юбка до колен. Под пиджаком – розовая, под цвет гвоздик, шёлковая блузка с пикантными шнурочками, завязанными бантом на высокой груди. На стройных ножках - колготки цвета загара и лакированные белые туфли на небольшом каблуке. Пиджак расстёгнут – очень тепло. Светлые волнистые волосы до плеч. Плюс, я думаю, очень даже яркие от волнения щёки и синие сумасшедшие глаза… Такой меня увидел Яак, выйдя из машины, белой «Волги». Не торопясь зайти «на работу», он остановился и посмотрел на меня. А я, в этот момент, стояла чуть в отдалении, у афиш. Но, повинуясь его взгляду, тоже не торопясь, подошла к нему. Протянула свой пышный букет со словами: «Здравствуй! Спасибо за всё!» Он смутился, человек, который, казалось бы, пережил столько эмоций, что уже ничего на свете не должно было бы его смущать, улыбнулся, щёки покрылись лёгким румянцем, и сказал: «Нет слов! Каждый день цветы!» Я улыбнулась и, заглянув в его красивые карие глаза, в которых лучилось сейчас весеннее солнце, сказала: «Есть за что!» Потом Яак, с букетом в руках, ушёл. Идя медленно, как бы нехотя, он скрылся за дверью служебного входа. А я отправилась в зал, смотреть на моего Принца на сцене. На следующий день появилась дополнительная маленькая афиша с очень приятной информацией – концерты продлевались на 1 и 2 апреля. Причём их должно было быть по два в день, так как это были суббота и воскресенье… День же 31 марта был прохладнее других, поэтому на вечерний концерт я надела чёрные вельветовые джинсы WRANGLER (очень модные) и вязаную длинную эстонскую кофту, светло-бежевую, почти белую. Под кофтой была голубая индийская блузка, которая очень шла к моим глазам. Зайдя в зал, кофту я сняла. Снова подарила Яаку цветы на сцене… Я уже не так волновалась, выходя под свет прожекторов – привыкла. На этот концерт, пришла и моя подруга Наташа. Она тоже подарила Яаку красивый букет, да ещё и спросила его: «А когда же вы напишете свою песню?» Он ответил: «Скоро!» - серьёзно посмотрев на смущённую Наталью. А вот после концерта случилось ой-ой-ой что! Я ждала Яака возле гостиницы «Узбекистан» - самой большой и красивой в Ташкенте. Хорошо, что у меня не было конкуренток, все поклонницы, в 83-м году, были либо более ленивы, или более самолюбивы, или менее сумасшедшие. Я была уверена, что увижусь с Яаком, но неясная тревога сжимала маленькой беличьей лапкой сердце… Итак, я стояла напротив центрального входа, когда увидела белую «Волгу». Почему-то водитель не подъехал к самому входу, и Яак был вынужден пройти десять метров совершенно один. С сумкой через плечо, которую он сжимал левой рукой и всегдашним огромным букетом в правой руке… Когда я подошла к нему, взгляд его тёмных-тёмных глаз был серьёзен, а выражение бледного лица не предвещало ничего хорошего. (Позже я узнала, что это водитель «Волги» расстроил Яака, не захотев подвезти его прямо ко входу в гостиницу.) Мы стояли напротив друг друга - я и недовольный Яак. Хорошо ещё, что он не повернулся ко мне спиной и не ушёл… Я была в очках, больших, с красивой немецкой оправой, очень дорогих и модных. Но, наверное, выглядела из-за них испуганной ученицей, почувствовавшей раздражение учителя. Молчание затянулось и тогда Яак, почти грубо, сказал: «Смотреть ведь можно и по телевизору!» А я ответила ему, что так долго не видела его после Харькова… Ведь прошло два года! И добавила, что нет у меня билетов на первое и второе апреля. «Их все раскупили!», - соврала я (ведь не пыталась даже купить их…) Тогда мой Принц смягчился и сказал: «Приходи завтра, в полпятого, к служебному входу.» Я чуть не провалилась сквозь плитки, на которых мы стояли. Яак пригласил меня на свой концерт! Я не успела даже повеселеть, с каменным лицом сказала: «Спасибо большое! Я приду…» И, повернувшись спиной к своему кумиру, почти убежала к метро.
Глава 7. «… Дарите солнце как весенние цветы!»
Яак должен был приехать в Ташкент весной 82-го года, была даже маленькая заметка об этом в газете. Но не случилось. У Яака, в 82-м, были необычные гастроли, в Африке. Плюс ещё снимался фильм «Двойники», где он сыграл сразу две главные роли. Короче, мой Принц был совсем занят. Но вот наступила весна 83-го. Март – самый красивый месяц в Ташкенте. В середине марта, в самом центре города, у курантов, я увидела афишу «Поёт Яак Йоала». В весенний, тёплый, сиреневый вечер, прочла эти, самые приятные на свете, три слова. Нет красок, чтобы описать мои чувства! Они были восхитительны! Концерты планировались на конец месяца. В кассы концертного зала им. Свердлова стояли большие очереди. Очень много людей хотели посмотреть на Яака и послушать его замечательные песни. Но я сильно простудилась и постоять в очереди мне не пришлось. Билеты купила моя мама. Как я просила, на четыре концерта, с 28 по 31 марта. По одному концерту в день, в шесть вечера. На первый из них, мы с мамой пришли вместе. Ей тоже очень нравился певец Яак Йоала. Начинался концерт с двух песен Давида Тухманова: «Здравствуй» и «Ещё не поздно». Яак был таким же стройным, красивым, длинноволосым, со всеми возможными ямочками на подбородке и щеках, которые так красили его, когда он улыбался. Он вышел, в начале концерта, в костюме: белый пиджак, коричневые брюки и рубашка, галстука не было. А во второй половине концерта, он переоделся в чёрный костюм – брюки и пиджак из какого-то материала, похожего на бархат. И чёрную маечку с золотым сияющим узором на груди. В течение концерта, он ещё и снял пиджак, оставшись в этой чёрной с длинными рукавами и золотым узором, майке. Особенно шикарно он выглядел в ней, когда, сидя за клавишными, пел песню «Давай поиграем в любовь!» После этой чудесной песни, я подарила ему цветы: ярко-розовые большие гвоздики. Они были самыми эффектными на цветочном базаре. Яак чуть склонил кудрявую голову, сдержанно улыбнулся и сказал: «Спасибо!» Концерт продолжался, певец был стремителен, изящен, голос звучал под сводами зала, с отличной акустикой, во всём великолепии его чарующей красоты. Настроение, праздничное настроение Яака и всего действа вокруг него, заражало абсолютно всех зрителей. Люди улыбались, с удовольствием аплодировали и дарили массу цветов. Но мои гвоздики были самыми красивыми, и я не ревновала Яака к множеству красных, розовых, жёлтых и даже оранжевых, букетов. Так пролетели два дня. На третий я купила огромный букет ещё более розовых и пушистых гвоздик и решила подарить их Яаку до концерта… И вот, уже полчаса как я стояла у служебного входа и ждала моего Принца. Я – в красивом тёмно-синем костюме: недлинный облегающий пиджак, и строгая юбка до колен. Под пиджаком – розовая, под цвет гвоздик, шёлковая блузка с пикантными шнурочками, завязанными бантом на высокой груди. На стройных ножках - колготки цвета загара и лакированные белые туфли на небольшом каблуке. Пиджак расстёгнут – очень тепло. Светлые волнистые волосы до плеч. Плюс, я думаю, очень даже яркие от волнения щёки и синие сумасшедшие глаза… Такой меня увидел Яак, выйдя из машины, белой «Волги». Не торопясь зайти «на работу», он остановился и посмотрел на меня. А я, в этот момент, стояла чуть в отдалении, у афиш. Но, повинуясь его взгляду, тоже не торопясь, подошла к нему. Протянула свой пышный букет со словами: «Здравствуй! Спасибо за всё!» Он смутился, человек, который, казалось бы, пережил столько эмоций, что уже ничего на свете не должно было бы его смущать, улыбнулся, щёки покрылись лёгким румянцем, и сказал: «Нет слов! Каждый день цветы!» Я улыбнулась и, заглянув в его красивые карие глаза, в которых лучилось сейчас весеннее солнце, сказала: «Есть за что!» Потом Яак, с букетом в руках, ушёл. Идя медленно, как бы нехотя, он скрылся за дверью служебного входа. А я отправилась в зал, смотреть на моего Принца на сцене. На следующий день появилась дополнительная маленькая афиша с очень приятной информацией – концерты продлевались на 1 и 2 апреля. Причём их должно было быть по два в день, так как это были суббота и воскресенье… День же 31 марта был прохладнее других, поэтому на вечерний концерт я надела чёрные вельветовые джинсы WRANGLER (очень модные) и вязаную длинную эстонскую кофту, светло-бежевую, почти белую. Под кофтой была голубая индийская блузка, которая очень шла к моим глазам. Зайдя в зал, кофту я сняла. Снова подарила Яаку цветы на сцене… Я уже не так волновалась, выходя под свет прожекторов – привыкла. На этот концерт, пришла и моя подруга Наташа. Она тоже подарила Яаку красивый букет, да ещё и спросила его: «А когда же вы напишете свою песню?» Он ответил: «Скоро!» - серьёзно посмотрев на смущённую Наталью. А вот после концерта случилось ой-ой-ой что! Я ждала Яака возле гостиницы «Узбекистан» - самой большой и красивой в Ташкенте. Хорошо, что у меня не было конкуренток, все поклонницы, в 83-м году, были либо более ленивы, или более самолюбивы, или менее сумасшедшие. Я была уверена, что увижусь с Яаком, но неясная тревога сжимала маленькой беличьей лапкой сердце… Итак, я стояла напротив центрального входа, когда увидела белую «Волгу». Почему-то водитель не подъехал к самому входу, и Яак был вынужден пройти десять метров совершенно один. С сумкой через плечо, которую он сжимал левой рукой и всегдашним огромным букетом в правой руке… Когда я подошла к нему, взгляд его тёмных-тёмных глаз был серьёзен, а выражение бледного лица не предвещало ничего хорошего. (Позже я узнала, что это водитель «Волги» расстроил Яака, не захотев подвезти его прямо ко входу в гостиницу.) Мы стояли напротив друг друга - я и недовольный Яак. Хорошо ещё, что он не повернулся ко мне спиной и не ушёл… Я была в очках, больших, с красивой немецкой оправой, очень дорогих и модных. Но, наверное, выглядела из-за них испуганной ученицей, почувствовавшей раздражение учителя. Молчание затянулось и тогда Яак, почти грубо, сказал: «Смотреть ведь можно и по телевизору!» А я ответила ему, что так долго не видела его после Харькова… Ведь прошло два года! И добавила, что нет у меня билетов на первое и второе апреля. «Их все раскупили!», - соврала я (ведь не пыталась даже купить их…) Тогда мой Принц смягчился и сказал: «Приходи завтра, в полпятого, к служебному входу.» Я чуть не провалилась сквозь плитки, на которых мы стояли. Яак пригласил меня на свой концерт! Я не успела даже повеселеть, с каменным лицом сказала: «Спасибо большое! Я приду…» И, повернувшись спиной к своему кумиру, почти убежала к метро.
